Часть 1
Глава 1
Это было отвратительно и сырое утро. Но все же я мечтал вернуться обратно на дождливую улицу.
В доме было душно и воняло перегоревшим маслом, как в дешевой бургерной.
Я возненавидел это утро и достал из внутреннего кармана плаща фляжку. Дешевый бурбон обжег мне горло, и все стало еще отвратительнее.
В комнате, вокруг разбитой колонки, словно черви, ползали эксперты. Подозреваемый сидел на стуле, совершенно спокойный, до тошноты невозмутимый.
– Специальный агент Маккинли. – представился я и небрежно сунул ему свои документы. – Мне нужно задать вам несколько вопросов.
– Раз это необходимо. – вежливо ответил мне подозреваемый.
Все они такие вежливые.
– Что случилось с вашей колонкой? Мистер… – я еще раз заглянул в бумаги. – Робертсон.
– Она сломалась. С каких пор ФБР занимается сломанной электроникой?
– С тех самых. Сначала сломанная колонка, затем разбитая клавиатура и вот вы уже на смерть забиваете свою жену кондитерской лопаткой. Проецирование непроизвольной агрессии.
– Вам не кажутся эти ассоциации бредовыми?
– Бредовыми мне кажутся фильмы Дэвида Линча, все остальное моя работа.
– У меня были проблемы с воспроизведением музыки. Я подумал, что провод где-то перетерся, потянул его и колонка упала. Только и всего. Я не хотел бы тратить ваше время напрасно. По таким мелочам.
В отделе бихевиористики, откуда меня перевели сюда, мы считали мелочи самым главным.
– Это решать не вам. – ответил я. – В ближайшее время мы свяжемся с вами.
– Я нахожусь под подозрением? – все также спокойно спрашивал Робертсон.
– Не беспокойтесь. Вам лишь назначат психотерапию. Уроки управления гневом раз в неделю.
– В этом нет необходимости.
– Не волнуйтесь. Это никак не повлияет на вашу жизнь, карьеру… Психотерапевтов посещают все. Даже у Трампа он есть. Вам нечего бояться или стыдиться.
– Я надеюсь, вы разберетесь в этом недоразумении. Потому что у меня, в отличии от Трампа, плотный график работы и нет времени на психотерапевтов. – Роберстон вышел, оставив меня и экспертов в одиночестве.
Я знал, что он виновен. Слишком уж хорошо держится этот сукин сын, пока его дом переворачивают вверх дном. Да еще и обвинил нашего президента в праздности. Я таких насквозь вижу. Не зря же я специальный агент ФБР.
Не зря же отдел по делам связанным с проецированием непроизвольной агрессией будущая надежда закона. Надежда Америки.
Я вышел на улицу, и промозглый ветер ударил меня по лицу. Я вижу его насквозь. После того ублюдка Мартина. Он тоже держался. Контролировал ситуацию. Кошка, видите ли забралась на стол и опрокинула модем. А потом администратора его провайдерской службы нашли с вырванным сердцем в собственном офисе.
То окровавленное тело всплыло перед глазами. Капли дождя стекающие по лбу тщетно пытались смыть это видение. Я сморгнул, вновь залез под плащ и сорвал с предплечья никотиновый пластырь.
Все эти пластыри, жвачки, спреи, книжки Алена Карра – дерьмо. Я затянулся и опустил взгляд в мутную лужу. Я вижу тебя насквозь, Робертсон.
Глава 2
К обеду погода стала только хуже. От хаотичного и непрерывного стука клавиатур голова трещала. Еще и кто-то прибавил это придурка Первого свидетеля.
«У нас очередной выпуск криминальных новостей. С вами как всегда ваш Первый свидетель. Если вы в машине закройте окна, если рядом с вами дети или беременные женщины лучше выключите. Жестокое убийство на западе штата. Труп обнаружили в одном из университетов, изуродованным и надетым на телескоп! Полиция, пока не дает ни каких комментариев, но я и другие очевидцы уже придумали ему имя. Звездочет. Будьте осторожны, выходя на улицу. Звездочет все еще на свободе и возможно он захочет изучить именно ваш микрокосмос»
Звездочет. Какое остроумие. И как этого клоуна вообще пустили в эфир?
Я потер переносицу.
– Выключите это долбанное радио!
– Ты сегодня нервный Мак, сходи, покури, а то скоро на людей бросаться начнешь. – сказал мой напарник Пол.
Мне действительно надо было покурить. Но выходить наружу не было никакого желания, а в туалете бюро… Лучше уж насрать в собственный портфель, чем подойти хотя бы к дверям.
– Ресторан Роял Биф. Их шеф буквально выдрал дверцу духового шкафа голыми руками. По машинам!
Роял Биф можно считать одним из самых дорогих ресторанов Сиэтла. Маленькие порции, заоблачные цены. Мне не очень хотелось ехать туда. Ведь завтракал я пятью сигаретами и остатками бурбона.
За всей напускной роскошью и официантами одетыми дороже, чем вся наша группа, скрываются повара психопаты. Я таких знаю, что в Макдональдсе, что здесь. Престиж работы не играет никакой роли, когда душишь свою жертву ее же трусами.
Вырванной дверцы уже не было. Как и печи. И шефа.
– Вы ничего не трогали? – спросил я администратора.
– Конечно, мы уже все убрали! Это кухня, а не свалка. – администратор размахивал руками.
– Вы должны были дождаться нас.
– Безопасность клиента. Это то, что мы должны. Здоровая пища. Это то, что мы должны.
Прямо как на групповом сеансе для безвольных жиртрестов.
– Где ваш шеф-повар? – грубо спросил я.
– Может, вы поговорите позже? У нас много клиентов. Сейчас обед.
Я подтянул его за бабочку. – Зови шефа, или сейчас твои клиенты выйдут отсюда с полицией, а твою забегаловку закроют!
– Сейчас.
Администратор просеменил через кухню, перебирая, своими тощими ножками будто нагадил в штаны и скрылся за одной из дверей для персонала.
– Покажите мне рабочее место шеф повара! – рявкнул я.
Духовой шкаф. Пусть радуются, что он не вырвал руку одному из коллег. Стол был не просто изрезан, как это бывает. В нем были ямы, будто его били ножом. Такие же были по всему полу, вокруг места их шефа. Сколотые ручки, погнутые приборы. На блендере вмятины. Видимо он часто влетал в стены. Ножи заточены вручную.
– У вас нет машинки для заточки? – громко спросил я.
– Есть, но Бойл всегда точит камнем. Говорит так острее и нет вредной стальной пыли, которая может попасть в еду.
И как они держат этого сумасшедшего на работе, который кидается посудой и столовыми приборами?
– Вы не боитесь, что однажды нож прилетит в кого-то из вас?
Повара молчали. Уткнулись в свои кастрюли и сковородки, будто бы там было что-то интересное, кроме пассированного лука.
Мне стало немного не по себе, когда я представил лысого бугая, точащего нож о собственный ремень и облизывавшего свои страшные кривые зубы.
– Здравствуйте агенты. Вы ко мне?
Я обернулся. Передо мной стояла невысокая, голубоглазая блондинка в белоснежном фартуке перепачканном, чем-то красным. Я надеялся, что это была томатная паста.
– Мисс Бойл. Специальный агент Маккинли. – заикаясь произнес я. Разрыв шаблона оказался слишком сильным, и я словно расползся и некому было меня сшить обратно.
И как эта хрупкая девушка, руками могла вырвать эту дверцу? Я был в замешательстве.
– Что произошло?
– Рулетики! Свиные рулетики, один развязался, и начинка вытекла. Это бы испортило внешний вид остальных, а эта долбанная дверь заклинила. – Бойл повысила голос. Она сжимала в руках полотенце и прорвала ткань большими пальцами. – С этой новой печью вечно так было!
– А что простите, случилось с вашей старой печью?
– Я пробила сенсорную панель молотком. Она не реагировала на мокрые пальцы.
– И часто у вас так бывает?
– Я импульсивный человек. – настроение Бойл мгновенно сменилось. Она улыбнулась и отбросила порванное полотенце в сторону.
– Вы в курсе, что проецирование агрессии на приборы и технику ведет к реальному желанию совершить тоже самое с живым человеком?
– Правда? – брови Бойл невинно взлетели вверх. – Это что, я опасна? Вы меня арестуете?
– Нет. Конечно нет, мисс Бойл. – я почувствовал себя неуютно. – Мы направим вас на консультацию к психотерапевту. Он поможет вам разобраться с вашей импульсивностью.
– Правда? Спасибо. Думаю, это пойдет мне на пользу! – мисс Бойл вытерла руки о фартук и обняла меня. Она действительно очень импульсивная. И слегка бестактная, но я не соврал, бы сказав, что мне не нравиться с ней обниматься.
От нее пахло специями и шампунем.
– Когда я могу приступить к сеансам?
– Я оставлю вам адрес и телефон. Договоритесь об удобном времени для вас.
– Эй. Джек. Посади агентов за свободный стол. – Бойл отдала приказ напуганному администратору.
– Спасибо, но мы торопимся. – ответил мой напарник.
– Подарок от заведения. И лично от меня. Вы наверняка не обедали. С вашей то работой.
Нам подали стейки на листьях салата. Мой напарник был уверен, что их не едят. Они для украшения. Мне же было все равно.
Мясо было восхитительным. Может потому что последний раз я перекусывал вчера виски с хлебом и кетчупом. Или потому что моя бывшая жена не готовила ничего кроме макарон с тушенкой, которые и то умудрялась испортить.
Я всегда думал, что повара толстые. Они же постоянно пробуют все что готовят, а готовят постоянно. А Бойл была стройной. И красивой. Я ошибся в ней. Она всего лишь истеричка. У которой, наверняка нет нормального мужика. Или есть?
– Поехали. Ты что уснул? – напарник пихнул меня в локоть.
«На улицу выходить опасно. Поэтому я на семь замков заперся в своей студии. С вами Первый свидетель и это криминальная хроника. Списки, пропавших на окраинах Грин Лейк, пополняются. Тут и там уже судачат, не завелся ли маньяк, или же люди просто валят отсюда. На этот раз к нам поступило сообщение о пропаже Дональда Смита. Директор супермаркета и примерный семьянин исчез прямо из своей машины со стоянки возле своего магазина. Вряд ли парень решил устроить себе мальчишник.»
– Выключи это дерьмо. – я опустил стекло, несмотря на дождь, и высунул голову.
– Да ладно. Первый свидетель классный! – начала разоряться мой напарник. – Как думаешь? Он из полиции? Или даже из бюро?
– Он никчемный журналюга, пытающийся заработать на своих жутких новостях, которые никто, кроме идиотов, не слушает. И уж тем более никто в них не верит.
– Да ладно! Откуда он тогда знает о всех происшествиях?
– Прослушивает полицейскую частоту. Пол. Хватит слушать всякую дрянь. Лучше включи музыку.
Очередной день подходил к своему завершению. Я планировал напиться. И все шло по плану. Виски, хлеб с кетчупом, сериал про школьников с суперспособностями по сай фай.
Мой телефон разрывался, и я засунул его под подушку. Это не помогло, через пол часа, в мою дверь напористо стучали.
– Ты чего не отвечаешь?! Директор Кордон разнесет тебя! – взъерошенный Пол был у меня под дверью.
– Я спал. Что случилось?
– Парень разбил телефон.
– А до утра это подождать не могло?
– Кордон сказал это важно. Это Флинт. Помнишь. Ты вешал на него убийство консультанта из магазина Эппл? После терапии он не давал о себе знать?
– Поехали. – я натянул плащ поверх домашней майки и спустился.
У Пола в машине всегда так отвратительно? Залитая кофе панель и похоже недавно он менял здесь памперсы своему сыну.
«Привет полуночникам! Не можете уснуть? Мучают кошмары. Сейчас они удвоятся, потому что Первый свидетель и ночной выпуск криминальной хроники!»
– Ты чего выключил? – воскликнул Пол.
– Я хочу побыть в тишине.
– Не психуй! Думаешь, мне нравится посреди ночи бросать жену и ехать к дурацким крашерам смартфонов?!
Мы приехали на место. Дешевый мотель. Администратор, вся бледная, размазывала брови по лицу и плакала.
В коридоре уже толпились копы. Какого черта им надо? Хотя, чему я удивляюсь, наверняка нашли здесь очередного барыгу.
– Эй мужики! Вы куда?
– Специальный агент Маккинли. – я достал удостоверение. – Это агент Ротман.
– Бюро? Это что, доченька одного из ваших начальников?
– Мы, наверное, по разным вопросам. Мы из отдела проецирования непроизвольной агрессии. – грубо ответил я. Меня раздражали эти напыщенные патрульные, которые избивают безоружных, нарушают дорожное движение и считают себя центром вселенной.
– А я думал дело о сломанной микроволновке это чья-то шутка. – глупо захихикал молодой офицер. – Проходите.
Мы прошли в комнату. Флинт действительно разбил телефон. О голову проститутки. Восемь раз.
– Агент Маккинли! У вас новый напарник? – убийца сидел на комоде и болтал ногами. Это был Марк Флинт. Безработный повеса, вечный студент, зарабатывавший на жизнь перекупами и недельными подработками в кафе.
– Здравствуй Марк. – поприветствовал я старого знакомого. – Что ты сделал?
– Я уже все рассказал полиции. Кстати, как доктор Летсман? Вы расскажите ему, что он плохой врач?
– Не стоит обижать старика. Зачем ты разбил этот телефон?
– У нее завис айтюнс. Я всегда говорил, что не стоит тратиться на этот распиаренный хлам. А я не хотел трахаться в тишине! Вы бы согласились? Ах да… Вы подо что угодно бы согласились. Ваша бывшая жена нашла кого-нибудь?
Маленький говнюк. Я хотел достать телефон из черепа несчастной девки и загнать ему прямо в лоб.
Пол вытолкал меня в коридор. Домой я уехал на такси.
Глава 3
Самый грязный округ в мире. Вечная каша под ногами. Со стороны порта опять несет дерьмом.
«Доброе утро! Если оно доброе. С вами Первый свидетель…»
Я схватил радиоприемник, бросил на пол и занес ногу.
– Мак! Ты спятил?! – Пол бросился на меня, чуть не сбив с ног, и отвел обратно к столу. – Эй! А если бы кто-нибудь увидел? Директор? Или его прихвостни? Вылетишь отсюда как пробка!
– С радостью! – мне хотелось еще что-нибудь бросить, теперь уже в Пола. Вылететь отсюда. Это было бы подарком. Я гнию здесь. Новая экспериментальная программа. Надежда Америки на безопасное будущее! Меня пнули из особо тяжких сюда, чтобы освободить место для зятя директора.
– Эй! Кто хочет кофе? – в кабинет вошел Фред. Паренек, тоже вышвырнутый сюда из отдела по борьбе с наркотиками. За что боролся, тем и упоролся. Выгнать не могли. Малая народность. Почти чистокровный коренной американец. Вот и отправили вместо резервации сюда. – А что случилось с радио?
– Я задел локтем. – соврал Пол.
– Эй Мак! Ты не заболел?
– Просто не выспался. – я отвернулся от них.
Я готов был порвать любого, кто войдет сюда и спросит: «А что случилось с радио? А что с твоим лицом Мак?»
Я слышал стук двери. Сейчас начнется.
– Здравствуйте агенты! А я с подарками! – я обернулся на игривый женский голос.
Это была Бойл. Без фартука и колпака. В светлом платье и ярких колготках. Неужели в этом городе кто-то не одевается в серые мешки?
– Терапии доктора Летсмана это что-то! Я не нервничаю уже четыре часа! У меня в лифте не закрывалась дверь и вместо того, чтобы разбить кнопки я последовала его совету. Раз это происходит, значит так нужно. Значит, лифт предостерегает меня. Вдруг на том этаже, куда я так спешу, разбушевался один из арестованных. И если я приеду туда раньше, чем хочу, он нападет на меня. И я стала листом на ветру!
Под звон ее голоса угасала моя злоба. Вспотевшие ладони остыли.
– Я принесла конвертики с рубленой говядиной и брусничным соусом. Агент Маккинли! Я рада вас видеть!
Мы забыли про радио. Все уплетали конвертики Бойл и смеялись над ее историями. Гость заказал язык под сырным соусом. И утверждал, что ему подали под майонезом. Спорить с ним не стали и предложили поменять блюдо. И он надел этот язык их администратору на голову.
Я обожаю таких людей. Среди нас тоже такие есть. Просто я не из их числа. Я бывал в компаниях, где за кружечкой пива они могут часами обсуждать допросы, осмотр пациента-люмпена, покупателя, который не знает, что хочет. Они не работают. Они наслаждаются. Хотел бы я так же. Любимая работа. Странное словосочетание. Кто вообще хочет работать?! Я вот хочу сидеть дома, поедать конвертики Бойл и слушать ее рассказы.
– Пойду, покурю. – я встал из-за стола.
– Вы тоже курите! Я с вами. – Бойл вскочила и вперед меня выбежала на улицу.
– Полгода назад собиралась бросать. Купила электронную сигарету.
– Дайте угадаю. Вы ее сломали?
– Окунула во фритюр. – Бойл засмеялась, и я вместе с ней. И ливень утих, и ветер подул в другую сторону, унося от нас портовую вонь. Мы стояли на крыльце и выпускали клубы дыма во влажный воздух. Я думал больше не увижу Бойл. Как и многих других.
Все это мнимое благополучие закончилось слишком быстро. Директор Кордон вызвал меня в свой кабинет.
– Директор Кордон. Вы хотели меня видеть?
– Да, Ирвин. Садиться не предлагаю.
Конечно, он не предлагал. У него в кабинете только один стул. Для него.
Мне всегда казалось, что он меня ненавидит. Хотя он сам говорил, что шотландцы для него лишь на четвертом месте по ненависти, после мексиканцев, гольфа и феминисток.
Из наблюдений за директором мы составили небольшой список, что ненавидит Кордон и что любит. Ради шутки раздавали новичкам. Это были листы формата А4.
«Вещи, которые ненавидит директор А. Кордон:
1. Мексиканцы.
2. Гольф.
3. Феминистки.
4. Шотландцы.
5. Метросексуальность.
6. Ароматизированное пиво.
7. Коммунизм.
8. Реконструкции.
9. Древнегреческая философия.
10. Расизм.»
«Вещи, которые любит директор А. Кордон:
1. Себя и свои волосы.
2. Унижать других.
3. Диско семидесятых.
4. Именные подарки.
5. Стукачи.
6. Спорт (искл. Гольф)
7. Конфедерация.
8. Смуглые брюнетки (искл. Мексиканки)
9. Немецкая философия.
10. Нацизм.»
Он осторожно погладил свои волосы. Он любил их гладить, после того как ему их пересадили с груди.
– Знаешь, почему я тебя вызвал?
– Честно, говоря, я слегка озадачен.
– Людей озадачивают задачи и затрудняют трудности. – задумчиво изрек он, глядя куда-то сквозь меня. – Ты создал нам трудности Ирвин. Ты допрашивал Джона Робертсона?
– Да, сэр.
– Он подал на нас в суд. Требует четыреста тысяч за моральный ущерб. Почему ты не сказал, что у вас вышел конфликт?
– Я не помню, чтобы был груб с ним?
– Ты упомянул его жену, которая погибла в автокатастрофе несколько лет назад.
– Я не знал. Я просто привел пример.
– Твои примеры дорого обойдутся бюро!
– Я могу принести ему извинения.
– Можешь хоть отсосать ему! Но если завтра мне позвонят из контроля…
– Я понял мистер Кордон.
– Слово – это очень опасное оружие. Самое страшное в нем то, что им владеет каждый человек во всем мире. На него не нужно разрешений. Слышал сегодня новости? Молодому парню за одно грубое слово, парикмахерша сделала лоботомию ножницами! Будьте осторожны со своими словами.
Под дверью меня ждала Бойл.
– Прости, я подслушала. У тебя все в порядке? Твой начальник так громко кричал.
– Все нормально. Он, как и ты немного импульсивен.
– А он наблюдается у психотерапевта?
– Это наш психотерапевт наблюдается у него. – усмехнулся я.
– У меня на работе, обычно, я на всех ору. Но теперь я вижу насколько это мерзко. И еще я, наконец, узнала твое имя.
– А я все еще не знаю твоего.
– Пенни. Разве, ты не проверял мои документы?
–Плохая память на имена.
– Это от неправильного питания. Хочешь, я приготовлю тебе ужин? У тебя дома.
Таких откровенных предложений мне не делала еще ни одна женщина.
Я сразу согласился. После развода у меня не было серьёзных отношений. Вообще не было отношений. А она была полной противоположностью моей бывшей жены. Возможно, мне именно такие женщины и нравятся. Шумные, неуравновешенные, взбалмошные. Они такие и должны быть. Все. Угрюмость и молчаливость удел мужчин.
Пенни обещала подъехать в девять. Мне оставалось дожить до девяти.
И это действительно было серьезным испытанием. Белый мужчина, пенсионер разбил тостер. А потом напал на нас с Полом. Пытался задушить моего напарника. Кричал, что мы чертовы гуки. И он задавит нас как коммунистических котят. Отставной капитан. Получил травму головы под Ханоем. Мы прострелили ему ногу.
Мне было жаль его. Я презирал, то чем я занимаюсь. Меня не утешало даже то, что я никогда не ошибаюсь.
Зато вечер удался. Пенни даже ничего не сломала у меня дома. Мы ели, пили вино, разговаривали. С моей бывшей, было все невероятно медленно. С Пенни все происходило стремительно. Мне впервые не нужно было ничего делать. Лезть вон из кожи. Мне так не хватало, чувства, что все решают за тебя. Я так устал за все отвечать.
Глава 4
«Первый свидетель знает самые опасные места! Доброе утро и это криминальная хроника. Заботитесь о себе? С работы домой? Никаких злачных мест и странных знакомств? Смерть может поджидать вас даже в прачечной. Голову женщины обнаружили в одной из стиральных машин. Сеть прачечных «мистер Лэндрю» теперь не только самая престижная, но и самая опасная.»
– Когда ты уже наладишь машину? – Пол сам выключил радио. Он заезжает за мной уже больше месяца.
– Не знаю… – ответил я.
– Ты сегодня в хорошем расположении? После вчерашнего? Ты мазохист?
– Нет.
– Выиграл четыреста тысяч в бинго? Выспался? Выпил с утра?
– Нет.
– Пенни Бойл?
– Кто?
– Не прикидывайся. Я видел, как она выходила от тебя утром. Я думал, ты сам расскажешь. Мы же друзья.
– Не хотел сглазить. – буркнул я, вспоминая, когда мы успели стать друзьями?
– Ты еще и суеверный…
– Мне нравится Пенни.
– Да. Она ух какая… – Пол хлопнул в ладоши. – Если бы я не был женат, то сегодня она уезжала бы не от тебя.
– Да перестань! Она на тебя не посмотрела, даже будь ты последним мужиком в стране.
– Говори, что хочешь. Я про тебя с ней буду молчать как рыба.
– Мне все равно. Хуже уже не будет. Робертсон собирается подать на меня в суд.
– Вот сукин сын!
– Включи обратно.
– Ты же ненавидишь криминальную хронику первого свидетеля?
– Включи.
Меня раздражал голос Первого свидетеля, его интонации и особенно его акцент. Доктор Летсман говорил мне, что это детский комплекс. В школе надо мной смеялись из-за шотландского произношения. Даже наша классная руководительница говорила, что в Америку может приехать каждый, но быть американцем это совсем другое. Она то была настоящая американка. Перед выпуском ее посадили за интимную связь с одним из учеников.
Мы попали в пробку. Я откинулся на спинку и прикрыл глаза.
Лето две тысячи пятнадцатого. В этом городе никогда не было солнечных дней.
Мы едем на очередной вызов. Никакого первого свидетеля. На всю машину играет Роулинг Стоун, а дым стоит, хоть топор вешай. Зато не пахнет подгузниками. Джоуш подпевает и стучит по рулю. Мы несемся по одиннадцатой. Это не семейный хэтчбек Пола. Это настоящая классика. Чейнджер семьдесят первого. Все в бюро называли машину Джоуша – ванной. А он показывал им средний палец и предлагал отрастить вагину, раз уж ездят на малолитражках для домохозяек.
Мы заходим в квартиру. Датсон – неприглядный мужичек на пособии, который разломал свою стиральную машину.
– Специальный агент Маккинли, это мой напарник – агент Лисовски.
Пока я допрашиваю Датсона, Джоуш ест пиццу подозреваемого и утверждает, что тот прав. Что Индезит давно продались и делают неликвиды. Его соседка – миссис Роуш утверждает, что Датсон отличный человек. Сортирует мусор на пластик, стекло и пищевые отходы, помогает консьержке и кормит бездомных животных. Мы направляем его к доктору Летсману и уезжаем.
Пятнадцатого августа две тысячи пятнадцатого мы снова выезжаем по адресу Датсона. Его соседка миссис Роуш зверски убита, а ее стиральная машина, а точнее то, что от нее осталось, разбросана по всему подъезду. Дверцу нашли через три квартала.
Датсон был дома и утверждал, что ничего не слышал. Джоуш сломал ему нос. Зря. Все улики вели к мужу миссис Роуш. Он был наркоманом и не раз поднимал на нее руку. Но Лисовски продолжал искать улики против Датсона. Он резко переменил свое мнение. А я не слушал его. Я считал, что ее конченый муженек, забил насмерть бедную женщину из-за денег на дозу. А машинку, и многие другие предметы в доме сломал просто так. Ломка, злость, галлюцинации…
Джоуш копал, несмотря на то, что дело было передано другому отделу, а мистер Роуш признал свою вину.
Агент Лисовски исчез. Машина в гараже, квартира замкнута на ключ. Он так был занят этим делом, что не был ни у одной из своих любовниц больше пяти суток. Не появлялся ни в одном баре…
Лисовски вел слишком насыщенную жизнь, для совмещения с работой, и для того, чтобы его никто и нигде не видел.
Поиски не прекращались. Ориентировки были разосланы по всем штатам. Все искали. Кроме меня. Я не знал где искать. Я знал, что прочесывать леса и водоемы, допрашивать знакомых и соседей бесполезно. У Джоуша на тот момент было много дел. И каждые участник этих дел мог быть потенциальным убийцей или похитителем. Но дела уже успели закрыть. А Джоуша объявить пропавшим без вести.
Я просто ждал. Бежал на каждый телефонный звонок, ездил по улицам…
– Мак! – голос Пола разбудил меня.
– Ты что заснул? Заедем, позавтракаем. Кордом с утра на конференции. Так что, можно опоздать.
Сухая булка, пережаренный сыр и котлета из мясных опилок, что продают для собак. И когда я успел стать таким предвзятым? Я завтракаю до полудня впервые за год.
– Да. Это не Роял Биф. Но здесь неплохая картошка. Сегодня покажу Кордону отчет. А ты, когда собираешься сдавать? – спросил Пол, размазывая по зубам бургер.
– Если заявление Робертсона примут, то мне отчет уже не понадобиться. – у меня совершенно не было аппетита и я отдал Полу свой бургер.
– Ты на это рассчитываешь?
– Что скажешь об утренних новостях? У тебя есть знакомые, которые могут подтвердить, что голова женщины в прачечной не выдумка?
– Я могу попробовать. – кивнул Пол. – А зачем тебе?
– Слышал о пропаже Джоуша Лисовски?
– Твой бывший напарник? Я слышал, что он сбежал, когда его заподозрили во взяточничестве и злоупотреблении полномочиями.
– Джоуш частенько нарушал предписания, но взяток он не брал. И никогда не врал.
– Не принимай близко к сердцу. Когда твой напарник погиб, появилась хорошая возможность свешать на него всех собак, чтобы закрыть внутренние расследования.
– Он не погиб. Тело так и не нашли. Он исчез, когда начал копаться в одном деле.
– Проецирование агрессии?
– Да. На стиральную машинку. Потом было убийство. А потом Джоуш исчез.
– Голова в стиральной машинке? Ты думаешь это тот же самый человек?
– Он проходил лечение в психиатрической клинике. Думаю, сейчас он на свободе.
– Давай проверим все дела, где фигурировали стиралки. Думаю, их не так много. По крайней мере, я никогда не испытывал желание сломать свою стиральную машинку.
– Это потому что тебе стирает жена.
Мы вернулись в отдел, но изучить дела так и не удалось. Люди словно взбесились. Восемь клавиатур, два проектора и одна машина для подачи бейсбольных мячей. День прошел бы впустую, если бы не одна новость.
– Агент Маккинли, вас вызывает директор Кордон.
Я был готов ко всему. Но не к тому, что он мне сказал.
– Сесть не предлагаю, агент Маккинли. У меня для вас две новости. Хорошая и плохая. Начать с хорошей? – Кордон любовался на отражение своих новых волос с закрашенной сединой в отражение на пресс-папье. Это странно, ведь метро сексуальность у него на пятом месте в списке ненависти.
– Да, сэр.
– Робертсон не подает на нас в суд.
Я был готов сесть на пол. Это была действительно отличная новость. Правда теперь мне все же придется писать отчет, но зато я сэкономил четыреста тысяч.
– А какая плохая? – с опаской спросил я.
– Он был найден сегодня днем в районе Грин Лейк. Расчлененным.
– Он мертв?
– Не блядь! Голова профессора Доуэля готова дать показания. Конечно, он мертв, идиот! Его зарезали, а потом выпотрошили! Езжайте на место. Вы последние из бюро, кто общался с ним при жизни. Возможно, вы прольете свет на некоторые вопросы, об его убийстве.
– Есть, сэр.
Мне было не по себе. Я был рад тому, что Робертсон мертв и больше не подает на меня в суд. Пусть он и превратился в кучу мяса, как описывал Кордон. В тоже время, я был взволнован. Кому понадобилось убивать этого человека? Явно не производителям звукового оборудования. И когда я стал таким жестоким? Наверное, после введения аккредитации.
Проехать нужное место было просто невозможно. Несколько миль дороги возле пляжа и парка Грин Лейк отцеплены. Полицейские отгоняли журналистов.
– Ваши коллеги уже здесь. Вы увидите их на спуске к озеру.
– Агент Маккинли. – представился я, людям, которые были стояли там, где когда-то стоял я. – Это агент Ротман.
– Агенты Скотт и Уилсон. Отдел особо тяжких.
На их месте должен был быть я. И живой Лисовски. Но теперь там напыщенный зятек директора, и неухоженная мужиковатая женщина.
– Что вы здесь делаете? – грубо спросила агент Скотт. Уилсону не было до нас никакого дела. Он счищал мокрый песок со своих туфель веточкой.
– Мы по приказу директора Кордона. Убитый проходил по нашему делу.
– Теперь не проходит.
– У нас есть разрешение.
Скотт внимательно изучила наше разрешение. Хотела передать его напарнику, но тот отмахнулся, даже не подняв глаза от экрана своего айфона.
– Хорошо. Только предупреждаю, там не разбитый монитор. Постарайтесь не заблевать нам следы. Эксперты еще работают.
Если бы не осень, я бы подумал, что открыли пляжный сезон.
– Проходите сюда. Агенты. Осторожнее. Не споткнитесь о корни. – нас встречал один из экспертов. Они обычно все на одно лицо и этот случай был исключение. Доктор Шейн. Наш неизменный сотрудник, готовый работать в выходные и в праздники.
Он раскрыл черный пакет, и я увидел Робертсона. Его лицо было таким же бледным и спокойным как при жизни.
– При нем были найдены все документы, деньги, кредитки, телефон.
– От чего он скончался?
– Его оглушили электрошоком. Никаких следов борьбы. Сюда его привезли уже в бессознательном состоянии и перерезали горло.
– Как на скотобойне. – сказал я себе под нос.
– Что? – переспросил доктор Шейн, будто не слышал, что я сказал.
– Животных сначала оглушают электричеством, затем перерезают горло. Органы на месте?
– Да. Но ему вспороли живот и отрубили руку. Ты занимался скотоводством, Мак?
– Нет, одна знакомая рассказывала. Руку нашли?
– Пока нет. Орудие убийства тоже. Прочесываем парк. Ждем водолазов. Остальное без вскрытия и лабораторных тестов сказать не сможем. Тебе прислать отчет?
– Да конечно.
– Со следами тоже будет тяжело из-за осадков.
– Кто обнаружил тело?
– Мистер Роман. Он выгуливал собаку. Парень в шоке. Если хотите с ним поговорить, он в машине медиков, возле шоссе.
– Нет. Спасибо.
– Робертсон не знал, что его убивают. Убийца не хотел мучить его. Он поступил гуманно.
– Гуманнее было бы застрелить. – ответил Пол.
Я дернулся от его голоса. Я не думал, что рассуждаю вслух.
– Он отрезал ему руку.
– Может, хотел закопать его по частям, но кто-то спугнул его.
– Он вспорол его. Оставил следы.
– Это не наше дело Мак.
– Я работал пять лет в особо тяжких. Я уверен, что не простое убийство.
– А сейчас ты в отделе ПНА. И нас ждет мистер Монтелл и его пульт от телевизора. Ты смотришь телевизор, Мак?
– Да.
– А мы с женой нет. Он мозги разжижает.
– Нельзя разжижить то, чего нет. – сказал я. – Я возьму такси.
Я вернулся в отдел. Там было пусто, все разъехались по делам. Если Бог придумал работу, то коллективную работу точно создал Сатана. Лишил личного мнения, и позволил бездельникам вешать свои обязанности на других.