Read the book: «Каос в гостях и дома»

Font:

Anne-Cath. Vestly

KAOSGUTTEN I VETLEBY OG VERDEN, 1984

KAOS FØRSKOLEGUTT, 1985

Kaosgutten i Vetleby og verden and the following copyright notice: Copyright © Gyldendal Norsk Forlag AS 1984 [All rights reserved.] Kaos førskolegutt and the following copyright notice: Copyright © Gyldendal Norsk Forlag AS 1985 [All rights reserved.]

Machaon®

* * *

Каос в гостях и дома

Каос и давние времена

Каос – это маленький мальчик. На самом деле его звали Карл Оскар. Он жил с мамой и папой в норвежском городке Ветлебю, в Газетном доме, который стоял неподалёку от водопада. Такое соседство Каосу очень нравилось. Но в то летнее утро он был не в Газетном доме, и не у своей дневной мамы Эвы, и не у «дневного брата» Бьёрнара, и даже не у маленького Пончика, который жил на холме над Газетным домом, и не у Олауг, которая жила рядом с горной гостиницей.

Все друзья Каоса разъехались на лето. Бьёрнар лежал в больнице в большом городе. Ему надо подлечиться и набраться сил, потому что осенью он пойдёт в школу, – так объяснила Эва. Малышку Олауг отправили в Швейцарию к дедушке и бабушке. Она поехала совсем одна, поскольку у её родителей летом дел невпроворот, ведь они работают в гостинице на горе: папа – повар, а мама встречает гостей. Родители проводили дочку до аэропорта и передали стюардессе, которая приглядывала за ней в полёте. Когда Олауг прилетела в Швейцарию, бабушка и дедушка уже ждали её, так что всё прошло хорошо. А где Пончик? Он тоже уехал. Каос даже не знал толком – куда, и это его тревожило. Но и у него самого жизнь била ключом. Сначала они всей семьёй отправились к бабушке и тёте и прогостили две недели. Каос там купался и почти научился плавать. У него была удочка, и он ходил на рыбалку. А если шёл дождь, то сидел дома и играл в лудо¹.

Потом они от бабушки уехали и жили в Лилипутике – крошечном домике в горах, который ждёт их круглый год.

Последние недели лета папа и мама решили брать отпуск по очереди, чтобы Каос не оставался дома один. Так что сегодня мама уехала с утра пораньше в город, где она работает в аптеке. А папа взял отпуск на неделю. Потом он снова сядет за руль маленького голубого автобуса, который возит людей в горы, а в отпуск уйдёт мама. Конечно, Каос охотно бы погостил ещё и у дяди и тёти, они живут всего в трёх милях от Ветлебю. Но в этом году тётя и дядя отправились изучать родной край. Они купили путёвку, по которой могли три недели разъезжать на поезде куда захотят – по всей Норвегии.

И вот теперь папа готовил завтрак, а голубой автобус увозил маму на работу. За рулём на этот раз сидел не папа Каоса, а шофёр по имени Ханс.

Когда мама уехала, папа сказал:

– А что, Каос, не отправиться ли нам сегодня в настоящий поход в горы? Мама решила остаться сегодня в городе и устроить большую стирку. Так что она вернётся только завтра вечером. Мы можем вместо обеда взять с собой еду в дорогу. Как пишут в приключенческих романах, «запасёмся провиантом».

– Мы пойдём в поход, – уточнил Каос, – или на поиск приключений?

– Ну, вообще-то в поход, а там посмотрим, какие нам выпадут приключения.

– А ты не боишься троллей?

– Вроде нет. Когда был маленький, может, и побаивался. Но, пожалуй, твою тётю они больше заботили. Ей их было немножко жалко: такие здоровенные и такие глупые! Вечно какой-нибудь мужичок-с-ноготок возьмёт их да одурачит. Мне-то самому больше хюльдра нравилась – красивая, с длинными волосами, пасёт коров и поёт красиво. Если молодой парень заглядится на неё, может совсем голову потерять.

– Как это?

– Да влюбится, понимаешь, и обо всём позабудет, только бы с ней быть всё время. Хюльдра – она из подземного народа, и хвост у неё как у коровы. Ничего хорошего от неё не жди: окрутит и уведёт за собой.

– Разве под землёй и правда кто-то живёт? – спросил Каос испуганно. Он делал бутерброды с колбасой, а сам косился на окно.

– Старики верили в подземный народец, – сказал папа, – не мой отец, а отец моего отца. В ту пору считали: надо дружить с ними, чтобы они не причинили вреда людям, что живут наверху, на земле. Мы с твоей тётей любили слушать эти сказки и частенько играли в хюльдру и тролля, нам даже хотелось, чтобы они существовали взаправду, ну хоть парочка.

– Я уже пять бутербродов сделал, – похвалился Каос.

– А я – четыре. Пожалуй, хватит. Заверни свои в обёрточную бумагу, так у нас будет у каждого свой пакет с едой.

Папа налил в термос какао для Каоса, уложил в рюкзак маленький закопчённый кофейник, сковородку, пару яиц и кусочек сала, плитку шоколада и кекс. А ещё – карту и компас: папа знает тропинки в горах, но вдруг случится ненастье, туман или мало ли что ещё.

У папы есть настоящие горные ботинки. У Каоса таких нет, только резиновые сапоги, но они страшно тяжёлые. Поэтому папа убрал их до поры в свой рюкзак, на самый верх. Пусть Каос сначала идёт в кроссовках, а с собой возьмёт сухие носки и дождевик. Нож тоже стоит прихватить, чтобы резать что-нибудь. У папы есть большой нож, а у Каоса – маленький. Наконец сборы закончены, можно отправляться в путь. Папа запер дверь Лилипутика и спрятал ключ под клочок мха меж камней.

Голубое небо лишь изредка проглядывало в тот день из-за серых туч.

– Трудно угадать, какой будет погода, – сказал папа. – Прогноз обещал всего понемногу, так что положимся на удачу.

– Ладно, – кивнул Каос. – А куда мы пойдём?

– Для начала давай поднимемся в горы, – предложил папа и указал на тропинку, которая шла всё вверх и вверх.

Но Каос знал: на самом деле где-то обязательно начнётся спуск, а потом снова подъём, и так всё время – то вверх, то вниз.

– Если у тебя хватит силёнок, может, дойдём до того сетера – горного пастбища, где твой дедушка мальчишкой пас коров. Последние годы скот туда больше не пригоняли, но я слышал, что несколько хозяев объединились и снова вернулись на старый выпас. Путь туда неблизкий, поглядим, сможем ли мы его осилить.

– Я очень сильный, – сказал Каос и зашагал вприпрыжку.

– Отлично, – кивнул папа. – Только смотри не истрать все силы с самого начала.

Каос сбавил шаг и задумался. Здорово он, поди, выглядит с рюкзаком за плечами! Вот бы Бьёрнар его увидел! Как бы сделать так, чтобы инвалидное кресло Бьёрнара могло летать по воздуху, а он сидел бы на нём как на облаке? А ещё лучше превратить кресло в вертолёт! Тогда можно было бы взять в полёт и Пончика с Олауг. Хотя Олауг сейчас в Швейцарии, там, говорят, горы высоченные! В Норвегии тоже такие есть, в некоторых местах.

Они с папой стали подниматься в гору. Какой потрясающий вид им открылся, когда они добрались до вершины! Но дальше тропинка пошла вниз, а потом предстоял новый подъём. Путь до пастбища оказался неблизким, и ноги Каоса шли всё медленнее. Вдруг перед ними взмыла в небо птица. Папа сказал, что это белая куропатка. Каос задумался: каково это – уметь летать? Представь, что у тебя есть крылья и достаточно лишь слегка поднимать и опускать их, чтобы летать как птица. Каос попробовал махать руками и пошёл быстрее, чтобы разогнаться. Ого! Вот он взлетел и парит в небе, лишь изредка взмахивая крыльями, чтобы не потерять скорость и высоту. Каоса так захватила эта фантазия, что он споткнулся и упал, растянувшись во весь рост. А рюкзак перелетел через голову и плюхнулся на землю перед ним.

– Эй, – сказал папа, – смотри под ноги!

Каос лежал, уткнувшись носом в мох, так что не сразу смог ответить. Вдруг он сообразил, что надо сказать:

– Я разговариваю с подземными жителями.

– Ах вот как! Тогда дай знать, когда наговоришься, я помогу тебе поднять рюкзак.

– Рюкзак в разговоре не участвует, так что можешь его поднять прямо сейчас.

Папа взял рюкзак, а Каос встал сам и отряхнулся. Хорошо всё-таки, что он живёт на земле, а не под землёй.

– Нам надо перевалить через ту гору и спуститься в долину, – сказал папа. – Потом перейдём речку, выберем место для первого привала и подкрепимся немного.

– А часто у нас будут привалы?

– Конечно, мы ведь на целый день ушли.

Мысль о бутербродах, лежавших в пакете, приободрила Каоса. Ему даже стало легче идти в гору да и притормаживать при спуске, чтобы ноги не несли слишком быстро, тоже. А вот и речка, о которой говорил папа! Издалека она казалась им совсем маленькой, но когда они подошли поближе, то увидели, какая она большая и бурливая.

– А она не родственница нашему водопаду? – спросил Каос.

– Ну, может, дядей или тётей ему приходится, – улыбнулся папа. – В ту большую реку, на которой наш водопад, впадает много маленьких речушек.

– Ясно, – кивнул Каос.

Из реки торчали большие камни, через них были переброшены брёвна, так что получались мостики, правда не слишком надёжные на вид.

– Ничего, справимся, – сказал папа. – Я пойду первый, а ты следом. Ступай осторожнее и смотри на мой рюкзак, а не на воду: течение такое быстрое, что голова закружится.

Папа шагнул первым, а за ним с опаской Каос. Он пошёл по первому бревну, сперва всё было нормально, но вдруг он заметил, как быстро течёт внизу вода. Теперь он слышал только шум реки. Она бурлила и с рёвом неслась всё быстрее и быстрее, а берега нигде видно не было. Каос замер на месте, он не мог и шагу ступить и не мог отвести взгляд от воды.

Папа заметил это, вернулся и взял сына за руку.

– Пойдём-ка дальше, а на воду посмотрим уже с того берега.

Они двигались шаг за шагом, Каос смотрел на папин рюкзак и иногда проверял, правильно ли он ставит ногу. Уф, вот они и добрались до другого берега! Теперь он снова на твёрдой земле и может сколько угодно глядеть на резвящуюся реку.

– Мы тут есть будем? – спросил Каос.

– Давай пройдём ещё немного, а потом уж устроим привал, – предложил папа. – Остались у тебя ещё силы?

Но Каос уже порядком устал.

– Что ж, тогда подкрепимся слегка шоколадом и кексом, – решил папа. – Доставай свою кружку.

– Я что, буду есть шоколад вместо обычной еды? – изумился Каос. – Дома ты разрешаешь мне есть шоколад только по субботам.

– Верно, но когда отправляешься в поход в горы – другое дело. Шоколад бодрит и придаёт сил, понимаешь? Налей воды в кружку – попей и прополощи рот, чтобы ничего на зубах не осталось.

Они сидели и жевали каждый свою шоколадку. Папа оказался прав: Каос вдруг почувствовал себя очень сильным. Будто он съел какое-то волшебное кушанье и выпил волшебное питьё. Окончив привал, они снова двинулись в путь. Папа Каоса поглядывал на небо, где сгущались серые тучи.

– Отличная погода для похода, – сказал он, – не слишком жарко и не слишком холодно.

Он стал рассказывать Каосу о том, как дедушка был маленьким и пас коров.

– Он был таким, как я? – спросил Каос.

– Чуть постарше. Сперва он был подпаском у взрослого парня, а потом уже пас стадо один.

– Он что, и жил совсем один? Без папы и мамы?

– Да, родители работали в усадьбе, внизу в долине.

– У них была своя усадьба?

– Нет, они батрачили на хозяина. Но маленький дедушка жил в горах не один. Там была ещё доярка. Рано утром он помогал ей доить коров, а потом гнал их на пастбище и следил, чтобы они не разбрелись и не угодили в болото.

– Он и быков тоже пас?

– Да, но это было нетрудно: когда бык пасётся вместе с коровами, он всегда в хорошем настроении. А вот повстречать в горах быка один на один дедушка боялся, потому что тот от одиночества мог быть в плохом настроении.

– А если бы он всё же его повстречал, что бы он сделал? На дерево залез?

– Ну, на горных пастбищах деревьев не так-то много, – ответил папа. – Уж лучше на гору вскарабкаться.

И тут с неба раздалось ворчание.

– Ого, похоже, это гром, – сказал папа. – Давай-ка поищем укрытие, чтобы нас дождём не промочило. Сможешь прибавить шагу?

– Попробую.

Папа зашагал к небольшой скале. Она была почти голая – ни одного деревца, под которым можно было бы спрятаться от дождя, но над ней нависал козырёк и накрывал скалу словно крыша.

– Вот отличное местечко! – сказал папа. – Знаешь, именно здесь прятался дедушка – от грозы или другой какой напасти. Да и просто любил здесь посидеть, когда у него было хорошее настроение, особенно если доярка давала ему с собой парочку бутербродов. Дедушка хорошо изучил эти места и знал, когда ждать дождя, а когда будет солнечно. Непогода в горах – что шторм на море. Людям в грозу несладко приходится. Человеку трудно тягаться с ненастьем. На этот случай лучше иметь укрытие – вот вроде такого.

– Ага, – согласился Каос.

Он сидел и осматривался по сторонам. Вдруг на небе блеснула молния. Это могло показаться даже красиво, если бы не страшный гром, раздавшийся следом. Каос потеснее прижался к папе: уж больно страшно громыхнуло!

– Давай-ка перекусим, пока грозу пережидаем, – предложил папа.

– А под землёй тоже гром грохочет? – спросил Каос. Ему послышалось, что из-под земли тоже доносятся раскаты грома.

– Нет. Зря я, пожалуй, столько порассказал тебе сегодня о подземных жителях.

Но Каос всё же держал ушки на макушке: надо быть начеку, раз папа ничего не слышит.

Старая хюльдра

Взгляд Каоса улетел далеко-далеко к вершинам гор – туда, где земля, казалось, обрывается совсем. Потом он посмотрел на каменный козырёк над головой и на муравьёв под ногами и вдруг сказал:

– Кто это бродит там одинокий? И похоже, в плохом настроении.

– Ты про кого? – Папа изучал карту и как раз собирался рассказать Каосу, как называются окрестные горы.

– Я про того быка, что пасётся один-одинёшенек, – махнул рукой Каос.

– Что-то ты путаешь. Насколько мне известно, никаких быков на пастбище нет, только телята. Где это ты углядел? Нет, этот и впрямь для телёнка великоват. Может, он с того сетера, о котором я тебе рассказывал, и отбился от стада?

Они замерли и прислушались: бык ревел и бил копытом о землю, разбрасывая комья мха.

– Хорошо, что он нас не видит, – прошептал Каос, – и что нам не надо торопиться.

– Ну да, – согласился папа. – Подождём, пусть уйдёт.

– Тихо, не говори так громко, – попросил Каос: не хватало ещё, чтобы бык поднял голову и заметил их. А вдруг ему тоже захочется укрыться от дождя под козырьком? Нет уж, тут для него места нет. – Давай затаимся, – сказал Каос.

– Тише, – прошептал папа, теперь он заметил кого-то и указал Каосу. Это была старушка в длинной юбке, шали и платке. Видимо, она не успела причесаться, потому что седые волосы рассыпались по её плечам.

– Это кто? Старая хюльдра? – спросил Каос.

– Нет. Смотри, она идёт прямиком к быку.

И тут они услыхали, как старушка кричит:

– Сколько раз я тебе говорила, глупая скотина: веди себя по-людски и не смей бегать по горам! А если бы ты в болото угодил, дурачина! Ладно, не стану тебя бранить. Откуда тебе знать о болотах, мал ещё! Ну-ка пошевеливайся, пора домой возвращаться! У мамаши твоей, поди, сердце не на месте, не знает, куда сынок запропал.

У старухи была палка, и она ею легонько подталкивала быка, чтобы он развернулся.

– Ну вот, молодец! Ладно, не спеши, что-то я подустала. Пожалуй, отдохнём немного.

Она присела, а бык принялся щипать траву, – похоже, от его плохого настроения не осталось и следа.

– Чудеса, да и только! – улыбнулся папа. – Смотри-ка, вот и дождь кончился. Давай спустимся в долину по другому склону, чтобы их не тревожить.

Каос был рад снова пуститься в путь. От долгого сидения у него затекли ноги.

Он вприпрыжку побежал вниз, но потом остановился и оглянулся: а не идут ли старая хюльдра и её здоровенный бычище за ними следом? Нет, тропинка пустая.

Они всё шли и шли, наконец папа сказал:

– Видишь те серые домишки? Это и есть дедушкин сетер.

Чуть поодаль паслось большое стадо коров.

– А быков там нет? – забеспокоился Каос.

– Нет. Я ни одного не вижу. Тот, которого мы повстречали по пути, наверняка от этого стада отбился.

– Может, мы в гости зайдём? – спросил Каос. Ему не очень-то хотелось встречаться с быком, даже если тот был теперь в хорошем настроении.

– Конечно, – кивнул папа и направился к одному из домов. Видимо, кто-то заметил их из окна, потому что, когда они подошли, на пороге их встречали молодая девушка и мужчина.

– Добрый день, – поздоровались они.

– Добрый день, – сказал папа.

– Это не вы ли водите автобус по горам?

– Я. А это мой сынишка.

– Как же тебя зовут? – спросил мужчина и подмигнул Каосу.

– Карл Оскар, – ответил Каос. Он решил, что лучше назвать полное имя, раз они так церемонно здороваются.

– Ну а меня зовут Андерс, – представился мужчина, – а её – Бритт.

– Дедушка этого мальчика был тут пастухом много лет назад, вот мы и решили посмотреть на эти места.

– Проходите в дом, – пригласила Бритт. – Вы не встречали, часом, нашу старую доярку? Она с утра убежала в горы. А всё потому, что Бычок отбился от стада. Прежде он никогда не убегал. Может, это из-за того, что его мать сегодня оставили в хлеву. Её вчера искусали слепни, вот мы и решили – пусть отдохнёт денёк. В самый глаз ужалили, так что вечером он опух и болел, но сейчас ей уже легче.

– Бычок? – переспросил папа. – Мы видели быка, но уже взрослого. Даже напугались немного, но тут прибежала старушка, поговорила с ним немножко, и он пошёл за ней. Когда мы уходили, то видели, как она присела отдохнуть, а он мирно пасся рядом, тихий, словно ягнёнок.

– Да, он слушается старую доярку словно мать родную, – улыбнулся Андерс. – Что бы мы тут без неё делали! Она так ловко с дойкой управляется. Мы с Бритт подрядились на эту работу на лето, но коров так много, умаешься каждый день доить.

– В этих местах о доильных аппаратах и не слыхивали, знаете ли, – объяснила Бритт. – Вот вернётся бабушка, напечёт вафель. У нас всегда дел полно. Мы доим хозяйских коров и отправляем молоко на молоковозе вниз в долину. А у бабушки тут ещё и своя корова, из её молока она делает сливки, сметану, сыр – всё, что угодно, и нас кормит. Но мы не можем вас этим угостить, пока она не вернётся.

– Ничего, – сказал папа, – мы не торопимся.

Как хорошо здесь пахнет, думал Каос. И неудивительно: ведь по свежевыметенному полу были рассыпаны веточки можжевельника. В большой комнате стояли две кровати, покрытые лоскутными одеялами, а у окна – длинный стол, скамья и табуретки из обрубков стволов.

– У вас уютно, – похвалил папа. – Вы тут и осенью останетесь?

– Нет, – ответил Андерс. – Мы учителя, так что на следующей неделе нам пора возвращаться домой и готовиться к началу учебного года.

– Но коровы за лето достаточно нагулялись, – сказала Бритт, – некоторых привели издалека – с хутора, что у большого города, но в основном это бурёнки местных крестьян.

Чуть погодя Каос выглянул в окошко и объявил:

– Они возвращаются – старая доярка и Бычок!

Бабушка вела быка, обняв руками за шею. Они направились прямиком к стаду. Потом женщина вошла в дом. Увидев гостей, она лишь кивнула и скрылась за дверью.

– Она недовольна, что мы пришли? – спросил папа.

– Да нет, просто хочет немножко привести себя в порядок, – объяснила Бритт.

И верно, доярка недолго оставалась в другой комнате, а когда вышла к гостям, её длинные седые волосы больше не лежали патлами по плечам, а были подняты и аккуратно заколоты.

– А у нас гости, – сообщила Бритт.

– Вижу-вижу, – ответила бабушка, – гостям мы всегда рады. Ну-тка я погляжу, не осталось ли сливок, чтобы испечь вафли на скорую руку.

Она вышла из домика и вскоре вернулась с миской сливок. Затопила печку и принялась за стряпню: живо приготовила тесто и стала печь вафли.

– Это для маленького пострелёнка, – сказала она.

– Его зовут Карл Оскар, но мы обычно зовём его Каос – так он сам себя назвал, когда был маленький, – объяснил папа.

Бабушка сидела на табуретке, пекла вафли и складывала готовые на мятый лист коричневой бумаги, заодно она ещё и кофе заварила.

– Бритт, принеси-ка немного молока для мальчонки, – попросила она.

– Хорошо, – ответила Бритт. – Хотите пойти посмотреть, как у нас всё устроено?

Каос, конечно, согласился. Бритт подошла к колодцу и потянула за верёвку. К верёвке было привязано блестящее ведро, полное молока. Она отлила молока в кувшин и опустила ведро назад в колодец.

– Вот так мы храним молоко, чтобы оно было в холоде, – объяснила она. – Ты тоже скоро пойдёшь в школу?

– Нет, только через год, а вот Бьёрнар уже в этом. На самом деле ему надо было начать ещё в прошлом году, но в школе слишком много лестниц.

– Ах вот в чём помеха!

– Да, ведь обычно он сидит в инвалидном кресле. Хотя, конечно, может и немного пройти на костылях, руки-то у него сильные, но с лестницами ему трудно справиться, – объяснил Каос.

– Понимаю. А у тебя-то ноги резвые. Сколько ты прошёл за сегодня?

– Не знаю. От нашего Лилипутика до сюда. У папы сейчас отпуск, а мама пока работает в аптеке, но на следующей неделе со мной будет сидеть она, а папа снова поведёт голубой автобус.

– Это вы хорошо придумали. Так у тебя получается целых два отпуска.

– Ага, – согласился Каос. – А ещё мы были в гостях у маминой мамы и сестры – моих бабушки и тёти, а папина сестра с мужем сейчас в отъезде.

– Ах вот оно что!

– Бьёрнар – в больнице, Олауг – в Швейцарии, а Пончик даже не знаю где. Мама думает, что он гостит у своего папы в Вестланне², потому что у того новая жена и у них родился ребёнок.

– Тогда, конечно, Пончику надо с ним познакомиться, – улыбнулась Бритт.

– Как ты думаешь, мой дедушка и правда тут работал?

– Наверняка. Помогал носить воду – людям и скотине. А теперь пойдём попробуем вафли, а там и время дойки подоспеет.

Вафли получились такие вкусные, что буквально таяли во рту – так сказал папа. Каос понял, что он имел в виду. Он и сам съел две штуки и запил молоком. Молоко было замечательное – холодное, с привкусом гор и сливок одновременно.

– Тише, – насторожилась старая доярка, – кажется, коровы возвращаются. Не выходите пока из дома: если они увидят чужака, то не пойдут в хлев.

Андерс и Бритт вышли на двор. Девушка открыла ворота, коровы зашли, немного потолкались и помычали, а потом направились в хлев. И Бычок вместе со всеми. Теперь Каос разглядел его: он был ещё больше, чем казался, когда разгуливал один и мычал на всю долину.

– Давай и мы пойдём следом, – предложил папа.

Они вошли в хлев. Каос крепко держал папу за руку и на всякий случай прятался за его спиной, но, освоившись немного, он огляделся и увидел, что коровы и Бычок разошлись по своим стойлам. Послышалось много странных звуков: вздохи и царапанье, мычание и рёв – всё сразу. И запах внутри сильно бил в нос.

Старая доярка пришла с ведром и подсела к корове, ополоснула ей вымя, легонько по нему похлопала, а потом взялась за дойку. Корова помахивала хвостом, так что женщине пару раз даже пришлось зажмуриться, но доить она не переставала. Закончив доить одну корову, она перешла к следующей. Бритт и Андерс делали то же самое. Они сливали молоко в большой чёрный бак. Бабушка поначалу тоже так поступала, но, когда настал черёд её собственной коровы, она, надоив полное ведро, понесла его к дому. Каос и папа пошли следом. Доярка зашла в ледник рядом с домом, там были всякие миски и деревянные бочонки для масла. Она разлила молоко по большим и маленьким мискам.

– Это на сыр, сметану и всё прочее, – объяснила она. – Когда молоко немного отстоится, то наверх поднимутся сливки и я сниму их ложкой.

– Хорошо, что вы нам всё это показали, – сказал папа, – вот, значит, как всё было в давние времена, до того, как появился молоковоз, который приезжает забирать молоко. Что ж, нам пора возвращаться домой. Спасибо за ваше гостеприимство.

– Возьмите с собой вафли, – предложила бабушка, – будет чем подкрепиться.

Они положили пакет с вафлями в папин рюкзак и отправились в обратный путь. Дорога домой показалась короче, чем подъём на гору.

– А дедушка что, всю жизнь так и был пастухом, до самой смерти? – спросил Каос.

– Нет, конечно, только пока был мальчишкой. Потом он сплавлял лес и работал на лесопилке. А затем – на складе пиломатериалов. Там-то он и встретил твою бабушку. У неё были длинные светлые волосы, так что она немного была похожа на хюльдру. У них родилась твоя тётя, а через много лет – я.

– А когда дедушка пас стадо, он писал стихи? – спросил Каос. – Бьёрнар говорит, что многие пастухи были поэтами, потому что у них оставалось время, чтобы думать и сочинять.

– Нет, стихов дедушка не писал, но у него была мечта. Однажды мы всей семьёй отправились в горы. Твой дедушка вёл себя очень загадочно. Мы шли по горам – вверх и вниз, а потом остановились. Тогда дедушка сказал: «Сейчас я вам что-то расскажу, но сперва поглядите-ка на меня». Мы замерли, а дедушка обошёл часть пустоши кругом. «Это всё наше, – сказал он. – Я купил эту землю, и здесь мы построим дом». С тех пор он каждый свободный день проводил на пустоши, и мы, когда шли в горы вместе с ним, всегда что-нибудь с собой несли: большие и маленькие доски, гвозди и инструменты, посуду, много всякой всячины. Так мы построили Лилипутик. Вот почему я его так люблю, ведь мы выросли вместе. Когда мой отец умер, я дал обещание, что буду заботиться о нашем домике и жить в нём счастливо. Я своё слово держу, и, надеюсь, ты, сынок, будешь поступать так же.

– Буду, – пообещал Каос.

Они прошли ещё немного и увидели вдали Лилипутик.

– Отличный был денёк, – сказал папа. – Мы словно совершили путешествие в давние времена. Это было настоящее приключение, ведь мы, можно сказать, повстречались со старой хюльдрой.

– Но это же оказалась просто старая доярка, – уточнил Каос.

Последний участок пути ноги сами несли его к дому. Каос был рад вернуться к Лилипутику, ему казалось, что и он строил его вместе с дедушкой и папой. Но когда Каос добежал до крыльца, дверь вдруг распахнулась и на пороге появилась мама.

– А ты откуда взялась? – удивился Каос. – Ты ведь должна была только завтра вечером приехать, так папа сказал.

– Похоже, ещё кто-то скучает без Лилипутика, – улыбнулся папа.

– Без Лилипутика и без вас, – ответила мама. – Ох, только я так устала, пока добиралась сюда, что свалилась без ног и сразу уснула. Так что ничего на ужин не приготовила.

– Не беда, мы принесли вафли, – сказал папа и достал пакет из рюкзака.

– Неужели вы спускались вниз в Ветлебю?

– Нет, – покачал головой папа. – Мы поднимались вверх в горы. Вот послушай…

И они с Каосом принялись рассказывать про свой поход, так что и мама как бы побывала везде вместе с ними.

1.Лудо – настольная игра.

2.Область на западе Норвегии.