Read the book: «Няня для дочки отшельника»

Глава 1

Инга

– Жениться? На тебе? – Федькино лицо перекашивается и вдруг становится очень некрасивым.

– Ну да. А что? – я теряюсь от совершенно искреннего возмущения, звучащего в его голосе.

– Я? – уточняет он, будто тут есть кто-то еще. – Жениться?

– А есть другие варианты? – я распахиваю глаза, часто моргаю, стараясь не дать слезам потечь.

– Да ты совсем сбрендила! – резюмирует он и смотрит на меня с той смесью брезгливости и сожаления, с которой смотрят на заразных смертельно больных. – У тебя ж из приличного только имя! – фыркает мой, как мне казалось, жених. – Ты же даже накраситься не умеешь, не говоря уже о гардеробе! Как старая бабка вечно одеваешься!

– Федь, – кровь отливает от лица, слова застревают в горле. – Я же… Я же учительница! У меня и одежда вся такая… – провожу рукой.

– Ага! – радостно кивает головой тот, с кем я встречалась со школы. – А в ночной клуб ты наденешь юбку ниже колена и рубашечку с жилеточкой.

– Федь, я же не хожу в никакие ночные клубы! – растерянно мямлю я, хотя понимаю, что этот разговор пора бы заканчивать.

– Вот именно! – взмахивает рукой. – Ты не ходишь! А я, – он почему-то довольно улыбается, – хожу! Да! Кстати, – он будто вспомнил что-то незначительное, – там деньги были в шкатулке, я забрал! Все! Адьё!

– Что, значит, забрал? – вспыхиваю я. – Это же на квартиру!

– Вот всегда ты такая была, – кривится Федор уже у входной двери. – Мелочная, расчетливая скряга! Каждую копейку… – он как-то по-особенному унизительно сжимает большой и указательный пальцы, видимо, показывая, как я считаю копейки. – Никакой фантазии, никакой феерии! Учи-илка! – выплевывает он и скрывается на лестничной клетке.

– Федь! – бегу я следом. – Федь!

Но…

Мужчины уже и след простыл…

Я медленно оседаю на банкетку, стоящую в прихожей.

А все началось с не очень умной шутки моей мамы: “Жениться будете до пенсии или после?!”

Мама…

Мамочка…

Буквально через два часа я уже сижу на ее кухне.

Маленький городишко в области. Недалеко на электричке.

– Хорош сопли сушить! – почти прикрикивает на меня мама, хотя я вижу вертикальную складочку между ее бровей, и руку мою она стискивает своими горячими сухими пальцами очень нежно.

– Не стоит он того! Я тебе еще в школе сказала, что не твоего поля ягода!

Это правда. С Федькой мы встречались класса с восьмого. Его семья к нам переехала из Москвы. И он очень любил подчеркнуть, что он-то нам не ровня. Он – москвич!

Только вот учился этот москвич намного хуже всех наших. Учительница меня ему в кураторы определила… Я делала вместе с ним все уроки, давала списывать контрольные, а он носил домой мой портфель. И как-то незаметно для всех окружающих мы стали считаться парой. Тогда же я поняла, что хочу быть учительницей. Поступать в столицу мы тоже поехали вместе! Я подала свои документы только в один вуз, а не в пять, как большинство моих одноклассников.

Все крутили пальцем у виска. У меня ж девяносто восемь баллов было. Хоть в МГУ! А я шла за мечтой. В учительницы.

Федор ни в один из выбранных вузов не прошел, и родители устроили его в колледж. Он сначала ругался, требовал, чтобы они оплатили ему коммерческое обучение. Но потом радовался – быстрее работать начнет, деньги зарабатывать. Работать он действительно начал, только денег я не увидела. Ему нужно было красиво одеваться: “Я же работаю!”, хорошо питаться: “Я же работаю!” и понадобилось снимать отдельную квартиру, потому что в общаге жить он уже не мог. Там шумят, а он… Правильно! Он же работает!

На квартиру сбрасывались пополам. Правда, Федя часто забывал внести свою часть, а когда я напоминала, смотрел на меня с таким упреком! В общем, я все чаще платила сама. Мне было по силам, я курса с третьего начала репетиторствовать, и от учеников не было отбоя. Мамочки передавали мои контакты друг другу, и дошло даже до того, что мне пришлось отказывать. Иначе вообще времени на личную жизнь не оставалось.

“Зачем? – фыркнул Федор, когда узнал. – У нас все равно вечера часто свободные! Ты могла бы работать!”

Я подумала и решила, что он прав… Я могла бы работать! А он… А где был он, я не спрашивала. Вот теперь все выяснилось. Федя ходил по ночным клубам! Это же нормально, ходить по клубам, когда невеста работает… Хотя подождите… Какая невеста? Жениться на мне Федор, как выяснилось, не собирался…

Я стиснула зубы, зажмурилась.

Вот, значит, как?

Получается, что все это время он просто пользовался?

Мама видела! И ехидничала! Да и я уже чувствовала неладное… Он никуда со мной не выходил, никуда меня не приглашал… Только вот мог случайно обмолвиться, что видел уже новинку кинопроката! Или был недавно в театре…

Вот так.

Я просто лошадь, на которой удобно ехать.

А как же первая любовь?

Самая светлая, самая чистая?

Я невольно всхлипнула.

– Прекрати, дочь! На нем свет клином не сошелся! – ласково потрепала по волосам меня мама.

Наверное, в нее я такая. Детей безумно люблю. Знаю, как разбираться в их проблемах и помогать им. В учебе и не только.

У мамы нас четверо!

– А что Инка к нам совсем приехала? – заглянул в кухню самый младший.

– Иди сюда, – поманила я брата на колени.

Ему только восемь. Еще можно.

– Куда ж я к вам совсем. Тут уж и спать-то негде! – веселым голосом ответила ему.

– Да уж как-то разместимся! – категорично выпалила мама. – Нюська на полу поспит!

– Чего это? – взвыла сидевшая до того тихо девчонка.

А так и не скажешь, что ей пятнадцать.

– А того! Сестре жить негде!

– Мам! – возмутилась Нюська.

– Мам, – положила свою ладонь на ее руку я. – Мам, не надо. Я поеду! Ну… – пожала плечами. – Все ж за ту квартиру я плачу.

– Ага! И будешь продолжать платить! А он будет приходить, все сжирать и носки свои стирать оставлять!

– Да нет, – потупливаю взор.

Как выгнать Федора я и правда не представляла. Сам он уходить желания не проявил.

– Так, стоп! Знаешь что? – мама резко встала. – Вот! – передо мной на стол лег буклет.

“Земский учитель! Мы ждем вас!”

– В деревню? – подняла я на маму удивленный взгляд.

– А что? – уперла руки в бока она. – Не уж-то только в Москве детей учить надо? К тому же, – она перевернула страницу, – тут квартиру дают!

Глава 2

Инга

– Мамочка, все хорошо! Ну приеду чуть раньше, больше времени будет освоиться!

Объясняться с мамой по телефону сложно. Она знает, что в листе назначения у меня другие даты, но я поехала назад в Москву, и…

– Нет-нет, я с Федей не встретилась! – нагло вру матери. – Я же в рабочий день приезжала! В школе в своей быстро рассчиталась!

Федора я, конечно, видела. В нашей квартире. В обнимку с какой-то очень модной девицей. Очень. Под слоем моды и лица-то было не разглядеть.

После этого оставаться там не могла ни секунды. Покидала свои вещи в чемоданы и… На вокзал. Под их усмешки. Эх! А так хотелось эту сволоту за волосы оттаскать! Но вроде ж как уже расстались.

Хозяйку квартиры уведомила, что съезжаю. Она, конечно, в ужас пришла. Но там был залог, так что у Феди месяц есть.

– Это ж твой залог был, – мама ворчит и очень расстраивается.

Она давно мне намекала, что с этим зазнайкой пора завязывать, но с ее точки зрения, это он должен был исчезнуть из моей жизни, а не я из его.

– Уже все равно, мам. Не нервничай, я тебя прошу. Мне выплатят подъемные, я пришлю их тебе! Нет! Я пришлю! Буду нуждаться, займешь мне тогда!

Вздыхаю.

Мама у меня бойкая и боевая. Попробуй ее не выслушать!

– Мамуль, все, моя электричка! – обманываю ее я и отбиваю звонок.

Кошусь на табло. До нужного мне поезда еще почти полчаса.

От нечего делать подхожу к ларьку с журналами…

Политические новости, эксперты тарологи, сенсации из жизни звезд… Морщусь до зубовного скрежета! Как это все… пошло…

Ой! Мой взгляд задерживается на журнале мод… Тенденции сезона весна – лето… Что там Федька говорил? Одеваться я не умею?

Ну… Может, и не умею.

Протягиваю в ларек купюру, прошу себе журнал.

А что? Полистаю, пока еду.

Может, что и вычитаю интересного. А то вот сейчас на мне простенький сарафан в цветочек и балетки. Лето. Жарко.

Вакансия для меня нашлась на удивление быстро.

В нашем отделе образования тетушка аж в ладоши захлопала. Было даже как-то неудобно. Такого восторга по поводу своей персоны я никогда не слышала. Правда, глава поселения, в которое меня направляли, разговаривал по телефону без особого энтузиазма.

Но тетушка меня успокоила.

“Это, – говорит, – он боится, что вы, городские, сейчас начнете все требовать! Оборудование там и все такое! Вы поосмотритесь, наладьте контакт, потом уже всякие там интерактивные доски заказывайте!”

Вот напугала! И не нужны мне интерактивные доски! Дайте мне цветной принтер, я вам сама устрою театр одного актера!

Вещей с собой у меня немного: два чемодана. Один с вещами, которых у меня и правда мало, а второй с книгами. И сапоги зимние туда засунула.

Старенький поезд тесноват, но большинство пассажиров сходит в пределах ста километров от Москвы, так что я почти комфортно еду остаток пути. Вытягиваюсь на сиденье, листаю свой журнал. Красивые картинки. Оторванные от жизни в основной массе, но интересные. О! Какое шикарное платье! Интересно, а если такое сшить?

Примерно прикидываю крой, лезу в интернет, ищу похожие модели… И… Чуть не пропускаю свою станцию!

Вот же ж эти новомодные наряды! До добра не доведут!

Фырча и ворча, спрыгиваю на разбитый перрон. Мне отсюда еще на автобусе, сказали, сорок минут.

Ну, в общем, недолго. Не конец цивилизации. Сорок минут на автобусе до электрички, да три часа в поезде. Если захочу, можно будет и в Москву иногда выбираться. На какие-нибудь выставки, например.

Раздумывая об этом, тихонько плетусь к остановке автобуса и…

И!

– Стойте! Стойте!!!

Старенький пазик, обдав меня хорошей порцией черного выхлопного газа, умчался вдаль.

– Че ж ты такая нерасторопная! – раздается насмешливый голос сзади. – Теперь его до понедельника не жди!

Оборачиваюсь.

Ой-ё! Он тоже из журнала?

Высокий, смуглый, плечи такие, что бедная рубашка чуть не трескается на этих мышцах, а взгляд… Взгляд…

Смеется он, зараза!

– Ну вот такая! – фыркаю раздраженно. – А вы местный Капитан Очевидность? – сама не понимаю, отчего колкость вырвалась.

Все мужики козлы! А красивые особенно!

– Он самый! – рыкает этот мачо и отворачивается.

А я вдруг понимаю, что вокруг никого больше нет!

– Подождите, подождите! В смысле, до понедельника? А как добраться до Семеновки?

– На перекладных хомячках! – огрызается красавчик и…

Пиликает сигнализацией очень пыльного пикапа…

– Ой! Не великоват для хомячка? – выдаю совершенно беззлобно.

– Что? – ревет мужик. – Это ты мне?

– Нет-нет! – тут же прихожу в себя от перспективы остаться одной в чистом поле. – Это я так! Сама с собой!

– Оно и видно! – фыркает водитель пикапа. – Понаедут тут, фифы городские!

Кто фифа?

Я фифа?!

– Вообще-то, – меняю тон на профессиональный, – я новая учительница!

– Ты? – мужчина аж подходит ближе и смеряет меня медленным взглядом, от которого почему-то становится жарко.

Особенно много внимания достается моим бедрам и груди.

– А у нас все учителя на работу как на пляж ходят?

– Я не на работе! Я только еду! – чуть не топаю ногой. – Надеюсь! – выдыхаю, смотрю на него почти просяще. – Подскажите, как до деревни добраться?

– До Семеновки? – переспрашивает, будто был шанс не расслышать.

– Да! – резко киваю.

– Ну, короч, по этой дороге идешь до развилки… – еще раз смотрит на меня оценивающе. – Если дождь не начнется, можешь идти по грунтовой… Там через поля Семеновка. А если начнется, то только по асфальту. Дольше будет, зато ж дойдешь!

– Спасибо, – киваю, берусь за чемоданы. – В смысле “дождь”? На небе ж ни облачка!

– Это сегодня! А вот завтра после обеда обещали… – и он опять подходит к своей машине. – Но ты, если быстрая, – ехидничает он, – может, и по сухому добежать успеешь!

– А… А вы… А вы не могли бы… – я растерянно переминаюсь с ноги на ногу, понимаю, что мне действительно сейчас останется только идти пешком!

И кажется, я сейчас заплачу.

– Вот только слез не надо! – рычит этот хам.

Еще раз оборачивается, долго смотрит на меня, потом морщится и…

Одним движением забрасывает мой чемодан в кузов! Вау! Какая спина!

Ой! Стоп! Чемодан!

– А второй?

Не успеваю договорить, он молча забирает из моих рук второй и отправляет туда же!

– Что у тебя там? Кирпичи? – оборачивается недовольно.

– Книги! – возмущаюсь праведно.

– Книги, – передразнивает и как-то по-новому на меня смотрит. – Садись! Через полчаса будем на месте, – критически смотрит на меня. – Если сырость не разведешь.

– Я Инга, – представляюсь, уже усевшись на пассажирское кресло.

– Тяжело же тебе будет с таким именем в деревне! – фыркает мой спаситель. – Я Михаил, – пару секунд смотрит на меня оценивающе. – Лучше Михаил Юрьевич.

Глава 3

Инга

– В смысле “вот это школа”? – стою, пытаясь стряхнуть с себя оцепенение, и рассматриваю полуразрушенное здание.

Точнее, нет. Я неправильно выразилась. Само здание очень аккуратное и даже красивое. Этот стиль можно назвать традиционным для русских усадеб. Двухэтажное строение с флигелями. Центральное крыльцо с портиком и колоннами, обрамляющими массивную лестницу на пять ступеней. Высокие, закругленные кверху окна.

Мне почему-то сразу нарисовалась в уме картина, как мы с ребятами читаем Пришвина, а сквозь эту причудливую рамную сетку проскальзывают лучи, составляя на потолке и дальней стене забавную паутинку, на которую можно нанизать слова и образы.

Только вот…

Только во многих рамах стекол нет. И сквозь прорехи, не очень добросовестно заколоченные фанерой, отчетливо видно, что классы внутри в очень плачевном состоянии. Парт нет. Шкафы распахнуты и покосились. Стены осыпаются, а половицы кое-где вздулись волною, словно сопротивляясь неминуемому.

– Вы точно не ошиблись? Это школа?

Смотрю на своего водителя ошарашенным, расстроенным взглядом.

– Точно, – рычит тот, уже усаживаясь назад в свой пикап. – До мая еще работала. Маргарита Михайловна два класса вела. С той стороны приличные комнаты, – мужчина, скорбно поджав губы, кивает на противоположную сторону здания. – А потом… На пенсию она ушла, – он хмурится.

Видимо, ему тоже не нравится нынешнее состояние школы.

– Мы думали, школу уж закроют, но вот видишь, – он вдруг снова нагло улыбается, – тебя прислали!

– Нет, подождите, мне сказали, что должна быть квартира и оборудование, принтер там, проектор… А это точно та Семеновка? – вскрикиваю я голосом, полным отчаяния. – Глава поселения Панасюк Сергей Петрович.

– Та, – тянет раскатистым басом Михаил… Юрьевич. – Только Петровича сейчас тут нет. Поехал даму сердца свою в городе выгуливать. В понедельник явится.

– А как же?.. – я растерянно опускаюсь на чемодан.

– Что?

– Ну… Мне сказали, тут квартира… – голос мой сам собой переходит в сдавленный шепот, а на лице, вероятно, отражаются все испытываемые мной эмоции.

Вижу, как Михаил на секунду замирает, уже взявшись за дверь машины, явно беззвучно матерится, потом отходит и…

– Э! Э! Это мой чемодан! – я в отчаянии хватаюсь за взлетевший вдруг пластиковый короб.

– Твой! – красивенький зелененький чемоданчик звонко и, кажется, довольно бухается туда, откуда его только что достали. – И второй давай, тоже твой! С книгами! – тяжеленный саквояж летит назад в кузов пикапа.

– А что вы делаете? – я недоуменно топчусь рядом. – А куда?..

– Садись давай! Нечего тут стоять, – рычит он совсем невежливо. – А то завтра дождь после обеда обещали!

.

***

Он не говорит, куда мы направляемся, но по пейзажу за окном я понимаю, что мы пересекли всю деревню.

Хорошая, кстати, деревня. Ухоженная. Дома аккуратные. Перед многими палисадники. Гортензии цветут, цинии, ромашки и еще что-то яркое, чему я и названия не знаю. Пару домов вижу вычурных – с мощеными подъездами и навесами для машин прямо на улице. Видимо, местные богачи.

Людей на улицах немного. Куда ж, все работой заняты! Так. Кое-где прошла старушка. Пацаненок лет восьми с банкой молока пробежал. “Мой будущий ученик!” – думаю с улыбкой я и тут же мрачнею.

– А что со школой-то делать? – спрашиваю я Михаила.

Почему-то уверена, что он знает ответ. Рядом с ним я вообще во всем и разом почему-то уверена. Никогда такого чувства не испытывала, хоть и почти замужем побывала. Всегда все свои проблемы решала сама, а тут… Совершенно посторонний человек подхватил меня и везет куда-то. И я почему-то в нем уверена.

Я очень стараюсь не пялиться на его руки, крепко держащие руль, на его мужественный профиль. Я смотрю только в свое окно! Но для того, чтобы понять, что он может все или почти все, не надо смотреть в его глаза. Это аура. Вайб, как бы сказали мои школьники. От него просто веет силой.

– Ремонтировать, – хмыкает он. – Раз уж учительница-то есть, то надо ремонтировать!

– А как? – я и правда не понимаю, что теперь делать.

Вернуть подъемные назад государству? Поехать к родителям? Пятым ртом в семью?

– Петрович вернется – обсудим, – Михаил поджимает губы и отворачивается, и мне почему-то кажется, что разговор тот будет не для женских ушей.

Ну не для моих так точно. Крепкие мужские ругательства я переношу плохо.

– А сейчас куда? – продолжаю недоуменно хлопать глазками я.

Я думаю, что раз школа не готова к приему учителя, так меня сейчас отвезут к кому-то, вроде главы…

Хотя нет. Стоп. Глава же, по словам Михаила, в город уехал.

Ну… Есть же у него какой-то зам… Или секретарь… Ну хоть кто-то!

Но машина медленно выехала из деревни и остановилась на самой ее окраине. Отсюда даже соседних домов не видно. Мне становится страшно. Я оглядываюсь.

Передо мной большой добротный дом из сруба. Сразу видно, свежий. Бревна еще не потемнели. Но хорошо обжитый. Двор устроен, вон сарай, какой-то инструмент на крыльце.

– Выходи, – командует Михаил и громко хлопает дверью.

Я выпрыгиваю на дорожку и вдруг оказываюсь нос к носу с ним. Поднимаю лицо, встречаюсь с ним взглядом и… Воздух вдруг дрожит и становится таким тяжелым и тягучим! И все вокруг словно останавливается. Кажется, даже птахи перестают свистеть!

Замираю не в силах пошевелиться, а он фыркает, трясет волосами и очень недовольно что-то бормочет себе под нос.

Обходит меня, как заразную, подхватывает мои чемоданы из багажника, словно они и не весят ничего.

– Давай, давай, чего стоишь!

– А где мы? – спрашиваю я тихо.

Мне почему-то тоже становится неудобно…

– У меня! – не глядя мне в глаза, отвечает Михаил и толкает калитку.

Навстречу хозяину вылетает черный мохнатый пес!

Собака подпрыгивает и повизгивает, пытаясь ткнуться в руку мужчине.

– А! Соскучился?

Михаил входит в избу, а я безропотно следую за ним.

Стены внутри дома тоже бревенчатые. Светлые. Похоже, какой-то пропиткой покрыты, что не темнеют. Но мебель и техника не оставляют сомнений, что хозяин зажиточный и… Как бы это сказать, вкусом не обделен. Интерьер напоминает охотничий домик с иллюстраций в старых книжках. Камин, ковер, удобные кресла…

Это то, что я успеваю увидеть.

И еще. Невозможно не отметить, что это абсолютно мужской дом!

Никаких скатертей с рюшечками или цветов на окнах. Все строгое, лаконичное.

Нет.

В этом доме женской руки нет.

Собака, вдоволь облизав хозяина, кидается ко мне. Я замираю, давая ей себя обнюхать.

– Его зовут Шмель! – кричит мне мой спаситель уже из глубины дома. – Ты со мной зашла, тебя не укусит.

Хорошенькая рекомендация. А если я без него зайду?

Прохожу за Михаилом.

Он распахивает какую-то дверь. Явно приглашает меня. Комната. Спальня. Очень напоминает гостевую.

Личный вещей никаких нет. У стены стоит шкаф и комод с крохотным зеркалом. Напротив кровать.

– Прости, тут неуютно, гостей нечасто привечаю. Но, будем надеяться, ты тут ненадолго!

– Спасибо, – только и успеваю пискнуть я, как он уже ставит чемоданы и выходит.

Ну вот!

Хоть бы показал, где руки помыть с дороги.

Вздыхаю, открываю шкаф.

Ой… Что такое!

Мне показалось, или по комнате прошмыгнула какая-то тень?

Собака? Или кошка? Или…

– Мамочки!

Глава 4

Инга

– Мамочки! – я аж подпрыгнула от неожиданности. – Ты меня напугала!

Передо мной стояла крохотная девчушка с очень взрослыми, немного озорными глазами.

– Я – Инга! – протянула я девочке руку.

Та удивленно посмотрела на мою ладонь, но все-таки ее несмело пожала самыми кончиками пальцев.

– Наверное, правильнее было бы представиться Инга Ивановна, – чуть с опозданием вспомнила я. – Я тут буду новой учительницей! Буду вас учить читать и писать. Придешь ко мне на уроки? Я обещаю рассказать, почему дует ветер и идет дождь. Будем рассматривать картинки диковинных животных, – мечтаю я. – Даже сказки читать будем! – вижу, что у девочки загораются глаза, и вхожу в раж. – Ты любишь сказки?

– С кем это вы тут… – слышу в коридоре знакомый бас. – Лиза! – смотрит на девочку строго. – Это Лиза, моя дочь! – поясняет мне, но тут же снова оборачивается к девочке. – Тете с дороги отдохнуть надо, пойдем.

– Она мне ни капли не мешает! – спешу заверить его я. – Мне, наоборот, очень приятно, что есть с кем поговорить, – оборачиваюсь к ней и подмигиваю, а девочка широко улыбается и забирается с ногами на мою постель.

– Поговорить? – рычит он, но не может сопротивляться взгляду дочки.

Хмыкает.

– Вещи пока разложите, а я поесть соберу, – он выходит из комнаты, оставив дверь открытой.

Ну вот!

– И вовсе мне не надо отдыхать! – чуть передразниваю его я, вызывая у Лизы улыбку. – А вот что мне действительно надо, – я округляю глаза и понижаю голос, – так это туалет! Покажешь где? А то я стесняюсь спросить у твоего папы!

Малышка с готовностью кивает и спрыгивает с кровати.

Нужное мне место обнаруживается в торце коридора. Санузел совмещенный, но это большая светлая комната с длинным прямоугольным окном под потолком. У стены стоит угловая ванная, вся уставленная по борту игрушками и цветными пузырьками. Тут же на полке шампунь с принцессой, висит пушистый розовый халатик, около зеркала коробка с кучей заколочек, резиночек…

Да уж. Папа девочку явно любит. И украшает, как может. А вот женской косметики тут нет. Ни тебе бальзама для волос, ни крема для лица.

Странно.

Есть дом. Есть мужчина. Есть ребенок. А женщина?

Не буду об этом спрашивать. Вдруг это какая-то трагедия?

Делаю свои дела, мою руки, ополаскиваю лицо с дороги. У меня были накрашены ресницы, но мне кажется, по жаре все растеклось.

Прав был Федька. Краситься я не умею.

Вздыхаю.

Ну и ладно.

Зато ж с детьми общий язык нахожу.

Выхожу из ванной и с удивлением обнаруживаю, что Лиза меня ждет под дверью.

– Ой, – распахиваю глаза, – тебе тоже надо?

Она отрицательно мотает головой.

– Тогда пошли на кухню, – протягиваю ей руку, и девочка уже совсем без страха вкладывает свою ладошку в мою. – А то, что это такое, мы целых две девочки, а готовит один папа. Не порядочек.

Приговаривая это, поворачиваю к кухне и чуть не спотыкаюсь о совершенно разъяренный взгляд.

– А мы… – я теряюсь. – Мы пришли вам помогать.

– Мне не надо помогать! – недовольно рявкает мужчина. – И хозяйничать в моем доме тоже не надо! И не ваше это дело, что тут один папа!

– Послушайте! – я с опозданием понимаю, что он слышал окончание нашего с Лизой разговора и воспринял это как упрек. – Я не хотела…

– Я не знаю, что вы там хотели или не хотели! Но будьте добры, оцените гостеприимство, не лезьте, куда вас не просят!

– Михаил Юрьевич, – мне на глаза наворачиваются слезы.

– На ужин суп и мясо с макаронами! – орет на меня хозяин, словно это самое страшное ругательство. – Если я буду нужен – я во дворе!

И вылетает из дома, громко хлопнув дверью.

Я стою посередь коридора, оглушенная…

Я же…

Я хотела как лучше.

С девочкой помогать шли…

А он…

Он…

Мужлан!

Медведь неотесанный!

Ишь, нашелся! Орать на меня! Да я…

– Давай порежем? – вдруг услышала тихий голосок сбоку.

Малышка достала откуда-то большой огурец и протягивает мне.

– А? Ой! Ну, конечно! А я умею розочками, хочешь научу?

Снимаю с магнитного держателя нож, Лизонька находит доску…

Ничего.

Вот приедет глава поселения… Я извинюсь, наверное, оплачу за постой…

Внутри что-то коробит. Я поднимаю взгляд, всматриваюсь в Лизоньку, которая так неуловимо похожа на отца…

Не заплачу.

Еще громче орать будет.

Эх! Буду ему по гроб жизни обязана. Куда ж деваться, если приехала без предупреждения?

А все Федька с этой крашенной козой.

Поджимаю губы, шмыгаю носом…

Воспоминания больно жгут изнутри.

Нет, любви к Федьке, кажется, и нет уже. Только обида за свою глупость и боль от предательства.

– Не плачь, – Лиза аккуратно касается моей руки, – он хороший.

– Конечно, – стараюсь улыбнуться как можно дружелюбнее, – разве может у такой хорошей девочки быть не хороший папа! Конечно, хороши… Ой…

Я вдруг замечаю, что он стоит в дверях и очень внимательно наблюдает за нами.

– Мы салат решили порезать, – встаю я. – Лиза у вас просто чудо. Она…

– У меня есть две новости, – бесцеремонно перебивает меня он, – хорошая и плохая. С какой начинать?

Ох! Кажется, плохих новостей с меня достаточно. Федька, уехавший автобус, отсутствующий председатель, разрушенная школа…

– Давайте с хорошей, – несмело прошу я.

Михаил коварно сверкает глазами и гордо объявляет:

– Я дозвонился до председателя!