Read the book: «Хрусталь»
БЛАГОДАРНОСТИ
Есть люди, без которых этот роман был бы иным или вовсе бы не увидел свет.
Спасибо моей жене за то, что не отвлекала от процесса, бесконечно верила в этот опус даже тогда, когда я сам уже в него не верил, и зарабатывала деньги в течение трёх месяцев пока я писал эту версию книги:)
Спасибо Алексею Лесникову за помощь по мат-части в процессе написания. Без него Сфера была бы совершенно другой, а «ТИП-К» и вовсе не был бы придуман. Отдельное спасибо за чудовищно простую и оттого крайне выразительную концепцию искусственного интеллекта первого порядка, без которого не случилась бы часть сюжета в этой книге:)
Спасибо Александру «Психотерапевту» за помощь по мат-части в процессе написания. Без его детальных разъяснений о принципах работы современных АЭС, я бы не подумал о том, чтобы переписать предыдущую версию. Также, я бы не понял, что награфоманил много лишнего, да и вообще концептуально мои научно-фантастические потуги без его помощи выглядели запутанно и недостоверно:)
ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА
Перед вами мой первый роман в жанре научной-фантастики. Несмотря на то, что научной-фантастикой принято считать произведения, где всё внимание приковано к технологиям будущего, к мегакорпорациям, межзвёздным перелётам или хотя бы земным сверхскоростным передвижениям, политическим интригам будущего и исследованиям неизвестных планет, я всё же данный роман тоже аккуратно отнесу к этому жанру с несколькими оговорками.
Первая оговорка. Помимо научной-фантастики здесь много социальных взаимодействий, зачастую оказывающихся неприятными рядовому читателю, вызывающими у него презрение к главному персонажу. Это абсолютно нормально, я так и задумывал.
Если вы всегда соотносите главного героя и себя, то вам придётся продираться сквозь тернии неоднозначности. Ибо по моей задумке главный герой – это не столько олицетворение читателя, сколько носитель информации, который не может удержаться и выражает своё отношение ко всему, что его окружает.
Рекомендуется читать историю обособленно, не принимая суждения и действия главного героя слишком близко к сердцу. Будьте к нему снисходительны, он в этом очень нуждается.
Вторая оговорка. В этом романе очень много женщин, а значит несколько любовных линий. Забегая вперёд, никаких лесбиянок и однополой любви, только суровые гетеросексуальные взаимодействия.
Во время написания, я почувствовал жгучую потребность передать своё, порой весьма отличное от общепринятого, видение человеческих взаимоотношений на секретном научно-исследовательском полигоне. Кому-то они могут показаться наигранными, кто-то посчитает написанное и вовсе испанским стыдом. Я же писал так, как прожил многие из похожих ситуаций сам или наблюдал подобное собственными глазами.
К сожалению, мне не довелось пожить или поработать на научно-исследовательском полигоне, или хотя бы на каком-нибудь заводе. Иначе уровень достоверности описанного вырос бы ещё на пару пунктов.
Третья оговорка. В этом романе имеется нецензурная брань, поэтому он всегда находится в секции «18+». Для научной-фантастики подобный подход не очень подходит, ведь и без того сложные концепции отпугивают рядового читателя, ко всему прочему добавляется мат и вуаля, книга попросту теряется на полках или сайтах для чтения. Увы, ничего не могу с этим сделать. Некоторые ситуации, приводящие к смерти людей, не могут не сопровождаться нецензурной бранью. Или как должен реагировать герой, если у него на глазах разлетелась голова другого человека от выстрела?
Четвёртая оговорка. Сюда же можно приписать употребление наркотиков. Да, без этого тоже не удалось обойтись. Как-то так сложилось в моей жизни, что я общался с несколькими довольно яркими личностями, которые не могли прожить без травки. Поэтому отпечаток тех впечатлений моей юности я перенёс в эту книгу.
Я осуждаю употребление любых наркотических веществ, даже курение сигарет и распитие алкоголя. Всё это приводит к катастрофическим последствиям для личности, которые порой невозможно исправить. Не употребляйте наркотики. Никогда.
Пятая оговорка. Не буду скрывать, я старался писать этот роман, противопоставляя его всей научной-фантастике, которую когда-либо читал. Мне нравятся произведения таких мастодонтов, как Лем, Ефремов, Беляев, Гибсон, Дик, Азимов и так далее. Мне всегда казалось, что во всех научно-фантастических историях не хватает какого-то живого нутра, каких-то человеческих переживаний, бытовухи, да и просто истории, избавленной от оков «эпоса».
Ближе всего к этому подобрался Лем со своим неподражаемым «Солярисом», который поделил мою жизнь на «до» и «после». Но я решил пойти дальше и смешал несмешиваемое… Обычные истории обычных, маленьких людей, крайне редко способных что-либо изменить, и огромный проект государственного масштаба, который способен пережевать и выплюнуть тысячи таких маленьких человечков.
Шестая оговорка. Самое главное, на что я надеюсь, так это на большой спектр эмоций, который предстоит пережить читателю вместе с героями. Я постарался заложить в книгу радость, печаль, гнев, отчаяние, воодушевление, смятение, любовь, страсть, похоть, умиротворение и многие другие чувства. Основная моя задача – это не только придумать уникальные научно-фантастические сюжетные линии, но и постараться подарить максимальное количество всевозможных чувств и эмоций, рождающихся во время чтения.
Лёгкого слога и приятного погружения в «Хрусталь»!
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: ТРИ ГРАЦИИ
– Почему ты не поменяла фамилию?
– Ты вообще представляешь себе, если бы я стала Лиллия Долькина? Звучит так себе… А Белль редкая и красивая фамилия.
– А у детей какая фамилия будет?
Лиллия и Володя переглянулись, вскинув брови, ни один из них ничего не ответил.
– Всё-таки странно, когда жена не берёт фамилию мужа, как будто вы не родные люди…
– Разве родство определяется фамилией? Я думала, что всё дело в духовной близости…
– Да, я вот как-то тоже склонялся к похожей мысли. – Долькин тоже включился в разговор. – В конце концов Долькин это действительно простецкая фамилия, а вы посмотрите только на эту даму!
Он бросил на неё довольный взгляд, полный любви и уважения, невербально призывая сделать остальных присутствующих то же самое. Лиллия и впрямь хороша собой, чёрная вороная шевелюра, поблёскивающая холодными переливами, собранная в аккуратный хвост, как будто она уже настолько привыкла находиться в больнице с утра до ночи, что забывает распустить свои локоны. Лицо с восточными чертами, ярко выраженными скулами, точёным подбородком и пухлыми губами, притягательная фактура. Фигура не могла не вызывать восхищение, широкие бёдра, узкая талия, пышная грудь, руки с аккуратными пальцами без маникюра и каких-либо украшений, всё в ней было прекрасно. Единственная проблема, мой вкус отличался от вкусов большинства, и я кротко поглядывал в сторону Касьяновой, которая сидела молча в углу и таращилась в свой мастерфон, не обращая на происходящее никакого внимания.
Агата же не унималась и пыталась протолкнуть в массы свои излишне консервативные взгляды, заходя в этом поле ну уж совсем далеко.
– Почему вы кольца не носите? Вы женаты ведь…
Оба рассмеялись, я тоже улыбнулся, не сдержался и ответил ей сам.
– Нельзя, Агата. Никому нельзя носить никакие кольца. Ни врачам, ни медсёстрам, ни медбратьям, ни заведующим, ни фельдшерам. НИ-КО-МУ!
– Но ведь мы сейчас не в больнице, можно было бы и надеть…
Володя достаёт из-под рубашки кольцо, которое висит на цепочке, демонстрируя, что один из главных атрибутов женатой жизни находится при нём. Лиллия не стала повторять за ним, однако это стало очередным поводом для Агаты продолжить этот неудобный и занудный диалог с парой.
– Лиля, а у тебя тоже под рубашкой кольцо на цепочке?
Белль кивнула.
– Всё равно не понимаю… Странные вы какие-то. Мой папенька помню знатно раздобрел на маминых булочках, которые она пекла каждый день по двадцать штук, так у него под кольцом аж гематома появилась, но пока палец полностью не посинел – отказывался идти в больницу напрочь! Мол, кольцо должно быть на своём месте и нигде более…
– Агата, ты же выросла в деревне? – Я решил просто перевести тему разговора. – Не скучаешь по родным пенатам?
– Ох, по зверинцу нашему скучаю… Коровы, куры, барашки… В детстве дала имя одному из барашков, назвала его Валей. В один прекрасный день Валеры не стало… Зато появилась еда на столе. Мама с папой долго скрывали от меня, что Валя умер, но постоянно говорили, что благодаря нему мы вкусно кушаем и вообще Валера лучший барашек, подарил нам много мяса…
– Неужели ты ни о чём не догадывалась?
– Я в детстве думала, что мясо дают животные так же, как и куры яйца. Что можно прийти в один момент, а там кусочек мяса, и его можно съесть…
– Ужас! – Еле сдерживая смех, произнесла Лиля.
– Смейтесь, смейтесь…
Агата выглядела равнодушной к колкостям со стороны, как и у многих деревенских, у неё напрочь атрофирована глубинная рефлексия, она воспринимала всё просто, и не придавала лишних смыслов никаким явлениям или событиям.
– Когда я всё-таки увидела, как отец зарубил гуся, а мне на минуточку было всего девять лет, я закричала от ужаса и спросила зачем он это сделал? Он ответил, что только так мы сможем поесть мяса на ужин. И в тот момент до меня наконец дошло… – Агата закурила странную сигарету в синей обёртке через мундштук. – Ну поревела один вечерок, а потом через недельку уже сама головы рубила, а чего? – Она задала вопрос, будто обращаясь ко всем, кто сидел вокруг. – А как ещё то? Вот поживёте в деревне, посмотрим, как будете выкручиваться… Вам туда никто говядину не привезёт на мультикэбе. – Она окинула всех презрительным взглядом. – Городские…
– Да ты сама сейчас городская, чаще других заказываешь доставку, чья бы корова мычала! – Бросил Ваня Попов, который жил неподалёку от Агаты и периодически хаживал к ней в гости за компанию с Олесей.
– И что теперь? Ой, Попов, тоже не докапывайся до слов…
Она махнула рукой, и разговор пошёл в другое русло. Я повернулся в сторону объекта меня очень интересующего – девушки по фамилии Касьянова. Ника сидела уткнувшись в свой гаджет и не обращала никакого внимания на окружающую действительность. Несмотря на довольно закрытое невербальное поведение в обществе, одевалась она весьма вызывающе. Мало кто в Елльске позволял себе подобные наряды, тем не менее осуждения в глазах ни у кого не было. Наоборот, многие мужики втихую бросали заинтересованные взгляды невзначай, один даже предпринял попытку познакомиться прямо здесь и сейчас. Он буквально подплыл, отчалив от барной стойки, преподнёс Нике какой-то коктейль, словно это было подношение в стиле индейцев Майя, и обмолвился парой неуверенных фраз, которые в его голове, видимо, должны были произвести а неё впечатление.
На моё счастье всё случилось ровно наоборот, она поблагодарила его, попыталась отказаться от напитка и вернуться к своему занятию, но он настаивал, тогда она согласилась принять его подарок, при этом открыто намекнула, что общаться не расположена. Горе Дон Жуан ретировался с недовольным лицом.
Обтягивающие брюки, чёрный топ со стоячим воротником и большим овальным вырезом на груди, сверху лёгкий летний двубортный жакет, который сейчас был расстёгнут, поэтому я прекрасно видел её подтянутый живот с ложбинкой по центру. Лицо спокойное, невычурное, без яркой помады, но с румянами и тенями для век пастельно-шоколадного цвета.
У Агаты после нескольких рюмок водки уже свербело, и она рыскала глазами по сторонам в поисках новой темы для обсуждения.
– Вот эта статуя, конечно…
– Агата, да сколько можно про эту статую? – Ваня будто очнулся из анабиоза, потому что за последние пятнадцать минут я не услышал от него ни слова. – Каждый раз, когда сюда приходим, ты начинаешь говорить про неё.
– Ну голая баба с черепом лося вместо головы! Ну ты посмотри на это! – Восклицала Агата. – Просто ужас какой-то и содомия…
– Ника, – Я решил попытаться её как-то вовлечь в разговор, ибо мог подойти ещё какой-нибудь гастролёр, и я опасался, что она ускользнёт от меня. – как там дела в калибровочной консоли?
Она подняла голову и посмотрела мне в глаза своей гетерохромической парой с таким выражением, как будто вынырнула из проруби и находилась в лёгком шоке от происходящего.
– Да какие там могут быть дела? Работаем и работаем…
И вновь уткнулась в мастерфон.
– Нашёл о чём спросить, – Вторил Ваня. – мы тут больше переживаем за премии квартальные, чем за работу, ха!
Агата уставилась на Нику, поначалу мне было не очень понятно, что привлекло её внимание, но когда она заговорила, всё стало понятно.
– Ника, ей богу, такой вырез огромный… Ты как будто из какого-то фильма для взрослых. Ладно было бы ещё что показывать… А так оно к чему вообще? – Агата опрокинула ещё одну стопку водки, занюхнула локтём, затем так громко чихнула, что её огромные груди аж подпрыгнули. – Эх… Современные девчонки, их не поймёшь, конечно…
Ника подняла глаза и на этот раз в них читался глубочайший дискомфорт, она покраснела и застегнула жакет, однако он не скрывал полностью её наряд. Грудь у неё и вправду была небольшая, но на мой взгляд эффектная, красивой формы. Теперь из-за Агаты мне некуда бросать свои мимолётные взгляды, спасибо вам, старший лаборант ЦКК!
– Тебе то тридцать три недавно стукнуло, какие ещё современные девочки? Ты сама как девочка. – Ваня глотнул пива. – Такая пышная, румяная девочка, ха!
С этими словами он ущипнул её за бок, Агата вскрикнула и теперь настала её очередь краснеть. Говоря «пышная», Ваня вероятно преуменьшал, на мой взгляд Агата была откровенно толстая. С другой стороны, у неё действительно пропорциональные формы, несмотря на лишний вес, считывалась талия, плечи округлые и вполне женственные. Гены у неё просто золото, даже ключицы слегка выпирали, что для полных людей – нонсенс. А у неё вот так. Представляю какой красоткой она бы стала, если бы сбросила килограмм пятнадцать-двадцать.
– Ванька, ты давай тут клинья ко мне не подбивай! Нам ещё работать и работать вместе.
– Работа любви не помеха! – Он допил пиво. – Впрочем, отложить удовольствие на потом – это тоже хорошая идея. А то слишком хорошо друг друга узнаем, не останется никаких тайн и загадок. – Он сделал паузу, чтобы достать сигарету. – Ты, кстати, возьмёшь мою фамилию?
– Что-о? Попов? Вместо Кушенякиной?! Пф-ф, забудь.
– А вот и двойные стандартики подъехали, – Улыбчиво подметил Володя. – Что же вы так?
– Да я… – Атага снова залилась румянцем. – Мне просто нравится моя фамилия, да и не собираюсь я выходить замуж за него, вы в своём уме вообще? Уж давно бы выскочила, коль приглянулся бы…
– А вот сейчас обидно было. – Ваня демонстративно отвернулся, выдыхая пары от сигареты.
Лиллия начала миловаться с Вовой, тыкаясь ему в плечо носом, приобнимая за правое плечо и мурлыкая, как кошка. Мало кому нравились проявления их чувств на публике, поэтому народ начал говорить о чём-то своём, делая вид, что парочка отсутствует. Я не был исключением, схватил свою кружку пива и подсел к Нике, хмель слегка давал о себе знать, поэтому мой «подкат» оказался весьма нелепым…
– Что делаешь?
Касьянова покосилась на меня, но не отстранялась.
– Рабочие вопросы.
– И охота тебе заниматься всем этим по вечерам?
– Выбора нет.
Я потупил с несколько мгновений, затем решил пойти с козырей.
– Ты бы не слушала Агату, она как накидается, так её несёт… Может такое сказануть, что хоть стой, хоть падай… Впрочем…
Внезапно я вспомнил, что Ника в этой компании гораздо дольше меня. По меркам подобных дружеских тусовок, я вообще почти залётный, появился из ниоткуда полгода назад и уже веду себя так, как будто мы знакомы всю жизнь. Впрочем – это большая проблема, если люди мне нравятся, я не могу вести себя иначе.
– Раньше она конечно вела себя адекватнее. – Почти прошептала Касьянова. – Но я её понимаю, у неё затянувшийся период адаптации на новом объекте. Тяжело. Так у всех.
Я не был уверен, что она говорит искренне. Тут скорее корпоративный этикет и нежелание выдавать свои реальные чувства, чтобы не провоцировать конфликт.
На этом моменте она убрала мастерфон, скрестила руки, и закурила предложенную мною сигарету. Всё ещё закрытая внешне, она начала говорить, чему я был несказанно рад.
– Все дымят здесь.
– Нервная обстановка на полигоне, постоянно работающее ПВО. – Поддакнул я. – Раньше никогда не видел, как лазеры сбивают ракеты… Просто феерия какая-то… Невидимая.
Ника безразлично хмыкнула.
– Так сложно бросить… Вот сколько ни пыталась, всё без толку… Как об стенку горох.
– Надо просто сменить обстановку, и перенастроить собственное восприятие. – Я выпустил кольцо дыма. – Ну знаешь, чтобы у тебя сигареты не ассоциировались с чем-то позитивным.
– Тоже мне знаток. – Она улыбнулась. – Сам-то чего не бросил тогда?
– Могу в любой момент. – Я затянулся в последний раз и затушил бычок. – Видишь?
– Ну-ну…
В помещение вошли ещё несколько наших друзей, которые задержались на работе. Среди них коренастый и широкоплечий Макс Ан – большой «энергетический» начальник, Витя Шаров – хирург-трансплантолог, который специализировался на пластичных органоидах, Олеся Виноградова – наш специалист по связям с общественностью, а по совместительству ещё и специалист по персоналу, кто-то обмолвился словечком, что она недурный математик в прошлом, но глядя на её внешность верилось слабо.
Шум и гам усилился, мы все стали активно здороваться друг с другом, когда Макс пожимал мне руку, складывалось ощущение, будто я здороваюсь с Карелиным. Не ладонь, а натуральные тиски. Да и отдалённо Макс на него был чем-то похож. Витя Шаров в противовес пожал руку как баба, еле сжимая пальцы, терпеть не могу такие «нежности», но его можно понять, руки – главный рабочий инструмент, надо беречь. Олеся же просто поздоровалась глазами и не более.
Виноградова вообще была вся рассеянная, ветреная, семь пятниц на неделе, вечно что-то забывала, но только не про штукатурку. Вот на макияж всегда находилось время, никогда не забудет накраситься. Надо сказать, выглядела дама эффектно, и пришла в этот раз, если не с целью всех впечатлить, то как минимум показать себя с новой стороны. Рыжеволосая, с пышными кудрями, ярко-красной помадой на губах и пламенно-изумрудными глазами, в душе у молодухи будто роились черти, ей богу, но глаз не оторвать. Ещё и вечернее платье нацепила… Выпендрёжница.
– Надеюсь, вы тут без нас скучали. – Произнёс Макс со свойственной ему улыбкой. – Что у нас здесь, Агата? Опять по водочке? Так держать.
Агата вновь покраснела и вышла в дамскую комнату, чтобы припудрить носик. Витя был без настроения, заказал себе пива и сел, глядя прямо перед собой стеклянными глазами. Олеся сидела и смотрелась в зеркальце, выискивая недостатки. Но почему-то не находила ни одного…
– Григорий, как дела? Слышал ты носишься из больницы на полигон и обратно чуть ли не каждый день? – Макс говорил, закусывая чесночной гренкой. – В оборот походу взяли.
– И не говори… – Я вспомнил рабочие будни и ужаснулся. – Приходится дежурить на жаре в мобильном пункте без кондиционера, я как старый рыбак, скоро столько слоёв пота впитаю в себя, что буду пахнуть солью. Мерзкой, человеческой солью.
Ника поморщилась, Олеся посмотрела на меня так, будто я сказал нечто настолько мерзкое, что её вечер после этого уже бесцеремонно испорчен. Но мне было плевать, я бы даже хотел её позлить.
– Как говорится, люблю я мух копчёных… И жареных глистов. – Я это произнёс, наблюдая за реакцией девушки, совершенно не рассчитывая, что это услышит весь коллектив, потому что Макс, даже не дослушав мой ответ принялся общаться с Лиллией, а Володя и вовсе отвернулся, глядя куда-то в стену. – Отрыжку поросячью и суп из мертвецов…
Олеся в этот момент пришла в ярость, Ника ткнула меня локтём в бок, но по выражению её лица, я понял, что гнев Олеси ей тоже доставляет хоть и скрытое, но удовольствие. Схема оказалась рабочая… Ника отвлеклась от своих дел и даже прикоснулась ко мне. По крайней мере хотелось так думать.
Внезапно с другого конца стола послышалось протяжное «фу-у» из уст Вани Попова, который всё это время оказывается глядел на Олесю. Звучало двусмысленно, ибо «фукал» он на мою тираду, а глядел на рыжеволосую.
– То есть я «фу», а то, что Теплинин тут устраивает – это норма?
Виноградова чуть ли не визжала от недоумения.
– Ах какая благодать кожу с черепа сдирать, а потом жевать, жевать… Тёплым гноем запивать…
Ника прикрыла рот ладошкой, но глаза были радостные. Она не хотела демонстрировать окружающим, что подобное поведение с моей стороны её веселит.
– Леся! – Начал оправдываться Попов. – Конечно же я про его стишки дурацкие, а не про тебя… С тебя-то как можно «фукать», ты будто с другой планеты прилетела…
Так он хотел сделать ей комплимент, называя её красоту неземной, но слова он выбрал неверные. Агата косилась на недоделанного Кьеркегора, который переключался в своих «делах любви» с одного объекта на другой.
– Попов, не продолжай, ты мне только вечер портишь… Господи, только пришла, хочется уже уйти. – Леся оглядела стол. – У кого можно выпить? Не могу ждать официанта… Ни день, а просто недоразумение какое-то.
Я подтолкнул к ней почти полную кружку своего пива, и она с упоением вылакала всё до дна, не обращая внимания на мой культурный шок и стекающую струйку пенного по шее.
– Лесь, у тебя…
Впрочем, она уже заметила.
– О, господи… Кто-нибудь дайте салфетку!
Суета – её вторая фамилия.
Макс протянул ей сразу же «белого бумажного спасителя от подтёков», но Леся не обратила на это внимания, встала резко из-за стола и удалилась в уборную. Через минуту сидела снова напротив меня уже опрятная и кажется, вылившая на себя ещё миллилитров сто духов с запахом смеси розы, лаванды и кажется клубники… Какая же приторная мерзость. Клянусь, ещё миллилитров десять, и я бы просто потерял сознание от «яркости» её парфюма.
– Кстати, а Ростислав придёт? – я уже сменил тему. – Всё никак не могу обсудить с ним одну книгу…
– Какую книгу? – Резко очнулся Шаров, который обожал читать и старался посвящать этому всё свободное время.
– Нет, не придёт. – Небрежно бросил Макс. – А он разве когда-либо сюда приходил вообще?
– А разве нет?
– Ты что-то путаешь… Алерионовцы все живут в соседнем посёлке. По крайней мере большинство…
– Нет, это ты что-то путаешь. – Перебил его я. – Он в штабе.
Макс пожал плечами.
– Чем вообще занимается Алерион? Как будто ведомство ради ведомства…
– Вот за такие словечки тебя и загребут под белы рученьки.
– Нет, правда, – Витя недоумевал. – Чем занимается? Кому подчиняется.
– Алерион – это подконтрольное военной прокуратуре ведомство, основная задача которого – поддержание порядка на объектах подчинения. Однако, есть и другие функции, которые не афишируются. – Объяснила Агата.
– Ого, а почему-же никого в курсе дела не держат? Я вот не знал!
– Ты вообще не знаешь ничего за пределами своей работы.
– Это неправда!
– Алерион занимается не только поддержанием порядка. Они забирают все дела, с которыми не справились остальные. Курируют всё подряд, но делают это максимально скрытно, тихо и без огласки. Именно поэтому ты о них ничего не слышал, Вить. – Олеся, как будто знала всю подноготную, и сейчас на неё уставились все, кто сидел за столом.
– Тебе то откуда знать?
– Не хотите, не верьте…
Со временем градус интереса к Алериону снижался.
– Да что за книга, Гриша! Расскажи, что за книга?
Раздался гогот Макса, который общался с Володей и Лиллией, затем гогот стих, послышался мощный удар кулаком по столу, посуда задребезжала, пара вилок свалились на пол, уплетающий свои макароны по-флотски Попов недоумённо уставился на Макса, который уже стоял с рюмкой в руке, и под овации Агаты, вставшей рядом со своей порцией, заговорил.
– Друзья… Не чокаемся. Сейчас пьём за наше будущее и за благополучие нашей страны. Многие наши ребята сейчас на передовой, мы конечно находимся недалеко от них, но им в разы тяжелее. Выпьем за то, чтобы матери не теряли своих сыновей, пусть каждый из них вернётся целым… Да что уж там целым, хотя бы пусть возвращается, а пластичный органоид – это уже не проблема. – Он сделал паузу. – Проблема в толковых руках, которые могут его пришить. Верно говорю, Вить?
Шаров кивнул, в его взгляде сконцентрировалась вся боль профессии, требующей не только специальных знаний, навыков, но и точности, самоотдачи, постоянного развития, самообучения. Я не понаслышке знал, каково это – пришивать пластичные органоиды.
Довелось лет пять назад присутствовать на операции в качестве операционного медбрата, подающего инструменты. Напряжение в палате колоссальное, хоть ножом воздух режь. Хирургу приходится потеть около шести часов, чтобы соединить все нервы, все мышечные волокна и даже венки.
Наши пластичные органоиды со ступенчатой системой приживления на несколько порядков лучше зарубежных механико-импульсных протезов, однако и приращение оных задача не тривиальная. Если механико-импульсный можно грубо прикрутить к костям буквально шурупами и скобами, после чего он вполне себе спокойно начнёт работать, то вот пластичный органоид со ступенчатой системой приживить – это целая история. Результат правда всегда великолепный. Пластичный органоид можно успешно маскировать под обычную руку, он мягкий и тёплый. Уровень чувствительности высочайший, более того, можно этот уровень регулировать, делать выше или ниже. Вот и думайте…
Мы все встали со стульев и выпили молча, я тоже решил пройтись по водке, к моему сожалению она уже была тёплая и тошнотворная. Закинув за воротник, я ощутил неприятное жжение в горле, всю полость рта мерзко скрутило, даже пару раз кашлянул, ибо пара капель залетели не в то горло, доставляя дополнительный дискомфорт. Закусь как назло стояла далеко, пришлось тянуться влево.
Мои действия привели к тому, что я навис над Никой, которая просто слегка откинулась назад, всё ещё уставившись в мастерфон. В мой рот звонко полетел солёный огурчик, а затем ещё и гренка с чесноком, немного сальца. Я придвинул тарелку поближе, чтобы больше не осуществлять бессмысленных манёвров. Выдохнул, закрыл глаза от удовольствия. Никто не был против. Вечер продолжался так, как будто завтра никому на работу и не надо было…
– Предлагаю выпить за то, что наконец-то мы все здесь собрались… – Я уже был изрядно пьян, но когда это было проблемой? – Говорю об этом потому что прекрасно помню каких усилий нам это всё стоило. У меня график сутки-трое, у Макса пять-два…
– Семь-ноль скорее…
– Ну или даже так! Кто-то и вовсе пришёл сюда после работы, а не в свой выходной. Да когда такое вообще было в последний раз? Я вас спрашиваю! Когда? Я забыл…
– Я тоже не помню, когда мы полным составом собирались. – Сказала Олеся. – Обычно половинчатые сборы.
– Вот! Вот! Я об этом! Пьём, пьём, пьём! Ну же!
Все разгорячённые, поднялись и мы с криками начали чокаться так, что аж горячительное расплескалось по столу. За соседними столиками начали оборачиваться люди, ибо мы стали чересчур шумными, но чёрт побери, разве нас это должно волновать?
Вскоре за столом все изрядно опьянели, Макс расстегнул верхние пуговицы рубахи, демонстрируя всем свою волосатую грудь, Олеся сидела размягчённая от алкоголя, и потея начала обмахиваться картонным меню, Ника стянула с себя пиджак вновь обнажив вырез, на который я периодически засматривался. Ваня начал снова окучивать Агату, делая ей какие-то совсем уж дурные комплименты, она же сидела и ржала во весь голос. Володя с Лиллией по традиции вылизывали друг другу глотки, ибо эти поцелуи по-другому и не назвать. С другой стороны, я завидовал им, ребята уже больше пяти лет в браке, а страсти там столько, что ещё на десятерых хватит.
– Да, я легко уеду из этой страны, я уже устала тут околачиваться честно говоря…
Олесю на пьяную голову занесло в политические дебри.
– Ой, да что ты мелешь, ей богу! – Макс уже не церемонился, если на трезвую голову он был очень вежлив и корректен, то по пьяни могла начаться и натуральная бычка. – Плохо тебе здесь что ли? Деньги платят хорошие, условия прекрасные.
– Да ты сам по семь дней в неделю пашешь, ещё и защищаешь этот режим.
– То, что я пашу по семь дней в неделю – это вовсе не вина режима, и вообще какой ещё режим? Тебе кто-то в спину автоматом что ли тычет?
– Да на полигоне собралась армия Федерации и алерионовцы, пф-ф.
Олеся с пренебрежением отвернулась и сделала несколько глотков пива или что там за дрянь она пила? У меня в глазах всё так плыло, что я плохо разбирал происходящее вокруг.
– Лесь, вот ты когда напьёшься, начинаешь одну и ту же шарманку, вы с Агатой синхронизированы что ли? – Витя включился в спор, не придерживаясь какой -то одной стороны.
– Эй! Меня-то чего приплетаешь? Я недовольна статуей этой дурацкой, а ваши все вот эти переезды, уезды, это пусть Леська сама решает и думает. Я бы может тоже бы свалила и не потому, что не люблю родину… Очень люблю. Но вы только посмотрите, что творится? Каждые двадцать лет какая-то жесть происходит, я уже устала считать, сколько наши ПВО-шки ракет сбили…
– И ты туда же, – Рявкнул Макс. – вот вы бабы, вы вот вообще нихрена не понимаете. Нас без конца хотят порвать на кусочки. Поиметь в задницу! Поставить раком и поиметь. А мы не ставимся и не имеемся! Это судьба страны, а мы как маленькие люди, должны просто адаптироваться… – В этот момент он смачно икнул. – И подстраиваться под ситуацию.
– Пф-ф, это вы мужики вечно что-то там суету наводите в стране, а нам бабам нужно, чтобы крыша над головой, да еда в доме. – Парировала Агата.
– Это вот ты простецкая, немудрёная… – Вставил Шаров. – А на Леську глянь, цаца так цаца, каких поискать. Ей явно мало будет тобою перечисленного…
– Ой, а давай ты не будешь за меня говорить, да? – Ощетинилась Олеся. – Я тут разберусь без вас какие у меня запросы к мужикам.
– Судя по тому, что ты до сих пор без мужика – весьма высокие. – Ваня произнёс это и загоготал во всю глотку. – Скажешь нет?
– Тебе я точно скажу нет, Попов.
Лиллия в этот момент улыбнулась, Володя выпил водички, приподнимая брови. Они не любили эти темы для разговоров. Макс с Олесей продолжили основательно спорить, Ваня периодически подбрасывал дровишек в этот спор, Витя Шаров совсем уж расстроился почему-то и пил, глядя в стену.
Чуть позже мы все основательно накидались, и я плохо запоминал события, кажется, Макс в очередной раз с кем-то подрался, но не из наших. Так происходило на каждой сходке. Из-за того, что он много работал, то и отдыхал всегда как в последний раз. К счастью, драка вроде закончилась взаимным рукопожатием, по крайней мере мне так сказал Ваня, который не просто шатался от опьянения, а будто качался на волнах. Ко всему прочему некоторые очевидцы пояснили, что это была не совсем драка, а борьба. Я вспомнил, что Макс кандидат в мастера спорта по греко-римской борьбе и всё встало на свои места.
