Перерождение. Посвящение еврейскому гетто Гааги
Перерождение бывает?
Мы можем только лишь гадать,
Где бродят души, мы не знаем,
Путей г-сподних не познать.
Живу теперь я здесь в Гааге,
И, может быть, когда-то жил?
В Египте, Африке и Праге,
Гадаю, сколько хватит сил.
И я совсем не понимаю,
Что здесь забыл, что потерял,
Земля ведь эта мне чужая,
И чуждый для земли сей я.
И там, где раньше было гетто,
Где божий раньше жил народ,
Разврат в почёте, и воспета
Лишь мерзость, и живёт порок.
И я, как в сне кошмарном, вижу,
Как продавал меня сосед,
Семь гульденов награда, – слышу
Покажет кто «еврейский след».
И в поезде везли куда-то,
И раздевали догола,
Вот думали мы так: отрада,
Горячий душ, мытьё, вода…
Но скуден душ, лишь пара капель,
Сочился с потолка на нас,
И падали мы, трупы, на пол,
Из душа шёл смертельный газ.
Перерождение бывает?
Мы можем только лишь гадать,
Локомотив состав толкает,
Коляску катит с деткой мать…
И я шагаю по кварталу,
Где жил когда-то здесь народ,
И, может, я здесь жил – не знаю,
Воспоминанье восстаёт.
Всё очень сильно изменилось:
Развратники и торгаши,
Но я живу, и это милость,
А в остальном, Г-сподь, прости!
11.02.2020
Из жизни одного незадачливого раввина
Основано на реальных событиях.
Усердно дом свой убирал
Пред Песахом1 раввин,
Углы от крошек вычищал,
Посуду всю намыл.
Пошёл он в гости на Шаббат,
Вернулся – денег нет,
– Хамец2 верните мне назад!
Кричал он ворам вслед.
Духовным лицам движения Хабад посвящается
Всё выше и выше и выше
Над всем задираю я нос,
Людей уже вовсе не вижу,
Настолько я сильно возрос.
Я к Б-гу и Ребе3 взмываю,
Идеи святые несу,
Всё выше и выше взлетаю,
Как будто я лётчик на «СУ».
Повадки внуков
Просила бабушка доклад
Ей предоставить точный,
Чем внук её бывает рад,
Чем рада её внучка?
– Ты поподробней расскажи,
Какие их повадки?
– Пока что какают в штаны
И верещат ребятки.
Повадки хищные, – что врать:
Весь мир хотят захапать,
Как можно больше, чтобы жрать,
Как можно больше какать.
Папа игрушку принёс…
Семейная лирика, на реальных событиях основанная.
Папа игрушку принёс вновь с помойки,
Мама вскочила в ярости с койки!
– Девочка наша играть будет с ней,
Глядишь, разовьётся, и станет умней.
Резоны такие не к нашей мамаше,
Да разве с ней сваришь какой-нибудь каши?
Игрушка летит на помойку обратно,
Играет мелодией, светится славно…
Будни русского раввина в Израиле
Основано на реальных событиях
Мы читаем «Теиллим»4:
Наш раввин «табло» разбил,
Помахал он кулаками
И арабу дал «по сраке».
Боженька, прости раввина!
У него пусть будет сила
«Чернопопых» чтоб гонять,
Ну, а нам – псалмы читать5.
О земной жизни
Как жаль мне мою жизнь
Земную в этом теле,
Хотел её прожить,
Со смыслом да на деле.
Оставить после свет
И доброты немного,
Всем людям мой привет
И помощи от Б-га.
Достичь бы я хотел,
Того, что не минует,
Ведь грустен тех удел,
Кто лишь навоз штампует.
19.10.2018 Гаага
Аллегория на изданный литературный труд
Пирог медовый я испёк,
Он по устам нектаром тёк,
Пока я нёс гостям, его
Пытались обратить в дерьмо
Вокруг летающие мухи:
Их прогонять устали руки.
Но до гостей пирог донёс,
И «маззл тов»7 всё ж произнёс.
Я книгу написал в тиши,
Подобную ты отыщи!
Её слова, как мёд из сот,
И музыки нежнейших нот…
Но прежняя напасть опять-
Пытаются всё обоср@ть,
Но отгоню поганых мух,
И мёд тех слов дойдёт до губ!
05.07.2019.
Коротко и честно о процедуре обращения в иудаизм
Иудеем хочешь стать?
Должен мать свою продать!
Отказаться, в смысле, должен,
Сирота – ни дать, ни взять.
Мать – не мать, отец и братцы,
Не придётся с ними знаться,
Из-за веры странной, чуждой,
Должен ты отмежеваться!
Окунут в купель с водою,
«Поц» обрезан, с бородою,
Вместо Васи Авраамом
Будут называть теперь.
Русскомордый, в камилавке,
Водку пьёшь теперь не в лавке,
А с раввином за столом.
И за это платишь бабки!
Мать была, была семья,
А теперь ты стал – свинья.
Пусть раздвоены копыта,
Пятачок-то не убрать.
И потом, чтоб знали вы,
В Процедуре вы должны
Голубей двух в Всесожженье
В Храме Б-жьем принести.
Храма нет? Не принесли?
Остаётесь вы лохи,
Процедура – лохотроном,
Вот такие пироги!
Радуйся, смертный…
Я как бы умер,
Меня как бы нету:
Душа под господним крылом.
С небес наблюдает, сокрытая где-то,
Родное-чужое кино.
Вот лица людские, предметы, сюжеты,
Беседы, раздоры, любовь.
И я в этом фильме беседую с кем-то,
И с кем-то здесь пью я вино.
Меня называют то сыном, то мужем,
Кому-то я даже отец,
Стоит за окном зловещая стужа,
И снова – весна и рассвет.
Мне в этой жизни, дышу я доколе,
Своя уготована роль,
Радуйся, смертный, выпавшей доле,
Не ной,
Не ропщи,
И не спорь.
Повседневное размышление о жизни еврея
Пускай жидом меня дразнят,
И пальцем тычут пускай,
Похож на Иисуса я разве,
Что крестятся так невзначай?
Я людям «шалом» отвечу,
И руку в ответ пожму,
И также при этой встрече
Про Б-га им расскажу.
Им расскажу про законы,
Что были даны Моше8,
Не было б жизни без Торы,
Познать бы всем людям уже.
Так и шагаю я в шляпе,
По ветру плывёт борода,
Господь Б-г един наш – не зря мы
Так повторяем всегда.
Отрывок из
cтихотворн
ого
пересказ
а
книги Эстер
Преданье есть, оно не ложь,
Жил царь один, Ахашверош ,
Он правил Персией в те дни,
Шушан столицей нарекли.
Не благородных был кровей -
Из конюхов, что посмелей,
Пиры и роскошь он любил,
Полгода длился этот пир.
Его жена, царица Вашти,
Свой женский пир вдали, без страсти,
Давала женщинам отдельно,
Но муж напился беспредельно.
Велел жену свою позвать,
И голой людям показать,
Но Вашти – дочь царя она,
Посланцев напрочь прогнала.
Обескуражен пьяный царь:
– Жена моя такая тварь!
Скажите, люди, что с ней делать?
Здесь следуют гостей советы:
– Взашей её прогнать ты должен,
Непослушанье – невозможно,
Иначе наши жёны тоже,
Не будут слушать нас, о Боже!
А ей на место – молодуху,
Развеять сможет твою скуку,
Устрой смотрины кандидаток,
Со всей страны невест богатых.
Жила в том городе Эстер,
Другим девицам не в пример,
Ещё Хадассой её звали,
И знали дядю Мордехая.
Её на «конкурс» также взяли,
Год целый маслом умащали,
Когда к царю она пошла,
Ничто с собою не взяла.
И победительницей вышла,
Сраженье было то излишне,
Корону царскую надела,
На трон на место Вашти села.
И царь царицу полюбил,
На пир вельмож всех пригласил,
Но были у него враги,
Бигтан и Тереш – евнухи.
Задумали убить царя,
Но Мордехай сидел не зря
Перед дворцом, и слышал всё,
Так слуг закончилось житьё.
Повесили на древе их,
Записан в книгу этот стих,
Но о заслуге Мордехая
Забылось, часто как бывает.
И после этого Аман
Так к Мордехаю приставал:
– Мне каждый кланяется здесь,
Кланься и ты, умерь же спесь.
– Но кланяюсь я лишь Творцу,
Еврей я и служу Ему.
Так Мордехай ответил смело.
Аман замыслил смертно-дело.
Убить замыслил Мордехая,
И всех евреев того края,
Купил лицензию за тыщи,
Ахашверош не стал чтоб нищим.
На день тринадцатый адара,
Падёт кровавая расправа,
Царя указ – отдал Аман,
В сто двадцать семь разослан стран.
Уселся царь на пир с Аманом,
Гонцы спешат в далёки страны,
Смятенье в городе Шушан,
Народ-«иври» на смерть отдан.
Пандемии коронавируса посвящается
Какой-то Нахунь из Уханя
Мышей сожрал. Зачем – не знаю,
Тем вирус новый он создал:
Весь мир закашлял, зачихал!
И улицы все опустели,
Кафе, бутики и бордели,
Не сделать селфи жопы толстой
В рванине джинсовой так просто.
И в Инстаграм пост не поставить,
Намордник на себя напялить,
Ведь поколение – с пёсьей мордой.
Нахунями весь мир наполнен.