Read the book: «Камни миров»

Font:

Пролог. Часть 1. Насыщение

В огромном сферическом помещении с множеством перекрытий, балок, металлических лестниц и провисших кабелей царила суета и волнение. Сотрудники в белых комбинезонах сновали взад-вперед в едином хаотичном и непрерывном движении, словно жители муравейника. Несмотря на кажущуюся неорганизованность, действия их были четко спланированы и отрепетированы множество раз. Перед каждым сотрудником центра «Насыщение» стояла конкретная задача, и готовился он к ее выполнению на протяжении многих недель. Готовился, не зная, когда понадобятся его умения – в ближайшие часы, дни, месяцы?

Два года назад, впервые переступив порог «Насыщения», каждый специалист подписал контракт на десять лет, где черным по белому прописывалось:

– контракт действителен до 2052 года;

– отпуск в двадцать дней можно проводить либо на территории центра, либо в закрытом санатории на берегу Черного моря;

– наказание за разглашение информации – смертная казнь.

Несмотря на крайне жесткие условия, проблем с набором персонала у «Насыщения» не возникало. Высокие гонорары плюс ученая степень по окончании работы привлекали талантливых выпускников вузов и состоявшихся ученых со всей страны.

Научный руководитель «Насыщения» Игорь Михайлович Каримов вошел в зал управления минуту спустя после объявления повышенного уровня готовности. Навстречу из кресла, словно на пружинах, вскочила Ольга Орлова – дежурный оператор.

– Когда началось снижение потребления? – строго спросил Каримов, склоняясь над сенсорной панелью управления.

Орлова бросила беглый взгляд на наручные часы и ответила:

– Пять минут и двадцать семь секунд назад.

– Прогрессию просчитали?

– Да, геометрическая.

– Хорошо, продолжайте наблюдение, – распорядился Каримов и перешел к монитору, отражающему данные по потреблению энергии в реальном времени. От его глаз не укрылось, что Орлова нервничает. Он и сам находился на взводе. Неужели все-таки свершилось? Свершилось после двух лет ожидания? После долгой и утомительной борьбы за сохранение проекта? Если он прав, то вскоре они станут свидетелями события, которое совершит переворот в науке.

Заметив, как дрожат руки, Каримов отошел к панорамному окну с видом на Купол и, опершись на перила, стал следить за работой персонала.

Купол, расположенный в центре экспериментального зала, в высшей точке достигал пятнадцатиметровой высоты. Стены купола, выполненные из особо прочных материалов, способны выдержать ядерный взрыв до десяти килотонн. Ровно два года эти стены надежно удерживали бурлящую под ними плазму.

На самом деле Купол представлял собой идеальную сферу. Одна половина выходила сюда, в экспериментальный зал, вторая покоилась в недрах технологических помещений, расположенных под землей. Когда техники верхнего и нижнего уровня узнали об этом, то нарекли оба купола «близняшками». Правда, здесь они промахнулись. «Близняшки» походили друг на друга, как паровоз и микроволновка. Если верхняя часть тусклым блеском напоминала давно облысевший череп, то её соседка снизу, окутанная бесчисленным количеством кабелей и труб, напоминала Медузу Горгону.

– Десять минут, прогрессия геометрическая, падение потребления – двадцать семь и девять, – дрожащий голос оператора вывел Каримова из раздумий.

Повернувшись, он взглянул на Орлову. Бледное лунообразное лицо, растрепанная прическа, взволнованный взгляд, прикованный к бегущим на экране цифрам, и нервно подрагивающие руки на пульте управления. «А она боится», – подумал Каримов.

– Игорь Михайлович, что происходит? – широко распахнутые глаза сверлили руководителя.

– Ничего особенного. Вас же предупреждали о вероятности таких событий? – спокойно ответил он.

– Предупреждали.

– Вот видите. Ситуация стандартная, отработанная, волноваться не стоит. Сколько осталось до конца смены?

– Десять минут, – ответила Орлова, бросив беглый взгляд на часы.

– Вот и замечательно! Ступайте отдыхать, я вас подменю.

– Но Игорь Михайлович… – попыталась возразить Ольга.

– Никаких «но»! Идите, – рыкнул Каримов, зная, как боятся его гнева подчиненные.

Орлову как ветром сдуло. Беззвучно открылись и закрылись бронированные двери.

«Теперь точно решит, что виновата», – подумал Каримов, усаживаясь в кресло оператора.

Взглянув на данные, он набрал код дублирующей рубки управления.

– Рубка два, дежурный оператор Серегин, – раздался знакомый голос.

– Привет, Николай.

– Здравствуй, Игорь, ты уже в курсе?

– Да, с минуты на минуту ожидаю большое начальство, – ответил Каримов, чувствуя, как спадает нервное напряжение.

Голос старого друга вселял уверенность.

– Где Орлова?

– Снял, слишком нервничала.

– Я же говорил, что нужно сказать операторам, что их дублируют, – укоризненно произнес Серегин.

– А я тебе говорил, что это их расслабит и работу они будут выполнять спустя рукава. У тебя какой процент падения?

– Тридцать целых семь десятых, – отчеканил Серегин.

– Расчет на ноль делал?

– Да. До полного отключения тридцать одна минута.

– Угу, у меня тот же результат, – подтвердил Каримов.

– Посчитал, как всегда, в уме? – в голосе товарища слышалась легкая насмешка.

– И дважды проверил, я никогда не ошибаюсь, – ответил Каримов. – Ну давай, до связи.

– Удачи с большим начальством, – ответил Серегин и отключился.

Как только Каримов выключил передатчик, пискнул сигнал, распахнулась дверь, и помещение наполнилось гулом голосов. От бесчисленного количества звезд и надраенных до блеска наградных планок у Каримова замельтешило в глазах. Сбоку выскочил маленький и плюгавый полковник Сидоренко – куратор проекта «Насыщение» от правительства России.

– Господин генерал, позвольте представить вам Игоря Михайловича Каримова – главу проекта «Насыщение», – заискивающе произнес он, обращаясь к высокому, атлетически сложенному мужчине.

– Рад познакомиться, Игорь Михайлович, – трубно пробасил генерал.

На каменном лице не дернулся ни один мускул.

– Нас уже представляли, Юлий Соломонович… – смутился Каримов, отвечая на рукопожатие. – На экстренном совещании в Москве… у президента.

– Ах, да! – спохватился генерал, уголки рта чуть приподнялись вверх, что, по-видимому, означало улыбку.

– Вы уж меня простите…

– Я все понимаю, – вежливо перебил Каримов. – Я и сам иногда попадаю впросак, общаясь с подчиненными.

На этот раз улыбка у генерала получилась более искренней.

– Что ж, Игорь Михайлович, расскажите нам вкратце, что здесь у вас происходит.

– С удовольствием, Юлий Соломонович, – ответил Каримов.

Подхватив генерала под руку, он увлек его к окну. Многочисленная свита, уловив движение лидера, двинулась следом.

– Господа, – повысил голос Каримов, призывая к тишине. – Позвольте вам коротко рассказать историю Сегежского метеорита…

Дождавшись, пока в рубке наступит тишина, он продолжил:

– Пятого декабря две тысячи сорокового года в районе станции Сегежа, это в Карелии, зафиксировано падение метеорита с необычайными характеристиками. Правильней сказать, с одной необычной характеристикой. Наблюдатели отметили, что на Землю упало абсолютно черное тело. Последствиями падения Сегежского метеорита стали сбои в системах оборонных спутников «Щит-2», беспроводной телефонной связи и телерадиовещании. Как вы, наверное, помните из школьной программы…

Каримов сделал многозначительную паузу, окинув присутствующих оценивающим взглядом.

– В природе существует лишь один вид абсолютно черных тел – черные дыры. Как вы понимаете, падение черной дыры на Землю – факт невозможный. Именно поэтому Сегежский метеорит вызвал столь огромное волнение в научном мире. Правительство России чутко отреагировало на сообщение Академии наук и в кратчайшие сроки выделило необходимые средства для экспедиции. Начальником экспедиции назначили вашего покорного слугу.

Прибыв с коллегами на место падения метеорита девятого декабря, мы обнаружили, что в километровом радиусе полностью искажаются все виды электромагнитных волн. Более того, по мере приближения к воронке наблюдалось падение температуры окружающей среды. Произведя ряд измерений, мы установили, что упавший метеорит поглощает все виды энергии и материи. Не буду вдаваться в подробности процедуры извлечения метеорита из Земли и последующего его переноса в «Купол», поскольку к сути дела это не имеет отношения. Скажу лишь одно: Сегежский метеорит – крайне опасное явление. Без «Купола» он мог достичь земной магмы в течение года, что имело бы катастрофические последствия для всей планеты.

Каримов закашлялся, подошел к столу, взял бутылку с минеральной водой и сделал несколько глотков.

– Насыщение энергией Сегежского метеорита длилось два года, – продолжил он рассказ, – и вот сегодня в шестнадцать двенадцать метеорит начал снижать потребление. На данный момент скорость снижения имеет геометрическую прогрессию и достигнет ноля через пятнадцать минут, сорок три секунды.

– И что мы увидим в итоге, профессор? – в глазах генерала читалась глубокая заинтересованность.

– А вот этого наверняка я сказать не могу, – улыбнулся Каримов. – Есть множество предположений, наиболее вероятное – мы получим абсолютно белое тело.

– И всё? – Юлий Соломонович был явно разочарован.

– Такова основная теория, но самое главное – мы избавимся от опасного артефакта, угрожающего всей жизни на Земле.

– Понятно. Когда всё закончится, сделайте подробный доклад и вышлите мне.

– Товарищ генерал, разве вы не останетесь? – буквально взвизгнул полковник Сидоренко, метнув злой взгляд на Каримова.

– Нет, товарищ полковник. Вы же знаете – на Кавказе опять неспокойно, там необходимо мое присутствие. Жду доклад.

Генерал резко развернулся и направился к дверям. Толпа челяди заволновалась, расступилась с легким ропотом и хлынула следом.

– Игорь Михайлович, ну что же вы? – сокрушаясь, простонал Сидоренко, как только последний из подчиненных генерала покинул помещение. – Почему вы не рассказали ему о своих математических выкладках, предположениях?

Каримов посмотрел на куратора из-под низко сдвинутых бровей, словно турист на муравья.

– А если мои выкладки и предположения ошибочны? Что бы сказал ваш генерал?

Сидоренко ойкнул, побелел лицом, отвернулся к монитору и стал преувеличенно внимательно следить за бегущими цифрами.

– Вы, правы, – еле слышно пробормотал он. – Это был бы скандал. Страшный скандал.

Вновь заработала дверная сигнализация.

– Здравствуйте, Игорь Михайлович, – в один голос приветствовали Каримова два брата, Федор и Олег Панкратовы, физики-ядерщики по специальности.

– А ребята, – рассеянно произнес Каримов, усаживаясь в кресло. – Зал освобожден?

– Да, – на этот раз говорил только Федор. – Всех из периметра вывели. Параметры в норме. Сколько осталось до обнуления?

– Пять сорок семь.

– А можно мы здесь останемся? Посмотрим?

Каримов многозначительно кивнул на Сидоренко:

– Ну, если Виталий Евгеньевич не против?

Оторвавшись от монитора, куратор взглянул на братьев и закивал головой, указывая на ряд свободных кресел:

– Конечно, присаживайтесь. Всё ровно, кроме вас, других гостей не предвидится.

– Четырехминутная готовность. Рубка номер один, как меня слышно? – донесся из динамиков голос Серегина.

По плану именно на точке в четыре минуты обе рубки должны контролировать синхронность отсчета.

– Слышу хорошо, Николай! Есть отметка в четыре минуты, – ответил Каримов, склонившись над микрофоном. – До минуты поминутная сверка.

– Помню, Игорь! Вместе же инструкцию разрабатывали.

Каримов взглянул на Купол и улыбнулся.

– И то верно. Три минуты ровно! – сказал он и откинулся на спинку кресла.

– Есть три ровно!

– Ну все! Чу или хан!? – вполголоса произнес Игорь Михайлович.

– Что? Что? – переспросил Сидоренко, отрываясь от созерцания «Купола».

– Чу, или хан – это по-китайски, – объяснил Федор Панкратов. – Чет или нечет, да или нет, если хотите даже быть или не быть.

– Две минуты, – дал отсечку Каримов.

– Есть две минуты, – в голосе Сергеева чувствовалось напряжение. – Игорь, как у тебя?

Каримов оглянулся. Сидоренко стоял у окна, вцепившись в поручень, словно в спасательный круг. Братья Панкратовы чуть пристав с мест внимательно следили за информацией на мониторах.

– Нормально, Николай. Все работает. Сам как?

– Лучше всех. Одна минута, – доложился Сергеев.

– Есть одна минута, – подтвердил Каримов. – Отсчет каждые десять секунд.

– Знаю.

– Пятьдесят.

– Есть пятьдесят.

– Сорок.

– Есть сорок.

По телу Каримова пробежала холодная волна дрожи.

– Тридцать.

– Есть тридцать.

– Двадцать.

– Есть двадцать.

– С пяти общий отсчет!

– Пять, – голоса Каримова и Серегина слились.

– Четыре.

– Три.

– Два.

– Один.

Мощная всепроникающая волна, рожденная в центре Купола, разорвала сверхпрочные стены, понесла, расщепляя всё до элементарных частиц, разбухла – ударив небо под дых, и зависла над землей ядовитым облаком, похожим на гигантский гриб.

Глава 1. Рим. Лаура. Желтый камень.

Августо Рапоне шел по улице Фани. В простой серой холщовой рубахе и широких черных штанах он больше походил на фермера, приехавшего на сельскохозяйственную выставку, чем горожанина. Те, кто, встречая его, думал именно так, были недалеки от истины. До семьдесят четвертого года Августо, его жена Элеонора и дочь Лаура жили в деревеньке Сиена, стоящей на побережье Тразименского озера. В семьдесят четвертом грянул нефтяной кризис. Цены на бензин выросли до небывалых высот. Сельское хозяйство пришло в упадок и семейству Рапоне, без того едва сводящему концы с концами, ничего не оставалось делать, как продать ферму и переехать в Рим.

Оставив за спиной перекресток Фани и Стрезе, Августо углубился в сектор частной застройки. Вскоре он увидел цель своего утреннего путешествия – огромный старый особняк с множеством террас и ажурных арок, утопающих в зелени плюща, виноградной лозы и акации.

– Живут же люди… – пробубнил Августо, разглядывая фасад дома сквозь заросли кустарника. – Хоть бы одним глазком взглянуть, что там внутри.

Дойдя до угла ограды, он свернул в переулок и увидел фонари, развешенные на столбах железной ограды. Установив лестницу, Августо поднялся наверх и отыскал в листве распределительную коробку. Ему хватило беглого взгляда, чтобы понять: с коробкой всё в порядке, а значит, придется проверить каждый фонарь в поисках перегоревшего. Отключив питание, он спустился и передвинул лестницу к ближайшему плафону.

В нескольких кварталах от места, где Августо поднимался по лестнице, из дома на Корсо Трионфале вышел Альдо Моро – глава действующего правительства Италии и председатель Национального совета ХДП. Высокий, немного сутулый, с портфелем под мышкой, он спустился с крыльца и сел на заднее сиденье правительственного «Фиата».

– Доброе утро, синьор Моро, – поприветствовал его начальник охраны марешалло Оресте Лео: гладковыбритый, приятно пахнущий и с неизменной улыбкой на губах. Кроме Лео в машине находился старший капрал корпуса карабинеров Доминико Риччи – водитель.

– Доброе утро, – отозвался Моро, неуверенный, что утро окажется таковым.

Зыбкая беспричинная тревога поселилась в его душе с самого подъема и не давала покоя.

– Что-нибудь не так? – Лео уловил тревожные нотки, прозвучавшие в голосе патрона.

– Предчувствия…

– И у меня, – начальник охраны похлопал по плечу сидящего за рулем водителя.

Машина плавно тронулась с места, а следом, соблюдая дистанцию, пошла и полицейская «альфетта» – машина сопровождения.

– Я получил ответ на запрос о белом «Фиате», следившем за нами, – начал обычный утренний отчет Лео. – Машину проверили – с ней все в порядке, но если честно, я не доверяю этой бумажке. Я дал задание своим ребятам провести небольшое расследование, а пока, думаю, стоит еще раз попросить у парламента разрешение на приобретение бронированного автомобиля.

– Хорошо, – согласился Моро. – Я дам распоряжение секретарю, он подготовит прошение.

– Черт тебя подери!!! – закричал водитель, рванул руль вправо и ударил по тормозам.

Прежде чем машину развернуло, Моро увидел белый «Фиат» посреди дороги. Из «Фиата» выскочили два боевика – черные маски на лицах, в руках тяжелые автоматические пистолеты «Беретта-92». Воспользовавшись для упора крышей автомобиля, нападавшие открыли огонь. Риччи и Лео погибли сразу.

«Неужели всё?» – падая на сползающее с сиденья тело начальника охраны, подумал Моро.

Над правой бровью Лео зияло пулевое отверстие. При одной мысли о том, что через несколько секунд его постигнет та же участь, внутри всё оборвалось – мир потускнел. Звуки выстрелов стали глуше, цвета смазались, предметы потеряли четкость линий, а сердце, получив лошадиную дозу адреналина, бешено стучало в груди, отдавая болью в висках.

«Но кто? Кто заказчик? – пронеслось в голове. – Бежать, только бежать, иначе смерть! Смерть! Смерть!».

Моро открыл дверь машины. От звука выстрелов заложило уши. Вжавшись в сиденье, он приготовился к мгновенной смерти. Секунды шли, а с ним ничего не происходило. Несмотря на творящееся вокруг безумие, ни одна пуля не задело Моро. Приподнявшись на локтях он осторожно выглянул на улицу и, получив удар в висок, потерял сознание.

Августо восемь раз залезал на лестницу и откручивал плафон, восемь раз чертыхался, не находя неисправность, и восемь раз спускался – в его пятьдесят два занятие малоприятное. Поднявшись в очередной раз и открутив девятый плафон, он увидел обгоревшие провода и разразился витиеватым ругательством. Достав инструмент, он принялся за работу. Увлеченный Августо не сразу заметил притормозивший неподалеку темно-синий «Фиат» и только заслышав звук шагов, понял, что поблизости кто-то есть. Вглядевшись в прорехи зелени, он увидел у обочины «Фиат» с дипломатическими номерами. Несколько секунд спустя в поле зрения показался молодой человек среднего роста, русоволосый, одетый в дорогую кожаную куртку и узкие стильные джинсовые штаны. Он подошел к машине и уважительно поздоровался. Подавшись вперед, Августо сосредоточился на разговоре.

– Выйдет из дому около десяти, – говорил в машину незнакомец. – Мы готовы. Два человека с автоматами в кустах у перекрестка. Я с Огюстом пойду на перехват, у нас будут пистолеты. Думаю, управимся минуты за две-три.

Пот тонкой струйкой сбежал по спине Августо, а ноги предательски затряслись. Сжав железные прутья ограды изо всех сил, он как зачарованный змеёй кролик продолжал наблюдать за происходящим.

Между тем незнакомец стал отходить от машины. Августо собрался перевести дух, как вдруг из окна машины высунулся человек, схватил парня за рукав и сказал:

– Запомни! Моро нужен живой! Он должен быть казнен!

Слова человека подействовали на Августо как удар молнии. Ноги подогнулись, а потерявшая равновесие лестница завалилась набок. Отпустив прутья, он кубарем скатился вниз, вскочил на ноги и побежал прочь.

Августо открыл глаза. Он лежал посреди огромной кучи источающих зловоние полиэтиленовых мешков.

«По крайней мере, здесь я в безопасности», – подумал он.

Августо сел. Прислушался – тишина. Он пролежал здесь не меньше пяти минут и не слышал звуков погони— хорошая новость. Грудь неприятно жгло. Рефлекторно приложив руку, он почувствовал под рубашкой амулет, семейную реликвию, передававшуюся в его семье по мужской линии из поколения в поколение. В следующую секунду яркая картина-воспоминание мелькнула в голове и Августо вспомнил имя человека, сидевшего на заднем сидении темно-синего «Фиата», это был генерал Пелози – глава комитета секретных служб (ЧЕСИС).

– Боже ж ты мой, – простонал он подумав о семье.

Чем бы не закончилось сегодняшнее покушение на Альдо Моро, близким Августо угрожает смертельная опасность. Их будут искать, а значит, он должен забрать семью и бежать. Интуитивно взяв направление, он принялся разгребать мешки с мусором. Несколько секунд работы, и он выпал наружу растянувшись на мостовой родного квартала Ченточелле в пяти минутах ходьбы от дома.

Элеонора Рапоне, открыв дверь, не сразу узнала мужа. Бледный, с растрепанными волосами, остатками мусора на одежде, Августо походил на бомжа, жаждущего опохмелиться.

– Что случилось? – испуганно спросила она, открывая дверь шире и отходя в сторону.

– Собирайся, мы уезжаем! И не задавай лишних вопросов, собери только самое нужное – ничего лишнего. Где Лаура?

– Да, но…

– Никаких «но»! Собирайся! – прикрикнул Августо. – Ты не ответила, где Лаура?

– Она пошла к подружке, скоро должна вернуться.

– Да не стой же ты, дура! Давай собирай вещи и не спрашивай ни о чем!

– Августо, у тебя неприятности на работе? – робко поинтересовалась супруга.

– Боже мой, святые угодники, Элеонора, причем здесь это. Речь идет о наших жизнях! Кажется, мы попали в заваруху.

– Не мы, а ты!

– Замолчи и слушай меня! Сегодня с утра я работал неподалеку от перекрестка Фани и Стрезе! Тебе это о чем-то говорит?!

Произнеся последнюю фразу, Августо внимательно наблюдал за женой. Сначала Элеонора, готовая с ним сцепиться, стояла вызывающе, уперев руки в бока, но постепенно, по мере того как смысл сказанного начал до нее доходить, воинственность сошла на нет. Руки непроизвольно опустились, а тело, словно потеряв значительно в весе, сжалось и напряглось. Заглянув в глаза жены, Августо прочитал в них неподдельный ужас.

«Значит, об этом знает вся Италия!» – подытожил он свои наблюдения.

– Может нужно пойти в полицию? – робко предложила Элеонора ослабевшим голосом.

– Боюсь, именно она нас и ищет, – обреченно ответил Августо.

Он хотел прикрикнуть на жену, но этого не потребовалось. Элеонора, минуту назад и вовсе не думавшая никуда собираться, теперь с ловкостью кошки скользнула к платяному шкафу и с грохотом раскрыла дверцы.

Вечер, пришедший на смену теплому весеннему дню, за несколько минут неузнаваемо преобразил Рим. Бесконечные шеренги однообразных домов, увешанные гирляндами сохнущего белья, и гордые особняки, утопающие в диковинной зелени; большие фонтаны с мраморными чашами и маленькие струйки воды, бьющие из медных трубок в стенах с вырезанной на мраморе в незапамятные времена надписью: «Аква потабиле»; витрины роскошных магазинов и остатки древних крепостных стен, яркие рекламы и замусоренные пустыри – всё это в свете электрических фонарей и неоновых вывесок, как по мановению волшебной палочки, приобрело новые, сказочные очертания.

Лаура Рапоне не спешила возвращаться домой. Ее, словно бабочку, манили неоновые огни ночного города. Молодая кровь восемнадцатилетней красавицы, за которой табуном бегали мальчишки всего квартала, взывала к этим соблазнительным огням, символизирующим бесшабашное веселье и эйфорию танца. Не раз, проходя мимо ближайшего к их дому клуба «Тореадор», Лаура видела, как ее более вольнодумные подруги с завидной легкостью подсаживаются в дорогие машины к молодым парням и отправляются кутить на всю ночь. Порой её так и подмывало плюнуть на всё и с головой окунуться в ночное безумие, но каждый раз, думая о дискотеке, она вспоминала слова отца.

– Ты хочешь учиться, дочка и это хорошо, – сказал он, узнав о ее намерении стать врачом. – Но ты должна знать. Учеба стоит больших денег, и нам с матерью придется многим пожертвовать, чтобы накопить нужную сумму.

В тот раз Лаура пообещала помогать родителям, и вскоре ей представился такой шанс. Отец устроил её посудомойкой к синьору Дарио Брагетти, хозяину «Оазиса», небольшого бара на соседней улице. В последнее время дела в баре шли хорошо, и синьор Брагетти смог позволить себе взять наемного рабочего. И хотя Лаура на дух не переносила работодателя, не раз пытавшегося залезть ей под юбку, она изо дня в день приходила в «Оазис», понимая, что другого способа заработать на учебу может не представиться.

Добравшись до дома, Лаура поднялась на второй этаж и нажала кнопку звонка. Несколько секунд по ту сторону двери стояла гробовая тишина. Затем в пустоте квартиры раздался дрожащий от волнения голос отца:

– Кто там?

– Это я, пап!

Щелкнул замок, и Лаура, ничего не успев сообразить, оказалась в квартире.

– Тихо, – сказал Августо, зажав ей рот рукой. – Идем.

Ничего не понимающая Лаура проследовала за отцом на кухню.

– Садись, – тоном, исключающим неповиновение, произнес Августо, указывая на табурет.

Лаура, встревоженная необычным поведением отца, молча подчинилась.

– Выслушай меня! У нас нет времени на долгие объяснения. Сейчас мы выйдем из дома и отправимся на вокзал «Термини». Мы уезжаем из Рима. Обстоятельства таковы, что мы не можем задерживаться ни минуты. Ты поняла меня? Забудь обо всем: о работе, о подругах – это сейчас неважно. Сейчас мы должны уехать. Собраться и уехать из Рима. Понимаешь?

Слова отца испугали Лауру. Она никак не могла взять в толк, что происходит. Почему так взволнован отец и зачем необходимо столь поспешно уезжать.

– Да, – произнесла она дрогнувшим голосом.

– Вот и хорошо. Если хочешь взять что-то с собой, иди в комнату, там мать заканчивает упаковывать вещи. Через две минуты мы уходим.

Поднявшись с табурета, Лаура, подобно сомнамбуле, направилась в комнату.

– Подожди! – окликнул ее отец. – Не знаю, зачем я это делаю, но думаю так будет правильно.

С этими словами Августо снял семейный амулет и повесил дочери на шею. Трель дверного звонка застигла их врасплох. Секунду спустя в дверь забарабанили.

– Откройте, полиция!

– Они уже здесь, – произнес отец севшим голосом.

За стеной послышался вскрик и глухой стук о пол.

«Элеонора!» – полыхнуло в голове у Августо.

За дверьми тоже услышали шум. Мощный глухой удар чуть не снес входную дверь с петель.

Августо кинулся к кухонному окну, откинул щеколду и распахнув обе рамы – обернулся. Лаура стояла на прежнем месте – глаза широко раскрыты от ужаса и непонимания. Очередной удар сотряс дверь. Августо схватил со стола шкатулку и сунул в руки дочери.

– Держи крепче! – крикнул отец.

Скрывать свое присутствие не имело никакого смысла. Подхватив дочь на руки, он посадил её на подоконник, столкнул вниз и бросился в комнату к жене. Инстинкт самосохранения заставил Лауру выйти из шока. Изогнувшись, она приземлилась на ноги, больно ударившись подбородком о колени. Вскочив, взглянула вверх – окно кухни зияло провалом пустоты. Лаура засомневалась: может, стоит вернуться?

Треск автоматных очередей и предсмертные крики родителей расставили всё по местам. Ноги сами, хотела она того или нет, понесли ее прочь от дома.

Поздним вечером в зал ожидания вокзала «Термини» вошла молодая девушка двадцати лет. В руках она держала дивную шкатулку из слоновой кости. Выглядела девушка неопрятно: растрепанные волосы, помятые, со следами уличной пыли блуза и юбка, раскрасневшееся лицо. Войдя она окинула взглядом малолюдный в столь поздний час зал и на ее глаза навернулись слезы. Присев на край ближайшего кресла, она прижала руки к лицу и беззвучно заплакала.

Просперо Галлинари, старый карманник, не первый десяток лет промышлявший на римских вокзалах, оценил её с первого взгляда. Шкатулка мисс Заплаканной Замарашки, так он окрестил девчонку, стоила несколько сотен тысяч лир – одним словом, антиквариат. Если дело выгорит, то вырученных с продажи шкатулки денег хватит надолго.

Когда мисс Заплаканная Замарашка прошла мимо, сердце Просперо усиленно застучало. Он даже вспотел от напряжения. Ему хотелось вскочить, выдрать драгоценную добычу из рук девчонки и бежать, но охотничий инстинкт подсказывал, что дальше дверей вокзала, где дежурят полицейские, убежать не удастся. Нет, здесь нахрапом действовать нельзя, только благодаря выдержке и самообладанию можно завладеть добычей и избежать наказания.

Просперо огляделся. Народу в зале немного – человек пятнадцать. Пятеро спят, прижимая к себе сумки и сумочки разнообразных фасонов, а остальные разговаривают, разбившись на несколько компаний. Неспешно, словно выбирая место, Просперо прошел в конец зала, обернулся и обомлел. Мисс Заплаканной замарашки нигде не было. Разочарование неприятно защемило в груди: «Опять ты опростоволосился, приятель!».С трясущимися поджилками он бросился к выходу – далеко уйти она не могла, скорее всего, он догонит ее у женского туалета.

Добежав до первых рядов, Просперо сделал вид, что споткнулся. Очередной наигранный трюк – причина остановиться на полном ходу. На самом деле Просперо увидел девчонку. Она сидела в первом ряду, склонив голову к коленям. Подойдя к ней, он нарочно усилил шаг – мисс Заплаканная Замарашка даже бровью не повела. Уткнув раскрасневшееся личико в аккуратненькие кулачки, она горько и безутешно плакала. Галлинари прошелся рядом, задев ее полами плаща, – никакой реакции. Просперо чуть не заскулил, предвкушая скорую победу. Его ожидал еще один приятный сюрприз: шкатулка хоть и лежала рядом с девчонкой, но находилась на почтительном расстоянии. От такой наглости Просперо оторопел и, замешкавшись, принял единственно правильное решение – сел в соседнее от добычи кресло. Теперь он даже слышал, как всхлипывает мисс Заплаканной Замарашка. Давно, слишком давно, судьба не баловала его такой легкой и богатой добычей. Пришло время действовать. Поднявшись из кресла, он положил руку на шкатулку. Холодок, пробежавший по руке от кости, подействовал успокаивающе – дело сделано. Именно в этот момент Просперо почувствовал неизвестно откуда накатившую волну страха и невыносимой боли. Он обернулся. Перед ним, освещенная магическим светом, стояла Афина Паллада, рожденная из головы самого Зевса. Во всей фигуре, закованной в ладные кожаные доспехи, чувствовались сила и могущество.

– Оставь, это мое! – громогласно повелела она.

Взгляд Просперо, пытавшегося избежать безумных зеленых глаз богини, упал на руку со шкатулкой – запястье, крепко перехваченное ладонью Афины, пылало ярким огнем. Просперо разжал руку, а вместе с ней расслабился и его мочевой пузырь – тонкая, непростительно постыдная струйка побежала по ногам. Крепкие тиски, сжимавшие руку, разжались.

Поздние посетители «Термини» были удивлены, наблюдая, как из зала ожидания выскочил небольшого роста пожилой мужчина с седой, словно у сказочного гнома, бородой. Дико и безостановочно крича, он пересек холл и скрылся в полумраке ночного Рима. Даже дежурившие у выхода полисмены не решились его остановить, разумно рассудив, что чем быстрее этот сумасшедший покинет вокзал, тем будет лучше для всех.

Лаура не понимала, зачем пришла на площадь перед «Термини». Возможно, чувство нереальности произошедшего привело ее к парадному крыльцу вокзала. В глубине надломленной души еще жила надежда на чудо. Войдя в здание вокзала, Лаура почувствовала, как к горлу подступила тошнота, а из глаз потекли слезы. Мир стал призрачным и зыбким – реальность ускользала от нее за пеленой слез. Пройдя в зал ожидания, она уселась в ближайшее пластиковое кресло. Почувствовав себя в безопасности, Лаура расплакалась. Огромная плотина, сдерживающая чувства, рухнула, давая выход накопившемуся потоку эмоций, в водовороте которых терялась сама её сущность.