Дорогу осилит идущий

Таня выскользнула из дома на рассвете, когда ее родители еще спали. Направляясь в парк, девушка поздоровалась с соседкой, возвращавшейся с ночной смены.

– Как ты не боишься бегать там спозаранку одна? – обеспокоилась сердобольная Любовь.

– Со мной никогда еще ничего не случалось! – улыбнулась Таня. – И, если что, я знаю нужные приемы. А того извращенца уже поймали. И он же не нападал, только плащ распахивал!

– Эх, молодо-зелено… – вздохнула соседка, глядя вслед юной красавице. Люба увидела, что вслед за Таней увязалась мужская фигура в куртке с накинутым капюшоном, даже лица не увидать. Соседка тревожно окликнула беспечную бегунью – но девушка не услышала ее.

Таня с наслаждением вдыхала свежий воздух, ароматы трав и деревьев придавали ему особую прелесть. Она всегда любила бегать, а вся эта красота дарила ей дополнительную радость. Вдруг чья-то рука легла на ее плечо. Девушка вздрогнула.

– Привет! – догнавший Таню парень откинул капюшон. Он попытался чмокнуть красавицу, но та его оттолкнула: – Ты меня напугал!

– Ты что, моих шагов не слышала?

– Задумалась.

– Все-так хорошо, что я начал бегать с тобой! Хоть защитю, если что! -Таня рассмеялась. – Ну, короче, ты поняла!

Он заметил, что девушка поежилась: – Холодает по утрам уже. Мою куртку хочешь?

– Давай пробежимся и согреемся.

– Осень на носу, теперь будет все холодней, – продолжил парень уже на бегу. – Придется опять ждать, когда дядь Леша ключи даст… Да ну нафиг, надоело! Я лучше нам квартиру сниму.

– На что, интересно?

– Я же теперь на полном рабочем, забыла? Хватит по кустам прятаться. И тебя морозить не хочу.

– Ты мой герой! – Таня потянулась поцеловать парня, ребята обнялись.

– А ты что? Твердо решила на повара? Как же Академия художеств? Наплевать на мечты?

– Вовсе нет! Но мама права: повар – это надежная профессия. Как и делать мебель и дома, как ты. Рисовать можно для души, в свободное время! А ты не жалеешь, что учиться не идешь?

– Да кому это высшее нужно! Вон, наши бизнесмены местные или без него или не по специальности вообще. Мама болеет, лекарства дорогие. И пора о нашем будущем подумать: хочу начать откладывать на собственную квартиру.

– Не надорвись! Ты же еще снимать хочешь!

– Может, ипотеку возьму. Как мне восемнадцать стукнет. Всего пару месяцев подождать осталось!

– Димыч, ты меня поражаешь! В хорошем смысле, конечно! – девушка прижалась к груди любимого. Она была счастлива. И уверена на все сто: все будет хорошо. А если возникнут трудности, они со всем справятся. Ну а те проблемы, что сейчас – они временны. Ей так хотелось верить, что Димина мама изменит свое отношение ней, когда узнает получше! И что тетю Иру удастся вылечить.

И как здорово, что больше не придется уединяться в парке, когда скоро грянут настоящие холода! Конечно, любовь греет, как и горячее Димкино тело, но все же сибирские морозы – это не шутка. А еще она всегда опасалась, что их застукают, хотя они старались прятаться в зарослях и любителей пробежек в их маленьком городке было мало. В основном это были другие ребята из их спортивной секции. Да еще Танина лучшая подруга Катя. Они дружили с первого класса, и привыкли многое делать вместе. Профессию «повар-кондитер» в местном колледже тоже выбрали сообща. Только бегать Катя начала недавно, после того, как Таня посвятила ее в свой секрет и познакомила с Димой. И Катя загорелась: «Я тоже хочу такую любовь и такого парня! Не твоего, конечно! Дружба – это святое. Но может, если я сброшу пару лишних кг, и перестану вечно торчать дома у плиты, я тоже встречу классного пацана. Или мужчину». Конечно же, Таня поддержала подругу: ей так хотелось, чтоб они обе были счастливы. И Дима, и их родители. И весь мир!

Оказалось, ту же профессию выбрали и Наташа с Викой, еще две их одноклассницы. Катя, узнав об этом, расстроилась: – Терпеть не могу эту Натаху противную! И ее «шестерку».

– Всю школу терпела, осталось совсем немного! – утешила ее Таня. – Скоро начнется самостоятельная жизнь. Для всех!

– Скорей бы уже!

– Девчата, внимание! – прервала общий гомон директор училища Елена Николаевна. Девушки, из которых состояла их группа, умолкли в ожидании.

– Помимо занятий в колледже, вас ожидает еженедельная практика. И не где-нибудь, а в самом «Сосновом раю»! Вот как вам повезло – это вам не заводская столовая с ограниченным ассортиментом и тяжеленными кастрюлями, где наши учащиеся стажировались раньше! Причем готовить вы будете под руководством шеф-повара ресторана Галины Васильевны Мельниковой! Каждый месяц будет проводиться конкурс на лучшее блюдо. По итогам, победительница получит работу в самом престижном ресторане нашего города!

– Вот Катьке повезло! – завистливо прошептала Вика. – Спорим, ее маман именно Катьку туда пристроит.

– Еще посмотрим! – зло сузила глаза Наташа.

– Все равно только одну туда возьмут. А остальным придется горбатиться в столовке или садике за копейки…

– Да блин, не ссы! Повар нигде не пропадет! Тут недоположишь, там, и разбавишь так, что никто и не заметит! Моя мать из школы каждый день полные сумки приносила! – Наташа с Викой захихикали.

– Ты знала про практику у твоей мамы? – Таня вопросительно смотрела на подругу.

– Ну, в общем, да, – Катя смущенно отвела глаза.

– И не сказала?

– Мама просила не говорить. Никому.

– Молодец, умеешь хранить секреты! – Таня с улыбкой приобняла подругу.

– Я просто не понимаю, как это могло случиться! – Катя с трудом сдерживала слезы.

– Да просто победить уж очень хотелось! – насмешливо фыркнул кто-то из одногруппниц. Галина Петровна сурово посмотрела в сторону смешка. Все девушки умолкли.

– Ничего, со всеми порой случается забыть и положить соду во второй раз. А вы только учитесь, да еще волнуетесь. Запомните, девочки: избыток соды – и у вас при отличных на вид кружевных блинчиках отвратительный вкус! А победителем у нас сегодня становится…Наташа!

Девчонки обступили победительницу, поздравляя. А та вдруг обратилась к утирающей слезы Кате: – Не расстраивайся ты так! Подумаешь, блины какие-то! Делов-то! Никто ж не умер.

– Ну да, – Катя улыбнулась.

– Наташ, мы в эти выходные будем праздновать мой День рожденья, – обратилась к бывшей однокласснице Таня. – Приходи. И вы все девочки, тоже!

– Больше всего перед мамой стыдно: дочка шеф-повара, и так опозорилась! – расстроенно воскликнула Катя, когда они с Таней возвращались домой.

– Ничего, это только первый такой конкурс. Ты точно готовишь лучше нас всех и, в конце концов, получишь эту работу!

– Спасибо, что подняла настроение! Знаешь, ты, наверно, самый добрый человек из всех, что я встречала. Будь пожестче, а то сожрут такие, как Вика и Наташа. Кстати, ты зачем их на днюху пригласила?

– Они вроде изменились, повзрослели. Больше никого не достают. Лучше мирные и хорошие отношения со всеми!

– Ну да. Но на этих конкурсах мы с тобой тоже соперницы, как-никак!

Таня улыбнулась в ответ: – В первую очередь, мы подруги! Для меня это важнее.

– Я ради тебя тоже готова многим пожертвовать, если понадобится. Но стать поваром в «Раю» – это же моя мечта детства!

– Твоя, но не моя.

– Жалеешь, что не поехала поступать в Академию художеств?

– Кать, ну какие у меня там были шансы? Я туда заходила, когда мы в Питер ездили: за рисунок всем двойки и колы, только пара троек. Хотя качество работ было суперское! Нет, мама права: хватит витать в облаках! Лучше синица в руках и еда на столе каждый день. Меня бы даже в нашу художку преподом не взяли! Потому что вакансий нет.

– Ну да… Помнишь, я тоже мечтала поработать в настоящем мишленовском ресторане? Но кому мы там нужны! Там небось стопяцот челок на место шефа или даже простого повара! Да, пора спуститься на землю… Ничего, «Рай» тоже отличный ресторан! А у тебя есть Дима!

– Да, мне с ним очень повезло! Он – еще одна причина, почему я не уехала.

– Ловко ты сообразила заорать «Таракан!», – меж тем смеялась Наташа. Они с Викой шли в другую сторону.

– Но больше этот номер не пройдет чтобы всех отвлечь, – вздохнула Вика. – И с содой тоже. Надо что-то другое придумать… Катьку мать готовить научила, так что нам ее по нормальному не переплюнуть.

– Не ссы: придумаем! – Наташа с Викой злорадно заржали.

– Блин, ну вот что он в этой Таньке нашел? – завистливо прошептала Вика на ухо Наташе. Вредные подружки таращились на именинницу, танцующую с Димой в обнимку.

– Да не такой уж этот Димон подарок! Нищий он! И мать у него мегера, да еще и при смерти! Димка все заработанное ей на лекарства тратит. Кто знает, когда она скопытиться…Может так еще десять лет протянуть! Хочешь чужие горшки выносить?

– Не хочу. И не буду! Зато Димка красивый. И такой секси!

– Когда трахаешся, глаза закрой – и тебе пофиг будет, с кем! Я вообще только о бабле думаю – сколько я с этого лоха получу. Самый крутой оргазм! – Наташа с Викой захихикали.

– Знаешь что: пусть тебе достанется вакансия в ресторане. Я тебе буду помогать. Но этого Димку я себе хочу! Поможешь мне в ответ?

– Заметано! Просто чтоб эту Таньку наказать! А чё все вечно ей? Спортсменка блин, отличница-яичница! Сперва в школе как бельмо на глазу, теперь новые преподы ее нахваливают! И Галина тоже, что хуже! Танька и Катька – наши главные конкуренты за место под солнцем! – Наташа недобро сощурила глаза.

– То место будет наше! – успокоила заклятую подругу Вика.

Когда прозвенел звонок, возвещающий окончание занятий на сегодня, девчонки заспешили из класса. А директриса, проводившая у них это занятие, вдруг чертыхнулась, не удержав всю кучу, что была в ее руках: журнал, наглядные пособия и прочее. Ее вместительная сумка была раскрыта, и все ее содержимое тут же рассыпалось. Уже выходящая из класса Таня обернулась и вернулась, чтобы помочь Елене Николаевне собрать все это.

– Соколова – подлиза! Ишь вон как перед директрисой выслуживается! – враждебно зашептала Вика на ухо Наташе. Они наблюдали все через раскрытую дверь.

– Че это у Потаповны все из рук сегодня валится? С бодуна, что ли? – вредные подружки захихикали.

– У Вас случилось что-то? – сочувственно спросила Таня, вручая Елене выпавшие из ее сумки помаду, тушь, ручку и другие вещи.

– С утра позвонили: к нам завтра приезжает комиссия из области. А на стенах никакой наглядной агитации! У нас же в мае пожар был. Еле ремонт успели к новому учебному году… Не дай бог, оштрафуют!

– Вы скажите, что нужно! Я недавно художку закончила – могу нарисовать. Всю ночь буду, если понадобиться! Не волнуйтесь!

– Ты ж моя умница! Моя спасительница! Ну, если выручишь – пятерку тебе не глядя!

– Привет, Тань! – в класс заглянул Дима.

– Дим, сегодня не выйдет, наверное: мне допоздна плакаты рисовать.

– Хочешь, завтра перед работой повесить помогу?

– Да, спасибо, ты очень выручишь!

– Ребятушки, вы ж мои хорошие! Что бы я без вас делала! – директриса совсем растрогалась.

– С этой Танькой просто зла не хватает! – Вика аж побелела от злости.

– Да, она совсем не простушка. Ишь как без мыла лезет!

– И, главное, все ей! И пятерки, и Дима! Ну ничего, я этой суке устрою веселую жизнь! Я ее плакатики так украшу – комиссия ахуеет!

– Мысля хорошая, только нас могут вычислить. И потом проблем не оберешься. Не ссы, у меня уже другой план готов! Как нам избавиться и от Таньки, и от Катьки – одновременно!

– Тань, что мы все время возвращаемся через парк? Там лужи! – воскликнула Катя.

– Зато в два раза короче! И там так красиво!

– Ну да, ты же у нас художник… Плакаты так здоровско нарисовала!

– Привет, девчонки! Какие планы на сегодня? – вдруг неожиданно из кустов выпрыгнула темная фигура. Девушки вздрогнули от неожиданности.

– Дайте нам пройти, – стараясь казаться спокойной, ответила Таня.

– А ну как не дам? Может, лучше ты мне дашь? Или вот, друганам моим! – из кустов вылезли еще несколько рослых парней. Все они ухмылялись недобро.

– Помогите, помогите! – отчаянно закричала Катя. – Тань, бежим!

– Куда ж ты так! – один из гопников с хохотом погнался за Катей и быстро догнал. Девушка завизжала, но он зажал ее рот грязной рукой.

– Не ори ты, дура! Все равно никто не услышит! Ах ты, сука – она еще и кусается! – он ошеломленно посмотрел на кисть, из которой потекла кровь, потом с размаху ударил Катю под дых. Девушка согнулась от боли. В этот момент к ним подбежала вернувшаяся Таня – она, как спортсменка, успела убежать дальше. Гопник не успел очухаться, как сам оказался в отключке от ее удара.

– Красотка, ты знаешь каратэ? Люблю, когда телочка с норовом! Не боись, все равно наша будешь! Тебе понравится! – дружки главаря заржали.

– Сперва догони! – Таня решила увлечь их за собой, отвлекая от подруги – и отчаянно надеясь, что их приятель не успеет очухаться к тому моменту, когда она сможет позвать на помощь. Отбежать бы достаточно, чтоб успеть позвонить и объяснить полиции, где они! Да, она знала приемы айкидо, их обучали самообороне – но как справиться в одиночку сразу с пятью здоровенными парнями? Ее профиль был бег, а не восточные единоборства! И в беге она была сильна – одна из лучших. Вот только Катя позади снова отчаянно закричала – один из гопников вернулся за ней. И теперь пытался сорвать с нее одежду. Нечеловеческим усилием, сама не зная как, Таня сумела прорваться через преграду из трех бандитов и ринулась на помощь подруге. Но гопники мчались за ней по пятам. Тот, кого она вырубила, тоже успел очухался – и теперь пялился на нее со злобой.

«Что же делать? Что же делать?» – отчаянно колотилось у Тани в голове. Она смогла бы справиться с одним нападавшим – наверное. Возможно, с двумя. Но с пятью! Здесь силы были явно неравны. А на помощь неспортивной Кати рассчитывать не стоило.

– Ладно, ребята, ваша взяла! – неожиданно для парней воскликнула Таня. –Только что мы здесь, в холоде и грязи? У меня дома предков нет.

– Ага, нашла дураков! Ты ж нас сдать хочешь!

– Хорошо, ведите к себе. Тут ведь увидеть могут, листьев уже нет почти. Сами себя посадите!

– Ладно, пошли! Жопу морозить не охота. И наша хаза тут рядом. Но только попробуйте пикнуть! Сразу посажу на перо!

– Дай я эту сучку здесь проучу! Сейчас! – злобно рявкнул ударенный Таней.

– Щас дойдем и проучишь! Потерпи. Я на новую ходку не подписывался! Не, нам свидетели не нужны! А потом мы их в душике помоем – будут чистенькие! И фиг докажут, что мы их пальцем трогали! – бандиты заржали.

– Так что ты, борзая, про ментуру забудь! – главарь угрожающе посмотрел на Таню. – А не то папка с мамкой ответят! И этот твой, как его…Димон!

Вскоре группа из пяти гопников и двух девушек подошла к каменной лестнице – одному из выходов из парка.

– Вот и наша хаза! – ухмыльнулся главарь. Он указал на унылое здание напротив. Вокруг, как назло, не было ни души. – Думали, сбежать выйдет? А вот фигушки! Видали – никого! Да хоть орите: все равно никто не поможет! Нас тут боятся все!

Таня вдруг остановилась, наклонилась к своему ботинку.

– Чё такое?

– Шнурок… – Таня пыталась выиграть время в надежде, что хоть кто-то покажется на улице.

– Пошли, пошли! – главарь с размаху хлопнул ее сзади. Девушка чуть не упала. Другие гопники заржали.

– Шнурочек у нее порвался! Ниче, скоро не только шнурочек! Или ты не целка? А ты?

– Помогите, помогите! – в полной панике закричала Катя. Она кинулась вниз по лестнице, но один из бандитов погнался за ней. Таня рванулась за ним и успела ударить по ноге. Гопник упал, громко матерясь. Однако его дружки схватили девушку за руки, больше не давая двинуться.

– Ну, значит, получишь за двоих! – рассвирепел главарь, обращаясь к Тане. Вдруг ее лицо исказилось от ужаса: – А-а-а! – громко закричала она, смотря в сторону деревьев. Все невольно туда оглянулись, при этом на мгновение ослабив хватку. Воспользовавшись этим секундным замешательством бандитов, Таня вырвалась и понеслась вниз по лестнице.

– Помогите! Помогите! Помогите! – меж тем кричала Катя на бегу не переставая. Да, пусть прохожих нет, но должен быть хоть кто-то живой в этой пятиэтажке! И в других домах по соседству. Пусть они даже побоятся выйти – но вызовут полицию!

Эх, если бы не тот шнурок! Он правда развязался, и завязать его Таня не успела. Погнавшиеся за ней бандиты подбежали к упавшей с лестницы девушке. Главарь пнул ее ногой: – Харэ притворятся! Вставай! Пошли! – но Таня не реагировала.

Вдруг члены банды насторожились: послышались звуки полицейской сирены, они приближались.

– Пошли отсюда! Скорей! – тревожно воскликнул один из гопников.

Из подъезда пятиэтажки выбежали две фигуры – это были Наташа с Викой.

– Ну чё вы так долго? Мы в подъезде курили. Все видели! Катька, сука, сбежала! А Танька чего?

– Она себе шею сломала, походу. В отключке… – растеряно ответил один из парней.

– Да все нормально вышло! – уверяла Вику Наташа по дороге назад. – Я ж так и хотела, чтоб их с лестницы столкнули, всё как бы случайно. Точно бы руки-ноги поломали! В гипсе не до конкурсов. И Димон Таньку с поломанным носом бросит! А так еще и лучше вышло: сама виновата!

– Она себе шею сломала! Может, мы ее убили!

– Ну и скатертью дорога!

– Ты что?!

– Меньше народа – больше кислорода!

– Иногда я тебя боюсь!

Когда запыхавшийся Дима прибежал в местную больницу, там уже, помимо Катя, были и Танины родители.

– Что с ней? – встревоженно спросил парень.

– Врачи сказали сотрясение, и ребра сломаны. Запястье еще, и голеностоп…– начал перечислять Сергей. Было очевидно, что отец Тани в шоке.

– Ничего, до свадьбы заживет! Главное, что жива!

– У нее два позвонка сломаны! Не просто сломаны, а раздроблены!

– Но шансы есть?

– Доктор сказал, первые сутки критические… А если дочка выживет, то не сможет ходить! Вряд ли сможет… – Мария вновь принялась утирать побежавшие слезы.

Дима от таких новостей оцепенел. А потом упрямо заметил: – Это мы еще посмотрим! К ней можно?

– Только родителей пускают… И то ругаются. Мать, ты сходи, проверь! Жива ли… – обратился Сергей к жене. На последних словах его голос задрожал и сорвался. А Мария зарыдала уже в голос.

Несчастная мать осторожно приоткрыла дверь палаты реанимации. Как поверить в то, что это твой ребенок лежит там весь в гипсе и бинтах? Таня, всегда такая жизнерадостная и активная, теперь не двигалась.

– Танечка, доченька! – шепотом позвала Мария. Но девушка не отреагировала. Данные на мониторе, показывающие ритм ее сердца, также не изменились.

Мария села на стул около кровати с перебинтованной Таней под капельницей. «Господи, спаси ее! Возьми мою жизнь в обмен, если надо!» – взмолилась Мария.

Когда рыдающая Мария снова вышла в приемный покой, пришедший в себя Сергей обнял ее и принялся уверять, что дочка выкарабкается: «Доктор сказал, организм молодой, сильный…». Он вряд ли осознавал, что у него самого на глазах слезы.

У Димы меж тем прошли стадии отрицания и торга, и вдруг накатило острое отчаяние. Он сел на корточки у стены прямо там, где стоял: ноги вдруг так подкосились, что не осталось сил даже дойти до стула. Чтобы никто не видел его слез, парень закрыл голову и лицо руками. Но чья-то рука принялась мягко гладить его по плечу: – Таня поправится, обязательно! Ты ее знаешь… – это была Катя.

…Таня даже не представляла, что существует такая боль: адские молнии пронзали ее тело каждую секунду, не давая дышать и пошевелиться. Эту боль не заглушали те препараты, что ей давали. Среди них были и снотворные, но забыться ей удавалось лишь на несколько минут: потом новая молния, раздирающая тело изнутри, возвращала ее к реальности.

Таня не понимала, чему радуются родители, лучшая подруга Катя и Дима: ну да, она осталась жива. Но разве же это жизнь? Она была измучена до предела невыносимой болью, не дававшей ей спать и дышать.

Каждый день навещавший больную врач проверял чувствительность ее конечностей. И осторожно замечал: – Пока еще большой отек. Посмотрим, как дальше пойдет… Шансы на выздоровление есть! – но Таня видела, что с каждым днем его уверенность тает. В последние дни он даже стал отводить глаза, стараясь не встречаться с ней взглядом. Но девушке не хотелось верить, что теперь она обречена прожить всю жизнь неходящим «овощем». «И эта боль тоже не вечна», – уверяла себя она.

– Борис Юрьевич, подождите! – отец Тани кинулся к неприметного вида крепышу, направлявшемуся к машине у здания местной полиции.

– Получили вашу повесточку. Есть новости?

– Да. Я закрываю это дело. За отсутствием состава преступления.

– Да как же так?! – отец Тани растерянно вытаращился на дознавателя.

– Наталья Кузнецова и Виктория Чащина – кстати, они сокурсницы вашей дочери и Кати – показали, что в указанное время подозреваемые были с ними. И никаких противозаконных действий не совершали.

–Товарищ следователь, да вы что?! Врут они! Ясно же это!

– Мне не ясно. Показания двух независимых свидетелей, не состоящих в родстве – этого достаточно для официального прекращения расследования. Я мог просто официальное заключение прислать – но решил объявить лично. И, как вижу, зря… – сухо ответил следователь. Ему явно хотелось поскорее отделаться от расстроенного отца.

– А как же Катя? Вы же с ней говорили! А к Тане ездили? Она никогда не врет!

– Зачем теперь? У меня очень много других дел. Серьезных!

– А это несерьезное, по-вашему? – рассердился Сергей. – Врач говорит, Таня теперь ходить не сможет! Девочке 18 лет! Вся жизнь впереди! И ей ее сломали!

– Татьяна сама упала с лестницы. Что подтвердили свидетели.

– Она спортсменка! Была…

– Тем более – вероятно, спортивная травма.

– Вы что, вы что?! Что ж вы…Что ж ты делаешь-то! – отец Тани потянулся схватить следователя за грудки, но тот угрожающе вытянул вперед руку: –Нападение на офицера полиции – преступление очень серьезное. Тут условкой не отделаешься!

– Как же… как же так… – растерянно забормотал отец Тани, сникнув и отступив.

Следователь меж тем сел в машину. Уже тронувшись, он вдруг притормозил рядом с Сергеем и приоткрыл окно: – Мне жаль, что девочка пострадала. Но я тут правда ничем не могу помочь!

– А тут у нас палата реанимации, – голос знакомой медсестры разбудил Таню. Дверь была открыта, так что все было слышно отлично. Девушке стало ясно, что Варя просвещает свою новую коллегу: – Здесь пока девочка лежит с переломом позвоночника и другими травмами. Но скоро ее в общую палату переведут, для выздоравливающих. Пока здесь оставили, раз нет других серьезных больных.

– Перелом позвоночника! – сочувственно воскликнула новенькая. Судя по голосу, это была юная девчонка.

– Да, жалко девочку, совсем молоденькая. Как ты! И никогда больше не сможет ходить, доктор сказал.

– Ужас! – голоса в коридоре удалились. А Таня оцепенела от услышанного.

«Этого не может быть… Еще слишком рано и отек большой – врач же сам говорил!» – крутилось у нее в голове.

– Ты спрашивал – вон Витька Кокос идет. С дружками своими, – заметил один из режущихся в домино во дворе мужиков. Понурый Сергей сидел рядом. –Только зря ты… Не связывайся!

– Нет, я пойду, поговорю. Попытаюсь… – почти шепотом упрямо ответил отец Тани.

– Виктор! – он обратился к главарю банды, издевавшейся над Таней и Катей. Вместе с гопниками шли две ярко размалеванные и вызывающе одетые девахи – это были Вика и Наташа.

– Оба-на! Обычно от меня бегают. А тут мужик сам напрашивается! – развеселился бандит. Его дружки заржали.

– Виктор, я отец Тани. Той девочки, которую вы… Таня теперь в больнице лежит, с переломами. Доктор сказал, она ходить не сможет – больше никогда, – голос отца от горя сорвался.

– Ну а я тут чё? – враждебно буркнул главарь.

– Она сама упала! Все видели! – воскликнул один из гопников.

– А вы, девочки, Вика и Наташа? – спросил Сергей.

– Ну да… – осторожно ответила Вика. Ее заклятая подружка молчала, сощурив глаза и смотря на отца Тани недобро. В ее глазах не было ни малейшего раскаяния – только вызов.

– Имена у вас какие хорошие – Виктор, Виктория… Победители, значит! Но, ребятки, – не любой же ценой! А ты, Наташа – фамилия у тебя Кузнецова. В деревнях кузнецы были самые уважаемые люди…

– Ты нам тут что, лекцию собрался читать? – перебил главарь. Его дружки снова заржали.

– Город у нас маленький. Все друг друга знают. Как же вы жить собираетесь?

– Слушай, дядя, тебе че надо? – разозлится главарь.

– Просто хотел в глаза вам посмотреть… Вам всем.

– Посмотрел? А теперь проваливай! Пока мы добрые… – дружки главаря снова начали по шакальи подхихикивать.

Отец Тани обвел взглядом всю банду, включая Вику с Наташей. Один из парней отвел глаза, но все другие пялились на него с очевидной насмешкой.

Сергей безнадежно махнул рукой и пошел восвояси. Один из гопников побежал за ним и пнул в зад. Мужчина упал. Гопники громко загоготали, с садистской издевкой. Отец Тани поднялся и, прихрамывая, пошел к остановке. Он был явно в шоке от всего только что происшедшего.

– Вить, не добивай его, – попросила Вика.

– А ты у нас теперь правильной заделалась? – разозлился главарь. – Наташка сказала, ты в церковь зачастила. Совсем сбрендила? – теперь шестерки Кокоса принялись ржать над своей подружкой.

– Мое дело, куда хочу, туда хожу! – угрюмо, испуганно ответила Вика.

– Может, и давать нам теперь откажешься? Или только по постным дням?

– По скоромным! – проорал один из гопников. Все они снова заржали.

– А ну вас! – униженная Вика сердито развернулась и пошла к остановке автобуса следом за Сергеем.

– Давай, вали! Кому ты нужна! Хоть лоб себе разбей, дура! – заорали ей вслед бывшие дружки.

– Вы испачкались: давайте я вам одежду отряхну, – предложила она отцу Тани, смахивая ладонью грязные следы на спине его куртки. Но мужчина вздрогнул, словно от нового удара.

– Да, спасибо… – растерянно ответил он. Сергей все еще не пришел в себя. Похоже, он даже не понял, что это была та самая Вика, из-за вранья которой следователь закрыл дело.

– А у меня для тебя, Танюша, хорошая новость: переводим тебя в общую палату. Хоть не так скучно будет! – объявил вошедший врач.

– Я думала, вы скажете что надежда есть. Снова ходить. – ответила девушка.

Врач отвел глаза: – Надежда, как говориться, есть всегда. Еще очень мало времени прошло… Посмотрим, как все пойдет.

Как и во многих семьях, главой семейства Соколовых была жена Мария. Не официально, конечно. Более того: Маша всегда подчеркивала при разговорах, что это Сережа у них глава семьи. Вот только все решения тот принимал с оглядкой на супругу. Вернее, это она определяла все крупные покупки, что делать в отпуск, и как дальше пойдет их жизнь. Слушалась мать и Таня – именно Мария настояла, чтобы дочь перестала «маяться ерундой» и мечтать о карьере художника: «Даже если поступишь, как ты потом работу найдешь? Жить на что собираешься? Мы с отцом-то не вечные! А у Димки вон мама больная – грех у такого на шее сидеть! Повар – хорошая, хлебная профессия. Повара всегда нужны! И даже если опять настанет кабзда как в девяностых, семья твоя с голодухи не пропадет!».

Критические события обнажают людскую суть. Мария старалась держаться (особенно при дочке. Уверяя ту, что она обязательно поправиться). А вот отец Тани от расстройства запил. Не пил он всерьез давно, с самой юности. Именно тогда 20-летняя Маша поставила ему условие: «Пойду за тебя, только если пить бросишь!». И он слово свое сдержал! Все у них было хорошо! И вдруг рухнуло в одночасье. «Ну разве ж такое выдержать на трезвую-то голову?» – так рассуждал Соколов-старший, вертя в руках и разглядывая наполовину пустую бутылку. Словно за прозрачным стеклом и едкой жидкостью можно было прочесть будущее и найти какой-то ответ и совет.

– Я тебя к Тане такого не пущу, – предупредила собирающая фрукты в пакет Мария.

– Да не пускай! А ты сама деньги только переводишь на фрукты эти! Доченька-то и ложку теперь удержать не может! И кормят ее этой больничной бурдой!

– Но фрукты разрешают – что разрешают, то я и ношу. Пусть медсестрички и доктора все это едят, но и Танечке тоже витамины достаются! И к ней в результате отношение получше… Да, ее все жалеют там – но у меня сердце кровью обливается всякий раз, как пора от нее уходить. Как она там одна, без нас? Кто ей воды подаст, или судно? Нет, хорошее отношение очень важно! Особенно когда ты не можешь ходить. Я ради этого готова и фрукты, и что угодно носить!

– Я вещи Танины собрала. Но ты иди лучше проверь, все ли положила, – на кухню заглянула соседка Соколовых Люба. Они с Марией дружили. Мать Тани вышла, а Любовь принялась увещевать Сергея: – Как ты к дочке в таком состоянии поедешь? Даже не думай садиться за руль! Теперь Маше придется на маршрутке добираться, а она с работы итак уставшая…

– Понимала б ты что! Горе у меня…Но куда тебе!

– О дочери подумай! По-настоящему! Маша одна, бедная, бьется – а ведь ей тоже тяжело! Машка же сама так долго не протянет! Вон, не ест-не спит! Исхудала вся…

Вновь зашедшая на кухню Мария, уже в куртке и с сумкой с Таниными вещами, остановила подругу жестом.

– Маш, я с тобой поеду! – решительно заявила Любовь. – Навещу свою крестницу – как она там? – и соседка вновь укоризненно посмотрела на Сергея. А тот залпом допил очередной стакан. Люба покачала головой, вновь собираясь сказать что-то увещевающее – но Мария только устало махнула рукой, взяла приготовленную сумку с едой и вышла из кухни.

– Ну, что доктор сказал? – ожидающая подругу в больничном коридоре Любовь поднялась навстречу Марии.

– Надежды нет, – из глаз матери Тани потекли слезы.

– Как же так! Ну хоть на костылях передвигаться сможет? Или в каталке? Руки-то у нее двигаются?

– Да, руки да. – мать Тани слегка приободрилась. – Но пока очень плохо. Даже ложку удержать не может! – ее лицо снова исказилось от боли за дочку.

– Танечка сильная. Она выправиться! Ты не говори ей про слова доктора. И, кто знает, – врачи порой тоже ошибаются! Тебе надо ее в область свозить, там показать! Как ей полегче станет, конечно…

– Ты права! Спасибо, что поехала со мной!

– Конечно, мы же подруги! И твоя Таня мне как дочка. Главное, что голова у нее в порядке! Поправится Танюша – у нее вся жизнь впереди! – но Мария, услышав последнюю фразу, вновь залилась слезами.

Новыми соседками по палате у Тани оказались женщины много старше ее. Кто-то с переломами, кто-то после хирургических операций. Ее все еще мучила страшная постоянная боль, из-за которой было трудно забыться сном, даже ненадолго и со снотворными. К этому добавились многочисленные шумы от пятерых соседок: кто-то из них мог обронить чашку, кто-то спотыкался и чертыхался в темноте, кто-то стонал от собственных болей, были и любительницы болтать часами. Все это дополнительно выматывало. Таня всю жизнь была милой, но преувеличенный, очевидно нарочитый оптимизм всех кто ее навещал начал раздражать ее все больше. Однако девушка не признавалась в том, что услышала от старшей медсестры. Потому что не хотела расстраивать любимого, и особенно маму. И еще ей самой так не хотелось в это поверить!