Read the book: «Я покажу тебе горы»

Напоминание о том, что тысячи и одна ночь проплывут над землей, отдавая тенью и мраком, но от судьбы и предопределения не спрятаться

Часть 1

 
День за днем. Пролетают минуты,
Одаряя крамольной тоской.
Наводя в сердце мрачные смуты,
Мир навечно вберет упокой.
 
 
Ты другой, ты утратил сиянье,
Оградился от мира стеной.
Став холодным, лишился мерцанья.
Ныне чужд тебе духа покой.
 
 
Спуск эмоций отныне неважен —
Души копят в себе эхо, крик,
Тебе мир абсолютно не страшен,
В тебя холод давно уж проник.
 
 
Бросив в толпы людей взгляд стрелой
И сдержав чужаков за преградой,
Скрыл стенанья твой дух боевой.
Ты себя же увечил оградой.
 
 
Кто вберет твою боль?
Кто залечит извечные раны?
Кто растопит великие льды теплотой?
Успокоит грозу и пробудит от сна все вулканы.
И на небе твоем засияет безликой звездой.
 
 
Талион за страданья.
Не ждал, не желал ты подмоги.
Преклоняя колено, смиренно припав к изголовью.
Не в покое твое назначенье, а участь – ожоги.
Твоя миссия сулит страдания, ты – плачущий кровью.
 

Пролог

Пронизывающий воздух проходил сквозь каждое нервное окончание в теле. Даль безмолвным шепотом вновь вторила о неизвестности. Кого-то она манила, взывая к себе в поисках лучшего, а другой нашел свое «лучшее» и заменять его иным не было желания несмотря ни на что, потому что известно: найдя свое однажды, ты будешь находить счастье лишь в нем, сквозь боль и преграды обретешь тепло. Пройдя все испытания, станешь терпеливо ожидать блага, и лишь самому Милосердному известно, в чем оно – в радости или горе.

Стоящие в гордом молчании горы были последней остановкой на пути исполнения мечты. Той мечты, что еще недавно могла быть безнадежно зарыта под холодной землей, как самые бережно хранимые воспоминания. Но она нашла свое спасение и свое воплощение в его руках. И, пройдя столь немалый путь во имя лучшего, он сидел под размытыми лучами солнца, что сейчас казалось столь близким, не ощущая его тепла. Снежный ковер под ногами впитывал в себя каждый лишний звук, который мог помешать внешнему покою. А что творилось внутри? Этого нельзя объяснить, ни одно слово не скажет за душу. Но известно одно: мирно проживали свою жизнь чувства, с которыми необходимо привыкнуть жить.

Уставшим взглядом смотря в ту далёкую неизвестность, он сел на холодную снежную землю у обрыва. Окружающая белизна ослепляла, совсем близко проплывали безмятежные облака, а солнце до сих пор смотрело сквозь их пелену. Через легкую густоту он кинул свой взор на сияющий диск в небе, почувствовав забытое умиротворение. Весь его путь проходил с надломали и извилинами. Он обретал и терял. Здесь и сейчас, в настолько важный момент, он наконец ощутил спокойствие за исполненный долг. И, посмотрев на источник тепла в последний раз, он коснулся резинки для волос на запястье и погрузился в воспоминания, несравнимо согревающие душу и тело.

Глава 1

Зарази мою тьму своим светом

Стены родной школы встретили Хамзу радушно, и уже у входа ностальгия овладела разумом. Когда-то это место подарило ему лучшее время, искренних людей, эмоции и чувства, а сейчас осталось лишь эхо приятных воспоминаний. Но дальше жестокая реальность затопила в нем самое светлое, убив прежнего юношу. И сегодня он, давно возмужавший, облаченный в белоснежную рубашку с серебряными запонками и классические брюки, шагал по позабытым коридорам, в глубине души завидуя безмятежности и легкости мешавшихся под ногами детей. Действительно мешавшихся – его немалый рост и крупное телосложение позволяли выражаться подобным образом. Глубокие темные глаза, обрамленные густыми ресницами, смотрели прямо, а мягкие, чуть вьющиеся иссиня-черные волосы, что привычно спадали на лоб, сейчас мягко трогались незримым и пальцами ветра. А дополнялся образ воплощением мужественности грубыми чертами лица во всем остальном – напряженным лбом, выделяющейся венке у виска, густыми бровями, жестким изгибом чуть полных губ, но в грубости этой таилась сила.

Спустя столько лет, здесь мало что изменилось, не считая смены большинства бывших учителей. Память сама привела его к двери, у которой он в детстве оказывался не раз и всегда по самым разным причинам. Хамза никогда не отличался покладистостью, бунтарский дух давал о себе знать с ранних лет. Драки ни за что стали чуть ли не детским увлечением, и характер его, говоря честно, мало изменился за эти годы. Пропала лишь беспечность, уступив место сдержанности и серьезности. Каждое движение говорило о внутренней силе мужчины, взгляд выступал воздвигнутой стеной, не давая пробиться сквозь. Что забрало у него свет? Что стало причиной ожесточения сердца и лишения всяких чувств? Обличение обратной стороны жизни. Стороны, что преисполнена тьмы и грязи, где нет места свету. Раскрытие ее больно приземлило Хамзу на землю, и поначалу он искренне удивлялся: неужели это не пик схождения ко дну? Неужели мир до сих пор достоин существования? Неужели даже сейчас Всевышний не сотрет абсолютно все, не оставив места ничтожно маленькому муравью? С возрастом он понял, что Час наступит лишь у грани. И если не это грань, то что?

Постучав в дверь легким прикосновением костяшек пальцев о дерево, он потянул ручку и зашел в кабинет. Когда директор увидела его, то чуть ли не схватилась за сердце от настигшего удивления, и это вызвало у него слабое подобие улыбки. Хамза поздоровался и подошел к престарелой женщине, которой он в свое время немало нервов растрепал. Хадижат Имрановна по-родственному обняла бывшего ученика, несколько раз хлопнув ладонью по спине. Около получаса они вели непринужденный разговор, вспоминая о былом. Если тогда его поступки пробивали женщину на гнев, то сейчас кабинет то и дело наполнялся искренним смехом. Хадижат призналась ему, что, смотря на безудержного Хамзу, всегда в голове мелькала мысль о том, что он со своим пробивным характером добьется немалых высот. В других случаях эти слова наверняка были бы произнесены во имя лести, но сейчас мужчина поверил в честность женщины, не чувствуя и доли фальши.

В теплой обстановке Хамза решил приступить к тому, ради чего пришел. У него была возможность оказать помощь, и мужчине искренне хотелось сделать этот вклад в родную школу, о чем он и известил женщину.

– Хамза, ты уверен? Зачем? У нас же все есть, – неподдельное удивление и тепло скользили в голосе директора.

– Мне хочется помочь именно вам, обновите все необходимое. Я знаю, что обстановка важна для детей, и хотел бы им ее дать, раз мне дарована такая возможность. В вас я абсолютно уверен.

Хадижат молчала. Мелкие капли слез собрались в краях ее глаз, обрамленных глубокими старческими морщинами.

Она в очередной раз крепко и искренне обняла его, не зная, как выразить всю благодарность за благородный поступок. Хамза видел, что женщина и в ущерб себе отдастся работе. Не будь он преисполнен уверенностью в этом, мысль о помощи не посмела бы и проскользнуть.

На теплой ноте они были готовы распрощаться, когда Хамза отдал свое пожертвование женщине, не спускающей с него улыбающихся слезливых глаз. Хадижат поражалась человеку, представшему перед ней сквозь призму безызвестных лет. Хамза изменился, женщина заметила это при самом входе его в кабинет, когда источаемой силой он заполнил все пространство. Доселе и отныне она в нем не сомневалась и искренне желала счастья, способного растопить лед внутри этого мужчины.

Неожиданный тихий стук в дверь, проплывший в воздухе, вывел Хадижат из оцепенения. Приоткрыв ее, заглянула девушка, но поспешила ретироваться сразу, как увидела гостя. Директор ждала ее, потому попросила зайти, и, смущенно переступив порог, гостья не спешила поднимать глаз на мужчину, не удостоив его и мимолетным взглядом. Хамза же, невольно отметив про себя хрупкость зашедшей на своем фоне, равнодушно отвернулся к Хадижат, прощаясь.

Мужчина с чувством исполненного долга вышел из кабинета и словно знал, что в последний раз. Ничто не держало Хамзу в этих стенах. И лишь когда дверь отделила его от комнаты и он отвернулся, звонкий смех притянул к себе все внимание и не желал отпускать, гулко отозвавшись глубоко внутри. Такой естественный и по-детски чистый, он вернул Хамзу на годы назад, в светлое детство, когда он сам смеялся со всей беззаботностью, на которую был способен. Был. Когда мог чувствовать себя полноценным, не лишенным еще высшего блага своей жизни. Он бы не заметил ничего в этом звонком голосе, если бы в нем не проскользнули нотки воспоминаний. Смех показался ему знакомым. Но он никак не мог понять откуда и, наверное, просто ошибся. Хамза простоял около минуты, держась за ручку двери и неподвижно уставившись в стену. Он протянул руку в карман брюк и дотронулся до резинки для волос, которая сопровождала его всюду. Но вскоре сбросил ненужное наваждение, ибо нет места слабости в его жизни, и уверенными шагами прошел путь к выходу.

Глава 2

Луна становится по-настоящему красивой внезапно, открывая сердца проникающим лучом.

И вправду, необходимости появляться в директорском кабинете у Хамзы не возникало больше, но это не могло значить, что после столь щедрого пожертвования директор не будет пытаться всячески его отблагодарить. Но на этот раз, звоня ему в один из летних дней, женщина была ведома желанием его увидеть. Так Хамза был приглашен на выпускной старшего класса некогда его родной школы. Он с согласием положил телефон и был вынужден освободить свой достаточно плотный график на назначенный день – Хамза руководил строительной фирмой. Не хотел огорчать директора, поэтому принял ее предложение, слыша в женском голосе слезливую просьбу. «Остались в тебе какие-то чувства, Хамза», – ухмыльнулся он про себя. Хамза не подозревал, на какую искренность способен – доселе чуждый и непробиваемый. Лишь Наблюдающий и Знающий может распоряжаться судьбами, и жизнь мужчины была прописана рваными линиями, надломами, резкими поворотами.

День мероприятия приблизился совсем неожиданно, по крайней мере для Хамзы, перегруженного все дни работой. Устало выдохнув вечером, сидя, откинувшись в кресле, он прикрыл глаза. Уже собирался силами перед новым днем, расписывая его про себя. Он был помешан на контроле.

* * *

Статный молодой мужчина в классическом чёрном костюме, из-под которого выглядывала ткань белоснежной рубашки, уверенным шагом вошел в зал торжеств. Мероприятие только-только начиналось, но уже вызывал о волнение в сердцах присутствующих. Поздоровавшись с каждым знакомым, в том числе директором и бывшими учителями, Хамза прошел к выделенному месту.

– Хамза, у меня к тебе небольшая просьба, – обратилась к нему Хадижат с умоляющими нотками в старческом голосе, – я хочу, чтобы ты принял участие во вручении. Ты действительно немало для нас сделал, и будешь хорошим примером, как выпускник нашей же школы. Я тебя представлю.

Мысленно глубоко вздохнув, он улыбнулся собеседнице:

– Хорошо, сделаю как вы просите. Но с одним условием: не раскрывайте мою личность полностью, я не хочу, чтобы кто-либо был осведомлен о той небольшой помощи.

– Как пожелаешь. И снова спасибо тебе.

Хамза уважительно кивнул, прежде чем заново сесть на место, с интересом оглядывая присутствующих, будучи уверенным в том, что затемненная часть зала, в которой он находился, позволит ему остаться незамеченным.

Атмосфера витала праздничная, но не отнять у нее тех ноток грусти от скорого расставания. Одиннадцать лет, пролетевшие так скоро, сплотили этих людей. Вдоволь зная школьную жизнь, Хамза понимал грусть, различимую на лицах выпускников, но сердце его это не трогало. Один за другим в зал заходили подростки, которые совсем скоро вступят в нелегкую взрослую жизнь. Все еще откинувшись на массивном стуле, Хамза равнодушно наблюдал за их счастливыми лицами. По привычке посмотрел на часы, забывая о том, что день полностью свободен. Мероприятие началось.

Хамза был впечатлен душевностью, царившей вокруг. Невооруженным глазом можно было заметить искреннюю любовь и привязанность между учителями и их учениками. Он очарованно наблюдал за происходящим, когда знакомый голос привлек его внимание. К этому моменту слово благодарности давалось каждому выпускнику, и та, чей смех еще несколько месяцев назад отозвался в его сердце, произносила свою речь.

Она источала свет и искренность, в ее голосе не было фальши, легкие движения и скромная улыбка притягивали внимание окружающих. Хамза не был исключением – сидя на своем месте, он не мог оторвать глаз от разговаривающей. Краем уха он слушал речь каждого из выпускников, но мог поклясться, что подобной душевности, звучащей в этот момент, не слышал ни в одной. Ее глаза смотрели на наставников с неописуемой благодарностью, слова сладким потоком вытекали из уст, слезливо отзываясь в окружающих. «Луноликая» тихим шепотом сорвалось с губ Хамзы, когда он смотрел на нее. Несмотря на лучезарность, он заметил в ней затаенную печаль. Сдержанность не была ей чужда, все, начиная с наряда, говорило о ее скромности. Закончив, молодая девушка передала слово следующему, но Хамзе не было интересно с таким же вниманием слушать остальных.

Спустя несколько минут Хадижат представила мужчину и пригласила выступить. Хамза, услышав свое имя, поднялся на сцену, показываясь присутствующим. Глядя на молодого мужчину из просторного зала, осветленного ярким светом, многие были несколько удивлены его нахождением здесь, так как никто не замечал до сих пор. Началась церемония награждения.

Хадижат называла имена и передавала бумагу для вручения Хамзе. Ему уже начало казаться, что нет этому конца из-за непрерывного потока выпускников, но конец все же наступил. Было произнесено последнее имя, однако и на этом представление приближающейся девушки не было закончено. «Точно, луноликая» подумал Хамза, разглядывая ее вблизи, когда рядом стоящая Хадижат перечисляла ее заслуги и отмечала любовь каждого к ней. Он вручил ей грамоту, произнеся:

– Удачи, не теряй себя.

Неизвестно, что его сподвигло на это, но Хамзе захотелось впервые за вечер произнести эти слова. Джаннат, именно так ее звали, несмело подняла на него свой взгляд, чуть слышно благодаря за пожелание. Ее легкость казалась мужчине чем-то невозможным и далёким, осознание заставило уголки губ дрогнуть в еле заметной улыбке и это не осталось незамеченным самой Джаннат, которая спешно опустила взгляд.

Было это значимым знакомством или растянутой нитью судьбы, что оборвется здесь же? Это ли тот лунный луч, что не только осветит тьму, но и примет его недостатки и достоинства? Лишь Раскрывающий сердца может знать о милости, что будет дарована Им.

Глава 3

Я не забуду, как однажды дождь принес мне тебя.

Год спустя

Удивительно, как человек может быть чьим-то покоем. Легко ли поверить, что ты являешься лекарством, молчаливо лишающим боли? Поистине прекрасен тот, кто во имя любви ради Господа миров вбирает в себя боль, предназначенную не ему.

Хамза был наслышан об этом чувстве, которого лишился двенадцать лет назад. Тихими ночами он вновь и вновь беспокойно пробуждался от ужасных снов, преследовавших его целый год с четырнадцати лет. Со временем они прекратились, лишь изредка заявляя о себе, коварными когтями нанося глубокие раны, словно желая напомнить о пережитом горе. Разве можно подобное забыть? Разве стирается из памяти день, лишивший надежды на чистые эмоции? Он зарекся хранить память, не взирая на время, плавными движениями размазывающее воспоминания. Знал ли он, что Понимающий Заменит его горе невиданным счастьем? Знал ли, что путь его разворачивается, удивительно переплетая конец с началом? Хамза не подозревал, но Видящий Прописал его судьбу необыкновенным образом.

Ранним утром мужчина возвращался из места покоя, что двенадцать лет назад стало близким концом. Он до сих пор помнил атмосферу того дня, лишившего его огня внутри. И сейчас, стоя под летними тучами, грозящими нещадно облить все вокруг мокрым потоком, Хамза грустно улыбнулся осознанию того, что таким же предстал этот день двенадцать лет назад. Но в этот момент он не ощущал ломящей боли. Мужчина с удивлением осознал, что она притупилась, лишь эхом отзываясь из самых глубин.

Черная машина остановилась у кофейни в центре города. Небо то и дело норовило разорваться от грозного грома, заставившего улицы опустеть от нескончаемых потоков людей. Хамза ощущал неописуемый прилив сил от столь воодушевляющей погоды, но не мог ее полюбить. С этой мыслю он открыл уже знакомую дверь.

Пока он заказывал кофе, телефон разразился трелью, и, не смотря на экран, он принял звонок, уже зная, чей голос услышит.

– Тетя?

Действительно, только Луиза могла позвонить в это время именно сегодня. Беспокоилась тетя зря, не осознавая, что Хамза давно не тот чувствительный ребенок, которого она привыкла жалеть.

– Ты как, Хамза? – произнесла она с заботой и еле скрываемым волнением. Придав голосу бодрости, Хамза сказал:

– Отлично, собирался скромно позавтракать и позвонить тебе. Узнать, как поживает моя любимая тетя.

Теплый смех по ту сторону отозвался разливающимся внутри теплом. Так, сидя с телефоном в одной руке и чашкой кофе в другой, Хамза равнодушно смотрел в спину впереди сидящего человека. Он был увлечен разговором, но, завершив его, заметил забытый на столе перед ним телефон. Первой мыслью было пройти мимо, но не мог он поступить столь беспечно, имея возможность помочь. Он взял со стола телефон и спешно вышел на улицу.

Дождь лил с неистовой силой, подняв вокруг запах пыли. Раскаты грома лишь с небольшими перерывами снова и снова доносились до слуха. Хамза, в черной футболке, успевшей промокнуть насквозь, оглянулся в поисках владельца забытой вещи. На всей широкой улице, не беря в счет редко пролетающие мимо машины, казалось, не было ни души. В этот момент Хамза заметил стремительно удаляющуюся фигуру в нескольких метрах от него. Быстрым шагом преодолев расстояние, он громко окликнул девушку, пытаясь быть услышанным сквозь оглушающий шум дождя.

Девушка обернулась, а Хамза был приятно удивлен неожиданной встрече. Не могли прошлые пересечения пройти, так и не найдя разумного конца, не могло быть случайностью разлившееся внутри него в том торжественном зале тепло.

– Джаннат?

Он и сам не заметил, как назвал ее по имени. Джаннат стояла перед ним промокшая. Она подняла свои нефритовые глаза, обрамленные густыми и длинными ресницами, пытаясь узнать его. Во взгляде скользило недоумение.

– Да, мы знакомы? – пытаясь быть услышанной произнесла девушка.

– Хамза. Мы встречались на вашем выпускном.

Озарение снизошло на Джаннат, она понимающе кивнула ему. Но девушке было непонятно, зачем в столь неподходящий момент он решил подойти к ней. Точно не напомнить о себе.

– Твой? – он протянул аппарат.

Девушка смотрела то в глаза Хамзы, то на руку.

– Большое спасибо, совсем забыла, – Джаннат забрала протянутый телефон, уже собираясь продолжить свой путь.

– Постой, я не могу тебя так отпустить.

– Я очень спешу, правда.

– Я вызову тебе такси, ты не пойдешь дальше под этим дождем.

– Не нужно, я… – она осеклась посередине, наткнувшись на взгляд, не терпящий возражений.

Хамза стал ждать вместе с ней приезда машины. Они стояли, ярко контрастируя на фоне друг друга. Облаченный во все черное Хамза с руками в карманах и едва заметно сжавшийся свет напротив – Джаннат. Рядом с ним она казалась хрупкой, словно хрусталь. Дотронешься – рассыплешь на мелкие осколки. Дождь усиливался с каждой минутой, не оставляя ни на ком сухого места. Гром раскатывался по мрачному небу, крупные капли не жалели ничего на своему пути. И ничто не мешало молчаливо стоять под грозные звуки, наслаждаясь их проникновенностью.

– Однажды я сам тебя подвезу, Луноликая, – неожиданной фразой, нарушивший их громкое молчание, Хамза дал обещание обоим, понимая, насколько сильно этого желает.

Джаннат старалась не выдать смущения и воинственно вскинула голову:

– Что бы ты ни имел ввиду, не будь в этом уверен. Вряд ли мы еще встретимся.

– Не будь в этом уверена, – отзеркалил он с наглой ухмылкой на лице, вызвав ураган противоречий внутри Джаннат.

Ее изрядно раздражала уверенность Хамзы, но благодарность за поступок и воспитание не позволяли переходить на грубость.

– Посмотрим, – только и произнесла она, оборачиваясь к подъехавшей машине.

Хамза расплатился с водителем, из-за чего Джаннат в очередной раз залилась краской смущения, мысленно осекая себя за подобное проявление эмоций.

– Спасибо, – только и сумела она произнести, прежде чем захлопнуть дверь.

В последний момент посмотрев через окно на стоящего под проливным дождем Хамзу, она отчётливо различила в его взгляде: он сдержит свое слово. Джаннат отчего-то не сомневалась в этом, но упертость подала голос, заявляя, что не допустит этого.