Мир как воля и представление

Книга действительно хорошая . Я уверен каждый найдёт что то новое для себя . Также очень сильно рекомендую прочитать книгу Афоризмы житейской мудрости также от Шопенгауэра.

Книга действительно хорошая . Я уверен каждый найдёт что то новое для себя . Также очень сильно рекомендую прочитать книгу Афоризмы житейской мудрости также от Шопенгауэра.

Когда я начала читать эту книгу, поймала себя на мысли, что в голове у меня разворачивается примерно следующий диалог:

Я: Наконец-то я прочту главный философский труд Артура Шопенгауэра! Ш: "...нет иного пути, как прочесть эту книгу два раза..." Я: Прочту два раза. Ш: "Второе требование состоит в том, чтобы до этой книги было прочитано введение к ней, хотя оно и не находится в ней самой, а появилось пятью годами раньше, под заглавием «О четверояком корне закона достаточного основания. Философский трактат»". Я (углубляясь в трактат): Ну что ж, начну с него. А что дальше? Ш: "...я опустил все то, что сказано в первой главе моего трактата «О зрении и цвете» и что иначе дословно было бы приведено здесь. Следовательно, здесь предполагается также знакомство и с этим прежним небольшим сочинением". Я (читаю): Так, "О зрении и цвете". Что? Гёте с Ньютоном спорят о физике?! Гёте, ты же писатель, куда тебя понесло... Ш: "...философия Канта — единственная, основательное знакомство с которой предполагается в настоящем изложении". Я: Понятно, сейчас почита... Ш (перебивает): "Но если, кроме того, читатель провел еще некоторое время в школе божественного Платона, то он тем лучше будет подготовлен и восприимчив к моей речи. А если он испытал еще благодетельное воздействие Вед, ... если, говорю я, читатель сподобился еще посвящения в древнюю индийскую мудрость и чутко воспринял ее, то он наилучшим образом подготовлен слушать все то, что я поведаю ему". Я: У Платона я "Пир" читала. И ещё... если я индийскую кухню люблю, это считается? Ш: "...первое — правильно, второе — нет". Я (открывая и тут же закрывая "Критику чистого разума"): Шопенгауэр, а, может, вы мне вкратце расскажете суть философии Канта? Ш (грозно): "...в неисправимом заблуждении находится тот, кто воображает, будто можно изучить философию Канта по чужому изложению". Я: Намёк понят. Но всё же, вы ведь говорили, что в его трудах вы обнаружили, если можно так выразиться, ошибки! Ш: "...напрасно бы мы стали искать кантовское учение где-нибудь в другом месте, кроме собственных произведений Канта; они же сплошь поучительны, даже там, где он заблуждается, даже там, где он не прав". Я (молча ушла читать Канта).

Справедливости ради, замечу, что в данном случае знакомство с его философией оказалось нелишним.

У Шопенгауэра можно встретить и рассуждения о свободе воли, и мысли о жизни, смерти, в частности, самоубийстве, которое автор осуждает. Впрочем, другого выбора у Шопенгауэра тогда всё равно не было, потому что все наши поступки детерминированы обстоятельствами не любили в то время таких идей. И сейчас не любят. Страдания страданиями, а работать кому-то же надо?

Словом, Шопенгауэр говорит о том, что из нашего мира получился отменный ад. И это не пессимизм, это реализм. Нет, это даже оптимизм: ведь не просто "ад", а ещё и "отменный"!

Впрочем, даже в "худшем из возможных миров" есть нечто прекрасное. Речь, безусловно, пойдёт о поэзии, изобразительном искусстве и музыке. Шопенгауэр ощущает, что "...ее воспроизведение мира должно быть очень интимным, бесконечно истинным и верным, ибо всякий мгновенно понимает ее". И, конечно, нельзя забывать о красоте вообще (да разве о ней можно забыть?). Хотя на Шопенгауэра оказывали влияние идеи буддизма, в том числе и об отказе от желаний, поэтому, упоминая о человеческой, в частности, женской красоте, он говорит, что любоваться ею надо только с чисто эстетической точки зрения. И это грустно.

Являются ли наши желания причиной страдания? Скорее, невозможность их исполнения. Мне всё время почему-то вспоминается бородатый анекдот: от головной боли лучше всего помогает гильотина. Да, если отрубить голову, головная боль тоже пропадёт. Если перестать желать, человек перестанет страдать из-за несбывшихся мечтаний. Но это, кажется, слишком радикальный метод. Человеческая жизнь состоит из множества страданий по сути своей. Если бы боли, зла, мучений не существовало вообще, если бы они не были созданы, тогда человек был бы свободен от страданий.

Иногда стремление к исполнению своих желаний и удовольствие от них сравнивают, например, с наркоманией. И мне в связи с этим вспоминаются истории про "завязавших" наркоманов, которые считали, что уже освободились от зависимости. Но, допустим, в больнице они случайно увидели шприц, что-то перемкнуло в голове - бросились искать себе дозу. Если нечто вызывает такую сильную зависимость, то свободным может быть только тот, кто не пробовал. Тот, кто не испытывал желаний с рождения. Иначе это не свобода - просто побег, к сожалению. Мир несовершенен, а мы вынуждены выдумывать себе способы и методы стать счастливыми, хотя при других условиях могли бы просто ими быть...

стоит,советую. от малого до старого обязан такое знать и таким руководиться.

найдете для себя многое в дополнению к накопленому,или же начнете путь с верного.

Однозначно один из столпов философии! В первой части – книге, раскрывается основная идея: наш мир, как мы его видим и познаем, не есть объект, а лишь наше представление о нем, и человек в ней главный и единственный представляющий. Идеи перекликаются с мыслями в Ведах и Пуранах или противопоставление «вещи в себе» у Канта. Взаимосвязано объясняет Шопенгауэр взаимодействия вещей, и, хотя, во многом повторяет постулаты Канта чего впрочем и не скрывает, но, на мой взгляд излагает аподиктично и доступно, чем слог Канта: единственный незыблемый и неоспоримый постулат – последовательность времени (сама сущность времени в последовательности). Из которого вытекает действительность бытия как материи, т.е. причина и действие материи, что и составляет бытие. Интересно наблюдать, как философы прошлых веков, приходили к умозаключениям, получившим развитие в настоящее время посредством науки, не зависимо от доказательств. Так, например у Шопенгауэра умозаключение об исключительной интеллектуальности любого созерцания не может не радовать адептов науки, так как он пришел к этому путем эмпирических доказательств, хоть и не своих. Есть, однако, и антинаучные идеи, существовавшие в то время принимаемые Шопенгауэром ошибочно за истину и предикат доказательства, к примеру, физиогномика. Интересны разграничения разума и рассудка, о применимости и взаимосвязи этих понятий, на сколько силен рассудок без помощи разума и без приложения инстинктов, что показано на примере отличия животного от человека и растений. Поэтому знание является абстрактным сознанием, потому что обусловлено разумом. Автор выражает мысль с которой сходятся многие современные ученые, о том, что «язык – первое создание и необходимое орудие его разума». Автор последовательно развивает мысли Платона о правиле, случае и логике, приходя к некоторой нелогичности частных случаев общих правил, что и приводит к необходимости познания, через разум к ее оплоту – философии (которая начинается там, где кончаются науки), как практической пользе в отличии от логики. Действительное влияние разума – поступки. Однозначно интересная цепочка, даже отчасти антилогична, но подтверждается общими правилами. Во второй книге, которая более слаба чем первая, даже идеями, развивается понятие воли, как вещи в себе по представлению Канта и идея Платона как объектность воли. Третья книга, как новое продолжение первой, меж тем раскрывает больше суть умопостигаемой деятельности человека и ее проявлений: наука, логика, искусство и разделение этих областей на виды и составляющие. Особенно тонко и ново проработана тема музыки, как единственной области искусства отражающую саму волю, внутреннюю сущность всех явлений в себе, в которой не нужно искать причин, как при созерцательном познании. В четвертой книге, автор продолжает показывать противоречия стоицизма, низвергая возможность счастья как общей цели, без неизбежности добродетели; возможности «блаженной жизни» в счастье без совета к самоубийству. Четвертая часть книги, однозначно лучше проработана чем аналогичная по теме вторая, однако при этом добавила недосказанности. До высшего бала книге не хватило проработки темы Воли, автор не до конца провел доказательную линию, часть материала имеет только описательный характер с примерами противоречий различных учений, но без собственного вывода. Работа Шопенгауэра по глубине проработки очень похожа на работы Ницше, хоть и с противоположным вектором и не всегда окончены. Он с такой же решительностью обрушивается на стоицизм как Ницше на религию, низводя ее до самоубийственной пропаганды. Конечно, книга не для беглого и поверхностного прочтения, а к тому же для ее понимания и приятного погружения в философию необходима основательная база. Рекомендую перед этой книгой иметь представление о трудах Канта, Платона (особенно о «идее»), Евклида, Юма, понятий стоицизма, немецкой философии и конечно, ранние труды самого Шопенгауэра, на которые он, постоянно ссылаясь, не повторяет смысл ссылок.