Read the book: «Невыносимый Дар»
Глава 1
Сложно быть принцессой, если в твоем прошлом маньяк, а будущее туманно. Об этом я думаю, стоя на улице в захолустном городке и изучая окно, разрушившее все надежды и отбросившее меня на несколько лет назад. Туда, где нет одаренной спортсменки и менталистки, умеющей взрывать головы, как арбузы, а есть только маленькая, очень напуганная девочка, жизнь которой не будет прежней. Девочка, увидевшая в окне красивую куклу и совершившая ошибку, доверившись человеку, которого знала. Не очень верила, побаивалась, но не ожидала зла.
Дождь начинает крапать неожиданно, но очень кстати. Он смешивается со слезами на моих щеках, скрывая слабость. Я не могу отвести взгляд или сойти с этого места.
– Подожди здесь, – бросает Дар и срывается к дому.
– Ты куда? – спрашиваю я безразлично.
– Мы должны выяснить, кто в этой квартире. Ясно, Каро? – уверенно говорит он, и с меня, словно слетает ледяная скорлупа. Мне было необходимо, чтобы кто-то в этой ситуации действовал увереннее, чем я.
– Ясно. – Я киваю и отправляюсь следом.
– Ты куда?
– Не думаешь же ты, что я останусь стоять здесь? Нет, Дар. Я должна видеть сама. Возможно, тогда прошлое меня отпустит.
Парень осторожно соглашается, и мы вдвоем направляемся в сторону дома. Меня трясет. Руки дрожат, и к горлу подкатывает тошнота. Тот же темный и обшарпанный подъезд. Кажется, ремонт не делали со дня постройки дома еще в прошлом веке. Три скрипучие деревянные ступени, коричневая дверь с облупившейся краской и запах… старости и нищеты.
– Если хочешь, можешь подождать снаружи, – предлагает Дар, но я отрицательно мотаю головой.
– Не хочу. Мне нужно видеть самой.
Мне все нужно делать самой. Такова уж моя натура. Поэтому обхожу парня. Замираю перед дверью и, сосчитав мысленно до трех, стучу. Где-то в глубине души, ловлю себя на мысли, что не хочу, чтобы дверь открывалась. Но с той стороны предательски щелкает замок.
Дыхание перехватывает. Я реально забываю набрать в легкие воздуха, и голова начинает кружиться от недостатка кислорода. Я даже представить не могла, насколько страшно мне будет. Сначала в полумраке подъезда показывается светлая полоска из осторожно приоткрытой двери. Она скользит по пыльному полу и падает на носки моих ботинок. Я заворожено смотрю на нее, а она становится все шире. Поднять глаза вверх, чтобы взглянуть в лицо своему кошмару я не могу, пока не слышу нейтральный голос Дара.
– Здравствуйте…
Сердце пропускает удар. Вряд ли бы парень поздоровался с маньяком таким тоном.
– Здравствуйте.
Ему отвечает неуверенный девичий голос. Вскидываю глаза и вижу перед собой девушку или, вернее, молодую женщину. Старше меня где-то лет на пять. Очень худенькую, большеглазую с рыжими волосами, забранными в пучок на макушке. На ней растянутый светло-серый свитер и штаны, немного вытянутые на коленях. В руках ботинок. Другой все еще на ноге. Видимо, она только вернулась домой, возможно, с работы. Она совсем не похожа на мой кошмар. Абсолютно обычная жительница провинциального небогатого городка, которой приходится долго и тяжело трудиться, чтобы выживать. Жизнью такое существование назвать сложно, я прекрасно знаю, что такое жизнь здесь. Всего пять часов пути от Горскейра, а совсем другие реалии.
Мы смотрим друг на друга с одинаковым недоумением, и молчание затягивается, пока девушка не решает заговорить первой.
– А вы… – начинает она, но ее перебивают.
– Мамочка, а кто это? – Из комнаты выбегает девочка, лет пять, не больше. Такая же рыжая и голубоглазая и прижимается к ноге девушки.
– Милая, иди поиграй. Я сейчас…
Девчушка смотрит на нас во все глаза, как на диковинку, но кивает и снова скрывается в недрах квартиры.
– Простите… – Я сглатываю и пячусь. – Раньше эта квартира принадлежала…
– Да, у нее был другой хозяин. – Девушка кивает. – Он умер, а его вдова продала квартиру за такие смешные деньги, что у меня получилось ее купить. Это несказанная удача для нас с Молли. Сама вдова живет в доме напротив. Если у вас вопросы по поводу старого хозяина, наверное, лучше спросить у нее, я ничего не знаю. Знаю, он был не очень хорошим человеком… – Она замолкает. – Но я его совсем не знала, извините.
– Еще раз простите, – хрипло говорю я и начинаю отступать, но натыкаюсь спиной на Дара, который стоит на месте, как вкопанный.
– Мы хотели узнать по поводу куклы на окне… – уточняет он, и у меня сжимается желудок.
– А это… – Девушка передергивает плечами и тихо говорит: – Признаться, у меня от нее мурашки по коже, но она закреплена на подоконнике. И уже была закреплена, когда мы въехали в квартиру. Я хотела выкинуть, но кукла очень понравилась дочке, поэтому пришлось оставить… У Молли не так много игрушек. А что вы хотели?
– У меня в детстве была похожая… – выдавливаю из себя я, пытаясь понять, что это все значит. Рыжеволосая хозяйка квартиры выглядит искренней. Не могу понять, кто закрепил куклу на подоконнике. – И я жила тут неподалеку. Поэтому кукла в окне… на миг мне показалась, что эта та самая кукла, которую я потеряла в детстве. Простите еще раз, – говорю я и утягиваю Дара за собой. Мне не хватает воздуха.
– Не понял, этот урод еще был женат? – восклицает парень возмущенно, но это точно не та тема, которую я хочу поддерживать. Точнее, даже не хочу. Это определенно не та тема, которую я могу поддерживать.
– Прошу тебя, не сейчас, – отвечаю я. – Поехали отсюда, быстрее. Мне плохо. Значит, он все же умер.
– Значит…
Дар не спорит со мной, подводит к магмобилю и открывает дверь. Я не привыкла, чтобы за мной ухаживали, но сейчас, кажется, не в состоянии сделать даже такую элементарную вещь, как самостоятельно попасть внутрь магмобиля. Сажусь в салон, прикрываю глаза и чувствую, что бьющая меня дрожь не отступает. Я даже не сразу замечаю, что Дар сам не садится. Поворачиваюсь и вижу, что парень отходит от магмобиля в сторону дома, где на окне все еще стоит кукла, выделяющаяся черным силуэтом на свету.
– Ты куда? – спрашиваю его, приоткрыв окно.
– Сейчас вернусь, – отвечает он глухо и, не оборачиваясь, уходит. А мне хочется крикнуть ему вслед. «Не смей уходить, не оставляй меня тут одну, пожалуйста».
Но я сильнее этого. Сильнее неуверенности, страха и воспоминаний, которые в этом месте особенно сильны.
Закрываю наглухо окна и дверь и сжимаюсь на сиденье. Невольно, поворачиваю голову на дом, который стоит напротив. Во многих окнах свет. Взгляд останавливается на двух слева на третьем этаже. Не знаю, что я хочу там увидеть или не хочу. Свет только в одном. Вглядываюсь. Через почти прозрачные шторы с примитивным рисунком вижу кухонный гарнитур, стол и мелькнувшую женскую фигуру. Зажмуриваюсь и отворачиваюсь. От дома в сторону магмобля идет Дар. В его руках эта злополучная кукла. Он, что, решил притащить ее сюда? К горлу подкатывает комок. Даже ради дела, я не готова ехать с ней в одном салоне.
Но парень останавливается и одним метким движением отправляет куклу в мусорный контейнер.
– Вот и все, – говорит он, усаживаясь в магмобиль. – Ее нет Каро. Его нет. Викса поймали. Все закончилось. Сейчас мы заедем куда-нибудь поесть, иначе я сдохну с голоду, и выдвинемся домой.
– Спасибо, – тихо говорю я и поворачиваюсь к парню. Сейчас он кажется взрослее и однозначно серьезнее. Тени под глазами, плотно сжатые губы. А ведь он устал. Мне почему-то даже не пришло это в голову, а нас ждет долгая дорога домой. Хочу ответить, но слова застревают в горле. Потому что почти перед нашим магмобилем дорогу переходит женщина. Высокая брюнетка в неновом бежевом плаще.
Увидев ее, я начинаю стекать по сидению куда-то вниз, но мы все равно встречаемся глазами, и в ее взгляде мелькает узнавание.
– Погнали, быстро! – командую я Дару. – Он снова смотрит на меня с недоумением, но слушается, не задавая вопросов. А женщина кидается наперерез магмобилю. Дар чудом успевает затормозить прямо перед ней, но нас мотает в салоне. Я ударяюсь коленями о столик впереди. Парень шипит, схватившись за плечо. Снова поранился.
– Она, что, идиотка? – спрашивает он раздраженно, а женщина уже долбится к нам в окно с воплем:
– Каро!
– Хуже, – отвечаю я, внутренне смиряясь с неизбежным. – Она моя мать.
Не хочу ее видеть! Не хочу! Я бы сбежала отсюда, но я ее знаю. Это не сработает. Она кинется под колеса. Но не отпустит, пока я не дам ей высказаться. Хоть этого ничего и не изменит, поэтому открываю окно.
– Каро, доченька! Ты все же приехала? Да? – В ее глазах надежда. – Приехала, но не решилась зайти? Так ведь? Так?
– Ты знаешь, что нет, – отвечаю я, как можно спокойнее, хотя меня трясет. – Я не приеду сюда по своей воле. И ты это прекрасно знаешь.
– Но… почему… ты же тут? – она растеряна. Она всегда немного растеряна, словно не понимает причины моего поведения. Хотя… почему «словно»? Она действительно не понимает, и от этого только сильнее больно.
– Да, я тут. Но приезжала я не к тебе. Мне надо было убедиться, что он мертв, – выдохнув, говорю. И этот диалог, пожалуй, самый длинный за последние пять лет. Все вопросы раньше с ней решал шэх.
– Но… но я ведь тебе писала. Ты не получила мое письмо?
– Я получила твое письмо, но ты определенно не тот человек, которому я могу верить. У меня были причины сомневаться в твоих словах.
– Ты же знаешь, как мне больно от твоих слов! – На глазах матери слезы, и я думаю, как выгляжу со стороны Дара. Наверное, тварью. Мать многие жалеют, считают, что я слишком с ней жестока. Может быть, и так, но я не могу иначе. И не хочу, даже если я не права.
– Ты продала его квартиру? – не отвечаю на попытку давить на жалость. Мне нечего по этому поводу ей сказать. И совершенно неуместно сейчас сравнивать количество причиненной боли.
– Да-а… а не стоило?
– Мне все равно. Зачем ты оставила куклу на окне?
– Какую куклу? – В глазах матери удивление и немного страх. Она снова чувствует себя виноватой и снова не может понять в чем. Суетится в попытке понять, но это бесполезно. Она просто не может. Такова ее натура.
– Куклу, которая стояла на окне… «мою» куклу, – говорю с нажимом, прекрасно понимая, как на нее подействуют мои слова.
Мама бледнеет и мотает головой.
– Нет, Каро! Нет! Куклы не было, я продала пустую квартиру. Ее купила какая-то девушка. Я не знаю. Она, вроде бы, даже не местная. Я ее видела только на подписании документов.
– А когда показывала квартиру?
– Я общалась с риэлтором. И в квартире не было кукол, Каро. Правда! Тебе показалось!
– Мне ведь всегда все кажется мама, не так ли? – жестко отрезаю я, и она отшатывается от магмобиля, но зато замолкает. – Ты ведь не врешь мне?
– Нет! Что ты! Я продала квартиру два месяца назад. Получила задаток. Через две недели мы подписали документы, и десятого числа прошлого месяца девочка въехала сюда…
– И ты ни разу не видела на ее окне куклу? – тихо гну я свою линию.
– Каро… – Она опускает глаза. – Я не могла смотреть на те окна… я никогда не смотрела на них…
– Мало вероятно. Как можно не смотреть? – подает голос Дар, который до этого молчал.
– Поверь, она может. Прятать голову в песок и не видеть очевидных вещей, она умеет лучше всего. Не так ли мама?
– Ты жестока ко мне Каро… – Мама снова давит на жалость, не понимая, что со мной это не срабатывает.
– Да и ты не мать года, – отрезаю я. – И последний вопрос. У него были еще родственники?
– Нет… – отвечает она уверенно, а потом немного теряется. – Наверное, нет. Я не знаю. Там его не навещал никто.
– Или ты не знала?
– Или я не знала, – покорно соглашается она и смотрит на меня взглядом побитого олененка. В этом вся моя мать. – А теперь, когда все в прошлом, ты ведь простишь меня? Сейчас ведь точно все закончилось…
– Ты ошибаешься, мама, – говорю я. Мой ад вечен. А сейчас, мы спешим. Отойди, пожалуйста, с дороги. Никому не будет лучше, если ты попадешь под магмобиль.
Она, понурив голову, отступает, а Дар срывается с места. Ему даже команда от меня не нужна. И не задает вопросов, за что я ему благодарна.
Меня трясет. Этот день слишком длинный. Кошмарно-длинный. Я даже не смотрю, куда мы едем. Мимо проносятся дома, окраины города, особенно неприветливые и унылые в сгущающихся сумерках, и когда Дар останавливается в незнакомом месте, не шевелюсь и даже не пытаюсь понять, где мы. Мне все равно. Накатывают дикая усталость и ступор.
– Давай, Каро, пошли… – зовет меня парень, открыв пассажирскую дверь. Но я не хочу. Мне лень шевелиться, я хочу в плед и смотреть на стену. Пледа нет, но я прекрасно смотрю в окно невидящим взглядом. Это почти одно и то же.
– Куда? – спрашиваю я, понимая, что Дар не намерен сдаваться.
– Пойдем, тебе срочно нужно чего-то алкогольного и сладкого. Ты бледная, того гляди отъедешь в обморок. На тебя, Кара Господня это непохоже. Нужно вернуть тебя в обычное состояние, когда ты невыносима и ядовита.
– Сладкое и алкогольное будет в одном бокале? – хмыкаю я, потихоньку выбираясь в реальность.
– Нет, лучше алкогольное в бокале, сладкое в тарелке. На мой взгляд, так эффективность будет выше.
– Я не пью алкоголь и не ем сладкое, – с горечью отвечаю я. Пожалуй, сейчас этот факт меня, и правда, расстраивает. – У меня же режим. Ты забыл?
– Как скучно ты живешь! – Он закатывает глаза, но не закрывает дверь и не отходит. Ждет, когда я прислушаюсь к гласу разума и выйду на улицу.
– Уверен? – хмыкаю я. – Наоборот, я живу в последнее время нескучно, и это меня напрягает. Я хочу обратно в скучную жизнь. Тренировки, куриная грудка, шпинатный смузи, учеба и снова тренировки. Потом соревнования, победа и опять смузи.
– Каро. Ты почти в ней. В своей скучной жизни. Да, сегодня был отвратительный день, но итог в целом, скорее, со знаком плюс.
– Считаешь? – Я внимательно смотрю на парня, который, закусив губу, изучает меня сквозь упавшую на глаза челку.
– Маньяк мертв. Викс в камере. Да, все закончилось, – подтверждает он.
– Почему мне так не кажется?
– Потому что в тебе нет алкоголя и торта, – припечатывает Дар уверенно, и это меня смешит.
– Хорошо. – Я улыбаюсь в первый раз за последние несколько дней, и выхожу из магмобиля.
– Мы где? – спрашиваю я, изучая подходящий прямо к дороге хвойный лес и виднеющиеся среди деревьев симпатичные домики.
– А демоны его знает. – Дар пожимает плечами. – На выезде из города есть какое-то место типа загородного отеля. Говорят, хорошая кухня. Предлагаю попробовать. Я почитал отзывы, пока ты изволила пребывать в ступоре.
– Прости… – Я невесело хмыкаю и опускаю глаза. – Просто… кукла, встреча с мамой… это выбило из колеи.
– Можешь не рассказывать мне, пока не напьешься, – разрешает парень беспечно.
– Ты повезешь меня домой пьяную? Вдруг я буду буянить?
– Каро… – Дар очень внимательно на меня смотрит. – Я не повезу тебя домой. Уже вечер. Тебя трясет, тебе реально нужно расслабиться. Я думал, что хотя бы на время на обратной дороге поменяюсь с тобой местами. Но в таком состоянии тебе нельзя за кристалл управления. После того, как я тебя напою и тем более будет нельзя. Не люблю это признавать, но я устал. Все же десять часов пути за сутки пока для меня чрезмерная нагрузка.
– Ты бы и не признал этого, – отмахиваюсь я, – если бы не считал, что мне лучше остаться сегодня где-то между нашей задницей мира и Горскейром.
– Обещаю себя вести хорошо, – говорит парень, взглянув на меня так, что окатывает кипятком.
– Мне наплевать, как ты будешь себя вести, – признаюсь я и смотрю на него в упор. – Главное, не бросай меня одну. Сейчас мне весь мир кажется той кладовкой, в которой нас с тобой тогда заперли.
– Не уверен, что сегодня смогу тебя успокоить Каро, как в тот раз, – признается Дар слишком серьезно, и я не знаю, как трактовать его слова. – Будем пытаться снять это состояние тортом и алкоголем.
– А можно мясом? – Я принимаю правила игры.
– И мясом можно. Если оно идет к торту и алкоголю.
Глава 2
Не сопротивляюсь, когда Дар ведет меня в строну расположенных между деревьями домиков. О чем-то говорит с охранником, заходит на пять минут внутрь административного здания и возвращается с ключами.
– Пошли. Хочешь сначала поесть или заселиться? Вещей у нас нет, поэтому без разницы.
– Заселиться, – немного подумав, отвечаю я. – Мне надо умыться.
Дар кивает и, приобняв за плечи, увлекает меня по вымощенной дорожке куда-то вглубь комплекса. Тут очень тихо. Кажется, совсем нет постояльцев. Возможно, потому, что будний день. Пахнет сосновым лесом и осенью.
Я слышу журчание реки и не ошибаюсь. Мы выходим на берег с симпатичной набережной, на которой стоят три небольших домика с панорамными окнами и видом на воду. Правый – наш. Он небольшой, по сути, обычный гостиничный номер. Широкая кровать, диван и журнальный столик. Панорамное окно и дверь. Вид на воду, открывающийся из самого домика и небольшой веранды, на ней два плетеных кресла, клетчатый плед, жаровня, на которой можно при желании приготовить мясо или просто погреться промозглым вечером у огня.
– Ну как тебе? – спрашивает Дар, который кидает куртку на спинку дивана и обводит взглядом наш номер.
– Пожалуй, это то, что мне сейчас надо, – вполне искренне отвечаю я и подхожу к окну. Мирно текущая вода, в которой отражается низкое осеннее небо. Капли начинающегося дождя на стекле – все это заставляет выдохнуть и не думать о плохом. – А можно, мы никуда не пойдем отсюда?
– Ты не голодная?
– Не знаю, когда дурацкий день, я могу не есть… мне все равно.
– Я не могу не есть, – признается парень. – Не против, если я закажу сюда?
– Да, это будет лучшее решение. Прости, что приходится со мной возиться. И… – Я закусываю губу. – Спасибо тебе.
– Все нормально, Каро. У всех бывают дерьмовые периоды. Это не повод, чувствовать себя виноватой.
Дар уходит, видимо, добывать нам еду, а я остаюсь одна. Выдыхаю, и понимаю, не могу справиться. Переварить этот день. Мне действительно нужно еще что-то, что заставит переключиться. Кукла, мать, гнетущая атмосфера лечебницы. Возможно, Дар и прав, мне определенно нужно напиться, только вот я совершенно не уверена, что алкоголь поможет.
Скидываю одежду прямо в комнате и отправляюсь в душ. Отличное средство. Любое дерьмо можно с себя смыть.
Кроме ванной, которая кажется просто огромной, нахожу сауну, из нее тоже открывается панорамный вид на реку. Да и сама ванная расположена так, что можно лежать и смотреть на воду и падающие желтые листья редких лип, которые смотрятся среди вечнозеленых сосен яркими мазками.
Включаю воду, щедро выливаю пены и отправляюсь в сауну. Закрываю глаза, и на какое-то время отрешаюсь от мира. Мне нужны эти минуты одиночества в месте, которое, кажется, находится в другом мире.
Завтра мы вернемся в Горскейр, и там все будет иначе. Снова проблемы и страхи, даже если Лестрат докажет вину Викса, все равно я вряд ли смогу быстро выкинуть из головы случившееся, а страх, как известно, отравляет жизнь. И на кону соревнования. Важные и прибыльные в случае победы, а я и так пропустила слишком много тренировок. Больше, чем за весь прошлый год. Но это неважно. Сегодня неважно. Сегодня важно привести свои нервы хотя бы в относительную норму.
Выползаю из сауны, как вареная муха. Голова немного кружится, а сердце стучит, но все равно с наслаждением опускаюсь в пену, откидываю голову на подлокотник и прикрываю глаза, когда слышу, как открывается дверь.
– Ты охренел? – спрашиваю я, впрочем, даже не меняю позу и не открываю глаза. По шагам слышу, как Дар подходит ближе.
– Подумал, что тебе нужно выпить, – ровно отвечает он.
Лениво открываю глаза и действительно вижу в руках парня бокал. Дар пристально смотрит на меня, а я, несмотря на то, что пена закрывает меня до подбородка, испытываю неловкость. Пена не отменяет того факта, что под ней я голая.
– А если бы я была в ванне без пены? – интересуюсь у парня с вызовом.
– Ты считаешь, я не смог бы справиться с увиденным, или что? – с усмешкой парирует он. – Если бы ты так боялась, что я войду, закрыла бы дверь на сотню замков. Но ты этого не сделала.
– Я просто забыла, какой ты мудак.
– Твое вино, Каро!
Дар передает мне бокал и выходит. А я смотрю ему вслед и иррационально хочу, чтобы парень остался. Кажется, сегодня он мне нужен больше, чем вино.
Выхожу из ванной в более или менее адекватном состоянии. После ухода Дара мне становится скучно, я допиваю вино и почти сразу же вылезаю из остывающей воды. У меня почти получилось перезагрузиться. Утопаю в мягком безразмерном халате, и меня практически не трясет. Это уже достижение. Еще бы избавиться от поганых мыслей.
Дар сидит в кресле. На столике перед парнем какие-то закуски, металлическое блюдо под крышкой, открытая бутылка игристого в ведерке со льдом, словно у нас свидание. Только свидания не для таких, как я или Дар. Для нас алкоголь – способ сбежать от проблем. Иногда не самый лучший.
– Как ты? – Парень, услышав мои шаги, отлипает от магфона, в котором зависал и внимательно смотрит на меня. От этого взгляда становится не по себе. Меня напрягает, что от любого взгляда Дара мне не по себе. Кажется, парню достаточно просто быть поблизости, чтобы меня начинало вести. Как он не замечает этого? Или просто делает вид?
– Лучше, – сухо отвечаю я. Кресло перед столиком одно. До дивана далековато, поэтому я устраиваюсь на мягком подлокотнике рядом с Даром. Парень дергается, порываясь встать.
– Садись, я возьму себе стул.
– Забей. – Я останавливаю его и тянусь за тонким слайсом сырокопченого мяса. – Боги, оказывается, я хочу есть! Удивительное открытие! Обычно на нервах от еды меня тошнит! И напиться. Сегодня моя очередь, – безапелляционно сообщаю я Дару.
– Как скажешь, – Отвечает парень с усмешкой и наполняет бокал, невзначай задев мою руку своей. Мимолетное прикосновение действует, как удар тока. Залипаю на его губы и ловлю удивленный взгляд.
– Что? – Дар слегка хмурится, а мне становится неловко.
– Ничего. Ты составишь мне компанию? – Киваю в сторону игристого и второго пустого бокала.
Дар задумчиво пожимает плечами, смотрит на бутылку и отвечает:
– Как скажешь.
– Переживаешь, что одной бутылки не хватит, чтобы меня напоить? – усмехаюсь я.
– Не переживаю. – Он хмыкает. – Я взял две.
– Предусмотрительный. Но я почти не пью. Мне и одной, разделенной с тобой достаточно.
– Наверное, ты не поверишь, но я тоже почти не пью…
– А так и не скажешь… на вечеринке…
– Это был единичный случай, за который мне, пожалуй, даже немного стыдно. Не перед тобой, если что… – тихо уточняет он, останавливая взгляд на моих губах. И я вспыхиваю, вспоминая тот жадный, полный разрушительной страсти поцелуй. – Перед собой. Не люблю терять контроль.
– То есть то, что ты наговорил мне… – Я с горечью качаю головой и выпиваю бокал практически залпом.
– Каро, дело не совсем в тебе, – признается Дар и откидывается на спинку кресла, прикрывает глаза. Поворачиваюсь и изучаю росчерки теней от ресниц на его щеках, а парень продолжает, не подозревая, что я на него пялюсь. – У нас сложные отношения с Китом. Раньше многие девушки вообще не видели разницы. Не пытались запомнить. Я, он… какая, в сущности, разница? Одинаковые же! Сейчас… он более предпочтительный вариант просто потому, что у него комплектация более полная…но… это ничего не меняет. – Дар открывает глаза и теперь смотрит на меня в упор, заставляя теряться. – Мне все равно не нравится, когда девушке без разницы, я или брат… я не могу за это извиняться.
– Вы совсем разные, – глухо отвечаю я. – И дело совершенно не в экзоскелете. Просто разные, но я тоже не буду просить прощения за тот вечер…
– Извинения – не наш конек? Да? – усмехается парень, подливая пенящуюся жидкость в мой бокал.
– Видимо, да, – соглашаюсь я, и бокалы с легким звоном встречаются. – За упрямство.
– За упрямство, – поддерживает Дар, и мы одновременно делаем глоток. Почему-то мне кажется, что и для меня, и для Дара это единственный способ сказать «прости». Есть еще один… но после него, боюсь, просто выпить вместе не поможет.
Меня отпускает. Руки уже не дрожат, а многие вещи, которые еще полчаса назад мешали нормально дышать и мыслить сейчас кажутся далекими и не такими пугающими. Их нет здесь, они в прошлом. А в настоящем – тишина, уют и Дар, который сидит так близко, что я ощущаю тепло его тела, прижимаясь бедром, иначе на подлокотнике не усидишь. Моя рука на спинке кресла и почти касается его плеч, я могу взъерошить его волосы или скользнуть пальцами по гладкой коже шеи или изящным спицам экзоскелета. Но, конечно, ничего этого не делаю. Хотя с каждым глотком игристого, границы дозволенного размываются, и рука все же соскальзывает со спинки кресла на плечи Дара. Парень едва заметно вздрагивает, но руку не убирает, а я наблюдаю за ним исподтишка.
Дар расслабленно тянет один бокал игристого, не забывая подливать мне. Напиться в планы парня сегодня точно не входит. Наверное, это правильно. Пьяный Дар… в нем все слишком, а мне хочется покоя и ни за что не отвечать. Впрочем, я не знаю, как алкоголь действует на меня. Я однозначно становлюсь более болтливой. Возможно, все самое интересное ждет меня с утра. Но головная боль мне была бы обеспечена в любом случае. Если бы я не пила, то загонялась бы всеми неприятными событиями, которые произошли сегодня и вчера. Не хочу. Если уж мучиться завтра головной болью, то потому, что сегодня было хорошо, а не плохо.
– Что случилось между тобой и матерью? – спрашивает Дар, поднявшись из кресла, чтобы достать из холодильника вторую бутылку игристого. Одну мы все-таки выпили, и в голове у меня приятный туман и пузырьки. Пожалуй, концентрации алкоголя в моей крови теперь хватит, чтобы поговорить на очередную неприятную тему. Представления не имею, почему, но мне хочется рассказать Дару. Считаю, он вправе знать. Так вышло, что парень со мной в этой истории увяз слишком глубоко.
Дар возвращается на место и снова наполняет мой бокал. И берет свой недопитый. Я опять водружаю руку ему на плечи и подвигаюсь ближе, прижимаясь бедром к его торсу, вожусь, устраиваясь поудобнее и вынуждая Дара меня придержать, обнимая за талию, и начинаю рассказывать.
– Отец погиб, когда мне было три. Но и до этого они с матерью не жили. Я его не знала. Родни не было ни у него, ни у мамы – оба приютские. Не могу сказать, что мама меняла мужчин как перчатки. Нет. Пока я была совсем маленькая, ей было не до отношений, когда стала постарше, случились пару коротких, ничего не значащих романов, а когда мне исполнилось восемь, она привела его…
– Маньяка? – спрашивает Дар мрачно, и я чувствую, как его рука крепче сжимает мою талию.
– Ну, тогда, он для меня был маминым другом, который мне не очень нравился. И все. Он не был похож на маньяка. Обычный мужик, полноватый, лысоватый, суетливый. Мама говорила – это нормально, что он не вызывает у меня восторга. Я ревную, а он хороший и желает мне добра. Не желал, как видишь…
– Он… – Дар закусывает губу. Видно, что слова даются ему с трудом. – Он приставал к тебе?
– Нет. – Качаю головой, не замечая, что очередной бокал пуст. – К счастью, нет. Его не интересовали девочки в таком смысле. Его интересовали куклы. Он хотел видеть меня одной из них. Мертвой, красивой куклой. Он дарил мне платья, банты, восхищался волосами и пугал до одури.
– Ты рассказывала маме?
– А ей и не надо было рассказывать, она все видела и принимала за чистую монету. Мама, она не плохая, скорее, наивная. Из серии прелесть, какая дурочка.
– Но простить ты ее не можешь? – уточняет парень аккуратно, словно боится, что я замкнуть и перестану рассказывать. Но мне сейчас и самой необходимо выговориться.
– Не могу… я ей говорила, что он меня пугает, а она отмахивалась. Не верила, но это… это не преступление. Хотя я боялась его настолько, что обрезала волосы, которыми он так сильно восхищался. Это меня и спасло. Когда он меня похитил, не заметил этого. Они были забраны. Он распустил и понял, что кукла ущербная. У красивой куклы волосы должны быть длинные и ровные, а чуть ниже плеч, обрезанные лесенкой,– усмехаюсь. – До сих пор я помню тот момент как свою самую большую победу.
– Он что-то сделал тебе за это?
– Нет… но, думаю, тогда его психическое отклонение обрело новые грани. Он осознал, что прежде, чем убить, куклой можно какое-то время играть, и это тоже интересно. Не представляю, что было бы, если бы ему в голову не пришла эта идея. Он бы убил меня и выкинул, как брак? Отпустил? Что, мало вероятно. Просто держал взаперти? Не знаю. Раньше, загонялась этим вопросом, но потом поняла, что не хочу знать.
– А что мама? – Дар мягко возвращает наш разговор в привычное русло. – Ты сказала, что не верить тебе – это не преступление. А что тогда преступление?
Глава 3
Задумчиво смотрю в пустой бокал, собираясь с мыслями, а Дар подливает еще. Кажется, мне уже лишку. Пора переходить на чай, но сначала надо дорассказать. Так получилось, что об этом я никогда и никому не говорила. Шэх знает, но он просто присутствовал в тот период моей жизни. Он видел, что происходит, видел, на кого я похожа после двух лет заточения. Ему не нужны были слова.
– Когда я попала к тому человеку… он держал меня в доме напротив того, где мы жили с мамой. Нужно было просто перейти через дорогу! И заглянуть в подвал.
– В той квартире, где на окне стояла кукла?
– Не совсем, у него под квартирой было еще несколько помещений, хорошо укрепленный, звукоизолированный бункер. Его никто так и не нашел. И я считаю, в этом есть вина моей собственной матери.
– Почему? Она что-то знала?
– Нет, не знала. Не хотела знать. Он продолжал ходить к ней, потом переехал. Я каждый день ждала своей смерти, а моя мать спала с маньяком и вышла за него замуж. Она знала, как я его боюсь. Она знала, я не раз делилась своими переживаниями. Я пропала, но она ни слова не сказала магследователям об этом. Даже потеряв меня, она защищала его и верила. До последнего. Ей нужно было просто немного усомниться в нем и предположить, что мои слова были не детской глупостью, и меня бы могли найти. Даже когда я сбежала, сильно поломалась, потому что он почти меня догнал, и пришлось прыгать с крыши. Она и тогда сказала, что я придумываю.
Если бы можно было просто продолжить жить дальше, сделав вид, будто ничего страшного не произошло, она бы это сделала. Но ее муж пускал слюни в камере, а я вернулась после двухлетнего отсутствия. Не могла ходить, плохо соображала, не верила в то, что все закончилось – это нельзя было скрыть от магследователей. И когда она поняла, что именно я сделала, чтобы спастись, она испугалась не его, а меня. Я не могу простить ей этого. Не могу простить, что тогда она проводила больше времени не у моей постели, а у его.
