Сферы жизни

Для начала постараемся разобраться с географией.

Клиффорд достал с книжкой полки старую карту мира и разложил ее на полу. Соотнося национальности участников «инцидента» с возможными их местами жительства, ему удалось выделить 12 регионов, практически равномерно покрывавших географическую карту. Для этого пришлось переселить доктора в Австралию, военного в Россию, цыгана в Испанию, а очкарика на север Канады. Европа при этом получалась немного перегруженной, но на карте такое расположение смотрелось более-менее гармонично. Клиф приколол булавки в центры выделенных карандашом регионов.

Хм… Попробуем соединить их в том порядке, в котором сидели участники.

Клиф нашел в доме моток красных ниток, привязал конец к булавке араба, воткнутой посереди Аравийского полуострова, и начал последовательно продвигаться по булавкам, накручивая на них петельки. Закончив работу, он встал и внимательно посмотрел на получившийся красный контур. Он ходил вокруг карты, смотрел на нее под разными углами, но никак не мог увидеть ни одного логичного символа или изображения. Булавки были соединены совершенно бессмысленно.

В таком случае, пойдем от противного – попытаемся насильно придать этим точкам смысл.

Клиф покоординатно перерисовал все выделенные точки с географической карты на бумагу, и попытался врисовать в них сначала еврейскую звезду, затем пентаграмму, христианский крест, полумесяц. Он перебирал буквы, символы, слова, но не мог получить ни одного удовлетворительного изображения. Когда фантазия его иссякла, Клиффорд смял разрисованный лист и выкинул в сторону.

Так. Вернемся к этому вопросу позже. Сейчас надо закончить с участниками. Последний, кого я еще не рассмотрел – это ученый.

Сперва Клиф думал, что очень неплохо сумел разглядеть человека в белом халате, но чем дольше он пытался вспомнить хоть одну деталь его внешности, тем больше понимал, что образ ученого исчез из его памяти. Сколько Клиф не старался – ему все равно не удалось записать ни возраста ученого, ни его национальности, ни даже цвета кожи.

Либо я действительно виделся и говорил с Богом, либо… это все научный эксперимент. Вряд ли какой-то газ или препарат способен так четко и выборочно контролировать память. Здесь должно осуществляться непосредственное влияние на определенный участок головного мозга. Современный уровень технологий, возможно, позволил бы создать подобный нейроконтроллер. Все участники были разной национальности, но это же не мешает всем им быть жителями одного города Сан-Францциско. У нас живет много эмигрантов, да и Калифорнийский биотехнологический университет неподалеку – эксперимент с нейроконтроллерами вполне мог проводиться на его базе. Проблему с языками, в таком случае, легко можно объяснить: мы все говорили по-английски, а микроконтроллеры просто стерли это из памяти.

Такой вариант произошедшего вполне удовлетворял требованиям рационализма Клиффорда. Все представлялось весьма логичным: выданные подопытным Сферы, например, могли служить для отвлечения их внимания, чтобы они думали не о чипе в их голове, а о том, как не разбить стеклянный шар.

Хотя нет… Есть вариант получше. Нейроконтроллер вряд ли способен долгое время работать автономно без питания. Если эта Сфера создает определенное поле, то она может подзаряжать чип на расстоянии. Это же гениально! Люди будут беречь эти Сферы и, наверняка, станут хранить где-то рядом с собой, тем самым продлевая жизнь встроенным в их голову устройствам.

Фантазия Клиффорда пошла далеко вперед, украшая «инцидент» все более впечатляющими техническими подробностями, раскрывая мировые заговоры и делая его самоотверженным борцом с тоталитарным всеконтролирующим режимом. Он даже на первых порах хотел разбить валявшуюся в кресле Сферу, но, замахнувшись, плавно и аккуратно вернул ее на место.

Нет. Не смотря на кажущуюся стройность моей теории – сначала необходимо найти доказательства. Если все же тот человек в белом не врал, то я не хочу оказаться повинным в чьей-либо смерти. Ведь умер же тот индус! Кто знает – почему? Какова вероятность того, что два независимых события: смерть старика и разбившаяся Сфера – произошли в один и тот же момент? Хотя… Если старый индус испугался, когда увидел падающего негра, то его сердце просто-напросто могло не выдержать. Тромб и мгновенная смерть. В таком случае, это не одновременные события, а одно явилось следствием другого.

Но тут Клиффорда пробил холодный пот.

А что если… что если… в Сфере негра хранилась жизнь индуса? Или в Сфере ирландца – негр ведь разбил обе. 12 Сфер, 12 человек… А что если в Сфере каждого хранителя, находится жизнь его соседа справа?

Мысли Клифа пустились в беспорядочный хоровод. Он всеми силами пытался сосредоточиться и быть последовательным.

Ирландец и наркоман вышли из комнаты. Скандинав разбил свою Сферу, но никто не умер – это может означать, что умер кто-то из тех, кого на тот момент уже не было в комнате. Мы просто не увидели его смерти. Далее, после того, как скандинав вышел из комнаты, негр разбил свою Сферу и Сферу ирландца, в результате чего погиб индус и кто-то из тех, кого уже не было с нами, т.е. ирландец, наркоман или скандинав.

Сознание Клиффорда уже не могло удержать все перипетии судеб и Сфер, и он снова нарисовал на бумаге 12 кружков, сидящих за прямоугольным столом. Кружками теперь обозначались одновременно и человеческие жизни, и стеклянные шары. Стрелками Клиф стал обозначать соответствующие зависимости.

Скандинав убил либо ирландца (сосед слева), либо наркомана (сосед справа через двух). Сфера негра разбилась, но, однако и азиат (сосед слева), и военный (сосед справа через двух) остались в живых. Сфера ирландца тоже, выходит, убила не левого и не правого соседей. Черт! Значит, никакой закономерности здесь нет. Значит, все Сферы случайно перепутаны между хранителями.

Какова вероятность того, что две разбитые подряд Сферы хранили жизни уже отсутствовавших на тот момент людей? Две двенадцатых на две одиннадцатых будет примерно… три процента. Три процента… Достаточно ли этого, для того чтобы считать такое событие невозможным?.. Помню, что в своей бакалаврской работе трехпроцентной погрешностью я пренебрег.

Клиффорд еще какое-то время пытался придать своей схеме со стрелками хоть немного смысла, но данных для этого не хватало. Никакой закономерности в расположении хранителей за столом не прослеживалось.

Получается, что этот тупой африканец мог разбить Сферу со своей собственной жизнью. Да ему просто повезло.

Клиф был ужасно нетерпим к людям других национальностей. Он прекрасно понимал, что Америку с ее 200-летней историей едва ли можно было считать страной с чистой нацией, но ничего поделать с собой он не мог. Расистская ярость не давала ему спокойно жить в Сан-Франциско, переполненном эмигрантами. Клифа раздражали наглые русские, грязные чернокожие. Внешняя политика США рождала в нем бурю негатива к алчным арабам, но нельзя, однако же, сказать, что душа Клиффорда была настолько черна, что он жаждал истребления всех НЕамериканцев на земле, и что не чувствовал он ни капли сострадания к ним – нет. Клиф всегда уважал и признавал их право на жизнь, но при этом страстно желал, чтобы это право осуществлялось ими где-нибудь подальше от берегов Америки – на территории их родных стран: чтобы негры жили в Африке, раскосые – в Азии и т.д.

Да и мне, выходит, тоже повезло – моя жизнь не оказалась ни в одной из разбитых Сфер. Хотя с другой стороны – моя жизнь сейчас может находиться в руках того араба или, еще хуже – очкарика.

Клиффорд стал сильно переживать по этому поводу.

Если бы я мог выбирать, то в роли хранителя своей жизни, я предпочел бы увидеть военного. Да, мне кажется, это единственный человек из всех хранителей, на кого можно было бы положиться, кому можно доверять. Кстати, насчет его нашивки с орлом…

Клиф зашел в Интернет и там быстро смог отыскать нужный образец военной формы: черной, с золотыми погонами и двуглавым орлом. Оказалось, что предположение Клифа о национальности военного оказалось верным – тот действительно был русским моряком. Клиф задумался, насколько сложным будет отыскать военного через Интернет – ему приходилось несколько раз работать с русскими компаниями, и он знал, что Интернет в этой стране плохо развит, а социальные сервисы – тем более.

Есть еще конечно вариант взломать сервер министерства обороны России…

Клиффорд долго размышлял над тем, как можно было найти всех хранителей в сети и как с ними связаться, но потом он вспомнил про лежащую в кресле Сферу. Клиф решил, что пришла пора задуматься над самым важным вопросом: «Что с ней делать?» На тот момент у него существовало две стройных теории, объясняющих произошедший «инцидент»: экспериментальные нейроконтроллеры (он назвал ее «Теорией заговора») и «Теория божественного вмешательства». Факт того, что военный оказался российским моряком, был первым камнем в огород «Теории заговора»: участие в эксперименте представителя чужой страны, да еще и военного, было маловероятным. Еще факт русского происхождения военного возвращал вопрос с языками. Клиф объяснял все это тем, что российский моряк был на самом деле агентом США, и его специально вызвали из России для участия в эксперименте. Так или иначе «Теории заговора» предстояло пройти серьезную проверку, прежде чем Клиффорд принял бы ее за официальную версию событий.

Постойте – если чипы вживили нам в голову, то должны были остаться шрамы!

Клиф ринулся к зеркалу в ванне и долго вертелся перед ним, стараясь обнаружить под волосами оставшиеся следы от вскрытия. После этого он аккуратно постучал пальцем по всей поверхности головы, прислушиваясь к отзвукам, но ничего необычного не обнаружил; никаких металлических пластин в голове не было. Клиф еще постоял в ванне, ощупывая свой череп, но потом вернулся к размышлению о Сфере.

Итак. «Теорию заговора» придется подвергнуть более серьезной проверке. Необходимо провести ряд экспериментов: во-первых, исследовать Сферу на предмет излучения какого-либо энергетического поля; во-вторых, сделать рентген головы и проверить энцефалограмму головного мозга; в-третьих, надо посоветоваться со специалистами – возможно ли вообще создание подобных нейроконтроллеров.

Что касается «божественного вмешательства», то тут доказать что-либо будет неимоверно сложнее. «Примите мои слова на веру» – черт! легко сказать. Придется действовать методом исключения: если версия с чипами не подтвердится, то будем думать уже о боге.

Клиф аккуратно отнес и положил Сферу в свой сейф. Мэриам он решил ничего не рассказывать, по крайней мере пока, чтобы попусту ее не тревожить. Незачем было пугать ее рассказами о боге или военных экспериментах над людьми. Он не хотел, чтобы этот стеклянный шар хоть как-то сказался на его жизни.

Проведение опытов Клиффорд решил не откладывать. Он оформил на работе больничный, связался со своими друзьями из исследовательского института во Франции и договорился с ними о встрече. Сферу было решено транспортировать в обычной картонной коробке, заполненной пенопластом. Жене Клиф соврал, что улетает на конференцию в Париж. Мэриам не хотела его отпускать: она расспрашивала, почему он ее не предупредил, почему не хочет брать с собой, когда вернется, что везет в коробке и т.д. Клиф долго ее успокаивал, терпеливо отвечая на все вопросы, но в конечном итоге не сдержался и впервые в жизни накричал на Мэриам, чтобы та замолчала. В его словах не было злости, они не были грубы – он просто впервые повысил голос в разговоре с женой. Мэриам обиделась и не поехала провожать его в аэропорт.

Неудачно все как-то вышло… И с чего это вдруг я так завелся – она ведь просто волнуется за меня, хочет быть рядом. Хотя… такой шторм вопросов я от нее слышу впервые – может она что-то почувствовала? Может она что-то знает?

С тяжелым сердцем и пасмурными мыслями Клиф отправился во Францию. Место проведения исследований он специально выбрал подальше от Сан-Франциско, чтобы уменьшить вероятность получения подложных результатов: ведь если «инцидент» был заговором военных, то они с легкостью могли контролировать все государственные учреждения в стране.

Встретившись со старыми друзьями, Клиф сразу же приступил к делу. В лаборатории они просветили Сферу, провели спектральный анализ, проверили ее на излучение… По всему выходило, что «Сфера жизни» была всего-навсего полым стеклянным шаром. Исследование головы Клиффорда тоже ни к чему не привело. Он побрился налысо, чтобы можно было внимательнее рассмотреть кожу головы на предмет швов, но ни ученые, ни медики не обнаружили ничего необычного: энцефалограмма была в норме, и на рентгеновском снимке не было видно никаких инородных тел или повреждений

Не найдя фактических подтверждений своей теории, Клиф посоветовался с ведущими нейрофизиологами – возможно ли вообще управлять человеческой памятью? Один профессор окончательно разрушил его идею существования нейроконтроллеров:

– Управление памятью – это, безусловно, очень популярное и перспективное направление науки. В частности, я сам провожу эксперименты по стиранию отдельных воспоминаний. Что касается нейроконтроллеров, то вам следует понимать, что долговременная память обусловлена химическими процессами в головном мозге. Фрагменты воспоминаний можно разрушить, используя фармакологические препараты, и не о каком вживлении в мозг маленьких компьютеров речи не идет. Насколько я знаю, таких разработок даже не ведется – это бессмысленно. Память человека не сравнима с памятью компьютера – мы не можем управлять ею, воздействуя электронными импульсами на какой-то отдельный небольшой участок коры мозга. Если говорить о технике, то на сегодняшний день существуют только датчики позволяющие считывать электрическую активность мозга. Это технология неинвазивной электроэнцефалографии, т.е. бесконтактной, но повторюсь, такие приборы способны лишь считывать активность мозга и делать на основании этого какие-то выводы о настроении человека, о его желаниях, возможно даже мыслях. Если мы говорим именно о стирании памяти, то это в любом случае связано с использованием специальных препаратов.

– Постойте. Вот у меня ситуация… Я помню, что недавно присутствовал на одном… э-э… собрании. Я помню все, что там говорилось, помню людей, но не могу вспомнить, на каком языке мы разговаривали, как я попал туда и как вернулся домой. Возможно ли, что мне прочистили мозги теми препаратами, о которых вы говорите?

– Нет, боюсь, что это из области фантастики. Объясню почему. Когда наши исследования проходят с животными: мы четко отслеживаем у них процесс запоминания каких-то событий. Например, крыса не обладает сознанием, и поэтому активность ее мозга довольно легко контролировать. Для закрепления какого-то определенного рефлекса или реакции у крысы мы многократно проводим с ней один и тот же эксперимент, заставляя ее снова и снова переживать одно и то же событие. Только так мы можем, грубо говоря, определить то место в головном мозге, где хранится данное воспоминание, а затем уже провести целенаправленное химическое воздействие по его устранению. Я с полной уверенностью говорю вам, что с человеком такой эксперимент пока невозможен. Сознание человека слишком многогранно для нас: вычленить в памяти какое-то отдельное событие, которое произошло лишь однажды и не имело особого эмоционального всплеска… Это невозможно. Тем более, вы говорите, что помните само собрание, а не помните языка – это означает, что стерто не само событие из памяти, а только отдельный параметр этого события: что-то вроде фрагмента в фрагменте. Так глубоко механизмы человеческой памяти мы не знаем. Со временем, я уверен, мы добьемся определенного успеха в этой области, но ближайшие 20-30 лет никакой совершенной системы управления человеческой памятью создано не будет. И еще… Чтобы вас окончательно успокоить, скажу, что если бы вы подвергались недавно воздействию какого-либо препарата для стирания памяти, то мы бы смогли с легкостью это обнаружить.

– Хорошо. С нейрофизиологией я все понял, но что вы можете сказать по поводу психологии? Меня интересует, можно ли заставить человека видеть то, чего с ним никогда не происходило?

– В этом вопросе я не специалист, но кое-что рассказать могу. Я общался с профессором Лофтус² – она, кстати, ваша соотечественница из Калифорнийского университета – ведущий специалист по психологическим механизмам памяти. Она мне рассказала, что психология занимается таким вопросом, как внедрение ложных воспоминаний. Можно, например, подсказать какому-нибудь человеку идею создания фильма и используя определенный ряд факторов заставить его поверить в то, что он сам придумал этот сюжет. Или… Показать человеку анимацию из большого числа быстро сменяющихся картинок, а затем спросить: «Что делал на одной из них белый медведь?» Хотя такой картинки на самом деле не было – большинство людей убедят себя, что они действительно видели белого медведя и даже придумают, чем он там занимался. Есть, конечно, и более серьезные эксперименты, но все они выглядят больше как фокусы с памятью, с сознанием. Речь идет о внедрении каких-то малых элементов в фрагменты памяти, каких-то компактных идей. Воспоминание о каком-то большом собрании, на котором вы присутствовали, внедрить в память нельзя. Если у вас есть какие-то тактильные воспоминания об объектах, если вы помните эмоции, которые вызывали у вас отдельные поступки отдельных людей, значит, вы действительно присутствовали на том собрании.

– Выходит, что я и вправду был в той комнате, и некоторые воспоминания просто пропали?

– Здесь нет ничего удивительного. На вечеринке вы могли просто выпить лишнего, поэтому помните не все так четко, как вам хотелось бы. Информация могла стереться, как лишняя. Зачем вам хранить в голове воспоминания о проделанной до и после дороге? Вы ведь не забыли ничего важного, память лишь очистила себя от мусора…

Домой Клиффорд летел в смешанных чувствах. Ему было чертовски стыдно перед друзьями – серьезными учеными.

Наверняка они решили, что я помешанный фанатик или психически ненормальный. Беспокоил их, прилетел с другого конца света только потому, что напился на какой-то вечеринке и ничего не мог вспомнить.

«Теория заговора» превратилась в прах, и всю обратную дорогу Клиф с содроганием сердца думал о Сфере.

Как же глупо и непредусмотрительно было положить Сферу, возможно с жизнью человека, в простую картонную коробку! Что, если кто-то уронит ее, раздавит… Мне ведь доверили охранять чью-то жизнь.

Клиффорд никогда не отличался особым альтруизмом или гуманизмом, скорее наоборот – просмотрев всю его жизнь, про него с легкостью можно было сказать, что он «самодовольный эгоист», но почему-то, задача сохранения Сферы стала для него теперь очень важной. У шара с человеческой жизнью появился сакральный смысл. Клиф испытывал страх и трепет по отношению к нему. Весь его рационализм исчез: он не мог привести в порядок свои мысли, смотря на них сквозь беспросветную мглу бессознательного хаоса. Что-то мешало ему думать, рассуждать, делать выводы. Никогда прежде в жизни он не терял самообладания, не утрачивал трезвости ума. Внутри него шла борьба: душа боролась с телом, а мысли с чувствами. Сердце звало его в одну сторону, а сознание рвало в другую. Клифу было незнакомо такое состояние: оно не нравилось ему, он не понимал его, он не хотел понимать. Казалось, земная кора разламывалась напополам. Память рисовала ему рушащиеся дома в Сан-Франциско… И вот, когда когнитивный диссонанс Клиффорда достиг своего апогея, его сознание и мир вокруг неожиданно прояснились. Он не чувствовал ни усталости, ни боли. Жизнь вернулась в прежнее русло, и он не чувствовал никаких изменений.

Да-а… Со Сферой придется помучиться.

Приземлившись в аэропорту Сан-Франциско, Клиф быстро добрался до дома, где его уже ждала Мэриам. Она была немного шокирована новой прической мужа, но Клиф ей объяснил, что на одной вечеринке он проиграл в научном споре и вынужден был, поэтому, побрить голову налысо. Нельзя сказать, что она поверила в эту историю, но, по крайней мере, Мэриам больше не стала утомлять его расспросами, а просто поцеловала. Клифу было приятно видеть ее – на обратном пути он безумно по ней скучал. С любовью обняв жену, он вспоминал о самых лучших моментах жизни, проведенных с ней. Мэриам потянула его за руку к спальне, и Клиф, оставив сумку и коробку со Сферой на полу в прихожей, пошел за любимой. Он подхватил ее на руки и понес к кровати, не переставая целовать.

Через несколько часов, выйдя из спальни в одних трусах, Клиф увидел валявшуюся на полу коробку со Сферой.

Хм… Что-то я опрометчиво ее бросил прямо у входа. Она ведь могла разбиться или выпасть из коробки и укатиться. Надо аккуратнее себя вести. Надо придумать что-то такое, насчет этой стекляшки, чтобы больше из-за нее не болела голова. Может запереть ее в сейфе, да и дело с концом?

Клиф сидел в кресле и вращал в руках янтарную Сферу.

Да с чего вдруг я стал так о ней переживать? Ну что в ней такого? Человеческая жизнь… На земле ежедневно умирают сотни людей, и моя душа совершенно спокойно принимает этот факт. Хотя с другой стороны, все они умирают не по моей вине. Я, конечно, не посылаю голодающим детям Африки гуманитарную помощь, но все-таки, это вина косвенная. Разбитая Сфера же – это абсолютно прямое и недвусмысленное свидетельство моей вины.