Read the book: «Свидание в овертайме»

© Антонова А., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Глава 1
Сказав А, говори Б

– Назад не откидывайся, а то равновесие не удержишь! – скомандовал Денис.

Я послушно переменила положение, но тут же услышала:

– И не наклоняйся, а то носом вперёд полетишь!

– А куда тогда? – начала раздражаться я.

– Вниз! – велел он и нехотя пояснил: – Представь, что центр тяжести у тебя в пояснице. Немного согни колени и потихоньку отталкивайся… Да не одной левой, а двумя ногами по очереди!

Я стиснула зубы, чтобы в запале не ляпнуть того, о чём потом придётся пожалеть, хотя терпеть уже было невозможно. Ради чего, спрашивается, такие страдания? Заниматься надо тем, что приносит удовольствие, а я пока не находила в катании на коньках особой прелести. И только обещание, данное Денису в новогоднюю ночь, до сих пор удерживало меня на катке и заставляло слушать его снисходительные команды¹.

Ещё бы, он ведь у нас великий спортсмен, хоккеист, заведомо катается гораздо лучше меня, пару месяцев назад вышедшей на лёд первый раз в жизни. На катке и состоялось наше знакомство, там же произошло романтичное и трогательное объяснение во взаимных чувствах прямо в новогоднюю ночь… Рассказал бы кто, что это произойдёт со мной, а не с героиней какого-нибудь фильма, никогда бы не поверила!

Недавно пробили куранты, в тёмное небо взлетали и рассыпались разноцветными искрами фейерверки, вокруг сияла праздничная иллюминация, звучала песня группы «Абба» «Happy New Year», а мы стояли в обнимку посреди катка и целовались…

Говорят, счастье – это мгновения, оно не может длиться вечно. В тот миг я особенно остро ощущала себя по-настоящему счастливой. Но он быстро прошёл, а что осталось?

Почему то, что началось просто волшебно, имеет такое унылое продолжение? Всё дело в том, что Денис пообещал бросить хоккей, если я перестану ходить на хор и народные танцы, и мы с ним составим прекрасную пару фигуристов. Но то, что в теории выглядело красиво, на практике, увы, пока выходило не очень гладко.

Выполнить самую лёгкую часть программы – бросить свои прежние занятия – естественно, получилось проще всего, хотя ни его, ни меня не хотели отпускать. Я слабо представляла, каких успехов достиг на хоккейном поприще Денис, а вот моё заявление об уходе из студии сразу после нашего блестящего выступления на предновогоднем отчётном концерте всех очень удивило.

– Ира, ты хорошо подумала? – спросила меня наша преподавательница Ясея.

– Ну да, – промямлила я в ответ.

Подумала я, естественно, плохо, точнее говоря, совсем не думала, просто вдохновилась залихватским заявлением Дениса, что мы с ним скоро станцуем на коньках – через какой-нибудь год уже выступать начнём!

Тогда всё казалось кристально ясным, но теперь, когда я оправдывалась перед преподавательницей – а выглядело это именно так, – в голове у меня смутно зашевелились сомнения в правильности такого поступка. До успехов на катке мне пока как до луны, а в студии народных танцев уже кое-что удавалось, хотя в самом начале занятий я тоже особыми талантами не блистала. Во всяком случае, на отчётном концерте мы весьма прилично выступили… Может, и на катке получится, только не сразу?

В общем, мысли мои заметались, как вспугнутые птицы, но отступать было поздно – сказав А, говори Б.

– Да она зазналась, – шёпотом, но так, чтобы все слышали, прокомментировала наша главная звезда, невыносимая Дашка. – Куда нам до неё, простым смертным, если у неё такой парень!

Я в смятении обернулась – вообще-то хотела побеседовать с преподавательницей с глазу на глаз и не заметила, как вокруг нас собралась толпа.

– При чём тут это! – вспыхнула я, но оборвала себя.

Не хватало ещё оправдываться перед всеми за то, что у меня есть Денис. Я, конечно, не делала объявления о том, что встречаюсь с ним. Он сам явился на концерт, после нашего триумфального выступления поднялся на сцену, вручил мне букет цветов и поцеловал! Точнее, не совсем сам – парень пришёл по моему приглашению, но остальное стало полнейшей неожиданностью. Конечно, после такого шоу на занятиях пришлось бы несладко, но уходить из-за одного стеснения я бы и не подумала. Однако не объяснять же теперь это при всём честном народе – особенно при парнях.

Да-да, как ни фантастично звучит, в нашей студии народных танцев имелись и представители мужского пола. Партнёры свалились на нас внезапно: когда уволился преподаватель брейк-данса и надо было срочно куда-то пристроить его осиротевших питомцев. Руководство танцевальной школы не придумало ничего лучше, чем временно соединить их с «народницами», как нас называли в глаза и за глаза, по одной простой причине – и там, и там присутствуют трюки. До трюков, конечно, дело пока не дошло, но, как известно, нет ничего более постоянного, чем временные трудности, поэтому парни задержались у нас на неопределённый срок.

Я поймала недоуменный взгляд своего верного Феди и почувствовала себя весьма неловко. На кого ж я его бросаю? Впрочем, какие проблемы: это девчонке сложно найти партнёра в танцах, а парень долго от одиночества страдать не будет.

В глубине души зашевелилась ревность: кому-то достанется мой Федя, с которым мы успели вполне прилично станцеваться! Но я одёрнула себя – на двух стульях не усидишь, кое-что треснет, сказав А, говори Б… Кажется, об этом я уже упоминала.

– Ладно, Ира, удачи тебе, – наконец пожелала Ясея. – Надумаешь вернуться – приходи, будем рады.

Я кивнула, понимая – это всё красивые слова. Даже если я надумаю вернуться, наши за это время уйдут далеко вперёд, и я, известный тормоз, вряд ли смогу их догнать. Да и Федя наверняка окажется занят…

Как ни крути, уйти на время не получится, надо выбирать сейчас. На мгновение у меня мелькнула предательская мыслишка обо всём забыть и остаться на занятиях, но вслух я, естественно, сказала совсем другое:

– Спасибо, и вам удачи! Увидимся!

И удалилась, провожаемая взглядами всей группы, прожигавшими мне спину.

– Так, строимся и начинаем разминку! – скомандовала Ясея, отвернувшись и словно в ту же секунду забыв обо мне.

Накатило пронзительное сожаление – словно я ухожу не по собственной воле, а меня с позором выгоняют. Но уходя – уходи, и я покинула зал под знакомую мелодию разминки, разрывавшую сердце.

Зачем я вообще сюда явилась? Могла бы просто не прийти после каникул, тем более абонемент у меня как раз закончился. Исчезнуть по-английски. Но нет, захотелось сделать всё по-человечески, объясниться, а не просто пропасть. К тому же мы все живём в одном районе, регулярно встречаемся, и мне не хотелось много раз отвечать на одни и те же вопросы. Лучше сказать всё сразу, пресечь пересуды и гадания…

Хотя о чём это я? Неужели моя скромная персона настолько всех интересует? Если речь не идёт о Денисе, конечно. В общем, я решила прийти и сказать всё лично, но не думала, что это окажется настолько тяжело…

Сцена прощания, естественно, не добавила желания рьяно взяться за коньки. Притом Денис заявил: приступать к парному катанию мне ещё рановато. Надо освоить азы и начать с того, чтобы научиться хотя бы передвигаться по льду без посторонней помощи. Поэтому ни на какие занятия парников мы с ним пока не пойдём. Он слегка поднатаскает меня на нашем дворовом катке, чтобы не стыдно было показаться среди серьёзных людей.

– Оказывается, всё серьёзно? – удивилась я. – А я думала, мы так, для себя пойдём заниматься…

– Для себя неспортивно, – отмахнулся он. – Иначе какой стимул?

– Конечно, наш выбор – Олимпийские игры! – усмехнулась я.

Денис не поддержал шутку:

– Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом.

Я поморщилась – какая банальность! – и впервые подумала о том, что, в сущности, слишком мало его знаю. Наш роман, если можно так назвать, развивался стремительно и непредсказуемо, поэтому у нас пока не было возможности поговорить по душам и узнать, какие мультфильмы мы любили в детстве и с кем сидели за одной партой в первом классе.

В конце концов я оптимистично решила, что всё это у нас ещё впереди. Замяв тему Олимпиады и генералов, я согласилась на любезное предложение Дениса, о чём вскоре горько пожалела. На катке он оказался настоящим тираном – куда только подевалась вся нежность и влюблённость, которую я буквально кожей чувствовала в ту волшебную новогоднюю ночь!

Он нещадно гонял и критиковал меня, заставляя сполна насладиться ощущением своего ничтожества. Это, естественно, не способствовало развитию моих и без того довольно скромных способностей.

– Я устала, – наконец угрюмо заметила я, в очередной раз безуспешно попытавшись почувствовать центр тяжести в пояснице.

– Давай ещё кружок, – настаивал Денис.

– У меня ноги замёрзли, – пожаловалась я.

– Наш тренер говорит: если чувствуешь, что всё, больше не можешь, сделай хотя бы ещё один раз, – назидательно заметил он. – А на следующей тренировке – ещё на один раз больше и так далее. Только тогда будет прогресс.

– Тренер у вас просто зверь…

Он вздохнул и, не говоря ни слова, поехал к выходу.

– Между прочим, я не напрашивалась! – крикнула я ему вдогонку. – Кто-то сам предложил, а теперь недоволен!

Заметив любопытные взгляды, я опомнилась и, не глядя по сторонам, направилась следом. Но, не добравшись до выхода, вдруг развернулась и всё-таки поехала на новый круг – из чистого упрямства, хотя Денис уже не мог меня видеть. Это неожиданно неплохо удалось, и я осталась вполне довольна собой. Возможно, потому, что перестала думать о том, как выгляжу в его глазах…

Зато потом, выйдя за бортик, я зазевалась, зацепилась коньком за задравшийся край коврика, которым была выложена дорожка к раздевалке, и едва не полетела носом вперёд, как недавно предсказывал Денис, но в последний момент сумела удержать равновесие. Не хватало ещё растянуться на глазах у заинтересованной публики!

Я уже горько жалела о своих необдуманных словах – у Дениса полкатка знакомых, и все желающие могли стать свидетелями нашей милой «семейной» сцены. Это вам не центр тяжести, такого он мне точно не простит.

В общем, в раздевалку я входила, готовая ко всему, с удивлением поймав себя на мысли: да ну и пусть. Брошу этот дурацкий каток и вернусь в уютный тёплый зал, к Ясее, Феде и змее Дашке. Там, по крайней мере, я чувствую себя уверенно, на своей территории – даже несмотря на неизбежно возникающие проблемы и трудности. А здесь как на скользком льду… в прямом смысле!

Усмехнувшись собственному каламбуру, я перешагнула порог раздевалки и сразу увидела Дениса – он, хоть и покинул каток раньше меня, до сих пор не переоделся, даже не начал расшнуровывать коньки.

«Сейчас спровадит меня и пойдёт дальше кататься в своё удовольствие», – мелькнула в голове угрюмая мысль.

– Да ладно тебе, Ир, – вдруг небрежно бросил Денис. – Переодевайся давай, и пойдём чайку накатим. Ты ж замёрзла, согреться надо, – пояснил он в ответ на мой недоумевающий взгляд.

На глаза едва не навернулись слёзы: какой он, оказывается! Заботливый – помнит, что я замёрзла, не мелочный – не стал продолжать глупые разборки, великодушный – сделал вид, что ничего не слышал. Самый лучший, хотя это и тавтология: лучший и так означает «самый хороший», как нам объясняла учительница по русскому, а «самый лучший» говорить неправильно…

Я усмехнулась своим мыслям – о чём только думаю! Вечно меня в неподходящий момент переклинивает и уводит куда-то в сторону.

– Что-то не так? – заметив глупую улыбку на моём лице, переспросил Денис.

– Нет, ничего, – встряхнулась я, села рядом и начала с преувеличенным вниманием расшнуровывать коньки.

Если нельзя сказать «самый лучший», значит, Денис у меня просто самый-самый хороший!

Переобувшись, мы с ним перешли в другую часть раздевалки, где располагалось крошечное кафе. Я осталась за столиком, а Денис отошёл к стойке. Вскоре он вернулся с двумя пластиковыми стаканчиками чая и упаковкой печенья. Это немудрёное угощение было для меня сейчас дороже всего, и я с наслаждением глотнула горячий напиток.

– А теперь рассказывай, – внимательно глядя на меня, предложил Денис.

– Что? – смутилась я.

– Я же вижу – что-то не так.

– Я тоже вижу, что у меня ничего не получается, – не стала увиливать я. – И тебя это раздражает. Может, пока не поздно, остановимся?

– Ох, Ира, – покачал головой он. – Сами шутим, сами смеёмся.

– Ты о чём? – не поняла я.

– На пустом месте придумываешь проблему, а потом пытаешься её решить.

– Разве это не правда? – я слегка обиделась, что он не принимает меня всерьёз.

– Конечно, нет, – убеждённо проговорил Денис. – Во-первых, ни у кого сразу не получается. Во-вторых, меня ничего не раздражает. В-третьих, ты не можешь раздражать. Я же тебя…

– Деня! – вдруг заорали у меня за спиной. – Как делищи?

Я вздрогнула и едва не поперхнулась. Хлипкий стаканчик подпрыгнул у меня в руках, и остатки чая выплеснулись на куртку. Промокая их салфеткой, я прислушивалась к радостной встрече друзей по хоккейной команде. Судя по бурным эмоциям, они не виделись не десять дней зимних каникул, а несколько лет.

– А когда к нам-то? – наконец поинтересовался тот же голос – я намеренно не оборачивалась, не желая лицезреть его обладателя. – Что-то забиваешь последнее время на трени!

От напряжения в ожидании ответа у меня едва не вывернулись уши, но прислушивалась я напрасно – Денис отозвался неразборчиво и поспешил распрощаться с товарищем по клюшке и шайбе.

– Ну что, пойдём? – спросил он, вернувшись к нашему столику.

Садиться не стал, и я поняла, что чаепитие окончено.

– Пойдём, – кивнула я, оставляя салфетку на столе.

Задать простой и естественный вопрос, что же он хотел сказать, когда нас бесцеремонно прервали, меня сейчас не заставило бы ничто на свете.

Глава 2
Тёплый лёд

На следующий день я проснулась рано, несмотря на воскресенье. В выходной, когда можно вволю поспать! Досадуя на себя, я повертелась-повертелась, но, естественно, заснуть так и не смогла. Уж если привыкаешь вставать в семь на неделе, то организм не обманешь – встроенный в мозг будильник сработает чётко по графику. За каникулы я перестроилась, но в учебные дни быстро восстановила режим. Моя подруга Ленка говорит, что в выходные отсыпается за всю неделю, но я не обладаю подобной суперспособностью – остаётся только завидовать.

Я вылезла из-под одеяла, подошла к окну, распахнула шторы и поняла ещё одну причину раннего подъёма – в стёкла били лучи непривычно яркого для зимы солнца, спросонья заставившие меня зажмуриться. Поморгав и постепенно привыкнув к свету, я сфокусировала взгляд на градуснике и обомлела: он показывал минус двадцать пять.

Когда на улице успело так похолодать? Ещё вчера мы с Денисом катались на коньках, и я не чувствовала особенного мороза. Впрочем, в последнее время скачки температуры в десять-пятнадцать градусов никого не удивляли, а я не следила за прогнозами синоптиков, вот и пропустила столь масштабное похолодание.

Оценив причуды погоды, я привычно перевела взгляд на каток: несмотря на нешуточный мороз, тренировку хоккейной команды никто не отменял – по льду бодро рассекали бравые парни в полном обмундировании, с клюшками на изготовку. Своим аутентичным видом они выгодно отличались от обычных мальчишек, которые приходили погонять шайбу и здорово мешали желающим просто покататься. А ведь висевшие у входа на каток правила недвусмысленно поясняли: играть в хоккей во время массового катания запрещается! Но, естественно, я не была в большой обиде на нарушителей: мы познакомились с Денисом именно благодаря тому, что он явился на лёд с клюшкой и шайбой в неурочное время…

Сейчас моё отношение к стихийным хоккеистам здорово изменилось – особенно когда им фактически отдали треть катка, поставив пару ворот по его короткой стороне. Теперь я не могла описать полный круг вдоль бортика и вынуждена была ездить взад-вперёд по одной и той же траектории. Пересечь каток пока не могла решиться – по крайней мере самостоятельно – и делала это лишь на буксире у Дениса.

Окончательно проснувшись и полюбовавшись на украшающие стекло морозные узоры, которых не видела уже тысячу лет, я снова перевела взгляд на каток и вдруг вздрогнула – это же Денис! Только затуманенное сном сознание могло оправдать тот факт, что я не сразу узнала своего парня… Сердце предательски дрогнуло, я смутилась перед самой собой. Но я же могу его так называть, правильно?

Его хоккейный прикид я представляла во всех деталях – Денис был именно в нём, когда признавался мне в любви в новогоднюю ночь. Нет, классическое и уже изрядно затёртое «Я тебя люблю» тогда не прозвучало, но он нашёл другие слова, понять которые иначе было невозможно…

И вот сейчас тот, о ком я беспрестанно думала последний месяц, как ни в чём не бывало носился по льду, словно вовсе не он предложил мне бросить наши прежние занятия, чтобы попробовать себя в новом деле – фигурном катании…

От отчаяния я ткнулась лбом в стекло, и морозная прохлада меня немного отрезвила. Как же теперь вести себя с предателем – сделать вид, что я ничего не знаю? Или высказать всё, что думаю по этому поводу? Я, ослеплённая новыми чувствами, наивно побежала и отказалась от занятий моими любимыми танцами, а он и не собирался бросать свой дурацкий хоккей!

Вообще-то его команда тренируется в Ледовом дворце, как положено настоящим спортсменам. Но там лёд расписан буквально по минутам, поэтому несколько раз в неделю они занимаются на нашем открытом катке, куда в это время простым смертным вход запрещён. Поэтому неудивительно, что хоккеистам выделяют утренние часы в выходные дни.

Денис отлично знал, что мои окна выходят во двор и я могу полюбоваться им во всей красе, но это его ничуть не остановило… Мне стало совсем плохо: значит, он вообще не считается с моими желаниями! Впрочем, я же должна была ранним воскресным утром мирно почивать в своей постельке, а не висеть на подоконнике, пыхтя от негодования…

– Ира, ты что так рано, куда-то собираешься?

Услышав мамин голос, я отпрыгнула от окна, словно меня могли уличить в чём-то недостойном, и успела нырнуть обратно под одеяло до того, как она вошла в комнату.

– Да нет, просто солнце разбудило, – пояснила я сонным голосом.

Мама посмотрела на окно:

– Забыла вчера шторы закрыть?

Мне совершенно не хотелось объяснять, почему у меня с утра пораньше распахнуты шторы, поэтому я поспешила согласиться:

– Наверно.

Несмотря на все мои хитроумные манёвры, мама подошла к окну, выглянула во двор и, кажется, что-то поняла.

– Ты на каток сегодня пойдёшь? – спросила она странным тоном.

– Не знаю пока, – задумчиво отозвалась я.

Мы и правда не договаривались сегодня встретиться с Денисом, потому что в этом не было необходимости. Само собой разумелось: после обеда мы с ним продолжим наши упражнения на льду. Сделаем на один раз больше, ага.

– Лучше не стоит – в такой-то мороз! – осторожно заметила мама.

– А сколько градусов? – поинтересовалась я, не выходя из образа только что проснувшегося ребёнка.

– Двадцать пять, – услышала я ожидаемый ответ.

– Брр, – демонстративно поёжилась я. – Может, днём потеплеет.

– Может, и потеплеет на пару градусов. А ты на каток всегда лёгкую куртку надеваешь…

– Так жарко! – возмутилась я. – Я же на одном месте не стою.

– И ботинки у коньков без утеплителя, – словно не услышала она. – Ноги же мёрзнут!

– Я в тёплых носках, – чисто из вредности спорила я.

После того что я увидела, на каток идти совершенно не хотелось, хотя мороз меня как раз не пугал. Я люблю, когда на улице настоящая зима, а не унылая слякоть. Терпеть не могу оттепели! Худшая погода для меня – когда зимой идёт дождь, а под ногами хлюпает грязное месиво.

Когда я училась в пятом классе, морозы стояли покрепче нынешних – термометр даже днём показывал минус тридцать. Аномалия пришлась на зимние каникулы, поэтому можно было с чистой совестью сидеть дома. Однако я вместо этого как следует снарядилась, напялила сто одёжек, замотала лицо шарфом и отправилась в библиотеку – хотелось ради спортивного интереса прогуляться именно в такую погоду, чтобы ощутить на себе тридцатиградусный мороз. И я осталась не разочарована, хотя несчастные пятнадцать минут пути дались мне непросто – даже дышать было трудно…

Я бы и сейчас не отказалась прогуляться – до катка, чтобы поймать Дениса с поличным и полюбоваться, как он будет выкручиваться. Но, как ни хотелось мне поступить именно так, здравый смысл подсказывал, что делать этого не стоит. Хорошо же я буду выглядеть, если стану выслеживать и подкарауливать парня прямо на глазах у его товарищей по команде! После этого он, конечно, проникнется ко мне особенно тёплыми чувствами… Нет, лучше пустить ситуацию на самотёк и посмотреть, что будет дальше.

И я честно ждала, наслаждаясь ничегонеделаньем… Хотя это просто красивые слова! Несмотря на воскресенье, дел обнаружилась куча: и не приготовленные вовремя уроки, и затеянная мамой лёгкая уборочка, в которой мне волей-неволей пришлось принять участие.

Впрочем, я была даже рада отвлечься. По мере приближения стрелок к часу икс – времени, когда мы обычно встречались на катке, – меня начало ощутимо потряхивать. А вдруг я напрасно возомнила о себе так много и ничего не произойдёт? Пришла – хорошо, по приколу повозиться с неумёхой. Нет – ещё лучше, можно покататься в своё удовольствие…

Умею я накрутить себя на пустом месте! Влезла к Денису в голову и всё за него придумала. Нельзя мне влюбляться, просто противопоказано…

Я намеренно не подходила к окнам – как будто он мог меня заметить с улицы! – и сидела с телефоном в руках, делая вид, что увлечена перепиской со своей соседкой по парте и по совместительству лучшей подругой Ленкой. Мама, обычно искренне недоумевавшая, зачем писать, если проще позвонить и встретиться – притом завтра утром увидимся в школе, – на этот раз замечаний не делала. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы на каток не ходило!

Как ни ждала я звонка, телефон всё равно ожил неожиданно. И хотя мелодия мне уже порядком надоела, я давно собиралась её сменить, сейчас она прозвучала просто райской музыкой.

Взглянув на экран и убедившись, что звонит именно Денис, я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и равнодушно ответила:

– Алло.

– Ты где? – не счёл нужным поздороваться он.

– Дома, а что? – старательно разыграв недоумение, протянула я.

– А почему ты до сих пор дома?

– А где я должна быть?

Я слышала на заднем плане музыку, смех, громкие голоса и другие привычные для катка звуки, недвусмысленно свидетельствовавшие о том, где я должна быть.

Денис закономерно занервничал:

– Что-нибудь случилось? Ты заболела?

– Нет, с чего ты взял?

– А почему тогда на каток не пришла?

– А разве мы договаривались? – сделала удивлённое лицо я, хотя он и не мог меня видеть.

– Нет, но… – растерялся он. – Что всё-таки случилось? Я тебя жду, жду…

– С самого утра? – не удержавшись, ехидно поинтересовалась я.

На том конце связи повисло молчание. Я даже испугалась, что Денис отсоединился, когда он наконец с досадой произнёс:

– Выходи, поговорим.

Я решила стоять до конца:

– Меня мама не отпускает.

– Раньше отпускала! – закономерно возразил он.

– Сегодня мороз сильный.

Денис помолчал, а потом вдруг спросил:

– Какой у тебя номер квартиры?

– Почему ты спрашиваешь? – испугалась я.

– Если не можешь выйти на улицу, тогда я сейчас поднимусь, – решительно пообещал он. – Какой подъезд, знаю, давай говори код домофона и этаж.

Я совсем растерялась и не придумала ничего лучшего, чем тупо переспросить:

– Зачем?

– Ты такая гостеприимная, просто жуть, – усмехнулся он. – Допустим, замёрз я. Пустишь погреться? На улице мороз…

– Попей чаю в кафе, – бессердечно посоветовала я.

– А я сегодня кошелёк не взял.

– В раздевалке посиди, там тепло, – не сдавалась я.

– Ира! – наконец не выдержал Денис. – Да что случилось-то, а? Я вообще не втыкаю. Вчера же ещё всё нормально было… Короче, или ты выходишь, или я иду к тебе!

– Ты же номера квартиры не знаешь, – напомнила я.

– По окнам пойму, – мрачно пообещал он.

Я машинально взглянула на окно, словно мороз нарисовал на стекле не абстрактные узоры, а нужные цифры, и выдвинула последний аргумент:

– Тебя консьержка не пустит.

Денис хмыкнул что-то неразборчивое, и я поняла, что перегибаю палку.

– Ладно, сейчас выйду, – наконец пообещала я.

Знакомство парня с мамой и милое чаепитие в семейном кругу в мои планы пока не входили.

– Буду в раздевалке, – буркнул он и отключился.

Я посмотрела на замолчавший телефон, как на живое существо, и спросила у него:

– Ну и чего ты добилась? Почётного звания не только бестолковой неумёхи, но и истерички?

– Что? – крикнула мама. – Не слышу!

– Я не тебе! – крикнула в ответ и, появившись на пороге кухни, объявила: – Я ненадолго на улицу выйду.

– На каток? – всполошилась мама.

– Кататься не буду, – туманно пообещала я.

– Надевай пуховик! – потребовала она, и я вынужденно согласилась.

В конце концов, погода для продолжения упражнений на коньках сегодня явно неподходящая – во всех смыслах.

Обувшись, я кое-что вспомнила, осторожно выглянула из прихожей – убедиться, что мама занята на кухне, – аккуратно пробежала в комнату прямо в ботинках, взяла кошелёк со своими накоплениями, на цыпочках вернулась и, уже не таясь, вышла из квартиры.