Read the book: «Ассоциации явных полярностей. Полярности явных ассоциаций»

Благодарности:

НП "ЛИТЕРАТУРНАЯ РЕСПУБЛИКА"

Директор издательства: Бояринова О.В.

Руководитель проекта: Крючкова А.А.

Редактор: Петрушин В.П.

Вёрстка: Измайлова Т.И.

Обложка: Крушинина В.А.

Книга издаётся в авторской редакции

Возрастной ценз 18+

Печать осуществляется по требованию

Шрифт Business Regular

ISBN 978-5-7949-0731-5

ЛИТЕРАТУРНАЯ РЕСПУБЛИКА

Издательство

Московской городской организации

Союза писателей России

121069

Россия, Москва

ул. Б. Никитская, дом 50А/5

2-ой этаж, каб. 4

В данной серии издаются книги

авторов, пишущих на русском языке

в XXI веке

Электронная почта: litress@mail.ru

Тел.: + 7 (495) 691-94-51

© Борис Михин, 2022

© Владимир Бояринов, 2022

ISBN 978-5-7949-0731-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

АССОЦИАЦИИ явных ПОЛЯРНОСТЕЙ и ПОЛЯРНОСТИ явных АССОЦИАЦИЙ

В свет вышла одна из самых удивительных поэтических книг современного издательского процесса. Авторами являются совершенно непохожие ни по стилю, ни по характеру поэты: Борис Михин, написавший половину сборника под названием «Ассоциации явных полярностей» и Владимир Бояринов – «Полярности явных ассоциаций». В солидном, прекрасно оформленном томе, стихи поэтов разных поколений, взглядов и убеждений располагаются на развороте страниц, как бы сравниваясь и споря не только друг с другом, но и с читателем: а правомочно ли сравнение, действительно ли между этими виршами есть пресловутое сходство? Вместе с тем и дотошный критик, и просто любитель поэзии эту похожесть замыслов, фактов переживания вдруг обнаруживает на грани явных противоположностей и, не веря найденному, принимается перечитывать тексты. Удачи вам, открыватели стилистических явлений!

Б. Михин. Ассоциации явных полярностей

В. Бояринов. Полярности явных ассоциаций

Борис МИХИН

Процесс поиска

 
В искусственном поднаторев,
забыть осмысленность в затраченном.
Приходится искать ответ
загадки жёлтых одуванчиков,
 
 
искать в стаканах и в метро
и в троеперстьи богородице.
Я запускал однажды дрон
(а что поделать, раз приходится),
 
 
и видел жизнь, людей, проспект
и чьи-то смерти раскрасивые.
Но, знаешь, нет, не преуспел,
ответа не расконсервировал.
 

Владимир БОЯРИНОВ

Старый филин

 
Я глазастый старый филин,
Острым клином борода, —
У меня в мозгу извилин
Не бывало никогда.
 
 
У меня дурной обычай,
Столь присущий палачам:
За кровавою добычей
Я летаю по ночам.
 
 
Я на запахи и звуки
Камнем падаю во след.
Для меня вкусней гадюки
Пищи не было и нет.
 
 
Только снится, снится, снится
Мне один и тот же сон:
Масти огненной лисица
И оскал её, и стон.
 
 
Настигаю, настигаю!
Вот уже почти настиг —
Только когти выпускаю —
Просыпаюсь в тот же миг.
 
 
А потом сижу в кручине,
Подводя ночной итог:
По какой такой причине
Окровавлен коготок?
 

23.02.07

Борис МИХИН

Дарованное

 
Зачем-то дарована роскошь познания
и глупость символики мудрости с филином,
поскольку пустое (обычно) не занято.
Прямая дорога (обычно) извилиста,
она – егоза.
А не в лад сокрушаются
идущие, путая символы чопорно.
Поскольку всё заднее истово прочное,
то, шар – это просто анфас полушария.
 
 
Присесть, прикрывая глаза воспалённые,
потрогать в огромных дубах время саженцев,
понять, что дарованное вряд ли скажется,
пока сам не примешь неопределённость.
 

Владимир БОЯРИНОВ

Придорожный костёр

 
Встретились плачи, —
И стихла гроза
На покосах.
Разве иначе
Находит слеза
Отголосок?
 
 
Чтобы ни сирой
Тоски не будить,
Ни острожной,
Стали под Лирой
Костёр разводить
Придорожный.
 
 
Чистые струи
Пробили пласты
Вековые, —
Это о струны
Задели персты
Огневые!
 

Борис МИХИН

Ёжик и интернет

 
Когда погибнет интернет
в глубоком таинстве релакса,
заглянет к жизни интерес.
А что такое жизнь (?), – ре-ласка.
 
 
И ничего тогда не ем.
Спит магазин, скворцы на буквах.
Приходит понимание:
нет правд, а только их обувка;
 
 
и хорошо тогда лицом
упасть в огромность неба лёжа
там, где вечор сердитый ёжик
приходит фыркать под крыльцо.
 

Владимир БОЯРИНОВ

По-русски

 
В гости сорок ежиков
Не приходят зря:
«Вы – профессор Ожегов,
Автор словаря?
Не словарь – хранилище
Дивной красоты!
Этакая силища
Против немоты!
Вы, профессор Ожегов,
Книжный бог и царь,
Можете для ежиков
Сочинить словарь?»
Спохватился Ожегов,
Стол накрыл для ежиков,
Поискал в закутке,
Вынес гору коржиков,
Сладкие закуски,
Чай поставил, свет включил,
Визитеров научил
Говорить по-русски.
 

Борис МИХИН

Для чего?

 
А что, неужели вам нужно историй,
пролога, сюжета, одной из развязок?
Пролом в бессистемность порядка?
Зарвались,
взорвали гармонию.
Хаос простоя
эмоций не терпит подачки простому.
 
 
Скажите,
скажите, что (?), функциональность —
предельные цели вещей и системы?
Когда-то я тоже так думал, но – тесно.
И стены.
А это – не выход, весна ли,
иное (у ясности цели не ясны).
 

Владимир БОЯРИНОВ

«Эти каменные стены…»

 
Эти каменные стены,
Только стены – там и тут…
Я забыл, как пахнет сено,
Как цветы в степи цветут.
 
 
Как под осень плачет верба,
Позабыл давным-давно,
На печаль её, наверно,
Мне ответить не дано.
 
 
Не заслушаться восторгом
Жаворонка в синеве,
Стригунком под свежим стогом
Не кататься по траве.
 
 
На крылечко старой чайной
По ступенькам прошлых лет
Не взойти под величальный,
Под восторженный привет.
 
 
Полуночные метели
Замели мои следы
И забыть меня успели,
И горчат мои меды.
 

Борис МИХИН

Времена

 
Не время, так хоть времена.
В географическом угаре
всегда есть больше и другая,
но сделать верно – не про нас,
 
 
и даже если захотим,
пребудет старшим «не наш случай».
Забытые, конечно, лучше
и проигрыши и стихи.
 
 
Не зря карьерный – потолок,
он неизбежно давит, давит;
снаружи воздух и вода, и…
Но непременно на потом.
 
 
И даже ненависть – в пол-зла,
и сладкой нежность поражений.
Не сказанные-то важнее
слова.
 
 
Как при куриной слепоте,
цвета не те.
А всё не верим,
что лучшая судьба для двери —
с ноги стать сорванной с петель.
 

Владимир БОЯРИНОВ

Припомнил старый вяз

 
Божусь: Родные Палестины,
Моя исконная земля,
Пришёл, чтоб вы меня простили,
А не одной забавы для.
 
 
Но забытье родного сада
Не потревожит мой рассказ,
Здесь всё как было, всё как надо,
Но здесь совсем не помнят нас.
 
 
Ни этот клён, ни эта речка
И ни приток её меньшой.
А я к ним с пламенною речью
Да с разволнованной душой:
 
 
– Я свой, я ваш, я с вами вместе!..
– Постой, – припомнил старый вяз, —
Не ты ли, лет тому за двести,
Озоровал в тени у нас?..
 

Борис МИХИН

Обещания его и не очень

 
Не помнил, не благоволил,
мы есть, а больше не касались,
нас обещали не любить,
но почему, не рассказали.
 
 
Всё хорошо не потому,
что нет его и вечер луний,
нам обещали обмануть,
но даже в этом обманули.
 
 
Декоративнее картин,
декларативнее победных,
нам слишком многое претит,
но от дождя и до обеда.
 
 
Не побывал.
Пусть.
Ибо вам
обратный путь к нему провален.
Нам обещали убивать,
и убивали.
 

Владимир БОЯРИНОВ

«Из разора, из разрухи…»

 
Из разора, из разрухи,
Смыслу здравому назло,
Ночью дерево разлуки
На руинах проросло.
 
 
Под остывшими следами
Цепенеющих комет
Налилось оно плодами
Поражений и побед.
 
 
И в прозренье одиноком
Тайным трепетом живёт:
Лишь бы дети ненароком
Не вкусили от щедрот.
 
 
И заламывая руки,
И расплескивая тень,
Стонет дерево разлуки,
Проклиная прошлый день.
 

Борис МИХИН

Это важно

 
Плотно стянуто полотно лет.
И какой-то из свежих май.
Не понятно – вершина, дно ли
(это важно – не понимать).
 
 
А не хочется по-имперски, —
это на человека тест.
И не знать, кто мерзким, кто дерзким
(это важно – не знать, кто есть).
 
 
Неужели уже пропикало,
и нет помощи, и не-мощь.
Не смогла не жить паролимпийка
(это важно – не жить не смочь).
 
 
И еще, вот ведь, кто-то как-то,
гадом вверх, даром, что полотно.
Не толкни его, пусть стекает
(это важно, когда не толкнёт).
 

Владимир БОЯРИНОВ

Гадюка

 
На сугреве сомлела гадюка,
В ядовитое впав забытьё.
В три погибели скручено туго
Подколодное тело её.
 
 
Всё положе восходит и выше
Расторопное солнце весны.
И, дыханья змеиного тише,
Над ползучей сплетаются сны.
 
 
А во снах заливные левады,
Виноградье небесных садов
И в грехах искушённые гады —
Под упругою плотью плодов.
 
 
Но зачем, накреняясь как птица,
Ясный всадник летит на неё?
И взметнулась в порыве десница,
И блеснуло в деснице копьё.
 
 
Над седым ковылём просвистело,
Полыхнуло в глазах кумачом…
Это солнце с утра захотело
Позабавиться ярым лучом.
 
 
И затем потревожило гада,
Безмятежным уснувшего сном,
Чтоб с избытком не вызрело яда
У него на сугреве земном.
 

Борис МИХИН

Не продолжать

 
Затерявшись в калужских лесах,
самого для себя обрести,
чтобы дурь начала угасать,
а китайская мудрость расти.
 
 
В волосах у берёз желтизна
с сединой совпадает моей,
суть курьёза позволив узнать:
бытие – не «пою», а «поем».
 
 
А природа, на август бедна,
мироточила.
И не до сна.
С бодуна будет осень дана:
«Никому никогда не до нас»,
 
 
и принять это – нужен Тибет
и в тебе и лесах, где дрожал
бы от «нет» непокорный судьбе
продолжать.
 

Владимир БОЯРИНОВ

«Знал он на пути своем недолгом…»

 
Знал он на пути своем недолгом
Толк в земных и прочих чудесах.
Смерть пришла… Он обернулся волком
И укрылся в Муромских лесах.
 

Борис МИХИН

Интелликар

 
Вскрыть разум.
А начинка (вся),
как непреложная прилежность, —
отчаяние, сожаление
не вынимающиеся.
 
 
Терпеть?
Терпеть (а что ж теперь).
Руга.
Дверь есть, но не другая.
Вручную – створ ворот ангара.
От боли петлям заскрипеть,
 
 
и «от винта», разбег и взмыл.
Упал, псалмы, зато, оставив.
Забыл последствия восстаний,
Перелопачиваемых
 
 
учителем безденежным.
Не выжил? Лживые иконы.
Пожарьте мне мои с беконом
недопредубеждения.
 

Владимир БОЯРИНОВ

«Снова пронизана солнцем опушка…»

 
Снова пронизана солнцем опушка.
Многие лета пророчит кукушка.
«Многие лета!» – ликует пчела,
Звон золотой отряхая с крыла.
Пахнет сосною и диким укропом.
«Многие лета!» – над старым окопом
Гудом протяжным гудят провода.
«Многие.» – летняя вторит страда.
 

Борис МИХИН

Как-то

 
Что положил себе – не сделал.
Противно лампочка моргала.
Им соглашательство владело,
не свойственное маргиналам.
 
 
Он знал наверно, что придётся
невстреченным затмить реальность,
когда муэдзином ли, ксёндзом
несделанное загорланит.
 
 
Песком сочиться, врать несвязно,
ведь невозможно, что (нет шансов)
юг с севером договорятся,
и он продолжит продолжаться.
 

Владимир БОЯРИНОВ

Убогий

 
«Смейтесь, люди добрые,
Плачьте по Руси!
Ешьте булки сдобные.
Господи, спаси!
 
 
Ни тепло, ни холодно
Мне от тех смешков:
Прикопил я смолоду
Песен сто мешков!
 
 
По тропе нехоженой
В поле забреду,
Выстрелом подкошенный
В травы упаду.»
 
 
Ой ли Богу – богово,
Кесарю – венец?
…Ты зачем в убогого
Целился, подлец?!
 

Борис МИХИН

Что

 
Хорошо, будто осенью по лесу,
клевер цвета заката и кливера,
что-то бьётся в них, завуалированное.
Запретить бы их внос и использование,
 
 
а иначе – как будто бы сшиблись,
взбудоражено про моложавое, —
недостаточно слова и живописи
только музыкой или жаворонками.
 
 
Но на кровли – стотысячлитровое.
Без запретов, и так обрезаемо
то, что хочется к сердцу, да проволокою,
чтобы было в убийство и заморозки.
 

Владимир БОЯРИНОВ

Предчувствию вослед

 
Я возвращусь не прежде,
Чем прозвенит рассвет.
Лечу вослед надежде,
Предчувствию вослед.
 
 
Звезда моя земная,
Моя земная суть,
Сама того не зная,
Предначертала путь.
 
 
Запел, забился зяблик,
В груди затрепетал:
«Не трогай райских яблок!» —
А кто бы спорить стал.
 
 
Зачем о прошлом плакать,
Зачем скорбеть, когда
Вонзаешь зубы в мякоть
Запретного плода?
А косточки от яблок,
 
 
Подхватывая влёт,
Клюёт залётный зяблик.
И пусть себе клюёт!
 

03.03.07.

Борис МИХИН

Кто ты

 
улыбка неизвестной
истовый праздник похмелье
сосредоточение на
зябкий туман октября
гнев обманы прощать тишина
уходы и возвращения
как будто выстрелили ниже лопатки
зубная боль
горы шторм
пропустить как забили гол
понимание
радость смерти
у меня было всё
но не нужно ничего
я наверное бог
 

Владимир БОЯРИНОВ

Неизвестная

 
Туманна за спиной небесная,
Снежком присыпанная, даль.
Ещё скрывает «Неизвестная»
Неуловимую печаль.
 
 
Последней нежности растратчица
Очарования полна.
Отъедет конка – и расплачется,
И разрыдается она!
 

Борис МИХИН

Но не

 
Гордо,
смеясь,
прямо и твердо,
совестью не одержим,
и чтобы нервы крепче верёвок.
Но я не умею жить.
 
 
Реализация материальных.
Только бог – не интендант.
И, пустоту в груди растирая,
я не сумею – дать.
 
 
Словно найти в прошлогоднем кармане
старый билет, где с ней, —
и если не больно, – это нормально.
Но я не скажу – нет.
 
 
Надо ли верить гадам-поэтам?
Целое небо звёзд,
и можно увидеть свет за рассветом,
но я не сумею, поздн…
 

Владимир БОЯРИНОВ

Подзорная труба

 
Я в детстве взял подзорную трубу
И сквозь неё прозрел свою судьбу.
Какой восторг! Бескрайняя дорога
Ввела меня в круговорот народа.
Я с жадностью изгрыз гранит наук,
Испил отраву вдохновенных мук.
Взрастил детей. Врагов не опасаясь,
Писал запоем, от любви спасаясь.
Я насажал три дюжины садов,
Я выиграл три дюжины судов.
Всё ждал: ещё чуток – и возвеличим
Деяния свои победным кличем!..
 
 
Позавчера перевернул трубу
И сквозь неё прозрел свою судьбу.
Какая неприглядная картина!
Какая бессердечная скотина
Мне бесконечный предрекла большак?
До края остаётся только шаг!
Мои исповедальные тетради
Живут на белом свете Христа ради.
Не вижу ни детей и ни плодов.
Отдачи нет от праведных судов.
Оглядываюсь хмуро и недужно:
«О, Господи, кому всё это нужно?»
 
 
«Не искушай! – и подлую трубу
Я в прах разнёс. – Не искажай судьбу!»
 

Борис МИХИН

Больше всех

 
И как будто мне больше всех надо:
не смиряться с последним и данным;
только вряд ли для большего создан,
просто точка, фотон, современник,
разве что, часто и непременно —
с головой, запрокинутой к звёздам.
 

Владимир БОЯРИНОВ

Что скажет небо

1.

 
Как только осины одеться успели,
Успели убраться в багряный наряд, —
Осенние птицы над плёсом взлетели
И после кружили неделю подряд.
Не я ли среди беззаботного детства
Стою, очарованный, на берегу
И в небо гляжу – не могу наглядеться,
Про шумные игры забыв на бегу.
 

2.

 
И лёгкий на шутку, весёлый с рожденья,
Я часто теряюсь средь ясного дня,
Когда непонятая, как наважденье,
Минутная грусть посещает меня!
И нынче ненастья не ждал ниоткуда,
Но тучи плывут и плывут над крыльцом.
А я в ожидании давнего чуда
Стою с запрокинутым в небо лицом.
 

Борис МИХИН

Понимаю

 
Ты искал, но нашел две минуты вчера
и убрёл молчаливо куда-то в себя. Чьи
убили в тебе игрища в чур-чура (?),
а ведь мог бы ещё долго жить и рыбачить,
 
 
и не законсервирован – ороговел.
Так подите прочь, разное, сколько ни учишь.
Пьяный, расконвоированный мозг горел
и всегда знал это: «Чем мертвее, тем лучше».
 
 
Пусть любовь – даже рыбе известно, продлясь
покалеченной, но всё же сорванной с лески —
лишь этическая категория для
человечества-точки в объеме вселенском,
а душа – только авторша Упанишад,
но задавшись конкретным, как рыба, вопросом
«почему без тебя очень трудно дышать?»,
мне ответить, как рыба, довольно не просто.
 
 
Вылось.
Хочется лечь и укрыться хвостом.
И зима. Я не знаю зачем, только всё – казематом.
Ты искал, но нашел пустоту и восторг,
и вот в этом, вот в этом тебя понимаю.
 

Владимир БОЯРИНОВ

«Батя жил земно и не лукаво…»

 
Батя жил земно и не лукаво,
Сообразно силам и уму;
А чего моя душа взалкала —
Не пойму!
 
 
Матери поклон земной отвесил,
Скрылся за холмистою грядой.
И по белу свету зачудесил,
Загулял парнишка молодой!
 
 
О себе нимало не печалясь,
Я разлуку чувствовал острей.
Если что-то в жизни получалось,
Я спешил разрушить побыстрей.
 
 
Чем тошнее, тем оно и лучше, —
В забубённом этом кураже
Ни в тайге, ни в городе Алуште
Не нашёл я благости уже.
 
 
Я забросил хлопотное дело,
Поселясь в столичном терему.
Но с чего душа осиротела —
Не пойму!
 

Борис МИХИН

Разрывы

 
Конгломерат противоречий,
лаборатория попыток
и общепит типа вареничной
примером быта;
 
 
оно всегда под настроение,
на памятнике вечен голубь
и обувщик чуть-чуть стройнее
гоблина.
 
 
А далее (всегда есть далее)
разрывы плотности пространства.
Закончилась (да и не дали)
жизнь, это странно.
 

Владимир БОЯРИНОВ

Заратустра

 
Пробивает Ницше
Дырки в звездной нише,
Брызжет из-за туч
Запредельный луч.
По Европе шустро
Рыщет Заратустра.
Всех глаголом жжет
И безбожно лжет.
Мы его поправим,
Угостим, поздравим!
«Не горюй, браток!
Вот тебе цветок,
Вот тебе рюмашка;
Вот тебе ромашка.
Ты не засти день,
Не мечись как тень;
И словесным ядом,
И соседством с адом
Не пугай ни нас,
Ни народных масс.
Ты махни рюмашку,
Да нюхни ромашку!»
 

Борис МИХИН

Или-или

 
А разнообразию чистых энтропий
нет счёта (см. на картины кубистов),
и разум танцует с восторгом, с притопом.
Свобода – всего лишь возможность убийства,
и снова след в след, – то ли ты, то ли канешь;
вверху Млечный Путь режет по радианту
пространство событий, пейзажи шикарнейшие.
Тут смерть родилась.
Да и нас родила тут,
ведь в сущности, что мы (?) – приплод мародёров:
собрать с предыдущих награбленный ими
хабар.
Только в этом есть определённость,
а всё остальное – лишь способ дать имя.
 
 
На кучках культуры различных формаций
кровавые знаки натур человечьих.
Я видел их, и, рапортуя по рации,
не знаю – награда мы или увечье.
 

Владимир БОЯРИНОВ

Мелкий бисер

 
Помнишь песню «В тёмном лесе»?
Отрясая страх и дрожь,
В тёмном лесе Герман Гессе
 
 
Мечет бисер – звёзды всходят,
Мириады ясных звёзд!
В зимнем небе – зверский холод
Выстужает Млечный мост.
 
 
В зимнем лесе – злая вьюга.
На полуночном мосту,
Не взирая друг на друга,
Звёзды мёрзнут на посту.
 
 
Чтоб шальной кометы глиссер
Не волок по небу хвост —
Не мечите мелкий бисер,
Не расшатывайте звёзд!
 

Борис МИХИН

Строители любви

 
Не преодолевая, а катясь,
а верхнее – суть постороннее,
ведь их костяк доподлинно хотят
перекачать любовь стероидами,
и пусть царит, нелепо.
Облака
похожи на течение секреций,
отсутствие в пределе потолка
мешает жить.
Да что уж там, – согреться бы.
 
 
Но те и эти, будто в темноте,
подменят вечное копейками.
А помнишь, как, огромное надев,
по бесконечному мы бегали?
 

Владимир БОЯРИНОВ

«А живу я…»

 
А живу я,
Будто лечу, —
Крылья под ветром гнутся,
Сердце зашлось,
Крикнуть хочу
И не могу очнуться!
 
 
Будто лечу
В тартарары,
Но о земном печалюсь.
Крылья свело.
Ох, до поры
Вороны раскричались.
 
 
Будто лечу
В мире ином
Против своей воли.
Но упаду
Я на земном
Поле.
 

Борис МИХИН

Аутисты

 
А где взять сил смотреть на прочих,
когда нет ближних между дальних,
как будто ближних не раздали,
как будто жизнь твоя порочна,
а в то же время, в то же время,
ориентированным, мглистым,
напоминая аутиста,
знать о высоком не наверно.
 
 
А в эмоциональных буднях
искать большую беспредметность,
не помнить, выходя, про двери
и ненавидеть обоюдных.
 
 
А толку сетовать (ведь жило
и радовалось каждодневно)
об оголённой сути нервов,
о что иначе не сложилось.
 

Владимир БОЯРИНОВ

Мачеха

 
Хоронили девочку Анюту,
Плакали подружки и родня.
Не переставая на минуту,
Плакал дождик посредине дня.
Тучи беспросветные нависли,
Гром прогрохотал в прощальный час.
 
 
Мачеха оскалилась по лисьи,
Ухмыльнулась уголками глаз.
 

16.10.15

Борис МИХИН

Погонщик Ли. Было

 
Империя пала.
Причина для самоубийств.
А как быть иным, не имеющим данную склонность (?),
и вдоль стрелы времени мерно шагают колонны,
и, знаете, им этот путь вовсе не зашибись.
 
 
Смешной подобрался на слабой Земле контингент:
двуполый, разумный, но разум скрывающий в перьях
помпезных, жестоких, всегда проходящих империй.
 
 
В теньке у дороги, найдя в пыли древний тенге,
погонщик Ли мудро, коаноподобно молчал,
спокойствие Ци от него расходилось кругами.
Луны оригами.
Вибрации ноты варгана.
Всё будет.
Всё было.
И Ли – не в колонне.
И чай.
 

Владимир БОЯРИНОВ

Комета

 
Летит, летит комета
Из Ветхого завета.
Ошпаренный гонец
Ревмя ревёт: «Конец!»
 
 
Прикажете бояться,
Травиться и стреляться?
Прикажите топиться?
Куда мне торопиться! —
 
 
Уеду на катере
К чёртовой матери!
 

03.07.16

Борис МИХИН

Погонщик Ли. Будет

 
Влача.
Бессовестно кровоточат,
поскольку (как всегда) не проторён; а
погонщик Ли, помешивая чай,
смотрел на горы умиротворённо.
 
 
Яд ягод Ча немного помогал
не обращать на. Рядом с низким солнцем
луна. Край миски сколот. На лугах
роса. Сансары ободок поклоцан.
 
 
Опять же, вышибая клином клин,
и ликом чуть напоминая бога,
чай освящал глотком погонщик Ли,
под ним мир гравитационно прогнут.
 

Владимир БОЯРИНОВ

Сорвётся стылая звезда

 
Сорвётся стылая звезда,
Сорвётся лист, сорвётся слово, —
Всё будет завтра, как всегда,
И послезавтра будет снова.
 
 
Всё повторится в простоте:
В ночи с гнезда сорвётся птица
И растворится в темноте,
Чтоб никогда не повториться.
 

Борис МИХИН

Не любил

 
Всегда не любил патронажных да шефских,
фальшивых аккордов и стульев в проходах,
смотря с отвращением, даже с насмешкой
на брачные игры пространств и драконов,
на ногти, обкусанные экзальтацией.
 
 
Всегда не любил д/туши без интеллекта.
И стоит напомнить (чего уж пластаться),
друзей не бывает по определению.
 
 
Пунктиром неон, бронированность взглядов
и гипертрофированные потуги.
Всегда не любил —
если с силой и лязгнув,
но если слабей – скромно глазки потупив.
 

Владимир БОЯРИНОВ

Высшая мера

 
Козлобородые шумеры
От безвременья не спасут:
«Ты не достоин высшей меры,
Ты обречён на самосуд».
 
 
Ты выживешь. И тамплиеры
Тебя признают:
«Камчадал,
Ты не достоин высшей меры,
Ты безнадёжно опоздал».
 
 
И возрыдают староверы —
Твоя мужицкая тщета:
«Ты не достоин высшей меры,
Ты опоздал на полперста».
 
 
Ты выл, ты жилы рвал и вожжи!
Ты был всегда на полгруди,
Всегда на полприщура позже,
На полувздоха позади.
 
 
Но грянул час. Ты скинул бремя,
Ты высоко вознёсся вдруг,
Своё опережая время
На целый круг!
 
 
Ты удостоен высшей меры.
А смерть изгрызла удила
И в срок, как говорят шумеры,
Вслед за тобой с венком пришла.
 

Борис МИХИН