Мэгги Блу и Тёмный мир

3. Дэн Дерево

Что бы там ни говорила Крабиха, прогулки через Эверфолльский лес было единственным, что примиряло Мэгги со школой. Она всегда ходила через него туда и обратно.

Пересекая футбольное поле, Мэгги старалась держаться подальше от любых компаний. Так она могла наслаждаться природой в одиночку – хотя даже здесь всегда слышался гул машин с какой-то близлежащей дороги.

За краем футбольного поля вздымалась густая трава, а потом начинался покрытый грязью склон, ведущий к лесу. Сейчас, когда день клонился к закату, густая роща выглядела просто великолепно: бронзовые листья и вечнозелёные ветви сплетались в единую шелестящую стену, которую ветер раскачивал то в одну, то в другую сторону.

Мэгги пошла напрямик, по склону; толстые комья грязи прилипали к её мокасинам. Она никогда не обходила склон, как это делали все остальные.

Наконец она осталась одна посреди леса. Мэгги чувствовала, что это волшебное место. Земля сейчас являла собой море бледно-оранжевых и бурых листьев, из которых вздымались тёмные узловатые стволы древних деревьев. Здесь можно было представить, что ты совершенно один, и Мэгги нравились звуки её шагов по шуршащим листьям.

В лесу тоже встречались необычные вещи. Странные круги из камней, с аккуратно сложенными посередине ветвями – словно кто-то соорудил себе пристанище на ночь. Мэгги слышала, как некоторые ребята из Фортлейка говорили, будто здесь прячутся извращенцы, только и ждущие случая, чтобы тебя похитить. Ещё говорили, что тут собираются члены сатанинской секты – а потом отправляются на огромное викторианское кладбище, примыкающее к лесу. В самом деле: на нескольких стволах кто-то нарисовал краской из баллончика злые бирюзовые глаза, но Мэгги не была уверена, что это означает поклонение дьяволу.

Единственным странным человеком, которого она здесь видела, был Дэн Дерево. Наверняка не настоящее имя, но так его называли в школе. Он всегда находился в лесу – стоял где-нибудь или сидел на пне у небольшой рощицы, в которой среди высокой бледной травы и ежевики росли молодые деревца, огороженные низким плетёным забором.

Дэн Дерево был огромным мужчиной с солидным выступающим животом и в толстых очках, скреплённых клейкой лентой. Он постоянно носил выцветший пуховик цвета бронзы, мешковатые спортивные брюки и синюю шерстяную шапку. Мэгги не нравилось так думать о человеке, но Дэн – с толстыми сальными губами и седыми растрёпанными волосами – был уродлив. Он сидел неподвижно, уставившись на корявое дерево с причудливо изогнутыми ветвями, которые почти касались земли, образуя арку.

За магическим кругом Дэна начинался подъём к главной тропе, выводящей из леса. Здесь Мэгги часто останавливалась на время, пережидая, пока мимо пройдут бесчисленные компании школьников. После этого она могла вернуться на тропу незамеченной.

В тот день народу оказалось много, и она некоторое время стояла за большим деревом, пропуская неторопливых курильщиков и ребят постарше, которые, смеясь и болтая, медленно возвращались к дороге. Наконец все вроде бы ушли – но тут же Мэгги увидела сквозь сгущающиеся сумерки одинокую человеческую фигуру. Мэгги метнулась обратно за деревья. Мимо неё медленно прошла Ида Бичвуд, очевидно погружённая в свои мысли.

Мэгги была ошеломлена. Кажется, она никогда раньше не видела Иду одну. Пропустив её на несколько шагов вперёд, Мэгги выскользнула из укрытия и двинулась следом. Ида не спешила; на самом деле, она едва волочила ноги. Она подошла к калитке и по рассеянности оставила её открытой. Мэгги последовала за ней и несколько секунд смотрела, как Ида уходит.

На широкой улице, где только что зажглись фонари, спрятаться было негде. Но, к счастью, Ида смотрела в свой телефон. Это была последняя модель, очень изящная и тонкая, с огромным экраном и очень дорогим розовым перламутровым чехлом. Ида строго-настрого запретила всем покупать такой же.

Яркий синий свет озарял лицо Иды в полумраке. Несколько минут спустя она притормозила и оглядела улицу. Мэгги нырнула за большую чёрную машину, стремясь остаться незамеченной. Она увидела, как Ида пересекла дорогу и остановилась перед огромным домом, огороженным забором. Здание было новым и казалось слишком громоздким для этого района – ему как будто бы не хватало места на улице.

Ида набрала код, и металлические ворота медленно открылись. Мэгги поспешила вперёд и поравнялась с домом. За воротами она увидела широкую подъездную дорожку, где были припаркованы чёрная спортивная машина и огромный семейный автомобиль.

Мэгги наблюдала, как Ида неспешно поднялась по изогнутой каменной лестнице и вошла в дом. В глубине дома виднелся большой плазменный экран, на котором показывали какой-то безумный мультик. И прежде чем Ида исчезла за дверью, Мэгги успела рассмотреть залитый светом коридор с кремовыми стенами. Затем медленно – очень медленно – ворота закрылись, и всё исчезло. Теперь Мэгги видела только четыре верхних окна с опущенными жалюзи – тёмные и безжизненные.

Она повернулась и медленно двинулась обратно к Милтон-Лодж.

Войдя в холодную квартиру Эсме, Мэгги внезапно почувствовала прилив ярости. Почему у некоторых людей есть всё? Ей стало тошно.

Как обычно, когда она вошла, в квартире было темно. Мэгги села на диван, не потрудившись включить свет. Когда её глаза привыкли к почти непроглядному мраку, она увидела на столе какой-то белый предмет. Записка от Эсме.

Мэгги устало подошла и прищурилась, пытаясь прочитать послание.

«Вернусь поздно. Ужин в холодильнике».

4. Королева Уэст-Минчена

Был субботний день. Мэгги откинулась на спинку дивана, чувствуя, что её одолевает скука. В школе она очень тосковала по выходным дням, но когда они наступали, оказывалось, что ей совершенно нечем заняться.

В дверях появилась Эсме.

– Какие планы на сегодня?

Мэгги покачала головой.

– Не встречаешься с друзьями?

– Все заняты, – солгала Мэгги.

– Тогда, может, хочешь познакомиться с моей подругой? Она очень интересный человек. Некоторые говорят, что она ведьма.

Мэгги выпрямилась, невольно заинтересовавшись.

– Ведьма?

Эсме рассмеялась.

– Ну, в любом случае она весьма эксцентрична. Никогда не покидает квартиру, но знает всё о травах и целительстве. Люди ходят к ней вместо врача. Её называют королевой Уэст-Минчена.

Мэгги пожала плечами. Почему-то, когда тётя Эсме пыталась быть с ней милой, у неё никак не получалось ответить тем же. Она понятия не имела почему. Впрочем, Эсме не утратила энтузиазма.

– Да ладно. Тебе понравится. Сегодня здесь мрачновато.

Дороти Дот, известная просто как Дот, жила в противоположном конце Уэст-Минчена, на другой стороне хай-стрит.

Мэгги пыталась приноровиться к быстрым шагам тёти Эсме, пока они шли по улицам, мимо домов с террасами. Наконец они приблизились к дому на углу, с крытой черепицей башенкой, устремлённой в серое небо. Из дома как раз выходил лысеющий мужчина в элегантном блейзере, сжимая в руках небольшой бумажный пакет.

– Один из её пациентов, – шепнула Эсме.

Дот жила на первом этаже. Пришлось долго ждать, пока она ответит на звонок. Когда же дверь наконец открылась, Мэгги увидела крошечную, похожую на птицу женщину с коротко остриженными седыми волосами и в огромных очках с дополнительными тёмными стёклами, закрывавшими половину лица. На голове у неё был платок, и она сидела в инвалидном кресле, обложившись подушками, чтобы быть повыше.

Женщина оглядела улицу, будто искала кого-то, и лишь потом обернулась к ним.

– А это кто? – спросила она Эсме.

– Моя племянница, Мэгги Блу. Я тебе о ней рассказывала, помнишь?

Эсме говорила медленно и громко, как если бы старушка была слегка не в себе. Но когда Дот сняла солнцезащитные очки, Мэгги увидела чёрные пронзительные глаза, в которых светился острый ум.

Женщина улыбнулась Мэгги.

– Привет, моя дорогая. Я очень старая, – сказала она в качестве представления.

– Здравствуйте. Мне двенадцать, – отозвалась Мэгги.

Это, казалось, чрезвычайно развеселило Дот, и она рассмеялась, возвращаясь в свою квартиру. Слева виднелся тёмный коридор, куда выходило несколько дверей, но Дот привела их в огромную комнату справа, которая даже в этот серый день была залита светом.

У одной стены стоял массивный письменный стол, заваленный серьёзными на вид книгами в кожаных переплётах. Вокруг него возвышались полки, тоже заставленные старыми книгами, а также – стеклянными банками с разными порошками и сушёными листьями. Возле электрического камина размещалось явно очень удобное кресло и ещё один столик, тоже заполонённый книгами и тетрадями.

Однако самым странным было то, что другую половину комнаты занимал огромный стол для игры в снукер^[2]. Мэгги посмотрела на него с некоторым удивлением.

– Я могла бы стать настоящим профессионалом, – сказала Дот, проследив за её взглядом, – если бы мне позволили играть против мужчин… Даже сейчас я бы разделала их всех одной левой. Запомни мои слова. Смею предположить: именно поэтому Ассоциация снукера никогда не отвечает на мои письма.

Эсме закатила глаза, но Мэгги была очарована, вообразив, как эта крошечная старушка играет в бильярд. Всё её смущение исчезло.

– Можно посмотреть, как вы играете?

Дот ухмыльнулась:

– А то!

Она подкатилась к столу, взяла короткий, изготовленный на заказ кий и натёрла кончик мелом. Потом она нажала кнопку на инвалидном кресле, и подлокотники с громким визгом опустились. Вторая кнопка подняла Дот ещё на несколько дюймов. Шары были уже расставлены, и она разбила пирамиду.

Мэгги несколько раз смотрела снукер со своим отцом скучными воскресными вечерами, когда шёл дождь и делать было решительно нечего. Теперь же она заворожённо наблюдала, как крошечная старушка ведёт поистине идеальную игру, даже несмотря на то что после каждого удара она совершала сложные манёвры. Старый ковёр мятно-зелёного цвета, лежащий возле стола, был изрядно потёртым и это говорило, что играет она часто.

Дот закатила последний шар, и Мэгги разразилась аплодисментами. Дот торжественно поклонилась со своего кресла, явно польщённая признанием. Она снова подняла подлокотники.

– А теперь выпьем чаю.

Она вернулась через несколько минут с огромным шоколадным тортом, тремя чашками, чайником чая и кувшином молока. Всё это стояло на огромном подносе, который опасно раскачивался на крошечных старушечьих коленках, спрятанных под клетчатым одеялом.

Вскоре они сидели возле электрического камина и уминали шоколадный торт. Во всяком случае, это делала Мэгги. Когда она потянулась за третьим кусочком торта, тётя Эсме бросила на неё предостерегающий взгляд, но Дот была в восторге.

Проглотив то, что было у неё во рту, Мэгги подняла взгляд и немного сконфузилась, заметив, что Дот пристально и заинтересованно смотрит на неё из-за больших очков. Но торт был таким вкусным, что Мэгги обо всём позабыла и всё-таки выклянчила добавку.

После чая дамы разговорились о разных лекарствах и травах, которые Дот назначала своим пациентам из Уэст-Минчена, а также о классической музыке – их общей страсти. Мэгги почти не слушала; она привыкла засыпать под разговоры взрослых.

В конце концов, должно быть, несколько часов спустя, Эсме встала и принялась составлять чайные принадлежности обратно на поднос.

– Я всё вымою.

– О, ты меня очень обяжешь, – отозвалась Дот.

Эсме исчезла на кухне. Вскоре раздались звуки льющейся воды и звяканье посуды.

Дот в упор посмотрела на Мэгги:

– Что ты думаешь об Уэст-Минчене?

Она была невероятно старой, а копна седых волос придавала ей одновременно озорной и призрачный вид. В любом случае, Мэгги больше доверяла пожилым людям: им будет всё равно, если вы скажете что-то чуднóе, потому что они и сами немного чудаковаты.

В общем, Мэгги решила рискнуть и ответить правду.

– Я думаю, в нём есть что-то странное.

Дот кивнула.

– Что именно?

– Точно не знаю. Но здесь, среди красиво вымощенных дорожек, идеальных садов и скучных улиц, как будто бы что-то не так…

– Понимаю тебя.

– А вам не кажется, что это странно? – спросила Мэгги.

– Кажется.

Мэгги не привыкла к тому, что взрослые воспринимают её всерьёз. И теперь внезапно обнаружила, что продолжает говорить:

– У меня часто возникают сильные эмоции из-за каких-то людей или мест. Я как будто бы могу их прочитать. Не знаю, как я это делаю. Просто такое иногда случается.

Дот, казалось, совершенно не удивилась и спокойно кивнула.

– Ты хорошо разбираешься в чувствах людей – в отличие от других. И, возможно, ты видишь странные вещи, потому что не закрываешь свой разум. Или не можешь его закрыть. Таким образом, ты видишь больше мира. Но заметь: не весь.

И Дот подмигнула ей.

Теперь настала очередь Мэгги смотреть на старушку с нескрываемым любопытством.

– И да, в этом месте есть нечто странное, – продолжала Дот. Она по-прежнему смотрела на Мэгги так пристально, словно пыталась заглянуть ей в голову. – Но об этом никто не говорит. – Дот придвинула своё кресло поближе к Мэгги. – Здесь исчезают люди. Исчезают без следа.

С кухни доносилась странная мелодия, которую напевала тётя Эсме.

– Что значит «исчезают»?

– Только то, что я сказала.

Чёрные глаза Дот сверкнули.

Внезапно рядом появилась Эсме.

– Мэгги, думаю, нам пора. Мне ещё надо успеть к Элизабет на поэтические чтения.

На улице уже темнело, и в окно Мэгги увидела на фоне неба бледный призрачный контур луны. Дот улыбалась, но её взгляд был странно жёстким и серьёзным. Как и голос.

– Ты ведь ещё навестишь меня, правда?

5. Кот

В тот вечер Мэгги осталась в квартире одна. Она смотрела видео на ноутбуке, когда услышала шум. Кто-то поблизости напевал несложную джазовую мелодию: «Дум-ду-би-ду, ду-би-дум-ду-би-дуааа…» Мэгги включила свет и увидела силуэт одноглазого кота, прижавшегося к залитому дождём окну.

Едва кот заметил её, мурлыканье прекратилось. Он поднёс лапку к стеклу и трогательно поскрёб по нему. Мэгги открыла заднюю дверь. Кот спрыгнул с окна, вошёл внутрь и оглядел мрачную комнату, раздражённо подёргивая хвостом. Мэгги вдруг испугалась, что он уйдёт. В обществе кота вечер обещал быть куда более сносным, поэтому Мэгги закрыла дверь, села на диван и позвала его:

– Давай, котик. Запрыгивай.

Старый кот взглянул на неё с некоторым презрением. Мэгги попыталась снова.

– Ну давай же, котичек. Иди сюда, здесь тепло.

Кот сменил гнев на милость и замурлыкал – сперва тихо, но мало-помалу негромкие звуки превратились в раскатистое довольное урчание. Однако его хвост по-прежнему вздрагивал, и кот не двигался с места.

Мэгги похлопывала по сиденью дивана, повторяя как заведённая:

– Иди сюда, котик.

И тогда, раскрыв рот, кот сказал чистым низким голосом:

– Меня зовут не «котик». Я Хоги.

Мэгги застыла, а через несколько секунд, ахнув, вскочила на диван. Было тихо. Слышалось только кошачье мурлыканье и громкий стук её собственного сердца, которое, казалось, вот-вот выскочит из груди. Кот, в свою очередь, сохранял полную невозмутимость. Окинув взглядом нависшую над ним Мэгги, бледную как статуя, он принялся вылизывать переднюю лапку, время от времени приглаживая уши.

Через несколько минут кот прервал своё занятие и снова посмотрел на Мэгги. Она по-прежнему не двигалась, уставившись на кота так, словно увидела привидение.

– Я не думал, что ты окажешься одной из них, – промурлыкал он и принялся за другую лапу.

Когда кот заговорил, послышалось урчание – более мягкое, чем обычно, но такое громкое. Низкий тёплый голос завибрировал в тишине комнаты. Мэгги наконец вышла из оцепенения, перепрыгнула через спинку дивана и дрожащим голосом спросила:

– Ты правда разговариваешь? Или у меня глюки?

Хоги разочарованно покрутил круглой головой:

– Твои невежественные вопросы недостойны ответа.

Мэгги принялась размышлять. Это не… такого не могло быть на самом деле. Да, иногда она представляла вещи так живо, что они казались реальными. Например, однажды ей померещилось, что она заметила маленьких белых демонов, скачущих по гребням волн на море – там, где она жила раньше. А в другой раз Мэгги клялась родителям, что каждый вечер вторника видит старика, летящего домой с сумками для покупок. И да: она в самом деле могла чувствовать эмоции других людей. Но это не одно и то же!

Мама всегда повторяла Мэгги – твердила и твердила без конца, – что она должна быть нормальной. Не выделяться. Не вести себя странно. Не говорить глупости. Но…

Кошки не разговаривают, верно же? Может, Дот подсыпала что-то в шоколадный торт, и теперь у Мэгги галлюцинации?

– О, ради всего святого! – пробормотал кот.

Он подошёл к задней двери, элегантно поднялся на задние лапы, нажал на дверную ручку и исчез в ночи.

Как только он ушёл, Мэгги тяжело плюхнулась на пол и посмотрела на сову в стеклянном ящике в поисках хоть каких-то ответов.

– Это случилось на самом деле?

Но старому чучелу птицы нечего было ей сказать.

Прошло несколько дней, прежде чем Мэгги снова увидела кота.

Она махнула рукой на все запреты и пошла домой через лес, любуясь густыми кронами на фоне бесцветного неба. К тому времени, когда Мэгги вернулась в квартиру, уже приближались сумерки, но ночь была ещё далеко, и зимнее солнце озаряло землю тусклым бледным светом.

Эсме не было дома. Мэгги открыла заднюю дверь и вышла в сад. Она приблизилась к большому дубу, стоящему в дальней части двора – у той части стены, которая ещё не рухнула, – провела рукой по старой шершавой коре и сказала:

– Привет.

Мэгги представила, как дерево отвечает ей: «Привет». Она огляделась, удостоверяясь, что в саду больше никого нет и никто не наблюдает за ней, а потом обхватила руками древний ствол и прижалась к нему лбом. Рядом с деревьями Мэгги всегда чувствовала себя лучше. Она делала так и дома, и её отец, Лайон (сокращённо от Лайонел), посмеивался над ней, называя «древесной обнимашкой». Мэгги не могла понять, почему обниматься с деревьями считается глупым. Деревья знают больше, чем люди, и их можно почувствовать – ощутить энергию, накопленную за сотни лет. Прикасаться к ним было приятно. Будто бы внезапно исчезаешь… или нет, скорее, пропускаешь через себя множество разных вещей, и от этого забываются все волнения и тревоги. Ладно, пусть плохо учишься и у тебя нет друзей, но Земля вращается со скоростью тысячи миль в час посреди большой чёрной вселенной, которую никто не может постичь, что бы там ни говорили. А в небе сверкают звёзды. Они там есть даже днём, просто их не разглядеть.

«Дуб видел всё это тысячи раз. Может, он связан со звёздами», – думала Мэгги, хотя и не могла объяснить, каким образом.

Она улыбнулась, ощутив кожей шершавую кору дерева.

– Вот это искренние объятия! – послышался знакомый голос.

Мэгги резко обернулась. На разрушенной стене сидел Хоги, наблюдая за ней. Его единственный глаз весело блестел. Мэгги нахмурилась. Почему-то теперь было не так страшно слушать, как старый кот разговаривает. Может, потому что она на улице, в саду и при свете дня? Или её мозг уже успел привыкнуть к этому?..

Она разжала руки.

– Может, ты тоже хочешь обнимашек?

Стремительно подскочив к старому коту, Мэгги сняла его со стены, прежде чем он успел вырваться, и крепко прижала к себе. В тот же миг крепкое округлое кошачье тельце превратилось в сплошную массу встопорщенных волосков и острых когтей. Изогнувшись, кот вывернулся из рук Мэгги, тяжело шлёпнулся на обросшую мхом брусчатку и вздыбил шерсть.

– Не хватай меня вот так, пожалуйста.

– Это была шутка. Обними дерево… обними котика…

– Не вижу связи, – процедил Хоги.

– Видимо, нет, – огорчённо заключила Мэгги.

Кот снова встряхнулся и сухо заметил:

– Стало быть, ты смирилась с тем, что я разговариваю?

Мэгги пожала плечами:

– А у меня есть выбор?

Кот раздражённо дёрнул хвостом, но ничего не сказал.

– Эсме тебя слышит?

– Она слышит, как я мурлычу и мяукаю – и всякие прочие кошачьи звуки. Не то, что слышишь ты.

– Тогда почему я тебя понимаю?

– Откуда мне знать?

– А почему ты не нравишься Эсме?

Хоги задёргал хвостом ещё яростнее.

– Потому что она тупица. – Он сморщил нос, будто учуял что-то неприятное. – Хотя, должен сказать, для старой кошёлки у неё удивительно бурная социальная жизнь.

Мэгги хихикнула:

– Вот уж точно. У неё больше друзей, чем у меня.

– Это не трудно, – заметил кот и снова принялся прихорашиваться. Очевидно, он уже кое-что знал о Мэгги.

Она села на осыпающуюся стену, а Хоги, ещё раз как следует встряхнувшись, вернулся на свой насест. Некоторое время они сидели молча, оглядывая запущенный сад.

– Тебе когда-нибудь бывает одиноко, Хоги?

– Одиноко? Пф-ф! Это человеческая штука.

– Значит, тебе вообще не нужны друзья? И вообще ничего не нужно?

– Кошкам всегда что-то нужно… ну, думаю, не друзья, но что-нибудь другое. Однако суть в том, что мы не испытываем жалости к себе. Мы хотим, нуждаемся, но не беспокоимся и не сожалеем.

Бетонные гаражи за соседними домами были густо увиты плющом и другими растениями. Из листвы высунул голову маленький рыжий лисёнок, но, увидев Хоги, передумал и снова спрятался. А может, он испугался Мэгги.

Деревья и дома начали темнеть на фоне бледного неба, а из-за гаражей показалась едва заметная луна.

– Спасибо, что пустила меня в ванную прошлой ночью. Я бы ещё зашёл. Там было на удивление уютно.

– О, без проблем.

Они сидели рядом, пока темнота и холод мало-помалу их окутывали. Затем Мэгги ощутила порыв ледяного ветра, словно кто-то включил мощный вентилятор прямо у неё за спиной. Обернувшись, она посмотрела на соседний сад. В этот миг она чувствовала расслабление и спокойствие, её разум был ясен и чист.

Именно тогда Мэгги и увидела их в первый раз – шесть светящихся шаров, висящих в воздухе. Они напоминали жёлто-белые шарики для игры в рулетку, только были величиной с мяч для гольфа – и светились, как фонари, застыв над идеально ухоженной лужайкой возле идеально ухоженного дома их соседа.

Мэгги нахмурилась. Ей показалось, что там намного темнее – как будто бы уже настала ночь. Недолго думая, она перелезла через стену и медленно двинулась к огням. Когда Мэгги приблизилась, у неё возникло странное чувство, что шары могут видеть её или, по крайней мере, ощущают её присутствие.

Теперь, подойдя ближе, она увидела, что поверхность шаров напоминает человеческую кожу – множество крохотных клеточек, которые двигались и пульсировали, словно шары были живыми. Мэгги не могла понять, откуда исходит свет: она не видела ни лампочки, ни пламени – ничего подобного. И шары просто-напросто висели в воздухе, без каких бы то ни было верёвочек или опор.

Что они такое?

Мэгги охватило любопытство, она начисто позабыла о страхе. Ей хотелось протянуть руку и коснуться одного из шаров, но когда она попыталась это сделать, что-то помешало. Рука будто наткнулась на невидимый барьер. Ну, не совсем барьер… скорее, это было нечто пульсирующее, оно отталкивало Мэгги, когда она приближалась.

Внезапно светящиеся шары собрались вместе, словно совещаясь. А потом они приподнялись повыше над землёй и быстро исчезли в темноте. Мэгги двинулась было следом, но обо что-то споткнулась. Она упала на влажную траву рядом с красной игрушечной машинкой. Холод вдруг исчез, и небо посветлело. Мэгги услышала, как громко мурчит кот, сидящий на стене.

Секундой позже Мэгги поняла, что соседская семья, уютно устроившаяся в тёплом свете открытой столовой, пристально на неё смотрит: мама, папа, девочка лет десяти и мальчик помладше – лет семи-восьми, который грозно хмурился. Отец семейства как раз отодвигал стул, собираясь подойти и выяснить, что происходит. Мэгги вскочила, смущённо помахала им рукой и полезла обратно через осыпающуюся стену. Сверху за всем этим наблюдал кот – его округлый силуэт виднелся на фоне тёмно-синего неба.

Едва она спрыгнула на землю, в заросший сад, её позвали:

– Мэгги?

Хоги навострил уши. Он прошёлся по стене, запрыгнул на забор, оглянулся на мгновение, подмигнул и с гулким стуком плюхнулся на землю, исчезнув из виду.

Мэгги увидела тётю Эсме, стоявшую в дверном проёме и озарённую светом, льющимся из квартиры. Причёска-улей делала её похожей на шахматную королеву. Сквозь сгущающиеся сумерки Мэгги побежала к дому.

– Мэгги?!

Тётя Эсме наконец увидела её и весело помахала рукой:

– Входи, дорогуша. Я приготовила чай.

Мэгги поплелась внутрь.

«Я знала, что это странное место», – подумала она.

Позже она лежала в наполненной до краёв горячей ванне, думая обо всём, что произошло. Во-первых, одноглазый кот умел говорить. И нет, Мэгги ничем таким не отравилась – кот на самом деле разговаривал. Во-вторых, в саду за домом появились странные светящиеся шарики, будто сделанные из человеческой кожи. И они просто висели в небе!

«Только это было какое-то другое небо, – подумала Мэгги, – не то же самое, что над Уэст-Минченом». Они непонятным образом попали сюда откуда-то ещё. Но как такое возможно?

Глубоко вдохнув, Мэгги на мгновение погрузилась в чудесную тёплую воду, потом вынырнула, тяжело дыша, и откинула волосы с лица. Она начинала понимать, почему её мама так одержима идеей быть нормальной… Что, если она сама окажется такой же, как Синтия? Что, если она вообще не сможет справиться с этим миром?

Мэгги встряхнула головой, пытаясь прогнать дурные мысли, но они не уходили. Она вылезла из ванны. Её кожа раскраснелась от жары. Мэгги завернулась в розовое колючее полотенце Эсме и протёрла запотевшее зеркало, стремясь увидеть себя. Она не потрудилась перевязать волосы, и теперь влажные пряди свисали по обе стороны лица. Мэгги казалось, что она выглядит глупой и скучной. Некрасивой. Неинтересной. Не такой, как Ида.

Ида всегда смотрелась потрясающе, носила крутую одежду и красила ногти. Она выкладывала в сеть множество своих фотографий и добавляла к ним какой-нибудь забавный комментарий или хэштег, чтобы сделать вид, что она не воспринимает себя слишком серьёзно. Ида бывала во всяких чудесных местах. Например, ходила с семьёй в дорогой ресторан, каталась верхом с двоюродными братьями или отдыхала у бассейна с бирюзовой водой, надев огромные солнечные очки. Фото с бассейном сопровождалось комментарием: «В новых солнечных очках я выгляжу просто как…» И дальше – смайлик с глазами-сердечками.

Удивительно, но Мэгги тратила кучу времени, рассматривая эти фото, – с тех самых пор, как нашла аккаунт Иды в соцсетях. Теперь она знала в лицо даже её родителей. У матери были такие же вьющиеся волосы, как у Иды. Она носила модную одежду и на всех без исключения фотографиях широко и изысканно улыбалась. Отец Иды более всего походил на скучного бизнесмена. Его рот оставался напряжённым, даже когда он улыбался. На бледном волосатом запястье он носил большие золотые часы.

Почти у каждого из одноклассников Мэгги была своя страничка. Она нашла их все. Нелюдимый мальчик по имени Чарли не завёл себе аккаунт, как и несколько других отщепенцев, но в общем и целом…

Глядя на себя в зеркало, Мэгги не удержалась от улыбки. Может, оно и к лучшему, что у неё нет телефона? Хороший повод, чтобы не публиковать свои фотки в соцсетях. Нет, ну в самом деле: что бы она выложила?

Мэгги, замёрзшая до полусмерти, лежит в ванне, завернувшись в пуховое одеяло. #пожалуйставключитеотопление #нетэтонесмешно

Мэгги роется в модных вещах в магазине службы помощи престарелым на хай-стрит. Комментарий: «Делая покупки в секонд-хенде, я чувствую себя…» – и эмодзи в виде огромной пачки долларовых купюр.

Или, может, так: Мэгги сидит в темноте вместе с говорящим котом. #янестранная

Неожиданно для себя Мэгги громко расхохоталась.