Read the book: «Гортензия Грей: сыщики и некроманты»

Гортензия Грей: сыщики и некроманты

ГЛАВА 1

– Спасибо, Нина, дальше я сама.

Получилось коряво. Сложно говорить уголком рта. Еще сложнее самой управлять коляской – у меня уже не руки, а птичьи лапки: болезнь так изуродовала конечности, что я похожа на сухую древнюю старуху.

Сиделка Нина помедлила, но ручки коляски отпустила. Я знала, не оборачиваясь: на красивом ее лице гримаса, а губы неодобрительно поджаты. Плевать. Мне осталось одно удовольствие: нажимать на кнопку инвалидного кресла и тем самым поддерживать иллюзию, что я еще хоть что-то контролирую.

Муж ждал меня в гостиной. В нашей прекрасной гостиной, которую я когда-то с такой любовью обставляла дорогой мебелью из дуба. На стенах чудесные, полные солнца картины с сельскими улочками. Окна – от пола до потолка, широкая дверь на веранду с дощатым полом. Широкие двери – это удобно, коляска проезжает свободно.

– Аля, милая, – проговорил муж, поворачиваясь. – Как ты сегодня?

Я не видела его лица – свет бил в глаза, наша гостиная всегда полна солнца – но чувствовала, что он улыбается. Мой любимый человек, моя отрада и поддержка. Тот, кто не бросил меня, когда настигла болезнь. Тот, кто до сих пор рядом.

Я кивнула, попыталась приподнять руку. Влад склонился надо мной, на несколько секунд прижал мою ладонь к своему лицу, затем закрыл дверь гостиной на ключ и сам покатил коляску на веранду.

Ладонь моя была влажной от слез. Влад плакал. Неужели решился? Неужели?! Последние полгода были так полны физической боли, что я теряла связь с миром, постепенно переселяясь в мир тяжелых, отключающих нормальное восприятие реальности обезболивающих.

Если бы кто-то поставил диагноз, если бы хоть кто-то определил, от чего я умираю! Редкое генетическое заболевание неизвестной этиологии – вот все, что сказали нам врачи.

На веранде Влад долго молчал, а потом проговорил:

– Солнце светит, а парит так, словно гроза будет. Аля… я сделал, что ты просила. Там… рядом… на столике.

Я скосила взгляд. Высокий флакон с неразборчивой наклейкой… заводская пробка с алюминиевой фольгой срезана и лежит рядом.

– Это… особое средство, при большой дозировке вызывает остановку сердца… безболезненную.

– Ты… – промычала я. – Я не хочу, чтобы тебя…

– Мне обещали, что следов не останется.

Влад всегда понимал меня с полуслова.

– А я не хочу… тебя… отпускать, – голос мужа сорвался. – Ты слишком мне дорога.

– Прости, Владушка… я больше не могу. Прости. Спасибо.

– Аля…

– Сейчас… уходи. Долгие проводы…

Влад вложил пузырек мне в руку, всхлипнул и отвернулся. Самое лучшее время для тихого ухода: Нина вышла на обеденный перерыв. Вернется через час, сменив Влада, который поедет на работу. В хорошую погоду я всегда провожу это время на веранде.

– Сколько?

– Минут… пятнадцать, – Влад стоял, впившись в перила.

– Хорошо. Иди.

Нужно подождать и выпить «лекарство» вовремя. Чтобы быть еще теплой, когда Влад спустится, поцелует меня в щеку, уберет «улики» и уйдет, чтобы «не будить».

Мы попрощались. Влад нашел в себе силы успокоиться и оставить меня одну. Я смотрела на реку и луг. Всегда мечтала жить за городом и исполнила свою мечту, когда основала «Психею», центр психологической помощи. Сначала пандемия, потом кризис… Компания поднялась за счет стремительного роста спроса на онлайн-сессии. У нас появились деньги, дом, коллекция картин и… мое проклятие – болезнь.

Что ж, не будем тянуть. Еще один взгляд на любимый вид…

Нет, так нельзя. Внутри росла убежденность: я не вправе лишать себя жизни, не сейчас, когда еще могу… жить. Пусть болезненно, ограниченно, но жить. Флакон выпал из скрюченной руки, покатился по доскам и сгинул в траве. Вот и все. Влад будет счастлив.

Я сидела в коляске, завороженно наблюдая за изменениями в природе. Небо за несколько минут заволокло клубящимися тучами, солнце померкло. Порыв ветра ударил в окна, подняв шторы и заставив задохнуться.

Скрипнули деревянные половицы – Влад спустился и стоял сзади. Мне хотелось увидеть его изумленное лицо, ведь он так уговаривал меня не уходить.

Он опустился на корточки, и наши глаза встретились. Изумление… нет, в лице Влада отражались горькое и злое разочарование. Я попыталась что-то сказать, но муж покачал головой и приложил палец к моим губам.

– Ах, Аленька моя, ты всегда была несговорчивой, упрямой… стервой. Все время пыталась осложнить мне жизнь. Даже сейчас, на пороге смерти, пытаешься вставлять мне палки в колеса. Ведь мы же обо всем договорились.

Я открыла рот, пошевелила губами… из горла вырвалось невнятное клокотание.

– Молчи, Аля. Ты все испортила. Тебя ждали… Таких, как ты, там мало… они это потеряли, магию, понимаешь? Ни черта ты не понимаешь. Я все уладил, получил гонорар… должен был вложить деньги в бизнес… золото… они расплатились золотом… так странно работать с живым золотом. «Психея»… я всегда знал, как сделать центр более современным и прибыльным… но был пешкой в твоей игре. Даже умирая ты не желала дать мне шанс…

Черт возьми, Владик! Хоть бы намекнул, что тебе интересен мой бизнес! Я бы… А что бы я сделала? У Влада не было таланта. Были полученные в университете знания, старание, но отсутствовали интуиция, чутье, эмпатия.

Он смотрел на людей, нуждающихся в помощи психолога, запутавшихся, на грани отчаяния, как на неудачников. Тщательно отобранный, глубоко уважаемый мной персонал центра считал просто наемными сотрудниками. Я видела мужа насквозь, закрывая глаза его на меркантильность и снобизм (ну должны же у человека быть недостатки!), но при всех его положительных качествах никогда не доверила бы Владу свое детище.

Полгода назад, когда стало ясно, что мне не выкарабкаться, я переписала бизнес на сестру. Лика – хороший специалист. Ей есть чему поучиться, но коллеги ее любят – подскажут, помогут, если что пойдет не так.

О боже, Лика! Что, если мерзавец нацелится на сестру после того, как покончит со мной?

Продолжая нести какую-то чушь о магии и золотых слитках, Влад поднялся и принялся закатывать рукава. Я поняла, что это означает. Придушить меня он вряд ли рискнет. Скорее всего, закатит коляску в лесок, а там спустит с пригорка в болотце. В Подмосковье, оказывается, много болот, темных, с пиявками.

Ему заплатили за мое убийство. Зачем? Я вполне добралась бы на тот свет сама, уже скоро.

Как я вообще могла позволить запудрить себе мозги? Бизнесвумен… блин. Не увидела, кого пригрела на груди. Не разглядела истинного лица под милой добродушной маской… вот этого лица, которое на Владе сейчас – настоящего, жесткого, безжалостного…

И как он меня так долго терпел? Рисовать начал. Художественную студию в городе снял. Творил… мазню. Чем занимался в студии? И ежу понятно – встречался с женщинами. Я понимала и прощала, мазню хвалила: ах-ах, как свежо! Мужские потребности ведь… я же инвалид… ложь все – от начала до конца!

Незаметно опустила руку в карман. С трудом разблокировала телефон. При нажатии у меня всегда открывалось окошко мессенджера – Нине я не доверяла и в случае проблем отсылала просьбу о помощи сестре. Наугад написала Лике сообщение. Надеюсь, она поймет.

Вдруг поняла, что все это время что-то подозревала. Подсознательно. Закрыла глаза, чувствуя, как по лицу текут слезы. Лучше бы я выпила то лекарство.

Ну что же ты тянешь? Самое время отправить жену-страдалицу в последнее путешествие…

Когда я открыла глаза, к нам мчался светящийся шар. Влад смотрел на него, полуобернувшись, застыв от ужаса. Я с удивлением и странным ликованием наблюдала, как шаровая молния увеличивается в размерах. Запахло озоном, волоски на руках поднялись дыбом. Короткая вспышка и…

…

… – твой преданный крокодил?

– Скорее, жирафа.

Взрыв хохота совсем рядом. В глазах мутно. Ноги подогнулись… Ноги?! Я стою?!

– Весь отдел ждет, когда мисс Грей сделает тебе предложение, – голос был мужским, едким, с издевательскими интонациями. – Ставки растут. Я тоже поставил десятку. Кстати, где она?

– Вышла выпить кофе, – второй голос, тоже принадлежавший мужчине, звучал сдержанно. – Она всегда пьет кофе в это время. Скоро вернется. Мисс Грей на редкость… пунктуальна.

Разговаривали где-то рядом. Я попробовала сфокусировать взгляд. Стол. Передо мной стол. Огромный, какой-то… винтажный, с сукном винного цвета в середине. И я… я стою, вцепившись в край побелевшими пальцами… пальцы длинные, без лака, которым утром украсила мои ногти приходящая маникюрша.

– Гортензия очень любит кофе, – не без издевки протянул второй мужчина, – и пьет его с молоком и без сахара, как истинная леди. Она очень заботлива и умна, Альфред, – в голосе прозвучали нотки искреннего сожаления, – мне иногда становится очень досадно, что я люблю женщин посимпатичнее, помоложе и повертлявее. Гортензия – умница, и я ей многим обязан.

– Билли, – вкрадчиво произнес Альфред, – на свете много женщин, которые рождены, чтобы сделать счастливым кого-то другого: мужчину, детей, но не себя. Твоя мисс Грей как раз из этой категории.

– Я сам постепенно прихожу к этому выводу, – признался невидимый Билли. Уильям, значит. Ну-ну. – Мне немного стыдно, но искушение и дальше пользоваться талантами Гортензии… оно слишком велико.

– Только не увлекайся, – предупредил второй тип. – Иногда говори ей комплименты. Цветы дари, шоколад. Женщины любят сладкое. А еще лучше – переспи с ней.

Билли ответил выразительным скептическим смешком.

Я сражалась с ногами и паникой. Вопреки усилиям конечности разъезжались по скользкому деревянному паркету, который я теперь видела так отчетливо, будто это было наяву.

Но ведь это не наяву, правда? Я ведь должна сейчас быть на веранде, проклинать мужа…умирать от удара шаровой молнии… или что там это было? Где я? И кто нацепил на меня эти уродливые туфли?! Ужасная безвкусица в стиле «старой бабушки сундук»!

– Ваша последняя клиентка, вдова, милая блондиночка, – проговорил Альфред, – у вас с ней было?

– Неужели ты думаешь, я упустил бы такой шанс, – вкрадчиво ответил его собеседник, – миссис Экройд так забавно строила мне глазки. К тому же она была полна решимости выразить благодарность за успешное расследование ее дела. Я не смог ей отказать. Лед?

– Пожалуй.

Последовали скабрезное хихиканье, характерное бульканье и звон бокалов. Я попыталась поднять голову и оглядеться.

Оказалось, что голоса доносились из соседней комнаты, дверь в которую была приоткрыта. Это был… офис, а я находилась в приемной, большой и на диво захламленной: полки вдоль стен, под самый потолок, с пухлыми папками и подшитыми в пожелтевшие тома листами, громоздкая тумба у окна, сейф в углу, массивная лампа с зеленым абажуром, тяжелые шторы.

Я попала на съемочную площадку сериала в стиле сороковых-пятидесятых? О забугорной конторе… адвоката?… частного детектива? Вон и знакомые по фильмам буквы на входной двери со стеклянным окошком, изнутри не разобрать, что написано.

Стоп-стоп-стоп! Должно быть объяснение. Итак, я выздоровела (отложим вопрос чуда на потом), снимаюсь в кино, на меня нашло помутнение рассудка (и это неудивительно!) и скоро все прояснится. Все прояснится, Аля. Где режиссер?! Камера где?!

Ступни все-таки разъехались, и я упала. С невообразимым грохотом. Мои вытянувшиеся ноги в ужасных туфлях почему-то опрокинули шаткое бюро доисторического вида. Или это я стала такая длинная, или предметы кажутся меньшими, чем они должны быть. Что ж, я теперь Алиса в Стране Чудес, вот-вот локти и коленки в окна упрутся. Стоп, но зелье-то я не пила!

Или я все-таки выпила предложенное Владом лекарство и благополучно отъехала на тот свет. Иначе откуда эти… галлюцинации? Я чувствовала ноги, и руки не тряслись. Спасибо, Боженька! Но зачем мне здоровое тело… на том свете? И это какой-то странный «тот свет», слишком людный.

На грохот прибежали те самые типы, которых я слышала через дверь. Оба плотные, с залысинами, похожие, как братья, но разной масти: один шатен, а другой блондин. Костюмы на них тоже смотрелись одинаково – цвета старого песка, как любила говорить моя швея, романтик по жизни.

– Мисс Грей! – растерянно забормотал блондин с зализанными назад редкими прядями, судя по голосу, Билли. Моя бабушка называла таких «три пера и дырка для пердежа» (ее французский всегда был плох). – Что случилось? Почему вы…?

– Элементарно, Ватсон, – прохрипела я. – Раз лежу, значит, упала. Чем задавать глупые вопросы, помогите встать.

Блондин вконец смутился. Зато шатен бросился на помощь. В комнату со словами «А мисс Грей уже…?» заскочила миленькая брюнетка лет двадцати пяти. Охнув, она уронила пухлую бумажную папку и бросилась помогать Альфреду. Вдвоем они водрузили меня на ноги и подвели к кожаному диванчику у дверей.

Билли, «предмет женских мечтаний», как следовало из подслушанного разговора, топтался рядом, больше мешая, чем помогая. Потом как-то воспрянул духом и притащил стакан воды.

– Так что же произошло, мисс Грей? – участливо спросил Альфред, наклоняясь ближе и будто бы невзначай опуская руку мне на талию.

Ощутилось это как-то неправильно. Не потому, что я была готова к откровенному лапанью гаденького смазливого шатенчика, а из-за моих габаритов. Они были… другими, как будто меня сильно растянуло вверх, сохранив пропорции. Присевшая рядом миниатюрная брюнетка задирала голову, чтобы с тревогой заглянуть мне в лицо.

Решив проверить странное предположение, я встала, чтобы поймать отражение в зеркальной дверце шкафа напротив. Заодно с силой и прицелом вдавила каблук в ногу Альфреда. Шатенчик сдавленно охнул и убрал руку. А я немного пересмотрела отношение к старомодным туфлям. По крайней мере, каблуки у них были отменными – массивными и крепкими.

Несколько долгих секунд я таращилась на девицу в зеркальной дверце шкафа. Не жираф и не крокодил, просто статная и высокая девушка. Крупная, но гармонично сложенная… крашеная брюнетка – на проборе предательски алеют рыжие корни.

В подростковом возрасте я, как и все, мечтала вытянуться до модельного стандарта, но это… точно я, Алевтина Минакова? Точно. Руки и ноги подчиняются, глаза моргают, густые, густо обмазанные тушью ресницы задевают брови-ниточки. Никогда не выщипывала брови, как-то не застала этот странный мазохистский тренд.

Мне стало не по себе. Как мне вообще могло быть по себе, если я превратилась в кого-то другого и очутилась в этом… заповеднике нуара? Дыши, Аля, дыши. Теперь ты можешь нормально дышать. Это радует, конечно, учитывая, что еще несколько минут назад твой муж собирался отправить тебя, умирающую в инвалидной коляске, куда-то в магическое НИКУДА. Так, может, вся суть в том, что у него все получилось?

ГЛАВА 2

Я села, точнее, плюхнулась на диванчик. Значит, невозможное возможно. Даже если все это происки моего сознания, от реальности не отличишь. Не перепутаешь, как говорится, уже очень все вокруг чувствительное и яркое.

Платье шуршащее, жаркое… Туфли вот… неудобные, не по ноге. Впрочем, может, я просто отвыкла от… ощущения здоровых ног?

– Стыдно, мистер Фрайт! – вдруг высказалась миниатюрная брюнетка, возмущенно трепеща густыми ресницами. – Вы совсем загоняли мисс Грей! Посмотрите, на ней лица нет! Она саму себя в зеркале не узнает! Налицо факт крайнего переутомления!

Я кивнула – все так, не узнаю, факт.

– Переутомилась, – неуверенно подтвердила я версию брюнетки.

Не будем заострять.

– Фиби… мисс Лоран, – робко вякнул блондин Билли. – Я вовсе не думал…

– Верю! Вы ВООБЩЕ не думаете! Я имею в виду, не заботитесь об отдыхе своей лучшей сотрудницы, – очаровательная мисс Лоран шипела, словно кошка, что ей очень шло. – Мисс Грей иногда выходит на работу даже в свои законные выходные! Погладите-ка на ее несчастное лицо! На круги под глазами!

Несчастное лицо у меня получилось само собой – просто вытянулось естественным путем, когда я услышала про отсутствие выходных. Влад ничего получше подобрать не мог? Мы все-таки не чужие люди… были. Кажется, он говорил, что за меня заплатили как за ценного сотрудника… или что-то в этом роде. И где?

Приподнялась, чтобы еще раз увидеть себя в шкафу. Да, круги наличествовали. Откровенные такие, как если спать часов по пять вместо восьми.

– Мисс Грей, – вмешался Альфред. – Мистер Фрайт проявил беспечность и… безалаберность, обычно ему несвойственные. Это все нервы. Такое больше не повторится. Разумеется, вам положены выходные, Гортензия. Идите домой. Отдохните дней…

– … два! – проснулся Билли, кивавший, как китайский болванчик.

– Три! Сейчас… – Фиби вскочила сама и потянула меня за руку, – мы отправимся в дамскую комнату и приведем Гортензию в порядок, а затем я отвезу ее домой.

Гортензия Грей. Жуткое имечко. И цветы, в честь которых назвали девушку, «подарившую» мне это тело, очень своеобразны и неоднозначны. Ладно, будем работать с тем, что есть. Выбирать все равно особо не из чего. К тому же, вероятно, все это временное помутнение рассудка, которое вскоре рассеется…

А пока… пока я шла по коридору, с трудом переставляя ноги. Отвыкла. Нервные импульсы перемещались к конечностям вяло, словно не понимая, как такое возможно – получить новое вместилище для души.

Офис мистера Фрайта находился в довольно оживленном месте – по коридору шныряли сотрудники. Особенно много было деловитых девушек с папками и в синих нарукавниках, в большинстве своем, однако, весьма элегантных. Что-то из фильмов про конец сороковых – начало пятидесятых. Прически уже стремились лечь на плечи из положения «ввысь», но имели ярко-выраженные следы бигуди. Юбки. В брюках никого, печально.

Фиби тянула меня за руку и продолжала ворчать:

– «Несвойственные»… я сейчас не сдержусь и выругаюсь… Ты тоже хороша, Горти!

– Я?

– Да-да, ты! Позволяешь на себе… ездить!

Меня втолкнули в пахнущую апельсиновым маслом и куревом женскую уборную с диванчиком. Фиби скривилась и сразу открыла окно. Затем проверила кабинки – в них никого не было – и снова уставилась на меня с тревогой.

– Так, все плохо, да?

Теперь ноги начали болеть. Фантомные боли, только наоборот. Я присела на диван.

– В смысле?

– Ну это твое недомогание… это не то, что я подумала? Я решила тебя прикрыть… на всякий случай. Но вдруг все совсем скверно… я знаю одну женщину, которая может решить твою проблему, если, конечно…

Подтекст вопроса не сразу до меня дошел.

– Что? А, нет! Я не беременна!

Кажется. Хотя что я могу знать о мисс Грей? Прислушалась к себе. Все системы работали нормально. Потом разберемся.

– Уф! – Фиби громко выдохнула. – Извини, что спросила, но тут все только и говорят о твоем романе с мистером Фрайтом… то есть… – девушка замялась.

– О том, как он крутит мне голову? – спокойно уточнила я.

Фиби сердито тряхнула кудрявой головой:

– Уильям Фрайт – сноб и бабник. Он переложил на тебя всю работу, а сам волочится за клиентками. Я давно хотела тебе сказать…

– Открыть глаза? Они сами открылись. Случайно.

Я пересказала мисс Лоран подслушанный разговор. Фиби сидела на подоконнике, округлив глаза. Да-да, милая, нет лучше способа поддержать женскую дружбу, чем посудачить о мужиках. А мне очень нужна сейчас твоя дружба, мисс Фиби Лоран. Лучше, чтоб ты и дальше думала, что меня долго водил за нос дамский угодник Уильям: больше сочувствия – больше помощи.

– Не беспокойся, это больше не повторится, – заверила я подругу, разразившуюся полными негодования комментариями в адрес Билли. – Ты действительно отвезешь меня домой?

– Ага! – Фиби радостно улыбнулась. – Еще бы я не воспользовалась таким шансом поотлынивать от работы.

Я очень волновалась, спускаясь по лестнице в холл. Сейчас увижу, куда попала.

Язык? Определенно английский. Нет, это не совсем тот инглиш, который я неплохо знаю: здесь есть разделение на «ты» и «вы», а формальный и неформальный стили определяются не только за счет использования первого имени, но очень похоже.

Предложения строятся по-другому, явно присутствуют падежи, которые в английском достаточно условны.

Все эти «мисс», «мистер»… Великобритания? Штаты? Австралия?

– У тебя своя машина? – спросила я у Фиби по дороге, завидуя ее таланту изящно спускаться по лестнице – покачивая бедрами достаточно элегантно, чтобы это не выглядело пошлым.

На Фиби оглядывался каждый второй встреченный на лестнице сотрудник мужского пола и каждый первый женского (дамы глядели оценивающе, иногда с завистью). Мне нынешней, на каблуках (с бесформенной сумкой-монстром, набитой непонятными бумагами, которые я не решилась выложить) и в старомодном плаще песочного цвета (тренд сезона?) легкая походка была не по зубам. Зато я впервые в жизни смотрела на мир свысока, в прямом смысле этого слова.

– На собственное авто еще не заработала, – с сожалением сообщила мисс Лоран, натягивая перчатки. – Мистер Гилберт позволяет мне пользоваться его кабриолетом. Иногда я развожу на нем клиентов по домам или встречаю их на вокзале. Конечно, как только я рассказала ему о твоем сегодняшнем обмороке, он сразу проникся сочувствием и дал мне ключи. Все в Лоустоун-офис знают, что ты перерабатываешь. Вот стану личной помощницей мистера Гилберта и начну копить на личную машину… Но я не раз об этом рассказывала. Горти, ты точно в порядке? Не стукнулась головой, когда падала?

– Да-да, разумеется. То есть, нет. Все в порядке. Стукнулась немного, но не думаю, что это стоит внимания. Но я подумала… вдруг что-то изменилось, пока… – я замялась.

Но Фиби понимающе кивнула и заметила:

– Пока ты разбиралась с делом миссис Экройд. Тяжкое дельце попалось, да? Весьма запутанное. Все эти планы мужа убить свою жену, жертвой которых он сам пал… Я читала в «Вестнике». Фантом в браслете… Жуть! Как ты не испугалась! Но я бы тоже не испугалась… И опять все лавры достались твоему шефу, а не тебе. Тебя даже не упомянули!

– Ну-у-у… – неопределенно протянула я, – мы, скромные секретари…

Фантом?

– Ага, смешно. А должна была уже стать компаньоном, не меньше, – Фиби покачала головой. – И жалованье мистер Фрайт давно не поднимал, верно?

– Увы. И это очень печально, – со всей искренностью согласилась я. Даже если поднимал… вчера, для меня это уже «давно».

– И курсы наружного наблюдения и грима так и не оплатил?

– Как раз собиралась поговорить об этом… на днях, – я хищно улыбнулась.

– Пусть оплатит! Для детектива это жизненно необходимые навыки!

– Оплатит, не беспокойся, – отозвалась я.

Значит, я помощница частного детектива. Недооцененная и влюбленная в босса. Мило.

– Ты как будто другая, – озадаченно заметила Фиби, пропуская меня во вращающуюся стеклянную дверь. – Злая, вот. Значит, Билли Фрайт действительно очень обидел тебя сегодня?

– Еще как.

– Я рада. Не тому, что он скотина – рада, что твоя одержимость им прошла.

– А я как рада, – промурлыкала я, делая шаг на улицу.

Меня тут же оглушило ревом клаксонов и придавило к земле темными тучами, несущимися над… незнакомым городом. Нет, это не Нью-Йорк. И уж точно не Москва. И вряд ли это какой-либо другой город на той Земле, где еще вчера я сидела на террасе, глядя на такие же темные облака.

Ни в одном из известных мне городов не растут деревья, способные накрыть кроной целые кварталы. Огромные, как небоскребы, и в охвате, и в высоту. Зеленые, шевелящие кроной. Дубы.

Я сразу как-то поняла, что дерево живое, хотя возвышалось оно в нескольких кварталах от Лоустоун-офис. При всей своей невозможности оно не выглядело как декоративная конструкция, подобная сборной новогодней ели в праздничном городе.

В отличие от меня, прохожие, семенящие в людском потоке по тротуару, не обращали на чудо никакого внимания. Я вот тоже давно перестала замечать знаковые московские постройки.

– Похолодало. Думаешь, дождь все-таки пойдет? – Фиби застегнула верхнюю пуговицу на пальто и обернула голову шелковым шарфиком.

Я поняла, что спокойно могу выдать свою реакцию на дуб-исполин за тревогу от чернеющего неба.

– Не хотелось бы, – пробормотала небрежно, следуя за мисс Лоран поперек людского потока.

Но продолжала коситься в сторону невероятного пейзажа. Меня не оставляло ощущение, что я разглядываю средневековую иллюстрацию в толстом фолианте о волшебных странах, где имеются двухголовые люди, русалки, драконы… деревья, царапающие ветвями небесный свод, от чего с него срываются и падают на землю звезды.

Мистер Гилберт владел кабриолетом цвета веселой весенней зелени. Такие автомобили я видела только на ретро автопробегах и в кино. Надо признать, мисс Фиби в своем облегающем платье, с шелковой косынкой на темных кудрях и в перчатках в тон косынке смотрелась в нем великолепно.

С манерой вождения Фиби дело, увы, обстояло хуже. Пришлось пережить несколько неприятных минут, пока мисс Лоран небрежно маневрировала среди других автомобилей, безжалостно их обгоняя. А небо все темнело.

– Вчера в новостях Верховный друид обещал хорошую погоду на неделю и никаких Прорывов, – прокричала Фиби. – И вот, пожалуйста: нас ждут очередной потоп и нашествие? Как же некстати! Мы с Грегори собирались вечером в театр!

– Сочувствую! – проорала я в ответ.

Нашествие чего?

– С таким темным небом комендантский час объявят раньше! – мисс Лоран озабоченно свела брови.

– Да уж, – огорченно кивнула я.

– Нужно успеть в универмаг до дождя!

Друиды, дубы размером с Вавилонскую башню. Комендантский час. Войны не наблюдается, а комендантский час есть.

Дорогу я старалась запомнить. Повторяла про себя названия улиц на табличках, которые могла разглядеть, только когда Фиби сбрасывала скорость. Буквы легко складывались в слова, слова – в предложения, но перед глазами почему-то танцевали искры. Мозг боролся с когнитивным диссонансом (на который любили ссылаться сотрудники «Психеи»). Я не знаю этот язык, но я на нем говорю и читаю… пытаюсь читать.

Присмотрелась к неторопливым двухэтажным автобусам с рекламными посланиями. Зеленый кабриолет сопровождали номера «одиннадцать» и «восемь», следующие от Логрис-сквер до станции Маунт.

Кока-кола здесь не рекламировалась. Зато счастливая девушка с тоненькими бровками и банкой растворимого кофе незнакомого бренда улыбалась с каждого автобуса.

Мы проехали вдоль набережной. Местная «Темза» выглядела довольно чистой, по ней шныряли катера и лодки. На противоположном берегу высилось длинное здание. Не Вестминстерский дворец, что-то поновее и попроще.

По широкому мосту въехали в район, изрезанный каналами – просто Венеция какая-то. Снова широкий проспект. Свернули в оживленный квартальчик, где автомобилей и людей было поменьше.

Фиби притормозила у магазина грампластинок. На его двери белела наклейка с яркой надписью: «Крупнейшая распродажа! Самые низкие цены в Лонгдуне!»

И все-таки я была права. Город, в котором я оказалась, несомненно, являлся отдаленной альтернативой Лондона. Вот только Дуб немного не вписывался в общую картину параллельного мира. Но кто сказал, что параллельный мир должен быть близнецом оригинального? И какой из них вообще оригинальный – вот в чем вопрос?

Выходя из авто, я слегка пошатнулась и с гримасой усталости оперлась на капот. Фиби сразу бросилась ко мне с встревоженным возгласом. Я убедила ее, что отлично себя чувствую, однако присутствует некая слабость в ногах. На самом деле, мне нужно было найти дом, в котором обитала Гортензия. Я перерыла всю сумку, но не нашла ни документа, ни визитки с адресом мисс Грей.

Требовалось выяснить, была ли мисс Лоран когда-либо в гостях у Горти. Не была. Зато однажды подвозила подругу на работу и ждала ее у подъезда. Уф! Я выяснила, где живу.

Внутри здания, чистого и тоже немного чопорного, Фиби, спешащая попасть домой до загадочного комендантского часа, просто делегировала меня консьержке, и та благополучно, с отстраненно вежливыми вопросами и сочувственными комментариями, провела меня к квартире на втором этаже. Ключи я нашла еще в машине – аккуратную связку с бисерным брелоком. Так, в результате некоторых маневров (никогда Алевтина Минакова не была так близка к провалу) я оказалась в жилище Гортензии Грей.

Это была скромная квартирка из двух комнат (спальни и гостиной), ванной и крошечной кухни. Окна выходили в садик.

Поверх крыш был виден Дуб. Грозовые тучи заняли все небо, у дома напротив зажегся фонарь, и вскоре по подоконнику застучали первые капли.

«Комендантский час через два часа! Всем жителям разойтись по домам и активировать антифантомные средства защиты! Ожидается сильный дождь с магическими выбросами!» – проорали из репродуктора на столбе.

Нет, это точно не мой мир, заключила я, это намного хуже.

… Из всех предположений, промелькнувших в голове, наиболее адекватной оказалась версия о близости города к какому-нибудь вредному производству. Фантом – это ведь иллюзия, видение, галлюцинация… призрак, в конце концов. Жителей города чем-то облучают, не специально… Что может защитить от излучения? Шапочка из фольги? Бред какой-то!

Взгляд зацепился за неприметную наклейку на оконном стекле. Она-то и оказалась нужной мне инструкцией. Я вознесла хвалу за скрупулезность и педантичность англичан… или кого тут косплеил этот странный мир.

В инструкции предлагалось закрыть окна необычными жалюзи (закон обязывал хранить их в специально отведенных для этого местах). Мои я нашла в ящике под подоконником – шесть тяжелых металлических рулонов из плотно находящих друг на друга узких пластин. В развернутом виде жалюзи полностью закрывали стекла, по два на каждое окно. Для закрепления рулонов на рамах имелись специальные мощные крючки.

Гортензия Грей обладала достаточной силой, чтобы поднять и удерживать жалюзи на весу. В ином случае, мне потребовалась бы помощь крепкого мужчины.

«Толщина покрытия – не менее ноль целых, четыре десятых непонятная мера серебра. Фабрика средств антифантомной защиты, фактический адрес: Свомпшир, округ Мидконнер, Айви-гроув, дом… », – прочитала я на очередной наклейке на гладкой части рулона. Серебро. Не хватает только осиновых кольев.

Закрыв рулонами окна в спальне, в гостиной и на кухне, я немного успокоилась. В инструкции не говорилось, что нужно гасить свет или надевать противогаз. Тем временем тело Гортензии напомнило мне, что, хотя и альтернативно, но я все еще жива.

Я открыла кран в ванной и мечтательно поглядела на бьющую из него струю горячей воды. Однако в приоритете был ужин, желательно сытный и полезный.

В пузатом холодильнике обнаружилось… яйцо. Озадаченно повертев источник ценного белка в пальцах, я решила не рисковать. Кто знает, сколько оно там пролежало.

Мисс Грей явно не любила готовить. Она любила… груши – целых пять штук перекатывались по овощному отделению. Но мне фруктовая диета показалась недостаточной. До завтра я на ней, может, и дотяну, но только добавлю к той тонне стресса, что скопилась у меня за день, еще пару сотен килограмм.