Read the book: «Телячьи неЖности»

Глава 1

– Джес, милая… Я так волнуюсь… – Алекс сидел напротив Джес в элитном ресторане центрального Лондона, его бездонные тёмно-синие глаза влажно блестели. – Знаешь, я тут подумал о том, что мы с тобой уже шесть лет вместе, с первого курса университета…

Он засунул руку в левый карман бархатисто-серого пиджака от местного кутюрье и достал из него аккуратно сложенный белый шелковый платок.

Алекс, а точнее Алехандро Точчини, был из очень богатой семьи родовых итальянских виноделов. Вопреки желаниям родителей он еще юношей уехал в Лондон учиться. Позже благодаря своему цепкому уму он за короткий период времени сумел построить очень ценный бизнес, основанный на платежной банковской системе, и даже войти в список молодых миллионеров.

В это время Джес, очаровательная в своем нежно-розовом, обшитом бисером платье, с легкой усмешкой наблюдала за своим кавалером, догадываясь, что тот пытается сделать ей предложение о замужестве.

– У нас с тобой уже немало жизненно важных моментов прожито вместе, и как мне кажется, мы прекрасно дополняем духовный мир друг друга, – теребя платок с инициалами А.Т., говорил Алехандро.

Дожила. Столько лет вместе, и не может спокойно, по-человечески сделать предложение… Вечно включает свою философию, – Джес уже нервно заерзала на стуле.

– Знаешь, мне кажется, мы просто созданы быть вместе. И так думаю не только я, но и наши с тобой родные, которые уже успели подружиться.

Интересно, он успеет закончить речь до того, как у меня на лице появятся морщинки, или все же мне не удастся выйти замуж молодой, – думала Джес. Ее частенько раздражало многословие Алехандро, его манера растягивать речь, словно он на торжественном открытии нового предприятия.

– Понимаешь, я так долго к этому шел…

– Неужели? – не сдержалась Джес.

– Что неужели? – растерялся Алехандро.

– Алекс, ты мне предложение делаешь или проверяешь на мне свои ораторские способности? – вспылила Джес, однако быстро успокоилась и уже сидела, подпирая подбородок рукой.

– Ну, вообще-то да, я хотел, чтобы все было красиво и торжественно, – сказал Алекс и махнул рукой официанту, дав знать, что время нести шампанское.

– Тогда оставь уже все эти штучки и просто надень кольцо мне на палец, – капризно пробурчала Джес, протянув через стол руку с идеальным маникюром.

– Так ты согласна? – интонацией наивного ребёнка спросил вроде бы уже взрослый мужчина двадцати шести лет от роду.

– Слушай, ты меня до старости решил мурыжить или как? – все еще держа кисть над столом, злилась Джес. – Ты наденешь на меня кольцо, в конце концов?

– Ах, да! – спохватился Алехандро и, достав из своего платка кольцо, все же надел его своей невесте на палец.

– О, Боже! Свершилось чудо! – разглядывала кольцо Джес.

Джессика Дамп родом из Америки. Она была маленькой девочкой, когда из-за отцовского бизнеса вся их семья переехала в Лондон. Благодаря усилиям отца Джес училась здесь в дипломатических школах и окончила хороший университет, но ничто не могло изменить ее вздорный характер. Не будь Джес столь яркой внешне, из-за её порой вызывающего поведения на нее бы не обратил внимание ни один достойный мужчина. И только Алекс мог быть рядом с ней вот уже шесть лет.

– Джес, ты можешь хотя бы сейчас не ехидничать? Такая красивая, но невыносимая натура.

Действительно, личико Джеc было прямо кукольным. Она чем-то напоминала горячих мексиканок: жгучие карие глаза, аккуратный острый носик, слегка пухлые губки и густые каштановые волосы ниже плеч. Она бы легко победила на конкурсе Мисс Вселенная, если не папино строгое «нет» на все попытки его уговорить.

– Ты можешь хотя бы сейчас не ныть? Я могу хоть на миг почувствовать себя счастливой? Только представь себе: я дожила до этого чудесного момента, я думала, я умру.

– Дорогая, а где бы ты хотела сыграть свадьбу? – уже в салоне Aston Martin спросил Алекс. Несмотря на два бокала выпитого шампанского, он сам сидел за рулем престижного авто цвета мокрого асфальта.

– Ой, Алекс! Давай ты не будешь мне задавать сейчас такие вопросы. Разреши мне в течение лета свыкнуться с ролью невесты. К тому же пока ты сам созреешь для свадьбы, пройдет еще бог знает сколько лет.

– Как всё-таки в Лондоне красиво! Сегодня это город еще краше! – не обращал внимания на ворчание новоиспеченной невесты счастливый Алекс, на его лице была широкая белоснежная улыбка.

– Не могу не согласиться с твоими телячьими нежностями, – засмеялась Джес и положила руку на колено Алекса.

Они проезжали по одной из главных улиц Лондона – Парк-Лейн, граничащей с известным Гайд-парком. Вся эта улица утопала в свете ночной иллюминации, которая украшала уже далеко не новые, но по-прежнему впечатляющие здания. Море цветов, толпы людей и круглосуточная автомобильная пробка между дорогими магазинами и отелями – вот она, улица английской аристократии.

– Когда же мы сможем переехать на новую квартиру? – вслух рассуждала Джес и пила утренний кофе, сидя за белым лаковым барным столиком на кухне напротив окна.

– Дорогая, осталось всего каких-то шесть месяцев до того, как наш пентхаус будет готов, – спокойно ответил Алекс о долгожданной квартире в районе Челси.

– Я уже видеть не могу это колесо обозрения и Парламент.

– До чего же ты капризная по утрам. Лучше бы пошла переоделась, – на Джес был лишь коротенький летящий халатик чудесного фиолетового цвета.

– Ха! А что такого? Я что, Наташи должна стесняться? Она меня даже в купальнике на балконе видела.

Наташа приехала с Украины. Приятная женщина средних лет с широкими бедрами и большими как ведра грудями. Личико у нее как у всех украинок было очень светленькое и нежное – ну настоящая славянка! Но главное ее достоинство заключалось в том, что она прекрасно справлялась с чистотой и порядком в доме.

– Причем тут Наташа? Ко мне сейчас коллега придет и до встречи акционеров нам нужно будет обсудить с ним кое-какие дела. Так что будь добра – оденься, – терпеливо говорил Алекс, вполне отдавая себе отчет, с кем по утрам имеет дело.

– Ладно, в таком случае я лучше съезжу к папе, а потом поеду посмотрю офисы, вдруг что-нибудь приглянется.

– Я не понимаю, зачем тебе офис? Свои платья ты можешь рисовать и дома, да и шить ведь не ты будешь, – Алекс нежно приобнял любимую сзади и поцеловал в шею.

Джес припарковала свой купейный Bentley цвета лайма у родительского дома, окна которого выходили на Риджентс-парк. Из окон первого этажа из-за плотного высокого забора парка видно не было, зато с третьего уже можно было разглядеть зеленые деревья, в кронах которых селилось множество зеленых попугаев.

– Джес, как хорошо, что ты приехала, – воскликнул Джордж и поцеловал дочь в щеку.

Джордж Дамп был хорошо известен своим миллиардным состоянием в банковской сфере. Ему уже было около шестидесяти, однако ни седины, ни растущего живота не было и в помине. Вместе с женой он часто посещал спа-процедуры, поэтому по-прежнему был в форме и не потерял своего лоска.

– Папулечка, привет! – пристав на носочки, Джес поцеловала отца, который был почти на голову выше неё.

– Доченька, пойдем, я тебя познакомлю с моим новым приятелем. Он владелец одного частного швейцарского банка. Я хочу, чтобы ты поехала к нему месяца на два на практику, – по-отечески придерживая за талию, Джордж повел дочь в дом.

– Папа, ты же знаешь, я никуда не поеду! У меня готовы эскизы моей первой коллекции! Мне нужно как можно скорее выпустить ее, – настроение Джес изменилось, и она отошла от отца на пару шагов.

– Подождут твои платья. Ты что же, зря четыре года училась банковскому делу?

– Между прочим, я пошла туда учиться только из-за тебя. Мне бы эти банки и не приснились, – проворчала Джес, покрутив в руках тесемки белой кофточки от Marni и поправив при этом цветастую юбку.

– Ладно, потом разберемся, – Джорж умело сгладил назревающий скандал и открыл огромную белую дверь с золотой ручкой, пропуская дочь вперед.

Они прошли через огромный холл, залитый светом большой люстры дизайнера Чичули, и оказались в просторной комнате в стиле сафари.

Да уж, удумал папа. С бизнесменом в этой комнате встречаться. Солидного человека в охотничий мир привел. Комната и в самом деле напоминала жилище страстного охотника: диваны из кожи бизона, шкуры зебр на стенах, а с потолка свисала люстра из рогов оленя как из средневекового замка.

– Кевин, разреши тебе представить мою дочь Джессику.

При входе Джес не обратила внимание на фортепиано, расписанное под зебру, и теперь вздрогнула от неожиданности, увидев встающую оттуда мужскую фигуру.

– Джессика, здравствуйте! Очень рад нашему знакомству, – произнес Кевин, протягивая руку.

– Здравствуйте, и мне очень приятно, – ответила Джес и изящно протянула руку для поцелуя. К немалому удивлению Кевин всего лишь её пожал.

Странный какой-то мужчина. Совсем что ли этикета не знает, – мелькнуло в мыслях Джес.

Кевин был очень приятным на вид американцем сорока двух лет, пятнадцать последних из которых жил в Цюрихе. Он был из тех представителей финансовой элиты, которые всячески избегали разных тусовок: Кевин просто не переносил шумные компании и мог себе позволить игнорировать их. Он был разведен, и от этого брака с пуэрториканкой у него был уже взрослый сын.

– Какая прекрасная девушка. Вы бы могли подружиться с моим сыном Рикардо. Ему сейчас как раз двадцать один год.

Как же я не люблю, когда меня начинают сватать, – подумала Джес и резко ответила:

– К вашему сведению, у меня есть молодой человек, который, между прочим, вчера мне сделал предложение. А к тому же я старше вашего сына, и, думаю, буду старовата для него.

Какая характерная и вспыльчивая особа, – подумал Кевин.

– В наше время свидетельство о браке ничего не значит. А дружеское общение никогда не навредит, – Кевин взял со стола из рога аравийского орикса стакан с виски и закинул ногу на ногу. – Так что порой не отказывайтесь от новых знакомств – они, возможно, когда-нибудь вам понадобятся.

А этот Кевин легко бы мог подойти на роль Джемса Бонда. Такой же симпатяшка: брутальные черты лица, накаченное тело… Хотя под костюмом, конечно, может скрываться все, что угодно. Но лицо приятное: голубые прищурившиеся глазки, тонкие губы, светло-русые волосы… – думала Джес, разглядывая нового знакомого.

– Возможно.

– Джес, привет! – прозвучал женский голос.

В комнату вошла дама лет пятидесяти с темными до плеч волосами, одетая в элегантный костюм персикового оттенка. У неё были очень красивые черты лица – свою привлекательность Джес унаследовала именно от неё.

– Мам, привет! – подойдя поближе Джес поцеловала её в щёку.

Маму Джес звали Кэти. Она просто боготворила своего мужа и была его главной опорой. А он, в свою очередь, подарил ей сказочно-красивую жизнь, которая позволила Кэти с молодости купаться в роскоши.

– Я сказала Лизи, она нам сейчас принесет чай, – присев на край дивана, произнесла Кэти.

– Кэти, Алекс сделал нашей дочери предложение.

Мама всегда была настроена против Алехандро из-за его нерешимости. Но никогда раньше ее личная жизнь не обсуждалась при посторонних. И сейчас Джес почувствовала себя перед Кевином неловко.

– Неужели? Значит, еще через каких-то лет десять сыграем свадьбу, – недовольно высказалась Кэти.

С самого начала она не понимала, почему Алехандро тянул со свадьбой, тогда как с Джорджем они сыграли свадьбу спустя уже несколько месяцев после знакомства. Не говоря уже о самом предложении – его Джорж сделал через неделю после их первой встречи.

Глава 2

– Джес, и все же, несмотря на твою свалившуюся свадьбу, я бы хотел, чтобы ты поехала в Швейцарию к Кевину. У него есть чему поучиться, – закрыв за гостем входную дверь, Джордж продолжил разговор с дочерью.

– Пап, я не поеду ни в какую Швейцарию. Мне там с этим дяденькой нечего делать.

– Давайте, вы продолжите разговор за обеденным столом. Лизи что-то вкусное должна была приготовить, – Кэти перебила начинающуюся брань между мужем и дочкой.

Нежно поглаживая мужа по руке, тем самым успокаивая, она провела его в обеденный зал.

В центре зала стоял большой деревянный стол в стиле модерн с кожаными вставками на коричневых ножках. Спинки деревянных стульев также были с кожаными вставками на спинках. Освещение здесь было в виде многочисленных больших и маленьких рассыпанных по потолку лампочек. Для создания романтического настроения достаточно оставить голубую подсветку.

– Почему ты не хочешь ехать в Цюрих? – уже более настойчиво спросил Джордж.

– Пап, вот скажи, тебе нравится работать в банковском мире? – Джес решила сменить тактику общения с отцом.

– Конечно! Я обожаю свою работу, а точнее, обожаю деньги, а они обожают меня в ответ. Именно поэтому я и хочу, что бы ты тоже продолжила этот бизнес, – эмоционально сказал Джордж, даже отложил отрезанный кусочек утки в апельсиновом соусе.

– А мне, папа, не нравится заниматься финансами. Как я тебе уже говорила, я и в университет пошла учить банковское дело лишь из-за тебя. Ты даже не представляешь, какое мне приносит удовольствие придумывать новые образы, – ответно высказалась Джес и сделала несколько глотков китайского чая тигуанинь.

– Тебе никто не запрещает этим заниматься в свободное от работы время. Тем более твои эти дизайнеры особо большие деньги не зарабатывают.

– Это ты глупости говоришь. Одни Дольче и Габбана имеют такой профит!

– Вот именно, Джордж, – поддержала дочь Кэти.

– Все-таки женщины есть женщины. Да ваши Дольче и Габбана выплатят налоги и останутся у разбитого корыта, – Джордж резко встал из-за стола, поблагодарил за обед и покинул своих женщин.

– Знаешь, Джес, мне сегодня приснился очень смешной сон, – попивая чай, начала Кэти.

– Сон?

– Да. Слушай. В общем, пришли мы с тобой в магазин одежды и рассматривали стеллажи. Тут я каким-то образом оказываюсь по середине скверика сидящей на крутящемся кресле, светлом таком, с сеткой на спинке. Тут ты начинаешь меня искать и, выйдя на улицу, ты замечаешь, что я сижу в этом кресле, и спрашиваешь, зачем я украла этот стул. А я и сама не понимаю, как это получилось, представляешь? Как же я смеялась ночью! Сон в руку, точно офис сегодня найдешь, если ты еще не передумала, – смеялась Кэти.

– Цветные сны мама – это, как говорят врачи-психотерапевты, признак шизофрении, – слегка ухмыльнулась Джес.

– Так, ладно, ты мне скажи, где вы планируете играть свадьбу?

– Ой, мам. Ты сама знаешь Алехандро. Я скорее умру, чем скажу «да» на свадьбе.

– Ну да. Не спеши. Выпусти сначала свою коллекцию, а Алекс подождет. Ты шесть лет ждала, теперь его очередь. Просто невероятно, как ты сама еще не сделала ему предложение?!

– Возьму на заметку в следующий раз, – Джес встала из-за стола и перекинула через голову золотую цепочку от леопардово-синей сумки Marc Jacobs. – Мне пора идти. Офис надо подобрать.

– Так, а если у тебя уже готова коллекция, в смысле эскизы, может, тебе сразу поехать на фабрику и выбрать ткани для кройки и шитья?

– Может, ты и права.

Попрощавшись с мамой, Джес поцокала по мраморному полу золотыми туфельками от Jimmy Choo, села за руль и направилась через весь Лондон на встречу. Город просто кипел от количества пробок, и одновременно с ним от невозможности ехать быстрее кипела Джес.

Зазвонил телефон.

– Да? – ответила Джес по апельсинового цвета Vertu, выпущенному специально для любителей Bentley.

– Джессика, здравствуйте. Это Бенджамин. Я хотел вам сообщить, что уже на Слоун сквер и дожидаюсь вас около магазина Tiffany. Вы скоро будете?

Слоун-сквер – это центр богемной публики, которая приходит сюда либо просто прогуляться и отдохнуть, либо так же прогуляться и найти источник вдохновения. Он считается элитным районом, как и Мэйфер, но здесь нет офисных центров, поэтому людей в строгих костюмах встретишь нечасто. Слоун-сквер – место арт-галерей и магазинов.

– Если бы не пробки, то я бы уже стояла рядом с вами, но, по всей видимости, у меня займет еще как минимум минут десять, чтобы до вас добраться. Прошу прощения за опоздание, – сказала Джес и чуть не врезалась в стоящий перед ней Peugeot.

– Не торопитесь.

Убрав телефон в сторону, Джес потянулась за водой, чтобы хоть как-то снять напряжение из-за затора на дороге. В центральном Лондоне пробки просто невыносимы.

Прибыв на место встречи, Джес столкнулась с другой проблемой – найти парковочное место.

Этот Лондон – самый настоящий геморрой. Дома понастроили, людей понапихали, а толком ничего сделать не могут. Только дай денег! – бурчала Джес пока, не нашла, где припарковаться – и не так уж близко от места встречи.

– Вы прекрасно выглядите, прямо как с обложки журнала! – поприветствовал Джес Бенджамин.

Ей оставалось лишь промолчать в ответ. Да уж какая тут обложка журнала? Мне даже не отдышаться после кросса на каблуках по небрежно асфальтированной дороге. Не говоря уже о поте, что ручьем течет у меня по спине, – мысленно ругалась Джес.

– Мы начнем с офиса над Cartier. Он очень просторный, светлый и уютный. Впрочем, вы сейчас сами в этом убедитесь.

Если бы не столь красноречивая речь этого темнокожего по всей видимости француза, я бы даже не зашла в этот офис. Все здания в Лондоне просто ужасны без ремонта. На них без слез не взглянешь. Помню, как папа решил меня проучить и заставил пожить в общежитии за две тысячи фунтов в центре Лондона. Вот дура! Лучше бы не врала и в общежитии осталась, там хотя бы веселее было, так ведь нет, снимала каморку с плесенью и кучей вечной пыли. Кроме того, в соседнем здании шел капитальный ремонт и постоянно работала дрель. Вот что значит выбрать квартиру, не взглянув на неё собственными глазами! О боже! Лучше даже не вспоминать, аж дурно стало.

– Проходите. Видите, какой просторный кабинет? Правда, подключена, к сожалению, только холодная вода. Вот тут справа туалет с душевой. Об интернете можно договориться с Cartier, они предыдущему арендатору просто за красивые глазки разрешили пользоваться их вайфаем.

Непонятно, зачем снимать здесь офис, если самим даже платить за интернет тяжело.

– А почему бывший арендатор съехал? – Джес спросила только лишь из вежливости, самой было просто все равно. Помещение для офиса ей категорически не понравилось. Стены обшарпанные, место малюсенькое, диван с журнальным столиком особенно некуда поставить, окно одно, сторона не солнечная… При английской пасмурной погоде можно будет ослепнуть, и никакие очки потом не помогут.

– Он сказал, что нашел офис лучше, но я считаю, что это прекрасный вариант, – гнул свою линию Бенджамин. – Посмотрите, какой замечательный вид из окна. Даже сквер виден.

Он меня совсем за дуру держит? Тут видно только одну сотую того скверика, а остальная часть – это рядом стоящий кирпичный дом.

– Скажите, у вас есть другие офисы показать мне? Только что-нибудь получше этого.

– Жаль, что вам не понравился этот офис. Тогда пойдемте, я вам покажу еще один, расположенный прямо в сквере, – сказал агент, пропуская Джес вперед.

Пройдя по коридору, они спустились через сверкающие по обе стороны стеллажи от Cartier и оказались на улице.

– Вы, наверное, не местная. Первый раз снимаете офис в Лондоне? Знаете, к превеликому сожалению, в Англии действительно офисы желают лучшего. Они просто все уже состарившиеся, а делать ремонт или что-либо менять нельзя – власти пекутся о сохранении своей культуры, – грустно поведал Бенджамин, направляясь к пешеходному переходу.

Он, как и большая часть жителей Лондона, был одет в белую рубашку и легкий черный костюм. Мда… Спасибо тебе, парень, что просветил. А то я не зала, в какой ужасной квартире я жила. Я в нее даже ни разу подруг не привела.

– А что тут делает этот стул? – вдруг спросила Джес.

Они проходили по скверику, заполненному людьми – сидящими на лавочках и любующимися посаженными многовековыми деревьями.

По середине площади в метре от скульптуры человека стоял стул, а точнее крутящееся кресло, очень похожее на то, что описывала Кэти.

– О, это был настоящий концерт! Сегодня утром какая-то женщина в качестве протеста против накрутки цен украла из магазина этот стул, притащила его сюда и всем прохожим что-то орала.

Этот рассказ Джес рассмешил. А может, это была мама – просто забыла? Чуть не споткнувшись, продолжала смеяться Джес.

– У вас заразительный смех, – произнес Бенджамин с улыбкой.

– А что с той женщиной стало? – поинтересовалась Джес, пока они переходили на другую сторону сквера.

– Да из магазина заявили в полицию о краже, а когда те приехали, женщины той и след простыл.

– Насмешили вы меня.

Второй офис Джес глянулся больше, чем предыдущий. И все же это несчастное помещение не могло сравниваться с роскошью, к которой привыкла Джес. Лестница на второй этаж была явно измучена временем, но зато застланная красным ковром.

– Господи, как все банально и скучно, – вздохнула Джес. – Но этот офис хотя бы имеет пристойный вид.

– Да, здесь недавно делали ремонт, поэтому выглядит свежо.

– Ну, я бы не сказала, что прямо свежо, но довольно аккуратно.

Джес ходила по пустой комнате примерно в двадцать квадратных метров. Из темного дерева пол был покрыт полиэтиленом. Стены и потолок были свеже выкрашены. Свет в этой комнатушке отсутствовал: ни люстр, ни ламп не было, были лишь свисающие на стенах шнуры, указывающие на возможность размещения настенных светильников.

– Здесь довольно светло, я хочу сказать.

– Да. Солнечная сторона играет свою роль. Плюс окно широкое без деревянных вставок, которые разрезают пространство, когда смотришь вдаль, – сказал Бенджамин, подойдя ближе к окну. – Как вам этот офис?

Джес стояла у окна и размышляла, нравится ли ей вид из окна и вообще нравится ли само месторасположение. Не буду ли я себя чувствовать, как белка в колесе, видя в окне только скверик, вокруг которого не переставая кружат машины и толпы туристов?

– Даже не знаю. Можно было бы попробовать, но меня смущает, что дальше сквера ничего не видно. Я думала, что буду видеть Слоун-стрит тоже.

Слоун-стрит, длиною около километра, упирается в Слоун-сквер. Когда гуляешь по этой улице, можно представить, что ты на неделе мод. С обеих сторон бесконечно сменяют друг друга бутики разных брендов. Витрины на столько ярко оформлены, что многие туристы не только останавливаются рассмотреть на сколько живописно они придуманы, но и не стесняясь делают сэлфи на память.

– Я вчера в какой-то статье вычитал, что вокруг оживленных участков никогда не застаивается энергия и там всегда будет прибыль. А вот длинные прямые дороги, которые напрямую ведут к зданиям, могут все разрушить.

Парень, ты это о чем? – Не понимая, что за бред он начал нести, Джес недоброжелательно на него посмотрела. Еще будет меня учить какой-то энергии. Сказал бы он это папе, тот бы быстро ему покрутил у виска.

– Я думаю, мне этот офис не подходит, – сказала Джес, глядя в окно, там проходили люди, на ходу поглощающие бутерброды. – Подыщите мне лучше офис с другой стороны Слоун-cтрит. Новое здание все же будет мне интереснее.

– Вы имеете в виду над магазином элитных машин? Мой знакомый как раз сейчас там. Можем съездить, но там все очень дорого.

Зачем мне эта лишняя информация? У меня достаточно денег, чтобы арендовать все, что захочу, – вслух она этого произносить не стала, потому как знала, что за такие слова получила бы от отца выговор.

Оказалось, что свою машину Джес припарковала рядом с машиной агента, Bentley рядом с Mini Cooper. Было видно смущенное лицо Бенджамина, теперь-то он понимал, что для нее все ни по чем в плане финансов.

Они вместе отправились смотреть офис. По дороге агент ничего не говорил. Он всего лишь с поникшим взглядом посмотрел на припаркованные у отеля дорогие машины с арабскими номерами и, открыв дверь в новое высотное здание, пропустил вперед Джес.

– Вот тут мне уже нравится, – Джес рассматривала окна во всю стену, черный блестящий мраморный пол и золотые вазоны с живыми пионами разного цвета.

Здесь повеселее, обрадовалась она.

– Чем могу быть полезен?

За стойкой консьержа в темно-синем костюме и коричневом галстуке стоял приятный улыбчивый мужчина лет тридцати. К счастью Джес, это был не индус с ломанным английским, а, вероятно, мулат с испанскими корнями. Разглядев его поближе, Джес расправила плечи, после чего выглядела более высокой.

– Джим Робертсон должен был оставить ключи от офиса на седьмом этаже.

Протянув ключи агенту, консьерж кивнул Джес в знак уважения к молодой даме.

В доме Джес было запрещено ставить себя выше прислуги. Именно по этой причине Джордж в один момент лишил дочь безлимитных финансов. Продолжалось все до тех пор, пока она не научилась по-человечески общаться с людьми ниже ее ранга. Это требование не распространялось на людей, одного уровня с её семьёй: в высшем свете высокомерность между собой не считается хамством. Но поклон консьержа все же передернул Джес. Он заставил ее вспомнить скандал, произошедший в день, когда Джес довела домработницу до слез, после чего та уволилась. Отец не выдержал и лишил свою дочь возможности жить в роскошном доме, отдыхать на престижных курортах. Ей было выделено две тысячи фунтов стерлингов в месяц – для Лондона сущие копейки. Спустя полгода жизни впроголодь, переступив свою гордость, Джес извинилась перед отцом, и с тех пор в ее характере остались только капризы золотой молодежи и высокомерное преподношение себя, но уже без хамства.