Quotes from 'Дело об убийстве, или Отель «У погибшего альпиниста»'

Просто удивительно, как быстро проходят волны восторга. Грызть себя, уязвлять себя, нудить и зудеть можно часами и сутками, а восторг приходит — и тут же уходит.

По натуре я человек не злорадный, я только люблю во всем справедливость.

...главный бич человека в современном мире — это одиночество и отчуждённость.

Вот сейчас... Сейчас она... оно скажет: "Я закусывал" или "Я закусывала". Не может же оно сказать: "Я закусывало"...

<…> одиночество — это действительно при всех его огромных преимуществах паршивая вещь<…>.

Неизвестное будоражит мысль, заставляет кровь быстрее бежать по жилам, рождает удивительные фантазии, обещает, манит. Неизвестное подобно мерцающему огоньку в черной бездне ночи. Но, ставши познанным, оно становится плоским, серым и неразличимо сливается с серым фоном будней.

У каждого тот вид, которого он достоин.

В глазах начальства, да и в глазах подчиненных тоже, всегда лучше выглядеть добросовестным болваном, чем блестящим, но хватающим вершки талантом.

Напьюсь, решил я, и мне сразу стало легче.

Когда мне становится совсем уж плохо, жена садится рядом и

принимается утешать меня. Она говорит, что, если бы я даже не чинил

препятствий Мозесу и всем им удалось бы уйти, это все равно привело бы к

большой трагедии, потому что тогда гангстеры напали бы на отель и,

вероятно, убили бы всех нас, оставшихся в доме. Все это совершенно

правильно. Я сам научил ее говорить так, только теперь она уже забыла об

этом, и ей кажется, что это ее собственная мысль. И все-таки от ее

утешений мне становится немножко легче. Но ненадолго. Только до тех пор,

пока я не вспоминаю, что Симон Симонэ до самой своей смерти так и не