Read the book: «Наши ставки на дерби»

– Боб! – крикнула я.

Никакого ответа.

– Боб!

Нарастающий бурный храп и протяжный вдох.

– Проснись же, Боб!

– Что стряслось, черт побери?! – произнес сонный голос.

– Пора завтракать, – пояснила я.

– Подумаешь, завтракать! – донесся из постели мятежный ответ.

– И тебе, Боб, письмо, – добавила я.

– Что же ты сразу не сказала? Тащи его сюда!

Получив такое радушное приглашение, я вошла в комнату брата и примостилась на краешке кровати.

– Получай, – сказала я. – Марка индийская, а почтовый штемпель поставлен в Бриндизи. От кого бы это?

– Не суй нос не в свои дела, Коротышечка, – ответил брат, отбросив со лба спутанные кудри, и, протерев глаза, он сломал сургучную печать.

Я терпеть не могу, когда меня называют Коротышкой. Когда я еще была маленькой, бессердечная нянька наградила меня этим прозвищем, обнаружив диспропорцию между моей круглой серьезной физиономией и коротенькими ножками. А я, право же, не больше коротышка, чем любая другая семнадцатилетняя девушка. На этот раз вне себя от благородного гнева я уже была готова обрушить на голову брата карающую подушку, но меня остановило выражение его глаз: в них загорелся живой интерес.

– А знаешь, Нелли, кто к нам едет? – спросил он. – Твой старый друг!

– Как? Из Индии? Да неужели Джек Хоторн?

– Он самый, – ответил Боб. – Джек возвращается в Англию и намерен погостить у нас. Он пишет, что будет здесь почти одновременно с письмом. Да перестань ты плясать! Свалишь ружья или еще что-нибудь натворишь. Будь паинькой и сядь ко мне.

Боб говорил со всей солидностью человека, над кудлатой головой которого уже промчалось двадцать две весны, и потому я угомонилась и заняла прежнюю позицию.

– То-то будет весело! – воскликнула я. – Но только, Боб, Джек был еще мальчишкой, когда мы видели его в последний раз, а теперь он мужчина. Это уже будет совсем не тот Джек.

– Ну и что же, – ответил Боб, – ты тогда тоже была еще девочкой, противной маленькой девчонкой с кудряшками, теперь же…

– А что теперь? – спросила я. Мне показалось, что брат готов сказать мне комплимент.

– Ну, теперь у тебя нет кудряшек, ты выросла и стала еще противнее.

В одном отношении братья – благо. Ни одна девица, если Бог наградил ее братьями, не может без достаточных оснований вырасти самодовольной.

По-моему, все очень обрадовались, услышав за завтраком, что приезжает Джек Хоторн. «Все» – это моя мама, Элси и Боб. Но когда, захлебываясь от восторга, я объявила эту новость, лицо нашего кузена Соломона Баркера не засияло радостью. Раньше это никогда не приходило мне в голову, но, быть может, юноше нравится Элси и он боится соперника? А иначе зачем бы он, услышав самую обычную вещь, вдруг отодвинул яйцо, сказав, что совершенно сыт, причем таким вызывающим тоном, что все усомнились в его искренности? А Грейс Маберли, подруга Элси, сохранила свое обычное благожелательное спокойствие.

Я же бурно выражала восторг. Мы с Джеком вместе росли. Он был мне как старший брат, пока не поступил в военное училище и не уехал. Сколько раз они с Бобом забирались на яблоню старика Брауна, а я стояла под деревом и собирала в белый передничек их добычу. Как мне помнится, Джек был деятельным участником всех наших проказ. Но теперь он уже лейтенант Хоторн, участвовал в афганской войне и, по словам Боба, стал «опытным воином». Как же он теперь выглядит? При слове «воин» Джек почему-то представлялся мне в латах и шлеме с перьями, он жаждал крови и рубил кого-то огромным мечом. Я боялась, что после всего этого он уже не захочет принимать участия в шумных играх, шарадах и прочих развлечениях, принятых в Хазерли-хаус.