Quotes from the book «Муравьи»

Знаешь, когда я была молодая, люди боялись атомной войны. До жути. Страшились сгинуть в столетнем возрасте в пекле гигантского ядерного гриба, сгинуть вместе с планетой… и это, что ни говори, было впечатляюще. Но вместо этого я сгину в земле, как старая гнилая картофелина. И всем на это будет наплевать.

Джонатан совсем не умел вести беседу. Он считал, что разговоры похожи на сообщающиеся сосуды. С одной стороны, имеется собеседник, который что-то знает, – полный сосуд, – а с другой, есть тот, кто этого не знает, – пустой сосуд, к каковым, в общем-то, он относил себя. Тот, кто не знает, развешивает уши

К тому же, если хорошенько подумать, все мы в конце концов оказываемся в желудке у насекомых

Когда же муравей испытывает страх, радость или гнев, эти гормоны распространяются по всему его телу, выходят наружу и проникают в тело других муравьев. Будь у человека такие феро-гормоны, или феромоны, миллионы людей кричали бы и плакали одновременно. Должно быть, это невероятное ощущение – когда чувствуешь то, что переживают другие люди, или когда передаешь им все, что чувствуешь сам.

Помню только фразу, которую он бросил мне в качестве подсказки: «Думай по-другому, а будешь рассуждать, как привыкла, ничего не выйдет

ошибочно. Потому что обезглавленный муравей испускает особый запах. Запах боли. Стало быть, с ним что-то происходит. Муравей не ощущает электрических нервных импульсов, зато он улавливает импульсы химические. Когда ему не хватает пищи, он, сознавая это, страдает. Муравей страдает по-своему, не так, как мы, но все же страдает.

И она решает назвать будущее поселение городом королевы-тайноискательницы. На муравьином пахучем языке это обозначается так: ШЛИ-ПУ-КАН.