Read the book: «Кныш и пиво», page 2
Глава 4
Аврора посмотрела на графа. Граф посмотрел на Аврору. Лиза ни на кого не посмотрела, потому что с трудом фокусировала взгляд. Барракуда так и осталась нетронутой. Чего никак нельзя было сказать о бутылке болотного пива.
– Выбора-то у нас нет никакого, блин еловый, – сказала Аврора.
– Максим известен своей преданностью интересам Седьмого отделения, – согласился граф. – Он наш давний друг. Полагаю, нам нужен союзник в рядах жандармерии. Мало ли что. Миссия предстоит сложная.
Лиза тихо икнула.
Аврора залпом выпила рюмку черного ликера и обратилась к Максу:
– Ну вот что. Лиззи в бессознанке, поэтому ответим за нее. Она из параллельного мира. Телепортировалась сюда случайно, сама не знает как. Правда не знает, она жуткий ламер во всем, что касается физики в целом и техники в частности. Сам уже наверняка понял. Гналась за котом своим, попала под дождь, оказалась в нашем мире. Всё нечаянно. Как обычно у лузеров бывает.
– Пуся! – возопила Лиза на весь зал, услышав слово «кот». – Я соскучилась по Пусятине. Отведите меня домой. Хочу ехать на такси!
На нее никто не обратил внимания. Макс напряженно слушал. Граф меланхолично потягивал шампанское.
– Короче, мы ее сейчас пытаемся отправить домой. Потому что тут она нам нужна, как баг в коде. Всё портит.
– Тут я, пожалуй, с вами не соглашусь, Аврора Валерьевна, – вступился за Лизу фон Миних. – У Елизаветы Андреевны нестандартный подход к расследованиям. Посмотрите, как мы поднялись в Рейтинге благодаря ее усилиям! И я до сих пор под впечатлением от ее совместной работы – или я должен сказать «соперничества»? – с господином Шварцем, который был вынужден признать полное поражение в этой интеллектуально-детективной битве.
– Блиин, – закатила глаза Аврора.
– Я был бы счастлив, если бы Елизавета Андреевна сумела здесь задержаться, – заключил граф. – Но она всеми силами души стремится домой, в другой мир. Хотя, судя по ее же рассказам, это поистине страшное место. Загробный мир и то кажется привлекательнее…
– Да! – выкрикнула Лиза, смутно понимая, что обсуждается ее биография. – Я из другого мира и горжусь этим!
– Тихо ты, репка в кепке, – накинулась на нее Аврора. – Короче, Макс, не буду грузить тебя нюансами, но мы работаем над тем, чтобы закинуть Лиззи домой.
– Да! Хочу домой! На такси! – поддержала Лиза.
– Вот блин еловый, совсем ее развезло… Энивей, я делаю одну изящную программку для телепорта. Но этой обжоре сперва нужно похудеть, чтобы не распасться на гравитоны во время перемещения между мирами. А она рот закрыть не может. Поглощает пирожки, как вирус – личные данные пользователей.
– Максим, мы понимаем, что в эту историю сложно поверить, – сказал граф. – Но я даю вам слово дворянина, что это чистая правда. Филипп Петрович сможет подтвердить всё до последнего слова, когда вернется из Америки.
Макс помолчал.
Посмотрел на Лизу, которая была страшно занята – тыкала пальцем в Перстень, приговаривая: «Колечко, покажи, что там Пуська делает? Небось колбаски у Самобранки заказывает? Колечко-колечко, а покажи мне Игоря! Как он Новый год отмечает – «ерша» делает из «Советского шампусика» и водки? С соседом опять дерется? Ну, покажешь ты уже что-нибудь или нет, дрянь изумрудная?» Разумный Перстень, принципиально не отзывавшийся на пошлое «колечко», надменно молчал.
Макс снова закинул ногу на ногу.
Опять посмотрел на Лизу. Теперь она, пригорюнившись, бормотала над своей заливной рыбой: «Если мы в таком темпе будем продвигаться, я на аэродром не попадаю».
– Чем я могу помочь? – просто спросил он Аврору и графа.
– И даже соленый кактус не потребуешь за молчание? – изумилась Аврора.
– Благодаря Лизавете мне премию дали за арест Фернанды, – сказал Макс. – Так что я в деле. Мне нужны новые эмоции. Хочу вжиться в роль героя фантастического фильма. А кактус мне ваш даром не нужен. Закажу себе нормальных соленых огурчиков из «Омелы». Ты будешь что-нибудь, королева шорт-кодов? И вы, граф?
– Ну океюшки, уговорил, – сварливо сказала Аврора. – Пусть пришлют мне блинов с вареньем из брюквы.
– Я не против чашки зеленого чая, если не трудно, – попросил фон Миних.
– А мне кофе! – воскликнула Лиза, мгновенно отреагировав на магическое слово «Омела». – Умираю хочу кофе… И пирожков. Да. И… Я уже говорила, что хочу кофе? Значит так: я буду двойной эспрессо и по одному пирожку каждого вида… Постойте, я что-то забыла. Вот, Макс, вспомнила: закажи мне двойной эспрессо. И я ужасно хочу есть. Итак, я буду… А что я буду? Ах да, кофе! И пирожков. Закажи мне пирожков.
– Их там шестьдесят четыре вида, – предупредил Макс.
– Ладусики. Заказывай все. – Она положила голову на руки и отключилась.
– Вот блин еловый, – вздохнула Аврора.
Глава 5
– Доброй ночи-доброй ночи-доброй ночи, друзьяшки мои милые!
Кофе – это хорошо. Двойной эспрессо – это в два раза лучше, чем просто хорошо.
Лиза могла сейчас мыслить только очень простыми категориями. Ее сознание еще бултыхалось в пивном болоте, цепляясь за колючие еловые ветки. Однако доблестный кофеин, проникнув в отравленную алкоголем кровь, уже начал срочную операцию по спасению жалких остатков Лизиной соображалки.
Где-то рядом болтал ее лучший друг. То есть это он сам так себя называл. «Ваш лучший друг, ведущий телеканала «Всемогущий» Ангел Головастиков». Так. Телеканал. Телевизор. Дурацкая страна, которая секунды не может прожить без включенного на полную мощность телика.
Лиза оглянулась. Экранов в зоне видимости не было. Она оказалась в единственном ресторане империи, не оборудованном экранами. Вот почему тут так мало посетителей. Поэтому и еще потому, что еда здесь просто отвратная. Не говоря уже про напитки.
Лизу слегка затошнило, и она экстренно глотнула еще кофе.
– Радуйтесь, друзьяшки мои дорогие, потому что ваш лучший друг осчастливит вас своей компанией в эту миленькую новогоднюю ночь. Да-да, можете не отвечать, я знаю, что вы сейчас задыхаетесь от восторга.
Если телевизора нет – откуда доносится знакомая бессмысленная трескотня?
Лиза посмотрела прямо перед собой и вздрогнула. Напротив сидел Элвис Пресли и жадно поглощал пирожок. Кажется, с капустой и яйцом.
Тьфу ты, чего только спьяну не примерещится.
Лиза на какое-то время снова выпала из всех реальностей, потом сообразила сделать еще один глоток эспрессо. Ее сознание уцепилось за руку помощи, протянутую мужественным и сильным кофеином, и благополучно выползло на твердый берег.
Нет, металлический стол действительно был завален аппетитными пирожками и блинами в фирменных зеленых упаковках с золотыми листочками. Лиза с трудом, но связала-таки появление упаковок с тем низким жужжанием, которое полчаса назад так навязчиво прорывалось сквозь еловое марево, окутавшее ее мозг. Значит, это были квадрики из «Омелы». И судя по количеству пирожков, сюда пожаловала целая процессия курьерских дронов. Как только она могла пропустить такое зрелище?! Дурацкое пиво, работает лучше любого снотворного. Вырубило ее не меньше чем на полчаса.
А напротив, между Авророй и Максом, и вправду сидел Элвис. А точнее – Ангел Головастиков, выряженный Элвисом. Тут было всё: белый шелковый костюм с золотыми звездами, цепочками и красными заклепками, короткий плащ с алой подкладкой, невообразимый стоячий воротник. На голове – взбудораженный кок, в глазах – огонек превосходства. И голая грудь, конечно. Гладкая и блестящая от масла.
– Эмм… A little less conversation a little more action? – сказала Лиза нетвердым голосом. Она вполне лояльно относилась к старому рок-н-роллу.
Все недоуменно уставились на нее.
– А я-то думала, ты трезвеешь, – сказала Аврора.
– Так я и трезвею. Даже вот песню Элвиса вспомнила.
– Какого еще Элвиса, Лизавета? – спросил Макс.
– Того самого… Ну как же, Элвис – все знают Элвиса!
Лиза чувствовала себя совершенно беспомощной. Это как объяснять: «Солнце! Ну, солнце, понимаете? Такой шарик, который каждое утро поднимается над горизонтом! Ну кругленький, блестящий! Дарит всей планете жизнь и мешает вам смотреть телевизор».
– Генри Джон Элвис, сударыня? Британский ботаник, коллекционер бабочек? – с участием спросил граф.
– Нет! Вот дурацкая империя, просто курам на смех, – чуть не плача, сказала Лиза. – Что это вообще за мир без Элвиса Пресли!
– Что? Пресли? – вклинился Ангел, играясь с цепочкой на своем расклешенном рукаве. – Но при чем здесь песни, милочка? «Пресли» – это довольно классненький отечественный производитель джинсов. Основан в тысяча девятьсот сорок третьем американцем Верноном Пресли, он приехал в Россию на заработки. Первое время джинсы шила его жена Глэдис, эти первые пары сейчас ценятся как яйца Фаберже! Винтаж, история! Мне, конечно, удалось отхватить один ценный экземплярчик. Я их не ношу, держу дома под стеклом в специальном стеллаже… И как вы можете этого не знать? – Он окинул надменным взглядом Лизин мешковатый свитер: – Хотя да, с вашим-то стилем, милочка… Вы, наверное, и про Лидваля-то никогда не слыхали… Да, а потом фирма перешла по наследству сыну Вернона – Аарону Пресли, ну и пошло-поехало. У него была такая эффектная фигура, просто ух, восторг, он сам фотографировался для рекламных плакатов… С обнаженным торсом, о, римский гладиатор… Джинсы расхватывали, как горячие пирожки. – Ангел в ажитации уцепился за очередной пирожок, кажется, на этот раз с рисом, и затолкал его в рот. – У меня шестьдесят четыре пары «пресли», – невнятно сказал он, жуя пирожок, – считая ту коллекционную. Или шестьдесят пять? Нет, одну я проиграл в карты на той безумной вечеринке. Значит, да, шестьдесят четыре. Стоп! Нет! Шестьдесят три! Я забыл, что еще одну пару пожертвовал одному своему страстному поклоннику. Расписался за заднем кармане и подарил. Итак, подведем итог: у меня шестьдесят три «пресли», и это так же верно, что я сижу здесь с вами и ем этот пухлый пирожочек с яблоками.
Лиза медленно приходила в себя. Всё это было до трицикликов странно: на одной руке Перстень-Разумник, на другой – обручальное кольцо из другого мира и полустертый автограф местной телезвезды… И ни в одной руке не зажата сигарета, непременная спутница алкоголя. Новый год в альтернативном мире, где нет Элвиса-музыканта, зато есть Пресли-модельер; где нет оливье, зато есть препротивная заливная барракуда; где нет боя кремлёвских курантов, зато есть космические музыкальные переливы; где нет Игоря, зато есть… друзья?
– Пять минут до полуночи, – сказал Макс.
– А мы что, Новый год с этим кривлякой будем встречать? – хриплым шепотом спросила Лиза у Макса. – Что он вообще тут делает? На запах пирожков прилетел?
Макс ответить не успел – за него это сделал сам Ангел: Лизин так называемый «шепот» был слышен даже за соседними столиками.
– Отнюдь, милочка, – обиженно отозвался Головастиков, налегая на Аврорин блин с брюквой. – Я здесь вовсе не из-за ваших крестьянских пирожков и уж тем более не из-за ваших плебейских блинов. – Он высокомерно фыркнул, облил презрением кусок блина на своей вилке и сунул облитый презрением блин в рот. – Это еда слишком проста для такого изысканного херувимчика и чаровника, как ваш лучший друг и знаменитый телеведущий Ангел Головастиков. – Иногда он вдруг начинал говорить о себе в третьем лице, и Лизу это жутко раздражало, даже если она слышала подобное по телевизору, что уж говорить про личное общение. – Такие эталоны великосветскости, как Ангел Головастиков, питаются только из рук личного повара, либо посещают особенные места. Например, «Глобализацию». Ведь тут подают индивидуальную, строго выверенную еду и напитки, которые предназначены исключительно мне и никому больше, ясно вам, наивные друзьяшки?
С этими словами он взял не допитый графом бокал с золотым шампанским, широко, как лягушка на охоте, разинул рот и опрокинул выдохнувшееся шампанское прямо в горло, измазав край бокала розоватым блеском. «Губы – мой инструмент, и я должен их увлажнять», – нахально заявил он в ответ на озадаченный взгляд графа и со звоном поставил бокал обратно на стол.
– Так вот, милочка, пока вы пребывали в прострации… Постойте-ка, постойте! А почему мне знакомо ваше лицо? – Лиза изумленно открыла рот, не в силах поверить, что после целого утра съемок в аэропорту Ангел так и не сумел ее запомнить. – Подождите, не отвечайте! У меня фотографическая память на лица. Я вас видел сегодня утром в вакуумке! Верно? Угадал? Ах, нет-нет-нет! Знаю! Вы меня гримировали перед дневной съемкой. Ну что, ваш кумир-очаровашка попал в самую точку? А? Признайтесь, что вы в шоке!
Лица молча показала Ангелу тыльную сторону своей правой ладони.
– А это что? Моя подпись? Ну я же говорю – вы были сегодня утром со мной в одном вагоне вакуумки, и я дал вам автограф, потому что я самый милый и обаятельный человек на земле, который никогда не откажет поклоннику!
С этими словами Головастиков торжествующе слопал пирожок с клюквой, на который нацелилась было Лиза.
– Энджи, у тебя сбой в системе. – В бессмысленный разговор вмешалась Аврора, явно недовольная утратой своей блина с брюквой. – Перезагрузи мозг, репка ты без кепки. Это наш ветеринар Лиззи. Ты снимал ее неделю назад в аэропорту. А до этого изрисовал ей всю руку на лестничной площадке, в нашем мандариновом доме. Она из девяносто седьмой квартиры.
Ангел безмерно удивился. Потом спохватился и срочно сделал вид, что и не думал удивляться.
– Ах да-да-да, именно это я и хотел сказать! Под словом «вакуумка» я имел в виду «лестница», а под словом «сегодня» я имел в виду… Когда там это было?
– Восемнадцатого декабря, – мрачно отозвалась Лиза.
– Да-да-да-да, именно восемнадцатого. Я сразу вас узнал, милочка! Ну что, какая у меня память на лица, а? Не отвечайте, сам знаю – фотографическая! Меня много раз просили завещать свой мозг науке как образец красоты и идеальных извилин, но я планирую жить вечно. А что? Если наши ученые уже даже единорога самого настоящего вывели, неужели не придумают эликсир бессмертия?
– Так что у вас случилось, товарищ Головастиков? – устало спросила Лиза, чувствуя, как у нее звенит в ушах от бесконечной трескотни телеведущего.
– Ах да, перейду прямо к делу. Итак, пока вы, милочка, спали с открытыми глазами, я как раз рассказывал вашим коллегам, что ваш лучший друг, симпатяшка и солнечный лучик Ангел Головастиков стал жертвой самого настоящего, бессовестного, более того, бесчеловечного преступления…
– Три минуты до Нового года, – сказал Макс.
– Что? Да, вот именно из-за всей этой новогодней суматохи я не дошел до вашего Отделения. Ну такая карусель! Вы, господа Ищейки, своими маленькими скучными умишками даже не можете себе вообразить, сколько у меня перед Новым годом дел. Всё собирался заглянуть к вам на Литейный, но просто на секунду же не вырваться! – Ангел утомленно закатил глаза. – Сплошные церемонии, шоу, награждения меня разнообразными статуэтками: «За лучшую прическу декабря-2019», «За самую нелепую ошибку года в телеэфире», «За самый накачанный пресс среди сыновей священников»…
– За что? – ошеломленно переспросила Лиза. – Среди кого?
– За самый накачанный пресс, – повторил Ангел, расстегивая ослепительный пиджак до пояса и демонстрируя вполне себе вялый и даже дряблый животик. – Среди сыновей священников. Мой папенька, черт его возьми, прожженный церковник. И если вы, милочка, думаете, что у меня не самый спортивный пресс, вы бы поглядели на других участников конкурса! Мы, прихрамовые дети, с детства приучены брызгать в людей святой водой, но никак не рассекать бассейн высокотехничным кролем…
– Телевидение – вот священная религия двадцать первого века, а вы, сударь, ее талантливый мессия, – меланхолично сказал граф. – Прошу прощения, но полночь наступит… – он щелкнул по Перстню, – …через две минуты.
Лиза поняла, что пора любой ценой прервать полившиеся как из ведра воспоминания Ангела о том, как он когда-то победил в турнире по речным салочкам среди самых завидных женихов Российской империи. От обилия подробностей касательно моделей плавок, в которых явились участники, у нее закружилась голова.
Она первая схватила пирожок с клубникой, к которому потянулся, ни на мгновение не переставая болтать, Ангел, и тем самым обратила на себя его (Ангела, не пирожка) внимание. Хотя пирожок тоже явно был счастлив спрятаться у нее во рту от потока сомнительных мемуаров.
– Что за преступление-то у вас произошло, дорогой мой человек? – успела выпалить Лиза в образовавшейся паузе.
– Камиллу! Камиллу похитили. – Ангел наконец-то добрался до ключевого момента своей истории. – Камиллочку, мою ненаглядную девочку, украли. Прямо у меня на глазах. Квадрик – вжжих! – влетел в открытое окно. И – всё, конец. Унёс Камиллу незнамо куда. Девочку мою беззащитную!
Глава 6
– Это ваша дочь? Или ваша супруга? – с участием спросила Лиза. – Так вам тогда не к нам, товарищ Головастиков. Мы только животными занимаемся.
– Унтер-офицер Абрикосов, полиция Санкт-Петербурга, – представился Макс, резко отставив в сторону рюмку с «сумасбродкой». – Готов принять ваше заявление о похищении. Несмотря на то, что до Нового года… меньше минуты. Непонятно только, почему вы так тянули с обращением в полицию. И сразу вопрос: что это за квадрокоптер, который сумел поднять человека?
– Что? А вы, друзьяшки, как я погляжу, совсем не интересуетесь частной жизнью ваших кумиров! Все, все вокруг, вся страна, вся планета, все параллельные миры знают, что Камилла – это моя драгоценная, обожаемая, прелестная курочка!
Макс хмыкнул и вновь взял рюмку в руку.
– Десять секунд, блин еловый! – сказала Аврора.
– Погоди, Аврор, тут всё равно дело серьезное. – Лиза забеспокоилась. – Курица, конечно, не дочь и не жена, но она тоже может быть в опасности.
– Лиззи, бейби, тебе столько предстоит узнать в Новом году, – вздохнула Аврора.
– Сударыня, уверяю вас, волноваться не о чем. Филипп Петрович мне как-то рассказывал про Камиллу Головастикову. – Граф впервые за вечер улыбнулся.
– Да что происходит-то, во имя вселенского альфакальцидола? – заорала Лиза, окончательно потеряв терпение.
– Камилла – это моя драгоценная, обожаемая, прелестная резиновая курочка! – торжественно объявил Ангел, закрыл глаза в знак невосполнимой потери и смиренно склонил голову, как после причастия.
В этот момент из колонок грянуло «Боже, Царя храни!», только без слов и в какой-то альтернативной переработке, с проникающими до самой селезенки басами. Все встали – улыбаясь, словно предвкушая что-то хорошее. Лиза тоже поднялась, чтобы не быть белой вороной. Хотя гимн её страны был совсем другим. И улыбаться под него не следовало.
Вместе с оглушительным звуком из перфорированных потолочных панелей хлынул поток разноцветных конфетти.
В одно мгновение безликий, стерильный ресторан превратился в океан ярких красок.
Российская империя вошла в новый год. И это было сногсшибательно. Особенно для того, кто нетвердо стоял на ногах.
Гимн закончился.
– С новым годом! С новым цветом! – зашумели посетители.
Все бросились обниматься, смеяться и хлопать друг друга по плечам. Люди лепили из конфетти рыхлые «снежки», радостно швыряли их друг в друга, хохотали во весь голос, словом, вели себя, как бессмысленные пятилетки на прогулке в детском саду. Громче всех пищал Ангел, мгновенно позабывший о своей безмерной скорби по пропавшей Камилле. Он наподобие юного козлика скакал по усыпанному конфетти полу, хватал с чужих столов яркие кружочки и горстями засовывал их за шиворот всем подряд. Напомаженный кок на его голове растрепался и покрылся россыпью нарезанных бумажек; налипли они и на губы, и на блестящую грудь, сам же он весь раскраснелся от веселья и довольства.
Макс ни в кого ничем не кидался, а непринужденно прогуливался между столиками, сунув руки в карманы твидовых брюк, насвистывая и всячески делая вид, что он совсем не следит за соблюдением порядка, хотя, кажется, именно это он и делал. Изредка он запрокидывал голову к потолку и ловил ртом очередную «снежинку», пикирующую с металлических небес.
Присмотревшись, Лиза поняла, что конфеттишкой норовит угоститься каждый посетитель. В том числе и изысканный граф фон Миних. Откуда-то он взял чистый бокал, нацедил туда своего золотого шампусика и теперь был занят тем, что растворял в сверкающей жидкости круглые бумажки. Бумажки растворялись подозрительно быстро.
– Граф, какого папаверина вы делаете? И почему все вокруг едят эту цветную дрянь? – перекрикивая гул и гам, крикнула Лиза через стол.
Фон Миних подошел поближе со своим золотым бокалом.
– Это традиция, сударыня, – объяснил он. – Попробуйте хотя бы одну.
– Вот еще! – фыркнула Лиза. – Я пока еще в своем уме. Бумагу есть, выдумают тоже. А еще называют себя прогрессивной империей. Дураки какие. Одна я умная. Ну разве что еще Аврора.
Она кивнула на программистку, которая единственная из всех не ела конфетти, а с суровым видом их поджигала, прямо на лету, выпуская из своего Перстня крошечные, ослепительно зеленые лазерные лучики. Невесомые кругляшки вспыхивали в воздухе, как маленькие китайские фонарики, и сгорали, не успев приземлиться на стол.
– Класс, – с уважением сказала Лиза. – Я тоже так хочу.
– О, сударыня, так ни у кого из нас не получится, – усмехнулся граф. – Госпожа Успенская работала в «Емеле» – это научный оборонный центр, там в свое время и придумали климатическое оружие. Но оно закодировано на стольких уровнях, что даже Авроре взломать эту защиту не под силу… А вот Перстень со встроенным лазерным лучом она каким-то образом раздобыла.
– Как? Стянула из лаборатории?
– Боюсь даже предполагать. Модель «Ручной василиск» получают под расписку только агенты Третьего отделения… Когда-то и у меня такой был… – Граф помрачнел, глотнул шампанского, потом тряхнул головой, отмахиваясь от воспоминаний. – Так или иначе, Аврора никогда не ест лепестки. Принципиально. Она против любых традиций, и ее упрямство – уже тоже своего рода традиция Седьмого отделения.
– Лепестки?
– Да, так они называются. Попробуйте, Елизавета Андреевна. Не пожалеете, слово дворянина.
Невесомые «снежинки» продолжали потихоньку кружить в воздухе. Лиза протянула ладонь, поймала три конфеттишки: зеленую, белую и серебристую.
– Нужно произнести пожелание: чтобы год был ярким и сладким, – подсказал граф. – Мы тут в приметы не верим, но эта работает.
Лиза пожала плечами:
– Сказать я могу что угодно. Это всего лишь слова. Как там надо? Чтоб год был ярким и сладким, чтоб серотонин держался на уровне поросячьего восторга, адреналин бурлил в крови как ваше шампанское, а Пуська перестал драть Самобранку! Ну, с самым дурацким Новым годом вас, граф!
И она бесстрашно закинула в рот все три кругляша сразу.
Это и правда оказалось вкусно. Лепестки таяли на языке и напоминали то ли миндально-цитрусовые печеньки, то ли леденцы-барбариски, то ли сладкий воздух раннего летнего утра. Ничего подобного Лиза в жизни не пробовала. Это был вкус другой Вселенной. Вселенной, где никогда не слышали о пальмовом масле, пищевом формальдегиде и гликане пекарских дрожжей. Серотонин в крови у Лизы резко взмыл вверх.
– Вкусняшка какая… Еще! – Лиза потянулась к своему бокалу из-под пива, который наполовину заполнился восхитительными кружочками.
– Хватит тебе, – сварливо сказала Аврора. Ей, видно, надоело испепелять лепестки, поэтому она подъехала со своим стулом поближе к Лизе и принялась испепелять взглядом ее. – В дыру между мирами не влезешь. Да и пить ты, бейби, совсем не умеешь. Дай-ка я прямо сейчас приведу тебя в норму.
Аврора пустила лазерный луч из своего Перстня прямо в Лизин Разумник. Тот отозвался невиданной вибрацией, от которой Лиза моментально протрезвела. Она испугалась, что Аврорин лазер заодно сжёг ей безымянный палец левой руки, но нет, всё было в порядке.
– Другое дело, – удовлетворённо сказала Аврора. – Окей. Теперь соберись – сейчас кое-что начнётся. Не пугайся.
– Что, во имя анальгина? Что начнется? – тут же ужасно перепугалась Лиза.
Между тем, «кое-что» оказалось еще одной весьма занимательной и совсем не страшной новогодней традицией альтернативной России.
– Светлого года, сограждане! – раздался уверенный женский голос прямо у Лизы в ухе – в том, где сидел Разумный наушник. Таким голосом обычно разговаривают электронные навигаторы: «Через пятьдесят метров поверните направо».
Перстень на Лизиной руке тоже ожил сам собой, засиял неярким зеленым светом. Над ним возникла маленькая трехмерная картинка: спортивного вида девушка, Лизина ровесница, оседлавшая мощного гнедого коня. Благодаря Пуськиной телезависимости Лиза сразу узнала в виртуальной девушке местную императрицу Екатерину.
То же видеопослание запустилось у каждого посетителя ресторана. Перстни вспыхнули одновременно за всеми столиками – множество зеленых огоньков тут и там, будто светлячки на поляне. Ангел прекратил свои безумства, вернулся к Ищейкам. Макс присел рядом. Граф отставил в сторону бокал. В «Глобализации» мгновенно воцарилась тишина. Вся империя замерла, прислушиваясь к голосу молодой государыни.
Вся империя – кроме Авроры. Юная нонкомформистка гордо скрестила руки на пышной груди, демонстрируя всем и каждому темный экранчик своего Перстня.
– Блокировка массовой рассылки, – пояснила она в ответ на недоуменный взгляд Лизы. – В том числе императорского спама.
– Дом Романовых поздравляет вас с наступлением нового года, – бодро вещала тем временем Екатерина в наушнике. – Вся наша семья – мой папенька Николай Константинович, мой дедушка Константин Алексеевич, моя бабушка Мадлен Густавовна, наконец, мой супруг Генри Маунтбаттен-Виндзор, – шлет наилучшие пожелания вашим семьям. Желаем вам расширить горизонты в наступившем году! И как всегда, мы не ограничимся пустыми словами. Каждый гражданин империи в этом году получит подарок от Дома Романовых. Подарок, стирающий границы между небом и землей, между привычным и незнакомым, между родным и новым…
– Ну? – нетерпеливо спросила Аврора у графа. – Она уже сказала про подарок? Что в этом году? Какой подарок? Надеюсь, не хуже прошлогоднего!
– Минутку, сударыня, сейчас как раз об этом речь.
– О, хоть бы всем начинающим художникам выставку в Зимнем в этом году подарили, умоляю, Боже! – бормотал Ангел, закрыв глаза. – Какой пиар моим картинам, какой пиар, мне нужно это, Господи! Обещаю, что буду весь год хорошо себя вести, если исполнится моя просьба. Очень, очень хорошо. Обещаю, обещаю. Да помогут мне небеса и Её Величество!
– Итак, сограждане – я дарю каждому из вас бесплатный билет на Луну! – радостно сообщила императрица. – Не все еще побывали на самой близкой к Земле планете. Но ведь сегодня это не более трудное путешествие, чем до ближайшего пригорода! Не пожалейте времени, выделите неделю на эту незабываемую поездку на комфортабельном космическом автобусе. Вы вернетесь другим человеком. Империи нужны просвещенные граждане, с гибким мировоззрением, умеющие взглянуть на любую проблему с разных сторон – в том числе и с обратной стороны Луны… Берите свой бесплатный билет – и вперед, к звездам! Причем без всяких терний.
Ангел чертыхнулся.
– Ну вот, – мрачно сказал он. – Опять придется вести себя плохо. Целый год.
Аврора пристала к графу, требуя рассказать о подарке. Граф коротко рассказал. Аврора сделала кислую физиономию, однако улыбка нет-нет да и прорывалась сквозь барьер. Макс казался довольным. Так же как и остальные посетители. Ресторан дружно аплодировал подарку императрицы.
– А теперь – главная интрига, – объявила Екатерина. Её роскошно-шоколадный конь встал свечкой, как в цирке, государыня при этом умудрялась держать изящную осанку. – Объявляю официальный цвет наступившего года. Внимание… Это… Серебристый! Цвет Луны, как вы уже догадались. Мои поздравления всем, кто успел съесть серебристый лепесток в первые пять минут нового года, – следующие двенадцать месяцев вам будет сопутствовать удача. Удача космического масштаба! Светлого года, друзья. И не забудьте выглянуть в окно. На улице вас ждет еще один сюрприз.
