Read the book: «Простое дело»

Чем сложнее план операции

Тем больше шансов на провал.

Кто-то из умных людей.

© Аркадий Недбаев, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Я варил кофе и депрессивно рассуждал, о том, что быть помещиком, наверное, было хорошо. Сидишь у себя в поместье, куришь трубку и через окошко наблюдаешь, как крестьяне по уши в грязи, из этой же грязи пытаются выволочь телегу на раскисшей дороге. Осень – очей очарованье… Кофе сделал пыф и тут же переместился в чашку. Отхлебнув бодрящего напитка, призванного вывести меня из осенней меланхолии, я подошел к окну, оставив за спиной нелицеприятный бело-грязный айсберг немытой посуды и давно не пылесосенные полы. Августовские осенние пейзажи очарования не вызвали. Дождь, начавшийся по обыкновению еще в июле, и не собирался прекращаться, грязные, уродливые в своей северной неповторимости деревья уже избавились от листвы и грозили суицидальными мыслями. Не улучшали настроения и городские улицы, которые медленно, но верно зарастали бытовым мусором. Дворники, логично рассудив, что скоро зима и все спрячется под снегом, откровенно манкировали своими обязанностями. Вздохнув, обратил взоры вовнутрь квартиры. Запустение, разруха и мрак. Вновь возникли мысли о прекращении детективной карьеры и переезда на юг. За время существования агентства, кроме дела Валентины Ивановны, заказов не было, полученная прибыль постепенно, в виде налогов перешла в убыток, а пенсии едва хватало на продукты и квартплату. Все же на земле цены ниже.

С тщательностью ювелира пристроил кофейную чашечку на вершину горы из немытой посуды и почесывая сквозь растянутые трико правую ягодицу, пошаркал в кабинет, который постепенно, как и кухня, превращался в помойку.

– Вот интересно, почему всегда чешется правая ягодица? – спросил я у Тимофея, который недовольно нюхал замусоренный пол, – Может, я заболел?

Кот не ответил, дернул хвостом и одним прыжком переместился на рабочий стол, где было заметно чище, большую часть пыли я собирал своими локтями, «работая» за компьютером. Стоя среди комнаты, я поймал спасительную мысль о гостях. Вот если бы ко мне пришли гости, несомненно, я б устроил генеральную приборку, соответственно прошла б депрессия и стало легче жить. Но, увы, гости ко мне ходят все реже и реже. Бывшие коллеги не успевают дома появляться, не до гостей, женщины быстро понимают, что как муж я бесперспективен, и незаметно исчезают из моей жизни, пожалуй, даже быстрее, чем в ней появляются. Родственники далеко. Ох как же мне плохо, какой же я бедненький и несчастненький… И тут меня накрыло…

– Да какого черта?! – воскликнул я, чем прогнал опытного Тимофея под диван, у него с детства сложные отношения с пылесосом.

Спустя четыре часа, я, уставший, но переполненный позитива, в вылизанной до блеска квартире уже намеревался перечистить все две свои пары обуви, как меня отпустило.

– Бывает же такое, – выдохнул я, довольно, оглядываясь. – Эх, теперь бы еще поработать!

Городской телефон, напоминавший о себе не чаще раза в месяц необходимостью внесения абонентской платы, залился радостными междугородними трелями.

Боясь спугнуть удачу, я осторожненько снял трубку и деловым, но не лишенным вкрадчивости и призывности голосом произнес:

– Детективное агентство «Серж и Ко».

– Добрый день, – поздоровался мужской голос. – Я хотел уточнить: ваше агентство занимается розыском пропавших людей?

– В зависимости от обстоятельств исчезновения, – осторожничал я, не собираясь от недостатка клиентов опрометчиво совать голову в первую же авантюру, по опыту зная, что поиски людей зачастую чреваты всяческими неприятностями, – Может, приедете в офис, и обсудим вашу ситуацию?

– Я сейчас немного занят, а если через час?

– Мы всегда рады клиентам, – выдохнул я, не моргнув глазом, – приезжайте, когда Вам будет удобно.

Осторожно, будто это произведение искусства Гусь – Хрустальных мастеров, я вернул трубку на аппарат и самодовольно оглядел сияющий офис – квартиру. Это меня удачно накрыло.

Почесывая все тоже полужопие, взглянул в зеркало…

– Ух, ты, – только и смог сказать тому лохматому, небритому, да и в целом весьма мятому типу, что посмотрел на меня в ответ.

Потенциального клиента я встречал при полном параде. Деловой костюм с галстуком, который, надо сказать, из-за недостаточной практики ношения заставил меня понервничать, не желая завязываться в «классический» в моем представлении узел, и новые чистые носки. Да, носки, офис у меня в квартире, и я не собирался в угоду клиентам ходить по квартире в обуви. Для особенно привередливых на тумбочке лежала пара новеньких, позаимствованных в поликлинике бахил.

Посетитель оказался мужчиной лет пятидесяти, невысокий, плотного телосложения, который вряд ли посещал спортивные залы, имея от природы крепкое, надежное, источающее физическую силу и здоровье тело. Тело было облачено в неброский, хорошо сидящий костюм, который запросто мог стоить от пары тысяч рублей до нескольких тысяч евро, и мне не нужен был золотой значок «Компании» на лацкане костюма, чтобы понять, кто ко мне пожаловал.

– Здравствуйте, я Сергей Александрович, частный детектив, проходите, – представился я, освобождая вход в квартиру – офис.

Войдя в квартиру, мужчина, не смущаясь, разулся, прошел в кабинет и, удобно устроившись в предложенном кресле, стал бесцеремонно меня разглядывать. Я ответил взаимностью. К тому же экземпляр элиты Компании попался не форматный, я бы даже сказал уникальный. В посетителе совершенно не чувствовалось свойственного для его круга высокомерия и чувства собственного превосходства над окружающим миром в целом и над людьми в частности. Не было в нем и вселенской усталости от невыносимого бремени ответственности за судьбу страны. Лицо мужчины, напротив, сочилось спокойствием и некоторой доброжелательностью, высокий лоб, изящно переходящий в элегантную, академическую лысину, наводил на мысли о высоком интеллекте. Светло-серые глаза сияли глубиной, а лучики морщинок вокруг них говорили о веселом нраве посетителя. Не знаю, какие выводы он сделал обо мне, но мне лично мужчина понравился.

– Думаю достаточно? – прервал молчание мужчина.

– ?

– Вы рассмотрели меня, я Вас, пора переходить к делу.

– Согласен, – не стал спорить я, – Переходите.

– Позвольте представиться, Олег Михайлович Швальц, – после этого мужчина многозначительно замолчал.

Мне его имя ничего не говорило, поэтому я ограничился банальным: «Очень приятно» и тоже погрузился в молчание.

– Я работаю в Компании, – добавил Олег Михайлович.

«А показался умным и порядочным человеком» – подумал я, сохраняя молчание.

– Вы правы, это к делу не относится…

«Небезнадежен», – мелькнуло в моей голове.

А Олег Михайлович, продолжил:

– У меня пропал сын. Вы, я полагаю, из бывших сотрудников милиции?

Я утвердительно кивнул.

– Это хорошо, значит не надо объяснять прописные истины. Скажу сразу, я обратился за помощью в милицию, подал заявление об утрате связи с близкими родственниками. Заявление приняли, через десять дней сообщили, что завели какое-то дело, но пока результата нет. Я понимаю, что дело это небыстрое, но меня смутило другое. Сотрудник, который принимал заявление, предупредил меня, что по закону, если они найдут моего сына, а он не пожелает сообщать мне свое место нахождения, они сообщат мне только о том, что он найден, жив, здоров и не более. Сгоряча я пошел к адвокату, но тот подтвердил – сотрудник совершенно прав, таков закон. Но меня это не устраивает. Анатолий – мой единственный сын и я имею право знать, где он, как с ним связаться и что у него все в порядке. Поэтому я решил обратиться к Вам. Анонимность я гарантирую.

– Анонимность? – удивился я. – Обычно я гарантирую клиентом анонимность.

– Я понимаю, что Вам придется нарушить право моего сына на тайну личной жизни, это же не совсем законно, я думаю.

– Ах, Вы об этом, – вздохнул я.

Олег Михайлович затронул больную тему. На мой взгляд, сейчас слишком много говорят о правах, совершенно забывая об обязанностях. Сыны и дочери имеют право… и длинный список, а где же обязанности? Сын имеет право скрываться от отца, а отец не имеет право знать, что с его ребенком? И кто тут прав? По зомбоящику показывают, как непутевое чадо вышвыривает, причем по решению суда, родных родителей из квартиры на улицу и все возмущенны безнравственностью поступка, но он имеет право. А мне интересно, что ж это были за адвокаты у родителей, которые защищали их права? Ведь нетрудоспособные родители имеют, в свою очередь, право на алименты с чада, почему об этом знают только юристы, да и то не все? Вышвырнул на улицу? Плати алименты. Вопрос прав и обязанностей в последнее время стал каким-то однобоким, выхолощенным… Ой, что это я, отвлекся.

– Олег Михайлович, давайте, для начала, все же проясним ситуацию. Юридически Ваш сын не пропал без вести, просто вы в какой-то период времени утратили с ним связь, которую не можете восстановить доступными вам средствами?

– Да, – Олег Михайлович был краток.

– А подробнее? Вы поссорились?

– Не думаю…

«О как, он не думает!» – мысленно удивился я, но видимо подумал слишком громко, потому, что Олег Михайлович, тут же решил дать более развернутый ответ:

– Я не могу назвать это ссорой, скорее у нас возник некоторый конфликт интересов и недопонимания сторон.

– ? – дернул я бровью, сочтя за благо промолчать, редко встречаются люди, столько дипломатично описывающие свои семейные проблемы. За этим «конфликтом интересов» может быть все что угодно, от невинного не поздравления с юбилеем, до поножовщины.

– Наверное, будет лучше, если я расскажу все по порядку. Но история долгая и не хотелось бы понапрасну тратить Ваше и свое время, скажите, Вы возьметесь за поиски моего сына?

– Извините, но сначала Вам придется потратить это время, у меня еще недостаточно данных для ответа на Ваш вопрос, – выдал я, довольно отметив про себя, что я тоже умею выражаться красиво и витиевато.

– Что ж, начну с того, что Анатолий, так зовут моего сына, рос единственным ребенком в семье. Мне прекрасно известно, чем это может закончиться, поэтому я старался его не баловать. Не хотел, чтобы он вырос мажором, сынком богатенького папы начальника, не способным к самостоятельному существованию. Поэтому старался увлечь его чем-то, кроме телевизора и компьютера. И пока он учился в школе, мне это вполне удавалось. Самое главное – я смог привить ему любовь к книгам, научил искать и правильно использовать полезную информацию из печатного текста. Толик рос думающим мальчиком. Кроме того он увлекался техникой, занимался авиамоделированием, даже успешно участвовал в соревнованиях. Вообще, он отлично разбирался в различной механике, данное увлечение я всячески поощрял. Даже купил ему старенькую иномарку, которую он самостоятельно привел в идеальное состояние. В нашей стране стало слишком много юристов и катастрофически мало толковых инженеров. Честно сказать, я мечтал, чтобы он пошел по моим стопам…

– А вы? – уточнил я.

– Я главный инженер, – ответил Олег Михайлович, мне стала понятна многозначительная пауза, сделанная им в начале разговора. У меня было больше шансов зазвать в гости мэра города, чем такую величину Компании.

– Продолжайте, – кивнул я.

– Из Толика вполне мог получиться выдающийся инженер, даже если не ученый в технологической области…

– Мог? – специально прервал я хвалебную оду чаду.

– Мог, – сник Олег Михайлович. – Давайте по порядку. Значит так, все было хорошо, до самого окончания школы. Он попал в первый выпуск, который столкнулся с ЕГЭ. Но, несмотря на мои опасения, сдал его более чем на отлично.

– Это как? – не понял я.

– Он набрал 99 балов. Это позволило выбирать любой вуз в стране, по многим факультетам даже на бюджетной основе. Как я уже говорил, все хотят быть юристами и экономистами, поэтому Анатолий без проблем поступил в один из ведущих политехнических вузов Москвы. На бюджет! – гордо подчеркнул Олег Михайлович.

«Ну, конечно же, бюджетное место вам жизненно необходимо», – зло подумал я и видимо вновь слишком громко.

– Разумеется, я в состоянии оплатить обучении сына в любом вузе, но если у ребенка талант, почему он должен его стесняться?!

«Может потому, что у другого талантливого ребенка может не оказаться такого папы?» – подумал я.

– Если у другого ребенка такой же талант, он тоже может поступить на бюджет! – ответил мне Олег Михайлович, а я испугался, не брякнул ли я это вслух.

– У Вас на лице все написано, – разъяснил ситуацию Олег Михайлович, – Я думал, оперативные работники лучше контролируют свои эмоции.

– Я был так себе оперативником, потому и ушел на пенсию. Скажите, уж коли пошел такой откровенный разговор, а в анкете на зачисление в вуз у Анатолия в графе «родители» было написано: папа – рабочий, а мама – домохозяйка?

Олег Михайлович просверлил меня взглядом, но неожиданно сменил гнев на милость:

– Я понимаю Ваш скептицизм, но я не предпринимал никаких действий насчет того, на каком потоке будет учиться Толик, не ходатайствовал и не давал взяток, кроме того бороться с коррупцией – не моя обязанность. А насчет анкеты, там были люди и с более выдающимися анкетами, которые поступили на платной основе, вуз очень престижный. А матери у Толика нет, она умерла, когда ему было десять.

– Извините, – смутился я.

– Да и потом это не имеет отношения к нашему делу. А имеет значение, что Анатолий отлично отучился первый семестр и бросил вуз.

– Вот те раз? Вкусил московской вольной жизни?

– Не совсем, я неточно выразился, он бросил политехнический и решил перевестись в МГУ на экономический факультет, – Олег Михайлович прервался на глоток давно остывшего кофе, – Хороший кофе. Я, естественно, был категорически против и даже отказался оплачивать обучение.

– Оплачивать?

– Ну да, бюджетных мест в МГУ со второго семестра не раздают.

– И вы поссорились?

Олег Михайлович моргнул на меня своим удивительным взглядом и заинтересовался потолком кабинета. Я дал ему возможность сформулировать ответ и получил удовольствие от следующей фразы:

– Я бы назвал это конфликтом отцов и детей, некоторое непонимание в целях и ценностях, приведшее к дисбалансу нормальных отношений. К тому же, Анатолий прибег к не совсем этичному способу разрешения спорной ситуации.

«Жжет! Да Вам Олег Михайлович не инженером в Компании работать, а дипломатом на Ближнем Востоке» – подумал я.

– Он привлек к решению своих проблем мать.

– Виноват, вы же сказали…

– Я имел в виду светлую ее память, – пояснил Олег Михайлович. – Он, Толик, заявил, что Светлана не одобрила бы мое давление на его свободу выбора.

«Тяжело вам живется, богатым и образованным» – подумал и я, а вслух предположил:

– И вы перестали общаться?

– Нет, я согласился платить за учебу, предположив, что время само все расставит по своим местам. А с учетом того как успешно учился Анатолий, я даже смирился с мыслью, что мой сын будет экономистом. В конце концов, экономистов хоть и много, но грамотных раз, два и обчелся. Ему даже предложили продолжить обучение в аспирантуре…

– Но? – справедливо предположил я.

– Он отказался. Сказал, что научная деятельность в этой сфере ему неинтересна, так же отказался вернуться в город. Я мог бы поспособствовать его трудоустройству в Компании, но он заявил, что в организации, где кадровая политика строится на кумовстве и связях, отсутствует возможность для полноценного карьерного роста и проявления имеющихся знаний и талантов.

«О, как! – в который раз подумал я, – Вы Олег Михайлович и в самом деле преуспели в воспитании сына, возможно в Вас умер выдающийся педагог».

– И вы поссорились?..

– Да что вы заладили, как попугай «поссорились да поссорились»! – не выдержал Олег Михайлович, – Не ссорились мы! К тому же я чего-то подобного ожидал. Анатолий без труда устроился в Москве в частную аудиторскую компанию. Судя по всему, стал неплохо зарабатывать, так как я предложил ему помочь в приобретении квартиры в Москве, но он отказался, сказал, сам справится. Я не стал настаивать. – Олег Михайлович замолк, уткнувшись носом в кофейную чашку.

А мне пришло в голову, что не все так гладко как он рассказывает, и некоторая обида на сына имеет место быть.