Тот рыкнул, перевернулся на другой бок – и снова засопел.
Медведица вздохнула и полезла в кладовку. Там она раздобыла санки и наплечный мешок с длинными лямками.
Выставив санки за дверь, Настасья Петровна собрала еду, налила воды во фляжку, спицы тоже прихватила. Побросала всё в мешок, надела его на спину и вернулась к мужу.
– Нет, Кузьма, я тебя не брошу. Ну, поехали! – она ухватила медведя за задние лапы и поволокла его наружу.
Во дворе они вдвоём с Манюсей уложили Кузьму Михалыча на санки и укрыли новым шарфом-покрывалом. Бурый шарф сразу стал белым. Метель всё мела, превращая берлогу в сугроб.
– Вот и хорошо, – сказала Манюся. – Снег все следы заметёт. А куда мы пойдём?
– «Мы»? – удивилась медведица. – Ты что ли с нами?
– Конечно! Помогу тебе санки тащить. Заодно посмотрю, где вас искать, когда я папу расколдую.
– Ну, коли так… Мы за реку пойдём, к моей сестре.
Настасья Петровна и Манюся впряглись в санки и потащили их прочь от берлоги.
***
Шли весь остаток ночи и всё утро. К полудню метель стихла, выглянуло солнце, снег заискрился. Но Манюсе и Настасье Петровне было не до красот, из последних сил они налегали на бечёвку.
Вдруг раздалось ржание, и наперерез им выбежала серая в яблоках лошадь. На ней бочком сидела девица в белой шубке, пышнотелая, статная, красивая… Лошадь, почуяв медведей, заплясала, замотала головой и встала на дыбы. Наездница полетела в сугроб, а лошадь тут же умчалась – только её и видели.
Выбравшись из сугроба, красавица, такая нежная с виду, грубо закричала Манюсе:
– Это всё из-за тебя, глупая девчонка! Куда ты тащишь этого глупого медведя вместе с этой глупой…
Настасья Петровна поднялась на задние лапы рядом с Манюсей, и девица закончила почти вежливо:
– С этой… медведицей?
Манюся и Настасья Петровна молча переглянулись.
– Вы что, немые? – снова рассердилась красавица. – Я лесника ищу! Куда он подевался? И я, кажется, заблудилась… – она всплеснула руками. – Как же я теперь – без лошади?.. Девочка, помоги мне! Я тебя отблагодарю!..
– Ты – боярышня? – вдруг догадалась Манюся.
Девица важно кивнула.
– И ты хочешь шубу из медвежьей шкуры?
– Чего? – боярышня брезгливо посмотрела на Настасью Петровну. – Какие глупости! У меня шубка вон какая, а медвежья шкура грубая да косматая…
Настасья Петровна только фыркнула.
– А зачем тебе лесник понадобился? – не унималась Манюся.
– Не твое дело! – капризно надула губки красавица. Но вспомнила, что без помощи ей из лесу не выбраться, снова подобрела и призналась: – Я замуж за него пойду.
– Так ты для этого моего папу заколдовала?! – закричала Манюся и кинулась на девицу с кулаками. – Это из-за тебя он меня не видит!
Тут и боярышня сообразила:
– Ты – лесникова дочка?.. Отойди от меня! Никого я не заколдовывала! Отстань!
Настасья Петровна ухватила Манюсю в охапку и оттащила в сторону. Боярышня подбоченилась.
– Он на тебя не смотрит, потому что ты ему житья не даёшь! Он ещё молодой, сильный, красивый! Ему жить надо, а не глупую девчонку нянчить! А я его люблю!
– Врёшь! – завопила Манюся. Она вывернулась из объятий Настасьи Петровны, скинула рукавички и снова бросилась на боярышню. – Это я его люблю! А ты – колдунья!..
– Я его люблю в сто раз сильнее, чем ты! Вот чтоб мне провалиться! – боярышня топнула ножкой… И провалилась. Только коса метнулась над черной трещиной.
– Куда?! – ахнула Манюся и вцепилась двумя руками в кончик косы. Но где ж было ей, мелкой, удержать дородную девицу? И девочка ухнула следом за боярышней.
Настасья Петровна успела схватить Манюсю за ногу. Да только лапы усталые подвели – не удержалась медведица на краю… И все трое полетели в непроглядную темноту.
***
– Мамочка-а-а!!! – визжала боярышня.
– Папочка-а-а!!! – вторила ей Манюся.
А Настасья Петровна ревела:
– Кузьма-а-а!!!
Потом воздух в лёгких кончился – нечем стало кричать. Помолчали, отдышались. Вокруг ничего не было видно. Ветер свистел в ушах. А они всё падали, падали…
– Страшно, – пожаловалась боярышня.
Но никто ей не ответил, потому что в этот миг все трое с громким плеском упали в воду.
Манюсю отец давно научил плавать, она ныряла в лесных озёрах, как рыба. Но попробуй удержись на воде, когда на тебе шуба, да валенки, да сумка через плечо. А тут ещё боярышня… Та с визгом колотила по воде руками и пыталась залезть к Манюсе на голову. От страха совсем соображение потеряла. Утонули бы обе, но Настасья Петровна закинула их к себе на спину и погребла к берегу.
Берег слегка светился в темноте. Да и сама темнота постепенно рассеялась, превратившись в мягкий сумрак.
Вскоре все трое выползли на камни. С шуб потоками лилась вода.