Дети Вольного Бога. Золотые нити. Книга первая

Я поморщилась. На ум приходили только истории, услышанные в детстве, легенды и прочая чушь, которая вряд ли имела хоть что-то общее с действительностью. Тяжело было собрать все это в один пазл, фрагменты так или иначе терялись.

– Нечисть появилась после Великого завоевания и основания Фелабелля. Ее наслал на эти земли Эир, божество Либертаса, – начала я, задумчиво водя пальцем по горлышку бокала. – Единственный способ борьбы с ней – изгнание. Среди нечисти есть разные твари. Утопленники, чащобники, анчутки, мавки, да кого там только нет! Перечислить всех не успеешь – убьют. Да и мало тех, кому удавалось их увидеть, ибо не все покидали лес живыми. То есть даже говорить о том, как они выглядят, не имеет смысла, потому что их истинное обличие нам не известно. Кто-то видел одно, кто-то другое. У кого-то просто разыгралось воображение. Кому-то привиделось со страха.

Рэйнар кивнул и взял в руки колоду игральных карт. Так он сосредотачивался, тасуя их. Или успокаивался. У каждого человека должна быть особенность, а учитывая, что работающий со спиртным тавернщик пить не любил – это стало своего рода способом снять стресс. Рэйнара я знала давно. Его отец приятельствовал с моим, в детстве мы вместе пускали кораблики в весенних ручьях. Он был мне как брат, и я давно привыкла к его странным привычкам. Его руки постоянно были чем-то заняты, будь то бокалом, который нужно натереть, колодой карт или бумагой, которую можно сложить. Без этого он начинал психовать или не мог вникнуть в разговор.

– Ага. Нечисть она и есть нечисть, подкатегории лучше не рассматривать, они только в сказках имеют место, – произнес он, – потому что этот вопрос никогда не исследовался. Трудно рассмотреть что-то в темноте, тем более если это что-то очень хочет тебя убить, а ты в этот момент всеми силами стараешься загнать его подальше в лес.

Хотелось пробурчать в ответ: "Я и без тебя это знала" или "Об этом я и говорю", – но я удержалась. Опять назовет госпожой ворчуньей.

– А еще мы знаем, что нечисть выходит на охоту ночью. Те, кто попадается ей, либо пропадают навсегда, либо остаются лежать на земле, растерзанные и убитые. Некоторые засыпают вечным сном. Когда Кирка шел в Ходр, он пользовался защитной магией. Никому и никогда не удавалось убить ни одну тварь, а те, кто хвалится такими достижениями, в основном лжецы или психи, которые и в лесу-то ни разу не были. Это все, что мы знаем. И как со всем этим я должна придумать средство для геноцида? Волшебную пилюлю от болезней в голове короля я могу создать гораздо быстрее и с большим желанием, – говорю, раскачиваясь на стуле от раздражения. Еще не забытая злость скребется кошачьими когтями под кожей. В такие моменты меня вообще лучше не трогать, уж очень быстро я распаляюсь и прихожу в бешенство.

Рэйнар опустил колоду на стойку и упер руки в бока. В глазах его промелькнул детский задор. Ну вот, опять. Я что, на шута похожа или у меня на лице что-то написано?

Да и почему любой жест в свою сторону я воспринимаю в штыки?

– Знаешь, чтобы придумать средство, которое поможет тебе, я бы на твоем месте сначала обратился к истокам. Мы ведь по сути ничего не знаем. А то, что нам известно, вполне может оказаться досужими домыслами. Вдруг истинная история нечисти еще никем не рассказана?

– Это, конечно, прекрасно. Вот только получается, я должна охотиться на утопленника и одновременно пытаться посадить его на цепь для дальнейших изучений? Мне кажется, что это абсолютно не реализуемо, – проворчала я. Сердилась неистово. И из-за этого мир вокруг терял краски. Серел и серел. Я не могла решить задачу, поставленную передо мной Элибером. Выход из положения, в котором я оказалась, казался призрачным и недостижимым.

Тавернщик замотал головой и взял меня за руки, привлекая внимание. Посмотрел в глаза и улыбнулся:

– Я не об этом. Нужно просто обратиться к тем, кто владеет большей информацией. Пока ты не соберешь пазл целиком – не будешь знать, какая картинка получится. Не стоит поднимать меч, пока твой враг не показал слабое место, понимаешь? Что легче – пытаться пробить доспехи или ударить туда, где заканчивается сталь?

Я слабо киваю и понимаю, что дело, скорее всего, затянется надолго. Вряд ли я успею до Имболка. Мало того, что это в принципе невозможно, так в историю и происхождение лесной живности, похоже, придется окунуться с головой.

– И что ты предлагаешь? Думаешь, я знаю хоть одного человека, который разбирается в нечисти больше, чем я сама?

– Думаю, такие определенно есть. Не забывай, люди живут и у лесных границ. Там стоит немало деревень, и хижин в самих перелесках. Местные с нечистью наверняка сталкивались. Или случайно, может, видели, – ответил он и расслаблено пожал плечами. Конечно, у него же сроки не поджимают. А для меня это как иголку в стоге сена искать. Хвататься за любую возможность хоть что-то узнать, хоть крупицу информации найти. Реально? Не думаю. Ненавижу свою работу.

– И что, мне теперь по деревням и хижинам лесным шастать? Людей расспрашивать? Да они ж горазды выдумывать больше того, что знают. Мы такие существа, любим все приукрасить.

– А может, в выдумках и кроется истина. Об этом ты когда-нибудь думала, реалистка? Там, где начинается рациональное мышление – заканчивается магия. Прислушайся к людям за пределами города, и тебя удивят их слова. Много ли мы знаем о том, что происходит за каменными и могучими стенами Ходра? Я думаю, почти ничего. И пожалуйста, попробуй уже разглядеть свет в этом мире. И начни хоть изредка доверять чужим словам. Гарантирую, жить станет проще, – он растрепал мои волосы и самодовольно ухмыльнулся. Тоже мне знаток. Как эгоцентрично.

– Обойдусь без твоих советов насчет моего восприятия мира. Но про деревни подумаю, вариантов у меня в любом случае немного. Нужно откуда-то начинать. А начало – самая сложная точка пути.

За окном темнело, света от одной свечи в таверне не хватало, и длинные тени плясали на лице Рэйнара. Наверное, со стороны мы напоминали двух заговорщиков, которые планировали начать революцию и свергнуть короля. Жаль, что это не так. С заданиями, что дает Элибер, восстание кажется плевым делом. Проще убить, чем выполнить.

– Думаю, мне пора. Я уже опаздываю к лорду Одуванчику. Он будет злиться, а ты знаешь, как я это не люблю. Когда он недоволен, стены дрожать начинают. Боюсь, однажды замок расколется пополам.

– Передавай привет, – Рэйнар ехидно усмехнулся.

– Если передам – тебя повесят.

– Знаю. Зайди завтра, если надумаешь. Я знаком с человеком, который бывает здесь раз в пару месяцев. Он обещал заглянуть на ярмарку перед Йолем. Возможно, сможет тебе помочь. Хороший мужик, без лишних мыслей. Одинокий, правда. Живет на окраине Заговоренного леса. Пока же не буду тебя задерживать.

Я кивнула и нехотя вышла из таверны. Выпитое вино приятно согревало грудь, однако впереди меня ожидал серьезный разговор с Элибером. Да и пожалуйста! Хочет, чтобы я придумала способ уничтожить нечисть – пусть пару месяцев посидит один в замке. В своем любимом и гордом одиночестве.

Элибер

Я бы убил ее, клянусь.

Я стоял на балконе тронного зала, рассматривая кривые улочки Ходра, заметенные снегом. Дэви опаздывала, а я терпеть не мог, когда кто-то приходит на встречу со мной не вовремя. Как будто бы тебя принижают. Я что, невидим? Может быть, меня вообще не существует?

Дэви стала такой, когда наша связь остыла, словно между нами встала стена льда. Со временем эта стена становилась все толще и толще, попутно обрастая острыми ледяными шипами. Не было больше понимания, чародейка отдалилась, жила сама по себе. Нет, не так. Сама ради себя. Так было бы правильней выразиться.

На ночном небе звездной пылью рассыпались созвездия. Ходр пах Йолем, мхом и копотью. Где ее опять носит? Почему я должен ждать?

Темный шлейф шерстяной мантии с волчьим гербом скользил за мной тенью, скрадывая шаги. Я думал о завтрашнем дне, о предсказаниях Ари. "Когда появится третий – все изменится", – говорила она. Спустя много лет, я начал подозревать, что Лиса ошиблась. Третий не показывался, хотя я мечтал о его появлении. Мечты сменились пустотой внутри, остался лишь холод. Ничего не менялось. Видимо, мою судьбу решили переписать в библиотеках Башни. Забавнее наблюдать за страданиями героя, чем за становлением его счастливой жизни.

– Извиняюсь за опоздание. Я кое-что придумала, – донесся ее звонкий голос из-за спины, разбивая мысли на тысячи осколков.

Я оглянулся. Дэви принесла с собой январский ветер и хлопья снега, что медленно оседал на черепичные кровли домов. Кожаный плащ нараспашку открывал длинную холщевую рубаху, талию обтягивал болотного цвета корсет. Я услышал запах вина.

– Что, из таверн теперь не выпускают, пока бокал не допьешь? – Нахмурился. Злость давила на виски даже сильнее, чем я ожидал.

– Мне теперь и выпить нельзя? – съязвила она, скидывая длинные волосы с плеча. – Вообще-то спиртное часто помогает находить новые идеи. Радовались бы, ваша светлость, что я еще не покинула вас, после того, как вы озвучили свое новое задание.

Дэви присела в неуклюжем реверансе. Меня раздражало ее пренебрежение. Лучше бы сбежала из Ходра, раз не могла справиться с невыполнимой миссией, чем стояла сейчас в тронном зале и паясничала. Или для нее нужно отдельное изгнание? В конце концов, я никого рядом с собой не держу.

– Ближе к делу. Ты хотела меня обрадовать, а не нагрубить. Должно же быть основание для твоего сегодняшнего опоздания? Или, по-твоему, я твой верный пес, который будет ждать до последнего?

– Хвоста не нахожу. Но ты в любом случае ждал. Не нужно делать вид, что тебе не интересно и моя работа тебя не касается. Я тебя насквозь вижу, всю твою гниль и спрятанное под нею тепло. Раз ты все еще терпишь меня, значит, не так уж я тебя и оскорбляю, – Дэви хмыкнула, выпрямилась и расслабленно пожала плечами. Откуда в ней эта уверенность и спокойствие? Она обожала испытывать мое терпение. Может, я и был псом. А может, во мне осталось ни капли жалости. Дэви продолжала: – Может быть, тебе даже нравится пренебрежительное отношение? Или грубость? Впрочем, есть вещи поважнее, ты прав. У моего короля отменно получается давать сложные задачи, над которыми почему-то только я должна ломать голову. Я поломала, пришла к выводу, что в ближайший месяц мне придется покинуть столицу и отправиться за поиском ответов.

Молчу. Мне определенно не нравится такой ход событий. Я, конечно, понимал, что, возможно, Дэви придется покинуть Ходр, чтобы придумать способ для истребления лесных тварей, вот только, когда она сама озвучила свой план, внутри стало невыносимо тихо. Одиночество навалилось на плечи тяжелым грузом. Почти все мое правление Дэви была рядом, а сейчас нам предстояло впервые расстаться на долгое время.

– И куда ты направишься? – спрашиваю, справляясь с эмоциями. Подумаешь, разве я не смогу сам? Кто она вообще такая? Советница моя что ли? Нет. Всего лишь колдунья при дворе. Ее мнение никогда не было ценнее моего собственного.

– Не знаю точно. Возможно, ближе к Заговоренному лесу. Мне придется изучить их, прежде чем придумать способ для уничтожения. Нужно расспросить людей, которые могли с ними столкнуться. Я буду искать тех, кто хоть что-то знает, – говорит она и складывает руки на груди. Смотрит на меня укоризненно, разные глаза враждебно блестят. Для нее это очередное соревнование с самой собой, а не со мной. Доказать, что невозможное возможно. Меня она никогда не побеждала, но себя – всегда.

– Тебе не кажется, что так ты потратишь слишком много времени? Можно ведь совсем ничего не узнать.

– У меня нет другого выбора. Так я смогу найти хоть какую-нибудь зацепку. Хоть что-то. А это больше, чем ничего. Ты приказал то, чего не приказывал еще ни один король своему чародею. Нужно же как-то начать.

В чем-то она была права. Не было другого выбора. Придется путешествовать и искать ответы по всему Фелабеллю. Где-то внутри, за клеткой ребер, зашевелилась тревога. Опасно было в одиночестве блуждать по стране во время войны. "Дэви не пальцем деланная", – напомнил я себе. В конце концов, она ученица Ари и сможет за себя постоять. К тому же о чем я думал, когда давал это задание? Конечно, ей придется рисковать жизнью, но она справится.

– Хорошо. Предупреди меня перед отбытием. И скажи, где ты будешь, чтобы я знал, откуда ждать письма. Будь добра держать меня в курсе дела, если что-то выяснишь. Я должен знать, что с тобой происходит.

Дэви усмехнулась. Мне захотелось дотянуться до шелка ее длинных волос, запустить в них пальцы, коснуться темного золота. Проявить тепло. Мне было сложно. Я и сам не понимал, почему сердце так противно скулило. Боялся за нее? Я не боялся. Мне было все равно. Плевать, даже если она там умрет. Меня больше беспокоило, что будет здесь, когда я останусь один. Если что-то сломается в ее отсутствии, мне будет не на кого опереться, да и руку мне никто не протянет.

– Не переживай. Когда-нибудь ты поймешь, что виноват во всем только ты сам, – произнесла она вдруг и направилась к выходу из зала. Я задумчиво смотрел ей вслед и чувствовал себя абсолютно беспомощным.

Я ненавидел свои эмоции, а беспомощность вообще терпеть не мог. Ее я старался сразу же засадить в клетку в самой глубине сознания. Запирал на все замки, накидывал цепь на стальные прутья. Старался не слушать. Эмоции – слабость. Если идти у них поводу – добром это не кончится. Чувства заставляют нас совершать ошибки, поступать глупо и по-детски. Только чистый разум способен дотянуться до звезд, так было и так будет всегда.

Противоречия губят людские сердца. Если я выбрал свой путь, то должен держаться курса и до конца быть верным своему слову.

Я остался один посреди тронного зала под витражными стеклами небосвода. Звездная пыль заполняла пространство. Город ложился спать, и ветер приносил запах его сновидений. Руки покрывались гусиной кожей от морозного воздуха. Пора было идти в покои.

Завтрашний день нес с собой неизвестность. Это пугало. Я не любил, когда все шло не по плану. Новизну я тоже терпеть не мог. Лучше жить в постоянстве, без сюрпризов и неожиданностей. Если бы все было именно так, существование было бы скучным, но спокойным.

Я бы хотел исправить мир и поставить колесо в нужную колею, но для этого необходимо много терпения. Терпеть я умел, хоть и не любил. Когда-нибудь солнце взойдет перед моими глазами и принесет с собой чувство свободы и тепла, но это точно будет не завтра. А может, я так и останусь один на один с ночью и холодным светом луны.

Глава третья

Дэви

Рэйнар не обманул.

Мы встретились на ярмарке перед самым днем Зимнего солнцестояния. Год заканчивался, колесо закручивалось музыкой бродячих музыкантов, танцами шутов на главной площади Ходра, яблоками в карамели и горячей медовухой в уличных лавках. Время – веретено.

Я шла со службы в Храме Триедины. Еще час назад мы приносили в жертву кабана, пойманного в лесу. Смотрели в глаза смерти. Сейчас я возвращалась в мир живых, где поют, танцуют и провожают год.

Разговор с Элибером был примерно таким, каким я его и представляла. Холодный взгляд, режущий похуже любого ножа, высокомерный вид этакого всезнайки. Тошно. Я радовалась, что скоро покину столицу и наконец смогу отдохнуть от него хотя бы на какое-то время, пусть полноценным отпуском это путешествие и нельзя было назвать.

Рэйнар вышел из-за угла, галантно подхватил меня под руку и повел в сторону узкого, украшенного еловыми ветвями переулка.

– Я рад, что ты получила утром птицу. Как и обещал. Сегодня он в городе, уже заходил в "Хмельной котел". Сказал, что выпьет эля и пройдется по торговым шатрам. У тебя есть возможность обратиться к нему за помощью, – глаза Рэйнара горели праздничными йольскими огнями, отблески костров сияли в его улыбке.

– Ты не предупреждал его обо мне? – спросила я, переступая от холода с ноги на ногу.

– Я сказал, что с ним хочет поговорить необычная чародейка и попросить об услуге. Еще сказал, что ты сможешь заплатить, поэтому он заинтересован в разговоре. Можешь не переживать, нам остается только найти его. Как прошел разговор с Лордом Одуванчиком?

– Сам как думаешь? Больше ничем удивлять он не собирается, поэтому мы возвращаемся в те дипломатические отношения, где каждый делает свою работу. Думаю, без меня ему будет тяжело. Может, за это время он хотя бы поймет, что быть в одиночестве не так приятно, как кажется. Ну, я все еще надеюсь, что он сможет пересмотреть свои ценности, хотя это и маловероятно. Поэтому посмотрим. Пошли? Пора договариваться.

Рэйнар кивнул и вывел меня из переулка прямо к торговым лавкам. В центре площади жонглер подкидывал в воздух факелы, и языки пламени окрашивали пространство в алый. Тепло подкрадывалось к сердцу, наконец-то я прочувствовала приближение праздника. Все становилось легким, волшебным и свободным.

– Потом посмотришь, сначала дела, разве нет? – весело спросил Рэйнар. Он заметил мой неожиданный интерес к празднику, которого я раньше не проявляла. Йоль начинал год по-новому, я чувствовала, что с этого момента все изменится. Мир уже не будет таким, как прежде.

Через пару пролетов мы встретились с мужчиной, о котором говорил Рэйнар. Он покупал перья для каллиграфии, на темные волосы падали хлопья снега. Колдун был высоким, выше Элибера, широкие крепкие плечи казались напряженными, хотя на обросшем щетиной лице читалось спокойствие. Внутри все сжалось, сердце неприятно скрутило. Он напомнил мне отца.

– Фаррис, добрый день тебе еще раз. Я привел девушку, которая хотела поговорить с тобой, – Рэйнар опустил мою руку и отступил назад.

Фаррис осмотрел меня с интересом, слегка приподняв густые брови, положил перед торговцем серебряную монету и, взяв мешочек с перьями, протянул большую ладонь.

– Меня зовут Фаррис. Приятно познакомится с чародейкой, чья вера в Триедину так сильна, – произнес он грубоватым голосом с легкой насмешкой. Да, многие колдуны не придерживались религии, которую принес на Волчьи тропы Эрдали Присон. – Я видел вас на служениях в храме.

– Давайте обойдемся без осуждений. Я – Дэви, – крепко пожимаю его ладонь. – Рэйнар наверняка поставил вас в известность о моей просьбе. Мне нужно остановиться где-то на неопределенное время в целях исследования Заговоренного леса. Рэйнар сказал, что вы как раз живете рядом.

– Живу, – мужчина кивнул. – Рэйнару бы поменьше языком трепать. Что вы можете мне предложить?

– Пять золотых в месяц. Сумма может обговариваться.

Мужчина задумался и подпер подбородок пальцами.

– Завтра утром я покидаю столицу. Могу взять вас с собой, деньги никогда не бывали лишними. Тем более редко можно найти работу, за которую платят больше одной золотой монеты. Я выделю вам комнату в своем доме. С правилами все просто – убирать за собой, никого не приводить и кормить скот, если я отлучусь.

Я усмехнулась. Этакая жена, что ждет мужа с охоты в их маленькой хижинке. В принципе, условия меня устраивали. Единственные, кого я могла привести домой, были, наверное, только утопленники или чащобники. С уборкой тоже все было просто, бардак я не разводила. Да и за животиной ухаживать приходилось, когда я жила с Ари. Она наказывала каждое утро уходить в чащу подкармливать волков, лис и прочих лесных зверей. Считала, что так я сближусь с миром. Не знаю, помогло ли это, но однажды меня чуть не сожрал медведь. Наверное, если бы у него получилось, я действительно стала бы частью природы.

– Я согласна. Завтра на рассвете встретимся рядом с "Хмельным котлом". Удобно?

– Вполне. Территориально мой дом находится за Лунным краем. Путь долгий и холодный, подготовьтесь хорошенько, – мужчина слабо улыбнулся, темные глаза засветились внезапной добротой. – До встречи, госпожа Дэви.

– До встречи, – я кивнула, взяла Рэйнара за руку и потащила к главной площади. Он помахал на прощание своему давнему посетителю, довольно улыбнулся и посмотрел на меня.

Я остановилась у лавки с горячим сидором.

– Получается, в ближайшее время я тебя не увижу. Хочешь выпить на прощание? – Рэйнар буквально светился счастьем. Радовался, что помог мне. Это было приятно.

– Угощаешь?

– Давай.

Старичок торговец кивнул, заполняя стаканы пряным напитком. Легкий порыв ветра принес сладкий спиртной запах.

Мы шли к площади и согревали грудь яблоками и медом. Волшебство было на каждом шагу, кто-то обсыпал йольские полена мукой, кто-то кидался снежками, кто-то громко пел и шутил. Я остановилась у большой сцены, с интересом наблюдая за представлением бродячих артистов.

Со всех сторон слышались смех и звон монет. Люди платили за праздник, чтобы согреться в самую холодную ночь в году. Я чувствовала спокойствие, уют и тепло, тревога отступала, раздражение уходило. Словно в моей руке был не деревянный стакан с сидором, а факел, что освещал все вокруг. Улыбки на чужих лицах. Звонкий детский лепет. Магия. Все изменится. Застой закончится. Оковы падут.

Внезапный порыв ветра сбил меня с ног. Все, что оставалось в кружке, обожгло ладони и пальцы. Раздался громкий крик. Люди в ужасе уставились в небо, тросы, что держали шатры, натянулись и заскрипели, готовые вот-вот вырваться из земли.

Рэйнар кричал, пытаясь поймать мою руку. Началась давка, а я слышала только дикий вой ветра и громоподобный рев, который доносился из-за облаков. В воздухе засвистели стрелы. Лучники на стенах замка выстраивались в шеренгу рядом друг с другом. И тогда я увидела его. Сияние золотой чешуи. Дракон летел над крышами Ходра, разгоняя бурю огромными крыльями.

Люди в панике заползали под ярмарочные стойки, сооружали щиты из столов и скамей, будто это могло спасти их от праведного драконьего пламени. Уши закладывало, в глазах рябило яркими силуэтами. Детские крики и плач разносились со всех сторон, а я не могла оторвать взгляд от мощных крыльев, увитых узорами сверкающей чешуи. Дракон был величествен и прекрасен, стрелы пролетали мимо, либо отбивались вихрями ветра. Не было оружия, способного убить такое волшебство.

Казалось, он заметил меня, подмигнул и взмыл в небо. Пламя окрасило белые облака. Дракон сделал еще пару кругов и полетел на север, в сторону Забытых пещер, оставляя перепуганный город за спиной.

Ветер стихал, и я думала, как это странно. Никто никогда не видел драконов после завоевания Фелабелля, не считая Пирры, но то была всего лишь легенда. Я не верила, что кто-то из них выжил, пока не ощутила на коже порыв бури, что рождали его крылья. Говорят, драконы покидают убежище к Имболку, просыпаясь на Великую охоту. Но сейчас наступал Йоль, и до того, как начнет сходить снег, было еще далеко.

Пальцы покрылись красными пузырями от ожога, и я впервые за время его полета вспомнила о боли, презрительно окинув руку взглядом. Рэйнар потряс меня за плечо, пытаясь привлечь внимание. Люди постепенно выбирались из своих укрытий. Все дрожали от ужаса, а я замерла от великолепия драконьего золота.

– Ты в порядке? – испуганно спросил тавернщик. – Клянусь, я в жизни так не боялся.

– А чего бояться? Не съели же тебя, – произнесла я и поднялась на ватные ноги.

Я была права. Все изменится. Все уже меняется.

Ривер

– Ты совсем сдурела?!

Я кричал и не мог остановиться.

Мы вернулись к костру на рассвете. Всю дорогу я пытался молчать и игнорировать злость, что съедала меня изнутри. В конце концов она разожгла сердце до раскаленных углей, хоть мечи куй. Я благодарил всех богов, я благодарил Заговоренный лес и Лису, которая помогла мне найти сестру, но ярость росла с каждым шагом. Никогда я так не злился, никогда так не боялся. Тоже мне, много в голове мозгов, раз она одна уносится на чей-то зов среди ночи, пока я сплю. Мелкая дрянь.

– Я не думала, что это опасно, – честно призналась Несси. Ее взгляд искал спасения под ногами. Не будет никакой помощи, я чуть не поседел, пока тебя искал.

Горло выворачивало горечью. Мне хотелось рыдать, разбивать костяшки пальцев об деревья, сдирать с себя кожу ногтями, плеваться и рвать голосовые связки воплями. Я хотел, чтобы она поняла, что так со мной нельзя, чтобы она осознала, что я переживал, и больше так не делала. Но Несса – всего лишь маленький ребенок. А я – взрослый. Я должен держать себя в руках, воспитывать ее по-взрослому, а не срываться в истерике, вот только у меня не получалось удержаться. Я был драконом, и каждое мое слово обжигало ее крошечное сердце огненным дыханием. Ну и плевать. Почему я, в конце концов, должен копить все в себе, сдерживаться и не повышать голос, не кричать на нее? Сколько еще мне носить свой гнев внутри? Топтаться на мне позволять? Больше никому не позволю!

А что если бы клинок не привел меня в чувство? Что если бы я пошел к этому проклятому озеру и путь назад закрылся?

– Это было глупо! Ты что, совсем пустоголовая? Забыла, где мы находимся?! Это Заговоренный лес, а не сад, где можно с подружками играть! Здесь нет друзей и не будет! – кричу. Несса хнычет и всхлипывает. Ну и пожалуйста, зачем мне шкуру на себе рвать, когда не доходит, что ради нее я бьюсь с целым миром. Где хоть капля рассудка? Я что, должен упасть на колени и умолять больше так не поступать? «Несси, пожалуйста, предупреждай в следующий раз, если побежишь к утопленникам на ночевку», – так это должно выглядеть? – Сбегать ночью на чужой зов в лес, ты о чем думала?

– Я не пустоголовая! Сам такой, ничего не понял и никогда не поймешь! Я думала, тебе понравится, и ты захочешь с ними поговорить! Ты все испортил! Ты всегда все портишь! – Несса заворачивается в медвежью шкуру с головой и рыдает. Девчонка поганая.

– Из-за тебя мы чуть не погибли! Я чуть не погиб! О себе не думаешь, так обо мне бы подумала, – хмыкаю и развожу костер. Руки сводит от холода, внутри все горит от злости, вот только она меня не согревает. Щеки пылают огнем. Кулаки чешутся, требуют выпустить пар. Нас спас подарок отца. Хочется его выбросить. С силой пинаю мешок с вещами.

"Тебе понравится на войне. Научишься сдерживать свои чувства, а то подрастешь и станешь, как я. А меня, наверное, в этом мире и одного достаточно, как думаешь?" – голос отца звенит в ушах. Тварь. Зарядить бы сейчас йольским поленом по чьей-нибудь роже.

Падаю у костра. Грею руки над языками пламени. Дышу морозным воздухом. Чувствую под собой землю. Я здесь. Я сейчас. Это мое тело. Это я.

Плевать на отца. Плевать. Он не умел любить. «Я не ты, – напоминаю себе, – и таким не стану. Я еще могу научиться не причинять боль другим».

Устремляю взгляд вверх. Хочется многое сказать своим мертвецам, но они не услышат. Внезапно у меня перехватывает дыхание. Впервые, за все это время я вижу звезды – и плачу. Большая, синяя астра расцветает на ночном небе за буреломом. Она указывает на север, в сторону Фелабелля. Мы идем правильно. Пусть где-то я и сбился с пути, но сейчас мой внутренний компас направлен точно по курсу, если, конечно, Заговоренный лес не путает стороны света.

Интересно, когда он нас выпустит и что еще придется преодолеть на Волчьих тропах?

Замечаю, что всхлипы давно затихли. Несса сопит, спрятавшись под теплой медвежьей шкурой. Я аккуратно укладываюсь на земле и опускаю голову на ее ноги. Может, я и перегнул палку, наговорил лишнего. Может, с ней нужно мягче, вот только я так не умею. Не было у меня того, с кого брать пример.

Возможно, лес благодарил меня за искренность звездной пылью? Может, это его подарок? Или подарок лисы?

Мать говорила, что я слишком много спрашиваю и на мои вопросы никогда не найдется ответов.

Тихо нашептываю себе под нос балладу «О Пирре и крыльях». Проблемы чуть-чуть отступают. Чувствую, что скоро засну. Извини, Несси. Я так счастлив, что нашел тебя, и так сильно злюсь, что пришлось искать.

Спасибо, лиса. Я не заслуживаю твоей помощи, но постараюсь заслужить.

Больше никогда не позволю в себе разочароваться, честное слово. Я буду биться, хотя бы ради Нессы. Даже если придется сражаться с самим собой.

Залезаю к ней под медвежью шкуру. Прижимаю к себе. Сестра морщится во сне, трет маленький носик сжатым кулачком. Я смотрю в небо на мириады созвездий. Мне всего девятнадцать лет, руки мои в крови, но пока к груди жмется кусочек прошлой жизни, пока ее глаза горят светом и она верит в волшебство – я живой. Свободный. Утром она не будет со мной разговаривать, надуется и обидится, пока одиночество ей не надоест. Тогда я извинюсь и расскажу про звезды.

Пока я могу любить – я сильный и выдержу все. Моя ярость – из-за любви. Убивать, идти по головам, драться, стремиться. Любовь – это мой огонь. Моя еда. И вот что я понял за свою короткую жизнь: ничто не продвинет тебя вперед, кроме нее. Если придется любить своего врага, чтобы понять, чтобы остановить, чтобы поменять – я буду.

Если бы я не любил, где бы был сейчас?

"На войне", – подсказывает голос отца в голове. Да, наверное, убивал бы ведомых чьей-то властью, не видел бы смысла в жизни, мною бы командовали и отдавали приказы.

Вот чему научился я – изворачиваться. Хитрить, сбегать, дергать за чужие нитки, скрываться. Да я и сам могу приказы отдавать не хуже короля. Говорят, у наемников есть внутренние дети, о которых они заботятся. Не знаю, где потерялся мой, но рядом лежит реальный маленький человек. Он верит мне. Он надеется. И он тоже любит. А когда тебя любят и любишь ты – стоит постараться, даже если приходится сбивать локти в кровь.

Попробуй меня поймать. Пока ни у кого не получилось. Думаешь, ты лучше справишься?

Элибер

Она уехала на рассвете. Наш последний разговор вышел неловким и нервным, должно быть, от того, что я к тому времени еще не пришел в себя после драконьего полета над Ходром. Дэви явилась ночью, чтобы рассказать, куда она планирует направиться. На прощание произнесла, что теперь все изменится и мне придется принять новую реальность. Забавно. Когда-то первый чародей Присонов пришел из Лунного края, а сейчас – действующая колдунья возвращается в те же места. Не намек ли это судьбы, что Дэви будет последней? А я? Я тоже последний король из династии Присонов?

Лед словно дал трещину от внезапной бури. Я боялся потерять себя среди драконов, что покидали убежище раньше Великой охоты и парили в небесах во время зимы. Этот полет означал одно – угрозу Волчьим тропам. Угрозу Фелабеллю, Присонам, нашим устоям и нашему народу. Власти.

В легендах, известных всем, драконы – мудрые, великие создания, которые раньше охраняли мир и людей. Они делились своим волшебством с первыми чародеями, учили архитектуре и радовались нашим успехам. Драконы равны богам. А богов любят, богов слушают, богам верят. Сегодня люди боялись драконов, вот только если страх исчезнет – им снова начнут доверять большее, чем королям. С нечистью нужно поторопиться, а потом задуматься над защитой страны от этих летучих тварей. Загнать их поглубже в пещеры, чтобы даже на охоту не вылезали. Сдохнут там от голода, мне все равно. Лишь бы не предотвратить новые угрозы.