Read the book: «Одна жизнь»

Глава 1 – Воспоминания маленького мальчика

Я не знаю, что обычно помнят со своего детства люди, но у меня все воспоминания – это временные и короткие отрывки. Помню, как меня будят ночью, одевают, сажают на санки и везут по холоду куда-то. Конечно, я упираюсь и не хочу вставать с постели, а когда оказываюсь в санях, начинаю в движении опускать руки и тормозить ими о снег.

Изредка чувствовал, что дорога неровная, и меня болтало из стороны в сторону. Чаще всего в такие моменты меня везла мама. Дорога на санях была недолгой. Она поднимала меня на ноги, и мы спускались по скользкой дорожке вниз по склону. По запаху я узнавал, куда мы идем… Этот запах напоминал мне о днях, проведенных у бабушки в гостях. Пахло мазутом и углем, которым топили вагоны. Мы спускались к железной дороге. Бывало, что нам приходилось пролазить под вагонами, что очень меня пугало. Да что там говорить, я и сейчас вряд ли по своей воле полез бы под ними.

Я помню, что часто ездил на поездах к бабушке и проводил у нее лето. Единственный минус – возвращение домой, потому что поезд был один, и всегда ночью. Местные называли его «бичевоз». Сегодня мы пришли на вокзал, как всегда, ночью. Народу почти не было. Моя тетя работала кассиром, и пока мы ждали, мне удавалось немного поспать на ее кровати прямо на вокзале.

Я не сильно помню уже, как выглядела моя бабушка, но из того, что осталось в памяти: она была небольшого роста, с короткой стрижкой, и работала в магазине. Если я гостил у нее летом, то помню, как вечером брал машинку с железным кузовом зеленого цвета и ехал к ней в магазин за свежим хлебом. У меня всегда была с собой сумка, в которую она клала хороший хлеб для еды. Я с трудом вешал ее на плечо, а в кузов моей машинки – другой хлеб, который постоянно выпадал из кузова, пока я вез. Эта булка доставалась собаке. Как его звали, не помню, знаю только, что это был кобель – очень большой и пушистый. Бабушка постоянно брала с него пух специальной «чесалкой». Потом, на душке железной кровати, по вечерам превращала его в нить для наших варежек с помощью веретена.

Мне в гостях у бабушки никогда не было скучно, так как у нее было много детей. Недаром ей была вручена серебряная медаль матери-героини, которая давалась за 11 детей, вроде бы. Моя мама была шестой или седьмой. Так что двоюродных сестер и братьев у меня хватало. За все мои каникулы я не успевал обойти всех. У кого-то просто играл, а у кого-то разглядывал коллекции пачек сигарет, зажигалок и пробок от бутылок. С сестренками мы закапывали клады в виде красивых стеклышек, а потом пытались безуспешно их найти.

В основном все друзья, которые были у меня в детстве, – это девочки. Именно поэтому я до сих пор трепетно отношусь к лицам женского пола. Именно девушка научила меня рыбачить и кататься на велосипеде. Правда, недолго я на нем катался – до первого столба, о который погнул переднее колесо своего «уральца».

Хочу сказать, что полноценной семьи у меня не было. Отец ушел от моей матери, когда мне не было еще и года. Причин, по которым это произошло, я точных не знаю. У мамы данный вопрос вызывал негатив, а родной отец как-то рассказал, что мама сильно ревновала его. У нее на этой почве были нервные срывы, которые обострились после родов. Он даже умудрился после последнего срыва упрятать ее в психбольницу. Об этом узнала моя бабушка и забрала ее оттуда домой. Она провела там не более двух месяцев. Отец подал в суд и хотел, чтобы я остался с ним, но суд присудил меня матери, несмотря на инцидент с психушкой. Далее мы были одни.

Я помню, что мы жили в небольшом поселке. Мама устроилась работать в детский садик. Сначала нянечкой, а потом поваром. Я представляю, как ей было сложно скрываться на работе, чтобы я ее не видел. Но это не всегда удавалось, и иногда я бегал к ней в гости. Надо сказать, садик был небольшой – всего на две группы. Конечно, у меня появился любимый воспитатель – Зинаида Петровна, которая уделяла мне всегда много внимания. Однажды в садике я помню, как поцеловал девочку в щеку, за что получил от нее по голове колесом от игрушечного автомобиля. На этом, в принципе, мои похождения в детском саду закончились.

После всех происшествий с участием моего отца и всего того, что произошло с ней, мама обозлилась на меня. При каждом моем проступке она напоминала мне, какой он плохой, и говорила, что я вылитый он. Она всегда говорила, что в расставании виноваты родители отца: это они «напели в уши» отцу, что моя мать какая-то не такая. В общем, все сваливали друг на друга, и крайнего тут было не найти.

Как-то помню, в мой день рождения я ждал, что приедет мой отец, но приехали его родители. Тогда я впервые увидел, как моя мама взяла метлу и гнала их, размахивая, со двора. Зрелище, прямо скажем, так себе. Но бабушку и дедушку по линии отца я очень любил.

Часть 1 – Начальная школа

Так получилось, что жили мы с мамой в том же поселке, где и родители моего родного отца. Почему я говорю "родного"? Все просто: в моей жизни будет и "не родной". В начальных классах я был активным мальчиком, и моя учительница развивала во мне много полезных качеств. Я делал презентации, рисовал в своих рассказах картинки, участвовал в сценках. В общем, был максимально активным ребенком. Это, кстати, не мешало мне в таком возрасте сочинять и врать взрослым с абсолютно честными глазами. Иногда мне казалось, что я сам верил в то, что придумал пару минут назад. Помню, один раз я первым пришел в столовую. Столы были уже кем-то накрыты. Сел за стол, увидел блюдо, а это было пюре с котлетой. Надо сказать, что еда в школьной столовой мне всегда была по душе. И вот я смотрю на эту котлету, беру вилку и просто одним махом заталкиваю её в рот и почти не жуя проглатываю.

Через минуту подтянулись мои одноклассники, а точнее – одноклассница Василина. Она села напротив меня и уставилась в мою тарелку.

– А мне котлету не положили, – говорю я, смотря на Василину.

Не знаю, с чего я решил так над ней подшутить. Но то, что произошло потом, я даже не мог представить в самых страшных снах. Она встала из-за стола и как закричит:

– А Саше котлету не положили!

Она сделала это так громко, что её услышали повара на раздаче.

– Как это не положили? Точно не положили? – с усмешкой посмотрел на меня повар с раздачи. То ли я был труслив, то ли просто испугался самой ситуации, что очень много глаз в этот момент пристально смотрели на меня. "Ну, врать так до конца", – подумал я и тут же выдал:

– Да, не положили!

Меня подвели к окну раздачи, где улыбаясь стоял повар, предварительно всучив мне в руки тарелку. Учителя возмущались, что я нагло вру, но это не мешало мне делать серьёзное лицо и невозмутимо повторять: "Я не вру!" каждый раз, когда меня обвиняли.

Повара успокаивали учителей со словами: "Да ничего страшного, пусть кушает", – но они продолжали возмущаться и в итоге вызвали мою маму на серьёзный разговор.

В тот день я всё же получил вторую котлету, но какой ценой? Мама пришла и краснела за меня, ведь в то время они вывернули эту ситуацию так, будто я не просто врал, а был такой голодный, что меня дома не кормят.

На самом деле я не помню, чтобы я голодал или нам не хватало еды. Такого точно не было – мама всегда готовила вкусно, и поесть дома было всегда.

Странно, но серьёзных последствий для меня от этой ситуации не последовало – ни от мамы, ни от учителей. Эту ситуацию даже больше не вспоминали.

Но всё же проблемы с деньгами у мамы были. Зарплата повара была небольшая. Она ещё мыла по вечерам полы в сельском спортзале с подругой, но даже это не помогало нам "разбогатеть". Отец редко платил алименты, и тут не очень понятно: то ли мама сама отказывалась от его помощи, то ли он не горел желанием, считая, что я этих денег не увижу. Были времена, когда мама не могла найти денег, чтобы сдать на моё школьное питание. Но гордость не позволяла ей брать деньги у родителей моего родного отца, хотя они не раз предлагали – это я видел и слышал не один раз.

Бабушка хорошо знала моего классного руководителя и договорилась с ней, что будет давать ей деньги, чтобы та платила за моё питание, а мама об этом не знала. Со временем я стал видеть свою бабушку и деда у себя в школе – они приходили втайне от неё, чтобы повидаться со мной.

Всё продолжалось до тех пор, пока я не похвастался об этом матери. Та сходила в школу, дала нагоняй моему учителю, и больше в школе я бабушку не видел.

Часть 2 – В гостях

– Саша, к тебе пришли! – донеслось из коридора.

Я повернулся и увидел в дверях класса свою бабушку. Вы не представляете, как сильно я обрадовался, что она пришла ко мне. В классе я был не один. Одноклассники бегали вокруг парт, кто-то хвастался пеналом для ручек и карандашей, а некоторые считали своим долгом подбежать и напомнить, что ко мне пришла бабушка.

Учительница сидела за своим столом, казалось, её совсем не волновал тот хаос, что творился в классе. Ну а чего ей беспокоиться – ведь она была вооружена. Я вам скажу, нет ничего опаснее в школе, чем ручка с красным стержнем.

– Можно? – спросил я у своей классной руководительницы.

– Иди, – не поднимая головы, ответила она.

Я быстро встал и побежал к двери.

– Привет, моё золотце, – сказала бабушка и сильно прижала меня к себе, целуя в щёку то в одну, то в другую.

Она расспрашивала, как у меня дела, как учёба. Я смущённо улыбался, так как не привык к такому общению. Разговаривали мы недолго. Бабушка сказала, чтобы я пошёл в класс и позвал учителя. Я так и сделал. Учитель вышел и, вернувшись через несколько минут, сообщил мне, что бабушка заберёт меня ненадолго к себе домой. Самое удивительное, что он был не против, чтобы я прогулял урок ради этого.

– Вещи с собой не бери. Собери только с парты.

– Хорошо, – ответил я и принялся складывать прописи в рюкзак.

Оставив сумку в классе, я вышел из здания, и мы с бабушкой направились быстрым шагом к её дому. Жила она недалеко от школы – весь путь занимал не более пяти минут.

Это был обычный деревянный дом с зелёным забором «леспромхозного» типа, на две семьи. Я помню старый тротуар, оранжевый трактор, стоявший в ограде, и мотоцикл «Урал» – с виду как новый, но с изрядно побитым баком сверху. Историю с этим баком я хорошо помню: меня зачем-то посадили на мотоцикл, видимо, чтобы я не плакал. Ну, я и не растерялся – давай долбить по баку сверху своей железной лопаткой. В общем, долбил долго и радовался сколам и летящей во все стороны краске. Отец, увидев это, тут же схватил меня, понёс к бабушке, и ей влетело по полной. Надо сказать, она всегда получала нагоняй за все мои проделки.

Но и сама бабушка иногда совершала странные поступки. Например, она жарила семечки не как обычно – на плите в сковороде, – а в духовке. И однажды умудрилась забыть их там и уйти в магазин. Я спал в это время в летней кухне, где жарились семечки. Кухня наполнилась дымом, и я чудом не угорел. Отец, вернувшись, вытащил меня на улицу, отдал деду, а сам принялся заливать духовку водой, от чего лопнуло стекло на дверце. С тех пор эта плита всегда была с треснутым стеклом.

Мой дед, как говорила бабушка, был вредным. Она часто сравнивала мой характер с его и говорила, что моей жене будет со мной непросто. И знаете, она была права на все сто процентов. Дед учил меня играть на гармошке, так как сам играл виртуозно, но больше всего времени мы проводили за шахматами. Он никогда не поддавался, и я постоянно проигрывал. Однако однажды мне удалось его обыграть. То ли он устал от большого количества партий, то ли я каким-то чудом это сделал – не знаю. Но это было в первый и последний раз. Дед так злился и не мог понять, как это произошло. А я гордился этим достижением тогда и продолжаю гордиться по сей день.

И вот сейчас, шагая к бабушкиному дому, я представлял, как буду играть на гармошке или в шахматы с дедом. Но в этот день я узнал, что деда дома нет – его ночью увезла скорая.