Read the book: «Город корней», page 3
Воспоминание
Сегодня при мне убили птицу. Это был орёл, он кружил над нашим двором, куры жалобно квохтали, забившись под яблоню. Его шугнули два раза, он прятался где-то в зарослях за забором и снова возвращался. Когда его шугнули в последний раз, он сел на высокую сосну во дворе, скрывшись за ветвями. Дед вышел с ружьем, я бегала вокруг яблони, пересчитывая кур. Увидела, как он целится, и остановилась неподалёку. Ружьё два раза дало осечку, а орёл всё сидел на месте, как будто не хотел показаться трусом. Я почти не видела его. От выстрела сердце на секунду подпрыгнуло. Беспомощно вскинув длинные крылья, птица рухнула с дерева, мне почему-то показалось, что падал он слишком долго. И я сама не заметила, как пошла ближе к нему, перешагивая через ряды картошки. В нос проник страшный запах опаленных перьев, уходящей жизни. Я не смогла подойти близко, потому что увидела, что орёл ещё дёргается. Вбежав в дом, я разбудила маму, ходила кругами по комнате. Всё ещё чувствовала запах подстреленной птицы. Я помню этот запах из детства – так пахли утки, которых дед приносил, когда ещё занимался охотой. Совсем мёртвые.
Немного успокоившись, я вышла. Мне сказали, что дед отнёс орла за баню и собирается его закопать. Птичий труп лежал ничком, я присела рядом с ним, осторожно ощупала его коготь – лапы были ещё тёплые. Провела по коричневатым перьям. Дед взял его за крылья и поднял, расправив их. Одно крыло было подбито. Голова свисала на продырявленной шее, красновато-карие глаза – чуть приоткрыты, а под крошечными ноздрями застыли тонкие кровавые струйки. Мне сказали сфотографировать орла. Я побежала домой. Очевидно, деду это не нравилось. Он нехотя поднял птицу во второй раз и, едва я успела щёлкнуть фотоаппаратом, вновь опустил. Пока дед выкапывал яму, я сидела над орлом и зачем-то гладила его.
– Красивый… ― сказала я.
– Если бы не куры, никогда бы его не тронул… Жалко, конечно…
Положив птицу в углубление, засыпал его землёй. В голове пронеслось: «Охотник похоронил охотника…»
Фобосы
Я называю их Фобосы – страхи. Но они не просто чувство опасности, не просто холодный пот, не просто чей-то взгляд из темноты…
Я не придумывала им имена, просто знаю их. Возможно, Фобосы сами представились мне…
Самым первым появился Рефорс – но я до сих пор не знаю, как он выглядит. Он появляется в темноте, или когда я, находясь одна в закрытом помещении, надолго закрываю глаза, но не сплю. Оказавшись в темноте, я начинаю паниковать уже на десятой секунде, потому что знаю, что ещё через десять секунд придет Рефорс. Он вырвет мне глаза, чтобы навсегда оставить в темноте, а дальше… Я не знаю, что будет дальше. Я с детства не сплю без света, а когда мыльно умываюсь – открываю глаза через десять секунд, даже если в них попадает пена.
Вторым был Горнос. Монстр приоткрытых дверей. Он тонкий, гибкий, как змея, с подвижными выпуклыми глазами. Иногда я замечала его, он следит через щель приоткрытой двери – не важно какой именно двери. Я не знаю, насколько он опасен, но его пристальный, неподвижный взгляд… Я всегда закрываю двери или оставляю их совсем нараспашку.
Следующий – Юмфос. Он огромен, но совершенно незаметен. Я не встречалась с ним, но иногда чувствую, что он близко. Я стараюсь не спускаться одна по лестнице, если спускаться дольше двух минут. Я не хожу одна по длинным коридорам. Потому что так я могу забрести в пасть Юмфоса – и тогда лестница или коридор будет длиться вечно, в обе стороны.
И последний – самый странный и самый пугающий – Эгсумос. У неё моё лицо, моё тело, моя походка и мой голос. Мы не встречались, но, оставаясь одна дома, я никогда не заглядываю в комнату, из которой доносятся какие-то звуки, потому что знаю – там Эгсумос. А она никогда не заходит в комнату, где нахожусь я, мы никогда не встречаемся в коридоре… Иногда мне кажется, что она сама боится меня… И я всё чаще задумываюсь: может это я один из её Фобосов?
Пляски
Когда я особенно грустна и подавлена, я собираюсь и долго иду – никогда не еду на автобусе и не беру такси, спешка здесь не уместна, потому что так Он может не успеть понять, что я иду к Нему – я иду, непременно думая о Нём. Мимо каменных мешков, набитых людьми, мимо коробок на колесах, постоянной суеты и равнодушия. Когда я уже близко к Нему, я начинаю напевать: «Под луной, хой-хой, лязг костей. Мы с тобой, хой-хой, дурней чертей…», ― чтобы Он точно понял, что я иду. Мимо ржавых оградок, мимо сухих цветов и блеклых венков.
Он уже ждёт меня, стоит у Своего надгробья и курит сигарету из заначки. Чёрная футболка, которую когда-то принесла я, надета на Нём прямо поверх белой рубашки, рукава подвернуты. Взъерошенные Его волосы трогает ветер, донося до меня запах земли. «Что, тяжеловато там?» – Он кивает в сторону города. «Тяжеловато, зато повеселее, чем здесь…» – подковыриваю землю носком ботинка, остановившись. «Ну уж, не сказал бы. Тут тоже, знаешь ли… Есть чем заняться. Хоть поговорить с кем… Йэх!», ― он бросает окурок и протягивает мне руку: «Давай уже!».
Под луной!
Хой-Хой!
Лязг костей!
Мы с тобой!
Хой-хой!
Дурней чертей!
На гробах,
Под крик ворон
Туфли в прах
Мы сотрём!
Прочь покой!
Хой-Хой!
Плясать айда!
Всей толпой!
Хой-Хой!
До утра!
Движения наши в танце – аритмичны и не синхронны, голоса наши хрипловаты и звучат вразнобой, мы похожи на двух обезумевших сорок, которых трясёт электрический ток. И обитатели соседних – и не только соседних – могил возникают у своих крестов и надгробий: кто-то ворчит, кто-то с любопытством наблюдает, кто-то тоже начинает приплясывать. А мы кружимся, подпрыгиваем и дёргаемся, стряхивая с себя тоску этого и того миров.
Новогодняя ночь
Тёмную комнату Кристины озарил свет адского пламени, испуганная шумом черная кошка бросилась прочь, на полках запрыгали черепа разных форм и размеров, взвились на стенах плакаты метал-групп, рухнул на пол толстый русско-латинский словарь, мелькнув пожелтевшими страницами. Сама же Кристина невольно зажмурилась, а, открыв глаза, поняла, что у неё всё получилось. Посреди комнаты, задевая рогами люстру стоял он – гость из преисподние. Огромные глаза его горели красным, рот был искажен клыкастым оскалом, длинные пальцы на руках оканчивались острыми черными когтями.
– Как ты посмела потревожить меня! Никчемная смертная! – от его громогласного баритона задрожали оконные стекла.
– Меня зовут Кристина, – представилась девушка, заправив за ухо прядь черных волос. – Как к тебе обращаться? И ещё – ты не мог бы говорить чуть тише? А то у меня сейчас кровь из ушей пойдёт…
– Оу, прошу прощения, всё время забываю, как вы, смертные, восприимчивы к шуму, – адский визитёр сбавил громкость. – Можешь звать меня Кровел…
– Приятно познакомиться, – Кристина протянула ему руку. – У тебя стильный костюм… Присядь, а то сейчас люстру снесёшь…
– Спасибо, – пожав ладонь девушки, Кровел сел на диван. – Это коллекция черепов? Мило, моя сестра тоже их собирает. Так что тебе нужно? Полчаса до нового года. Боишься, что дед Мороз к тебе не успеет?
– Даже если бы этот дед существовал, он бы не помог мне, – вздохнула Кристина и, подкатив к себе компьютерное кресло, села напротив собеседника. – Я жажду мести.
– Интересно. Что-ж, кому будем мстить? – будничным тоном спросил Кровел, и в его руках возникли блокнот и ручка.
– Бывшему парню и бывшей подруге…
– Обычное дело. Насколько жестоко всё должно быть по шкале от одного до десяти?
– Ну… – Кристина ненадолго задумалась. – Пусть будет десять для неё, и пять для него…
– Когда исполняем?
– Сейчас. Оля через два дома живет… – девушка махнула рукой в сторону окна.
– Оля – бывшая подруга?
– Да.
– А парня как зовут?
– Женя…
– Что-ж, сегодня на одну Олю и на одного Женю станет меньше, – блокнот и ручка исчезли, и Кровел поднялся с дивана, мельком взглянув на люстру и чуть ссутулившись. – Я подожду тебя снаружи, здесь тесновато… – после этих слов он исчез.
Подкрасив черным губы и глаза, Кристина насыпала корм в кошачью миску, надела пуховик и, попутно погасив свет в коридоре, вышла из квартиры. Кровел стоял на крыльце, невидимый для всех, кроме призвавшей его девушки, и наблюдал за компанией, решившей уже сейчас организовать новогодний фейерверк. Запищал домофон, и Кристина оказалась на морозе.
– Ну что, идём? – негромко спросила она. – Или ты предпочитаешь летать или телепортироваться?
– Идём. Прогуляемся немного…
Они неспешно пошли дворами, мимо светящих гирляндами и уютом окон.
– А он что, бросил тебя только недавно? – поинтересовался Кровел.
– Два часа назад. Даже лично не пришел, просто позвонил… – девушка тяжело вздохнула. – Сказал, что я слишком странная для него, вижу всё в тёмном цвете и вообще излучаю один негатив…
– Ну такого и прикончить не жалко…
– А тебе было жалко кого-то убивать?
– Особых угрызений совести или сострадания, конечно, не было, однако некоторых и самому хочется прикончить, а иных отпустил бы с миром…
– Понимаю… Вот её дом. Четвертый этаж, где синяя гирлянда на окне… – показала пальцем Кристина.
– Заглянем? Или хочешь сразу ворваться и устроить разнос? – спросил Кровел.
– Заглянем в окно?
– Да…
– Давай… – девушка с любопытством посмотрела на своего спутника.
Тот положил руку ей на плечо, и они вместе начали медленно подниматься вверх. Оглянувшись, посмотрев себе под ноги, Кристина невольно улыбнулась, но улыбка моментально пропала с её лица, когда в глаза ударил синий свет гирлянды. Комната Оли была украшена мишурой, в углу стояла небольшая ёлочка, украшенная бантиками и одинаковыми блестящими шариками. На компьютере был включен «Один дома». Женя сидел в кресле и ногой поглаживал дремавшую рядом таксу. На журнальном столике – мандарины, аккуратные канапе из фруктов, конфеты… Оля вошла в комнату с бутылкой шампанского и с улыбкой что-то сообщила, посмотрев на часы…
– Ну что? – Кровел посмотрел на Кристину. – Что-то ты совсем раскисла…
Шмыгнув носом, девушка вытерла слёзы основанием ладони.
– У него аллергия на мою кошку… А мне никогда не нравился «Один дома»… Смотри какие они счастливые, – под глазами появились чёрные тучки – не слишком устойчивая к влаге тушь. – Ненавижу такие сладкие посиделки… – Кристина всхлипнула и опустила голову, закрывая лицо волосами. – Давай обратно, – она показала вниз.
И, опустившись на землю, спешно отвернулась от своего спутника.
– Если тебя это немного успокоит – ты гораздо симпатичнее Оли… У неё руки толстые и рот как у лягушки, – проговорил Кровел. – Не понимаю, как можно было предпочесть её тебе…
– Спасибо, – вновь шмыгнув носом, девушка выдохнула и развернулась, стараясь избавиться от незапланированной черноты под глазами.
– Хочешь её череп в коллекцию?
Кристина отрицательно мотнула головой.
– Я передумала. Не надо никого убивать… – зябко поёжившись, она надела капюшон.
– А что же тогда?
– Ничего. Можешь возвращаться к себе, новый год скоро… Прости, что побеспокоила, – спрятав руки в карманы, девушка неспешно побрела в сторону своего дома.
– Подожди, – Кровел поравнялся с ней. – Может тебя унести к родителям? Будет сюрприз к празднику. Не останешься же ты одна в такое время…
– Мои родители не празднуют новый год. Они всегда говорили, что это бесполезная трата денег и просто повод побездельничать для разных лентяев. Впрочем, наверное так и есть. Они всегда ложатся спать в десять и считают, что я приезжаю только когда мне от них что-то нужно, так что не лучшая идея. Посмотрю какой-нибудь ужастик дома и лягу спать…
Всё ещё следуя за девушкой, Кровел несколько секунд молчал размышлял.
– Тогда, может, ты хочешь отправиться со мной? У нас там новогодний корпоратив, в полночь всё веселье только начнется… Не подумай, это не какой-то шабаш, как в средневековье было, сейчас всё вполне цивильно, если не перебирать с алкоголем, конечно…
Остановившись, Кристина удивленно посмотрела на него.
– Правда? Так можно?
– Ну конечно, – Кровел дружелюбно оскалился. – Познакомлю тебя с моей сестрой, вы должны поладить… Тебе понравится. Давай, времени совсем немного осталось… – он постучал когтем по циферблату наручных часов.
Выдохнув, девушка улыбнулась и кивнула.
– Хорошо… Только подожди, я макияж подправлю…
– На месте подправишь, – проговорил Кровел и, взяв её за руку, щёлкнул пальцами.
Они перенеслись в просторный коридор, который освещали сотни маленьких свечей, зависших в воздухе под потолком, на стенах были рельефные замысловатые рисунки разных фантастических животных, похожих на гарпий и гаргулий, сливавшиеся в один бесконечный узор. Широкая двустворчатая дверь распахнулась перед прибывшими, открывая их взору праздничный зал, оформленный в сочетании черного и золотого цветов.
– Тут как… В каком-то готичном фильме… – прошептала Кристина, осматриваясь.
Среди множества присутствующих были как совсем не отличимые от обычных людей, так и рогатые, копытные, клыкастые, косматые и тому подобные создания.
– Я же говорил… – усмехнулся Кровел.
– Уху! Кровел! Вот где мой братишка! – к нему подбежала милая особа чуть ниже ростом, в кроваво-красном платье, на её голове красовались рожки, обвитые золотой цепочкой. – А что это за малышка с тобой? Скорее, берите бокалы, а то к бою часов не успеете…
Сначала Кристина немного растерялась, но затем: «У тебя очень милые серёжки-паучки!», «Такая бледность Вам очень идёт…», «Любишь старые хорроры?», «Ты прекрасно говоришь на латыни!», – затем она впервые почувствовала себя на своём месте…
