Любить нельзя гнобить. Как справляться с неудобными эмоциями

Глава 2. Агрессия – вот что я люблю

Каждый акт творения – изначально акт разрушения.

Пабло Пикассо

Прежде чем мы двинемся с вами дальше исследовать самонападающее поведение и искать к нему противоядие, нам стоит разобраться, что такое агрессия и какой она может быть. Забегая вперед, скажу, что без этого переживания жизнь на Земле невозможна, его невозможно искоренить ни в себе, ни в других. Более того – агрессия нам необходима, но мы словно бы не умеем ею пользоваться. Поэтому я предлагаю вам следовать Мирному договору с собой и начать разбираться вместе со мной, что значит быть агрессивным и как с этим жить.

Агрессия хорошего человека

Для начала давайте развеем миф о том, что агрессия – это негативная эмоция, когда человек оказывается неспособен что-то принять – какие-то ограничения в реальности или особенности (свои и чужие) – и, как следствие, начинает негативно или даже разрушительно реагировать и проявляться: ненавидеть, оскорблять, возмущаться, нападать. Да, все верно, телесное и эмоциональное возбуждение, которые мы можем маркировать такими словами как злость, раздражение, недовольство, обида, гнев, ярость и соответствующая им мыслительная и двигательная активность – это признак того, что что-то пошло не так. Что имел место быть какой-то неудачный контакт с окружающей средой, результаты которого человек не может принять, не может согласиться с тем, что происходит между ним и окружающей реальностью. Это как-то очень интенсивно его затрагивает, обнажает его яркий дефицит и невозможность удовлетворить свою имеющуюся или возникшую здесь и сейчас потребность, например, в защите или сохранении самоуважения (или любую другую). И здесь мы можем сравнить агрессию с некой непреодолимой силой, которая охватывает человека и лишает его контроля над своими действиями, которая, словно демон, порабощает его. Эта метафора прекрасно отражена в историях про Халка, про Джекила и Хайда, в новелле С. Цвейга «Амок» и во многих других произведениях мировой литературы и кинематографа.

Каждый из нас не раз наблюдал и претерпевал такие проявления разрушительной агрессии, которая может быть похожа на сносящий все вокруг ураган, а иногда – на токсичный кислотный дождь. И я сомневаюсь, что среди моих читателей есть те, кто никогда не наблюдал подобного в своих действиях или фантазиях. А может быть, кто-то из вас, как и я в детстве, давал себе обещание никогда не быть агрессивным – никогда не злиться и никогда никого не обижать. Совсем никого не обижать не получается, потому что подавление – это один из возможных, но не самый эффективный способ обращения с агрессией. Поэтому тот, кто обещает себе не быть злым и очень старается быть хорошим, как минимум обижает самого себя, и этому мы посвятили первую главу, а как максимум – находит способ разместить свою агрессию в окружающем пространстве. Иногда это конструктивная агрессия, о которой мы будем говорить в этой главе, но очень часто – нет.

Попытка быть хорошим, не причинять окружающим неудобства и, как следствие, не вызывать их неудовольствие и возмущение может быть успешна тактически в отдельных ситуациях, но не в стратегической перспективе. Однако такое поведение, даже, можно сказать, такой способ жить очень и очень распространен. Мы обречены оказываться в ситуациях, которые я называю неудачным контактом с окружающей средой, – так устроен наш мир. Напоминаю, что он вовсе не идеален, а просто такой, какой есть. Вы попытались взять, удержать, увлечь, соблазнить, потребовать или понять… Но не получилось. И здесь дело не только в какой-то недостаточности мира или другого, в первую очередь дело в разнообразии наших потребностей: иногда очень хочется общения и объятий, а иногда – исключительно уединения. И чем сильнее неудачный контакт вас затрагивает, тем больше возбуждения он вызовет, которое и является агрессией.

Агрессия – это телесное, эмоциональное возбуждение, которое побуждает нас сделать что-то, чтобы неудачный контакт стал удачным. Я еще вернусь к этому определению, а пока давайте посмотрим, как в этом случае поступает хороший человек. Он останавливает это возбуждение, импульс, потому что надо быть хорошим, удобным, приятным, потому что его так воспитали, ему объяснили, что правильный способ взаимодействия с внешней реальностью именно такой. Удерживая, подавляя свои естественные агрессивные импульсы, отказываясь их признавать и осознавать, а, как следствие, облагораживать, человек превращает их в саркастические и токсичные высказывания, придирки, «причинение добра», обиду, высокомерие и, конечно, самонападение.

Агрессия хорошего человека легко может стать токсичной, и наверняка вы наблюдали такие примеры. Но проблема даже не в этом. Главная проблема в том, что, привычно подавляя агрессивные импульсы, человек привычно отказывается от того, чтобы неудачный контакт реконструировать в удачный, и таким образом накапливается неудовлетворенность жизнью, неверие в собственные силы и возможность что-то изменить. Выбирая подавить агрессию, мы выбираем отказаться от огромной творческой и трансформирующей энергии, которую она дает. Вместо того чтобы менять неудовлетворяющую нас реальность, мы тратим свои силы на подавление этой энергии. И даже считаем такое поведение благом. В мировой литературе есть огромное количество персонажей, отказывающихся от агрессии как от энергии для изменения мира к лучшему, страдающих от этого и, как следствие, разрушенных ею же или собой. Это и Гамлет, и Печорин, и Раскольников.

То телесное и эмоциональное возбуждение, которое мы зовем агрессией и которое возникает в случае неудачного контакта, – это приглашение к исследованию себя и того, что прямо сейчас с вами происходит. Это приглашение к тому, чтобы посмотреть на себя добрым взглядом и отнестись к ситуации с любопытством, задуматься. И вот это уже агрессия здорового человека, а не того, кто пытается быть хорошим и приятным во всех отношениях.

Подавление своей агрессии – это вовсе не про честность с собой, наоборот, в этом случае человек словно бы сильно зажмуривается и отворачивается от своих истинных чувств, нередко от своей большой боли, выбирая терпеть, а не менять ситуацию. Поскольку честность нередко является важной жизненной ценностью тех, кто старается быть хорошим человеком, я продолжу. Вместо того чтобы терпеть и отворачиваться от себя же, можно попробовать задать себе такой вопрос: «На кого я так сильно злюсь, но удерживаю свою злость в отношении этого человека (или этих людей) и трачу все свои силы, которые я мог(ла) бы направить на улучшение своей жизни?». Может быть, это мама, партнер, бывший партнер, начальник, коллега, друг или его невеста. Уверена, что этот человек очень важен для вас, уверена, что вы опасаетесь разрушить отношения с ним, дав волю своему гневу или недовольству, а потому запрещаете себе злиться на него, лишая себя своей же энергии и своих же сил.

Жизненная сила

Представьте ситуацию, когда вас что-то слегка раздражает. Может быть, это какой-то неприятный звук, слишком яркий свет, сквозняк или некое неприятное ощущение. Сначала этот внешний фактор почти не вызывает дискомфорта, и вам легко не обращать на него внимания, но поскольку он не прекращается, то в вас начинает подниматься недовольство, и оно все сильнее и сильнее. В какой-то момент его становится слишком много, так много, что вам приходится что-то с этим делать – или со своим раздражением, или с раздражителем. И на самом деле это вовсе не тривиальный вопрос: что именно необходимо изменить – себя или фактор среды? Каждый раз вы будете отвечать на него по-разному, исходя из самых разных параметров. Но сейчас нам важно другое, а именно – вот это раздражение, возникшее вследствие неудачного контакта с окружающим миром. Нарастая, агрессия подвигает вас что-то сделать, чтобы изменить эти неприятные, вызывающие уже выраженный дискомфорт обстоятельства. Буквально слово «агрессия» переводится с латинского как «движение к …», и я предлагаю смотреть на это явление именно как на мобилизующую человека (и любое другое живое существо) силу, которая подталкивает его к контакту с окружающим миром и содержит в себе достаточно мощи, чтобы изменить ситуацию к лучшему.

Агрессия – это проявление нашей витальности, жизненной силы в самом простом смысле этого слова – возбуждение и движение организма навстречу чему-то вовне: к другим людям, новым опытам, объектам удовлетворения потребностей и т. д. Она присутствует даже у растений. Сталкиваясь с препятствием, витальность приобретает разрушающий аспект, задача которого трансформировать среду таким образом, чтобы потребность организма была удовлетворена. И я не знаю, есть ли кто-то более агрессивный к окружающей среде, чем птенчик, разбивающий скорлупу. Он разрушает ее, но ему необходимо выбраться из яйца, чтобы жить. Еще один пример агрессии, но из мира растений. Росточек прорастает, пробивается сквозь кожуру семечки, сквозь землю, туда, на поверхность, раздвигает частички земли, выползает наверх через траву и опавшие листья, другие растения, и тянется к солнцу, повинуясь своей витальности. Но при этом он довольно агрессивен к окружающей среде, он вытягивает из нее воду, воздух, полезные вещества, чтобы расти и стать тем, чем ему суждено быть – одуванчиком или дубом. Брать желаемое и отталкивать нежелательное – это агрессия. Например, малыш требует у мамы любимое лакомство и не останавливается ни перед чем. К счастью, силы его невелики, а когда они возрастут, и он немного повзрослеет и начнет замечать, какой урон наносит окружению своими требованиями, он будет плеваться нелюбимой едой и отталкивать ложку, что тоже весьма агрессивно. Эти примеры иллюстрируют агрессивное поведение, которое помогает достигать желаемого, иллюстрируют тезис о «движении к».

Но давайте еще раз взглянем на ребенка, чтобы обнаружить то, как развивается и усложняется сам способ воздействия на среду. В первой половине прошлого века муж и жена Фриц и Лора Перлз, психоаналитики, а в дальнейшем основатели гештальт-терапии, наблюдали за своими детьми и обнаружили, что голод для малыша является одной из важнейших мотиваций, а агрессия необходима для его удовлетворения. Сначала ребенок тянется к источнику молока – груди или бутылочке, – а затем, когда у него появляются зубки и он начинает получать твердую пищу, он учится откусывать, дробить и жевать. Такую агрессию Перлзы называют «дентальной», т. е. связанной с зубами. Здесь имеет место не просто «движение к», а трансформирующая реальность деятельность. Чтобы утолить голод, ребенку уже недостаточно просто втянуть пищу в себя, ему необходимо приложить усилие, чтобы оторвать кусочек, затем разжевать и измельчить его и только потом – проглотить. Поэтому агрессия, конечно, не ограничивается только движением к объектам окружающего мира, которые могут удовлетворить наши потребности. С ее помощью мы также как-то разрушаем устоявшийся порядок вещей, поскольку он не способен дать нам того, чего мы хотим. Однако разрушение – это не всегда деструкция, нередко это реконструкция.

Вспомните какой-нибудь фрукт: яблоко, хурму, манго. Пусть он будет сочный, спелый, вкусный. Вспомните, как вы берете его в руку, вдыхаете аромат и, вонзая в него свои зубы, откусываете кусочек, пережевываете. Вам очень вкусно, и в этом моменте вы очень агрессивны к этому сочному кусочку внешнего мира, который уже почти стал внутренним. Разрушив этот фрукт, вы напитали себя, а если бы это было не о вас, а о животном в дикой природе, то его организм еще бы создал удобрение для того дерева, на котором вырос этот замечательный плод.

Еще один пример агрессии – это юмор. И это необязательно нападение на другого, но это точно какой-то новый способ обойтись с некоей ситуацией: оттолкнуть ее, взглянуть на нее с другой стороны, разрушить те связи, которые есть между объектами в ней, перемешать их, расставить каким-то новым образом и тем самым создать что-то новое, например, шутку или песенку. Это справедливо и для научных исследований, для творчества и даже для психотерапии. Терапевт анализирует и разбирает привычный для клиента способ организовывать свою жизнь, чтобы он смог создать новый, более адаптивный и способствующий повышению качества жизни. Разрабатывая лекарства от неизлечимых болезней, врачи и ученые сопротивляются текущему положению вещей и тому факту, что люди умирают, ищут способ изменить это. Получается, что они агрессивны к мироустройству? И некоторые ортодоксальные религиозные доктрины отвечают на этот вопрос утвердительно. А еще агрессия – это первым пойти мириться, сделать шаг навстречу своему близкому и разрушить стену непонимания между вами, начав прояснять происходящее и говорить на сложную для вас обоих тему. И, конечно, набраться смелости и сделать первый шаг, например, в отношениях или последний, например, с надоевшей работы – это тоже агрессия. И даже прямо сейчас я проявляю ее к стереотипам о ней же, я разрушаю их и предлагаю вам новый взгляд на природу того, что мы называем «агрессией», которая есть у нас для изменения мира и себя в нем, для его созидания, где разрушение лишь один из этапов, на котором не стоит останавливаться.

Агрессия выполняет две основные функции: получение желаемого из окружающего мира для удовлетворения своих потребностей и защита своей целостности во всех смыслах этого слова: и физическая неприкосновенность (своя и близких), и сохранность имущества, и целостность картины мира.

Естественно, эта природная сила переживается нами очень телесно, она и есть реакция организма на происходящее с ним в контакте с окружающей средой, когда активируется гормональная система, учащается сердцебиение, краснеет кожа, повышается скорость и громкость речи, убыстряются движения. И все это эволюционно обосновано. Агрессия в буквальном смысле помогает животным выживать: хищникам догонять своих жертв и драться с другими претендентами на добычу, травоядным убегать и бороться с нападающими, а всеядным – то одно, то другое.

Обычному человеку в его повседневности не нужно столько агрессии, сколько ему досталось от матушки природы: у нас действительно перебор этой энергии и недобор навыков обращаться с нею. В предыдущем параграфе я написала один из самых распространенных – подавление, в первой главе еще один – самонападение, и еще один – перенаправление ее на другие объекты, которые не столь желанны или не столь опасны, но доступны. Например, вернувшись с работы после тяжелого дня, выместить свое раздражение на членов семьи, вместо того чтобы прояснять ситуацию с коллегами или боссом. Сплетни, кстати, тоже являются способом перенаправления своей агрессии на другой объект. А что еще можно с ней сделать? Например, преувеличить, создав из мухи слона. Можно долго-долго удерживать, а затем взорваться из-за сущей мелочи. И, конечно, агрессия может иметь очень и очень деструктивные проявления, связанные с насилием, принуждением и жестокостью.

К довольно здоровым способам работы с агрессией относятся занятия спортом и физическая активность, которые помогают телесно прожить это возбуждение. Можно с досадой бить подушку или рвать бумагу – это действительно помогает. Более подробно о том, как проживать разнообразные неудобные эмоции, в т. ч. агрессивного ряда, мы будем говорить с вами во второй части.

Тайная комната

В момент встречи с препятствием любой организм (животного или человека) на долю секунды или на значительно более долгое время охватывает бессилие – такое особое ощущение недостаточности совершаемых действий. Птенчик из прошлого параграфа бьется клювом в стенку яйца, а оно не растрескивается. Ребенок зовет маму, а она не приходит. Взрослый ищет работу или пытается похудеть или остановить какой-то произвол в отношении себя или своих близких, попытки повторяются снова и снова, но ничего не происходит, зато нарастают переживания бессилия, безысходности, бессмысленности этих попыток.

У нас достаточно низкая толерантность к бессилию, т. е. мы стараемся не оказываться в этом состоянии, и это эволюционно обоснованно. Птенчику нужно продолжать стучать клювом в скорлупу. Львице, если она не догнала антилопу, придется перевести дух и погнаться за следующей. А младенец будет плакать и кричать, пока у него есть силы звать маму. Бессилие сначала заставляет усилить нажим, а затем, если результат не достигнут, – сдаться и поискать другие варианты. У львицы они, скорее всего, есть, у птенца и младенца – нет.

Задачи, которые стоят перед взрослым человеком, сложнее, и зачастую у нас значительно больше вариантов, чем у голодного хищника в саванне, но и наш организм действует подобным образом. Сталкиваясь с препятствием, мешающим нам получить желаемое или изменить ситуацию выгодным для себя образом, мы испытываем бессилие, низкая толерантность к которому заставляет нас максимально быстро выскочить из этого состояния и усилить нажим нашей агрессии на обстоятельства внешней среды. Представьте, что вы ломитесь в закрытую дверь и все усиливаете и усиливаете свои толчки и удары по ее поверхности, а она вам не поддается, почувствуйте, как нарастают ваши гнев и ярость. А теперь вспомните орущую на детей учительницу, которая в своем педагогическом бессилии не находит ничего лучшего для установления порядка в классе, кроме как в очередной раз максимально повысить голос. Бессилие и низкая толерантность к нему – это то, из-за чего наша агрессия вместо того, чтобы быть творческой и трансформирующей энергией, становится разрушающей, принуждающей, насилующей.

И вовсе не обязательно эта деструктивность будет направлена вовне. Если человек охвачен гневом, то, вероятно, он разместит его снаружи, нападая на реальный или кажущийся источник своей проблемы. А если человек так или иначе запрещает себе или не умеет проявлять свою агрессию, то в сочетании с бессилием она трансформируется в самонападение. Об этом я уже говорила в предыдущей главе, но бессилие стоит того, чтобы мы рассмотрели его с разных сторон и несколько раз. Это очень ресурсное состояние, если не пугаться его, не пытаться его избежать, а научиться им пользоваться.

Бессилие – это всегда остановка и повод задуматься над тем, что происходит, что вы делаете и чего хотите. И прямо сейчас, когда я пишу о нем, я ощущаю его. Я ловлю себя на том, что ищу способ рассказать вам, как повысить свою толерантность к нему, но не нахожу. И, возможно, признаться в своем бессилии – это уже что-то сделать с ним. Как минимум, я в силах назвать это состояние. И сейчас, пока вы читаете этот отрывок, я приглашаю вас побыть в этом состоянии вместе со мной и тем самым немного повысить свою толерантность к нему. Заметить его. Пожить в нем.

Часто в терапии я использую такую метафору: каждое состояние – это комната, в которой есть вход и выход и, вероятно, многое другое. Привычным выходом из страха может быть суета – надо же срочно что-то делать. А входом в ревность может стать снижение ресурсов и сравнение себя с другими на фоне этого дефицита. И бессилие – такая же комната, в которую можно войти, побыть в ней, может, отдохнуть, а может, найти что-то ценное (или наоборот оставить), а затем покинуть ее. И я совершенно по-гештальтистски предлагаю вам побыть в этой комнате, оглядеться по сторонам, посмотреть, что здесь пол, потолок, какие здесь предметы, существа, люди, какие есть двери, кроме привычной. Может, вам захочется что-то взять с собой (каждое состояние потенциально ресурсно), а может, что-то из обнаруженного здесь станет ключом для перехода в другую комнату, т. е. состояние. Помните, как это бывает в квестах? Прежде чем мы с вами начнем исследовать бессилие, я немного расскажу о том, что интересного я обнаружила в других своих внутренних помещениях.

Растерянность – это моя любимая. Она похожа на бессилие, но другая. Я понимаю, что оказалась в ней, когда признаюсь: «Я не знаю». Я не знаю и начинаю осматриваться по сторонам – а что происходит-то прямо здесь и сейчас… и нахожу дверь в галерею исследования и поиска, там меня ждут любопытство и интерес.

Ужас – темная комната, в которую не стоит ходить в одиночестве, только вместе с друзьями, любимыми или психотерапевтом, и пусть они придут с фонариками. У всех же они есть в телефонах. Много фонариков – и уже не так темно, можно осветить происходящее, развеять мрак и обнаружить, что ужас переживаем, когда рядом близкие люди.

Одиночество – довольно унылая комната на самом верхнем этаже башни из слоновой кости. Но если остаться здесь подольше, дождаться рассвета, полюбоваться, как солнечные лучи скользят по стенам и резным окнам, то может найтись потайная лестница под самую крышу в мансарду переживания своей исключительности и особенности. Посидишь там, погреешься на солнышке, и появляется любопытство – а есть ли еще такие особенные, кроме меня, а что я могу такое особенное сделать в этом мире? Потом спускаешься вниз на землю к людям. Главное – не пересидеть там на чердаке, а то потом закат, сумерки, уныние и все по новой.

Одна большая комната с переносной перегородкой – любовь и ненависть. Перегородка тонкая и довольно легко двигается. К сожалению, это нормально, и об этом стоит помнить.

Я предлагаю вам использовать эту метафору для исследования любых своих состояний и переживаний: каждая комната вашей души полна сокровищ. Во второй части книги мы будем подробно говорить об эмоциях, и я дам вам подсказки, в какой комнате что искать, надеясь, что вы отыщите там что-то свое.

Вернемся к бессилию. Это комната, в которой неприятно оставаться надолго, желательно даже вообще в ней не оказываться, некоторые даже верят, что в доме их души такой комнаты нет. Однако она есть у всех. И все в ней регулярно оказываются, а оказавшись, стремятся поскорее из нее выскочить, даже не рассмотрев ее сокровища и не забрав ни одно из них с собой. Поэтому я иронично называю бессилие тайной комнатой. В ней не происходит ничего пугающего и опасного, ничего отвратительного и отталкивающего. Когда человек попадает в действительно угрожающую ситуацию, в его кровь выбрасывается такой гормональный коктейль, что бессилия просто не может быть. Даже если это реакция «замри». В «бей» и «беги» очень много силы, и в «замри» ее немало – это огромное сопротивление организма тому, что происходит между ним и окружающей средой. Это рефлекторные реакции, и, к сожалению, именно из-за этого не всегда эффективные. И тем ценнее для нас бессилие, которое дает возможность остановиться и подумать, в отличие от ситуаций, в которых активируются «бей», «беги», «замри».

Поэтому если вы оказались в состоянии бессилия, значит, у вас есть реальная возможность взять паузу, понять, что именно вы хотите, и изменить тактику и стратегию своих действий для того, чтобы неудачный контакт с реальностью стал более удовлетворительным. Кажется, что ее нет, но эта возможность всегда есть. И я специально использую слова «стратегия» и «тактика», а не, например, «метод» или «способ», чтобы указать на то, что и желаемый объект, и путь к нему могут оказаться отличными от тех, к которым вы стремились до этого. Человек сложнее птенчика, стучащего клювом в скорлупу, ему не просто нужно случайно найти другой угол приложения усилий, ему, скорее всего, придется разобраться, чего он действительно хочет, а затем осмотреться вокруг и понять, какие у него есть средства для достижения желаемого. И вполне может оказаться так, что прямо сейчас достаточных средств просто нет. Например, Джордж Лукас ждал много лет, когда уровень развития спецэффектов и компьютерной графики станет достаточным, чтобы он мог рассказать историю о том, почему изначально хороший человек стал плохим. Я называю это эффектом Дарта Вейдера, который, к сожалению, встречала не только в кино.

Сначала человек совершает один действительно плохой поступок, т. е. непростительный в его же системе ценностей, и у него не получается раскаяться и возместить причиненный ущерб, он находит себе оправдание, пытается сохранить свою картину мира, перестраивая для этого систему ценностей. И становится другим человеком – тем, кто совершил этот поступок и считает это оправданным и верным. А потом он совершает еще один плохой поступок. И еще один… и еще один… Дарт Вейдер оказался бессильным исправить то, что натворил, и продолжил усугублять зло. Но еще он оказался неспособным встретиться со своим бессилием. Именно попытка избежать его, не чувствовать себя слабым и уязвимым привела его на темную сторону силы. Насилие, деструктивность, принуждение, самонападение – это темная сторона агрессии, на которую мы переходим всякий раз, когда не можем взять ту паузу, которую дарует нам бессилие. Позволяя себе воспользоваться ею, мы выводим себя из животной реакции увеличения возбуждения и агрессии до ее деструктивных проявлений и начинаем искать другой выход.

А еще у бессилия всегда есть границы. Полное бессилие иллюзорно или крайне редко. Если вы не младенец, который может только кричать, чтобы привлечь внимание матери, то, скорее всего, ваше бессилие не бесконечно. Виктор Франкл, создатель логотерапии, прошедший через нацистские концлагеря, писал: «У человека можно отнять все, кроме одного: последней свободы человека – выбирать собственное отношение к любым обстоятельствам, выбирать собственный путь». Даже перед лицом смерти у человека есть возможность выбрать свое отношение к происходящему – и это именно о границах бессилия. Вы всегда что-то можете: хотя бы назвать, хотя бы побыть и исследовать, хотя бы выбрать свое отношение. А это не так уж и мало. И из этого уже можно начать что-то конструировать. Ощущая бессилие, попробуйте искать и перечислять, что вы все-таки можете, напишите список, а затем сделайте что-нибудь из него, даже если вам кажется, что это действие не принесет пользы. Попробуйте – и обнаружите границы этого состояния.

Известное изречение, выгравированное на кольце Соломона, гласит: «Это пройдет», а на внутренней стороне: «И это пройдет». Это верно и для бессилия. Рано или поздно вы выйдите из него: если сил и понимания, что делать, сейчас нет, потом они появятся. Это очень важно помнить.

Еще одно очень ценное сокровище из комнаты бессилия. Это состояние приглашает нас к тому, чтобы отнестись с сочувствием и любопытством к себе, попрактиковаться в этом навыке. Бессилие – это всегда о том, что вы не имеете сил получить то, что хотите, и, скорее всего, как-то страдаете из-за этого. Но это вовсе не означает, что вы плохой человек или делаете недостаточно. Это повод понять, что именно происходит, что именно вы хотите, чего не хватает, чтобы получить желаемое, и как вы можете себя сейчас поддержать.

Бессилие приглашает нас к тому, чтобы мы оторвали свой взгляд от фрустрирующих обстоятельств и направили его на себя. Но, переводя взгляд, переключите фильтр. Смотрите на себя не сквозь серые очки недовольства и претензий, а сквозь прозрачные. Не розовые, не радужные, а прозрачные очки вопроса: «Что сейчас происходит со мной, и как я могу себе помочь?». Это и есть любопытство и сочувствие к себе.

И, конечно, одно из самых удивительных сокровищ этой комнаты заключается в том, что бессилие учит нас кооперации и эмпатии. Я не справляюсь с чем-то в одиночку, самостоятельно, но, может быть, я могу с этим справиться вместе с кем-то. Некоторые обстоятельства нашей жизни можно сравнить со стулом или тумбочкой, и такой предмет интерьера можно перенести и одному, без помощников. А другие ситуации – размером с рояль или трехстворчатый шкаф, и тут одному уже никак не справится. Бессилие – это сигнал о том, что пора обратиться за помощью и поддержкой: эмоциональный рояль ничуть не легче реального, а, например, с терапевтом перенести его куда проще. Распознавая свое бессилие и обращаясь за помощью, мы учимся замечать ситуации, когда другой бессилен, может быть, также, как мы, а может, и нет, и мы сможем ему помочь.

Я нашла выход из этой тайной комнаты. В начале параграфа я призналась, что не знаю, как повысить вашу толерантность к бессилию, не могу быть уверенной, что мне удалось это, но решение я нашла. Оно заключается в том, чтобы разжечь ваш интерес к бессилию, его возможностям, но при этом дать некоторые ориентиры, как в нем быть и как с ним обращаться. Толерантность к любому переживанию повышается, когда оно нам хоть капельку интересно (а значит, мы сами себе интересны), и когда мы хотя бы чуть-чуть знаем, зачем и про что оно.