Read the book: «Сказки города, спрятанного в тумане», page 8
Мои слёзы не могли бы скатываться одна за другой на землю, так как я не умею плакать. Но я знаю, что то, в чём я повела последующее время, у людей было бы безудержными рыданиями. Горе рвало меня изнутри, я кричала, почти не переставая, громко для себя и беззвучно для мира, изо всех сил обнимая любимого человека. За окном успело расцвести, проснулись утренние птицы и зазвенела в траве роса, когда я без сил замолчала, сжавшись на коленях у Мая и продолжая его обнимать. Новый день мир начал уже без него.
***
Город почти не изменился. Появилось больше новых, сверкающих стеклом домов, сильнее склонились к земле старые. Ничуть не изменился городской шум, воздух и людские голоса среди кирпичных стен. Жизнь продолжала идти, как и шла, совсем не заметив потерю одного из своих созданий. Я готова была обидеться на мир за это, но понимала, что моя обида будет совсем бессмысленна.
Я не смогла вынести мысль о том, чтобы смотреть, как Мая предают земле. А потому, когда его обеспокоенный близкий друг появился в доме и бросился к креслу, где находился Май, я вскочила на ноги и побежала прочь. Почти сразу. Только задержалась, мучительно разглядывая в последний раз его лицо. А затем исчезла из его дома, зная, что просто не смогу туда когда-либо вернуться.
Не знаю, сколько раз с того утра солнце обошло небо. Сейчас время стало значить для меня ещё меньше, чем когда-либо до этого. Погружённая в себя, я совсем не вижу, как оно проходит. Я вернулась в город, к дому, где впервые увидела Мая. Его комната выглядит по-другому, стала светлее и будто бы просторнее, наверное, из-за белой мебели; на маленькой кровати, стоящей там, где когда-то находился стол со старой лампой, по ночам спит маленькая девочка, похожая на лисёнка её светлыми карими глазами и пышной волной рыжих волос. Она ярко, как лучик, улыбается и счастливо смеётся. Я тоже грустно улыбаюсь, когда смотрю на неё; у этого маленького человека жизнь началась совсем недавно, и она вряд ли когда-нибудь узнает, кто жил здесь до неё. К моему удивлению, внимательная малышка однажды, замерев с открытым ртом, посмотрела через окно прямо на меня. Поспешно я постаралась ретироваться из её поля зрения; я совсем забыла, что чувствительными к моему присутствию часто могут быть дети. С тех пор к окну я почти не спускалась, не только чтобы не попасться на глаза девочке, но и чтобы лишний раз не испытывать грусть, горько разливающуюся глубоко в груди. Практически всё, что я делала, это лежала на крыше или сидела на её краю, позволяя голове продуваться порывами ветра и почти ни о чём не думая. Только ночью иногда я отправлялась бродить по городу. Без цели я шла, куда придётся, не думая о дороге, погружаясь в воспоминания о том времени, когда я могла находиться рядом с Маем, а к утру возвращалась на знакомую крышу.
Меня отвлёк явственно холодный ветер, пробежавший сквозь тело и загремевший железными карнизами у балконов. Кажется, осень становится всё строже, уже не позволяя теплу от нечастого появления солнца греть землю и воздух. На улице заметно меньше людей, а без зелени мир окрасился в серо-коричневые краски. Скоро пушистый снег укроет весь город, а в лесах надолго воцарится молчание. От мысли об этом я чувствовала странный отклик где-то внутри себя. Наверное, это перекликалось с моей душой, словно так же умолкнувшей на зимнюю спячку. Тихий грохот от излома металлической отделки крыши, раздавшийся совсем близко, снова вывел меня из раздумий. Я повернулась в сторону источника звука.
Мягкие, плавные черты лица, россыпь чёрных, задевавших плечи, крупных кудрей на голове и тёплые, тёмно-карие глаза, смотрящие сейчас прямо в мои. Он улыбался мне светлой улыбкой Мая, и выглядел точно так, каким был тогда, много лет назад, когда я впервые пришла к его окну в этом доме. Но самое главное, то, что окружало всё его существо – он стал таким же свободным. Таким же, как я.
Не существует конца. Время – то, что больше не властно ни над кем из нас, то, чему мы стали лишь наблюдателями. Каждый день мы растворяемся в этом мире, вместе наслаждаясь каждым его вдохом. Вечность – самый ценный подарок, который могут получить две души.
Доппельгангер
Автомобиль плавно остановился, вместившись в нарисованный прямоугольник с отсеченным ребром, которыми какой-то безумец изрисовал парковочные места. Будь я перфекционистом, сошел бы с ума от неровных линий, заполнявших пространство вокруг. Когда двигатель машины прекратил свое монотонное урчание, я достал ключ из замка зажигания, машинально бросив взгляд на зеркало заднего вида. Оттуда на меня смотрели уставшие и слегка опухшие глаза. В полумраке невозможно было увидеть голубизну радужки, зато выделялись полопавшиеся линии капилляров. Выдавив из себя усталую улыбку, я повел головой, чтобы увидеть остальные части лица человека в отражении. Двухдневная щетина и кривая ухмылка с обкусанными губами. Ему явно нужен отдых, и я, по правде, готов был дать его сиюминутно. К сожалению, все зависело далеко не от моих желаний.
Оставив на лице то жалкое подобие улыбки, я перевел глаза на запястье правой руки, что все еще лежала на руле. На ней плотно сидели кварцевые механические часы на кожаном ремешке. Электронные были бы в разы удобнее, так как имеют подсветку в темноте, и вообще их большой функционал частенько завлекает наивных покупателей. Вот только у меня всегда возникал вопрос: «Зачем?» Часы должны показывать время и ничего больше, ведь на то они и часы. Только вот той самой подсветки сейчас очень не хватало. До боли напрягая глаза, я все же смог разглядеть примерное время. Что-то около полуночи. Неплохо. Возможно, успею еще поспать немного, но это уже заключение из области фантастики.
Выйдя из машины, я мягко закрыл дверь. Совсем не люблю, когда кто-либо со всей силы хлопает дверью. Пусть машина является всего лишь вещью, но это моя вещь, и лишний удар дверьми провоцирует желание во мне именно ей пробить обидчику голову для профилактики дальнейших хлопков. К счастью для подобных личностей, я крайне спокойный человек, и все мои зверства остаются лишь внутри черепной коробки.
Стоянка, где я остановился, прилегала к круглосуточному магазину. Она могла вместить до полусотни единиц личного транспорта, однако оборудована была крайне плохо. Фонари здесь встречались редко, к тому же, далеко не все работали. У меня даже возникло чувство, что я нашел идеальное место в стороне ото всех источников света. Прямо настоящая подозрительная личность из классического голливудского боевика. Класс. Довольный своим наблюдением, я зашагал в сторону магазина, и спустя пару десятков метров до меня начала доходить ночная прохлада. С легким дуновением ветра она пробиралась под пальто, а затем и под остальную одежду. Поежившись, я прибавил шаг, дабы быстрее оказаться в спасительном тепле помещения.
В отличие от стоянки магазин горел яркими огнями. Сильнее всего старалась огромная вывеска над козырьком. Красные цифры «24/7» переливались от слабого свечения к сильному, привлекая к себе большое внимание. Круглосуточных магазинов стало в последнее время очень мало, и многим было не понятно, по какой причине это произошло. Возможно, они потеряли свою актуальность, но лично мне подобное казалось крайне маловероятным. Просто так происходило, и с данным процессом ничего нельзя было поделать, только смириться. Так что это был своего рода один из последних представителей вымирающей ниши.
Моя рука потянула на себя ручку двери, и та, поддавшись, поехала в сторону. Вместе с ней раздался громкий и характерный «дзынь». То был небольшой колокольчик, подвешенный на красную ленту с внутренней стороны двери. Казалось бы, полезная вещь, предупреждает о появлении новых покупателей, только стоящая за прилавком в полосатой рубашке девушка полностью его проигнорировала. Она с интересом смотрела на экран смартфона, время от времени делая большой глоток из стоящей рядом алюминиевой банки. По яркой картинке на ней я предположил, что это какой-то энергетический напиток, сыскавший популярность у молодежи. Хотя бы не алкоголь, и на том спасибо.
Выждав несколько секунд, я так и не получил внимания с ее стороны и пошел к стеллажам, забитыми продуктами. Сотни и тысячи различных съестных товаров манили меня своими красивыми упаковками. К ним присоединялись кричащие о скидках желтые ценники. За долгие годы жизни я научился игнорировать их, зная, как работает капиталистическая система мира. Все эти красивые обертки и якобы грандиозное снижение цен на деле являлись лишь фикцией для вполне обычного обогащения владельца магазина. Собственно, той же самой фикцией являлись и фантики, за которые покупались все нынешние товары. Чтобы найти что-то действительно качественное, приходилось прилагать немало усилий, будто бы я нырял в бескрайнее море в поисках одной единственной жемчужины. В общем, это было трудно, но отнюдь не невозможно.
Я знал, зачем сюда пришел, но это не помешало мне побродить по королевству полок. Мне нравилось рассматривать продукты. Особенно те, что стоили больших денег. Конечно, здесь подобного не было и в помине, хотя это было и не так важно. В такие моменты я погружался в свои мысли и воспоминания, бесцельно бродя туда-сюда. Точно так же мысли бродили в моей голове, не давая зацепиться ни за одну из них. Сам процесс доставлял мне крайнюю степень удовольствия, и, достаточно нагулявшись, я решил пойти за тем, что привело меня в магазин.
Полка с напитками находилась в самом конце вместе с какими-то закусками в огромных шуршащих упаковках. Последние меня не интересовали от слова вообще. Пробежавшись глазами по напиткам, я мысленно усмехнулся. Первое место по количеству занимали различные газировки, затем шли всякие соки и вода. Представители воды выглядели скудно, да и показать они могли разве что пару брендов, похожих друг на друга по качеству, но не по цене. Вода для бедных и вода для богатых, различие которых было лишь в упаковке. Вот тебе и работа критерия «цена-качество» в деле. Но довольно внутренней полемики и ненужных рассуждений. Наученный опытом, состоящим из многочисленных проб, я взял маленькую невзрачную упаковку апельсинового сока. Таких коробочек оставалось здесь всего несколько штук, да и зажаты они были в самом углу стеллажа. Несмотря на жалкий внешний вид, их цена кусалась. Кусалась значительно. Не знай я этот продукт, ни в жизни бы не купил такую крошку за предложенную цену.
Девушка у стойки совсем не хотела обращать на меня внимания, даже когда я подошел в упор и поставил свою скромную покупку на автоматическую ленту. Она по-прежнему продолжала за чем-то наблюдать на экране гаджета. При этом не стеснялась издавать громкие смешки и вздохи. У меня было достаточно времени, чтобы разглядеть ее. Я не любил этого делать, но подмечать какие-то выделяющиеся черты в людях было моим проклятием. Проклятием, которое не раз спасало мою жизнь. И сейчас в моей мозгу отчетливо отчеканился образ длинных каштановых волос, собранных в хвост. Кроме них еще осталось место для груди девушки, выпирающей через пространство, оставленное от двух расстегнутых пуговиц полосатой рубашки. Довольно большой размер, и так казалось мне, человеку, склонному все преуменьшать. Подобные встретить – большая редкость. Удивляло то, что на вид она только закончила школу. Совсем юная, а работает совсем одна в позднее время, да еще с такими формами!
– Как долго Вы еще собираетесь пялиться на мою грудь? – хмыкнула она, не отрываясь от телефона. – Между прочим, это выглядит странно и пугающе!
Меня словно ударило током. Получается, что все это время она ждала, пока я как следует насмотрюсь на нее. Покраснев, я смущенно кашлянул и подвинул к ней пачку с соком, готовясь расплатиться.
– Я думал, ты не видишь меня, полностью погрузившись в телефон, – я кивнул на предмет, зажатый в ее руке. После немного поморщился, вспомнив, что с незнакомыми людьми следует вести себя более уважительно, и хотя бы не переходить сразу на «ты». Явный мой недостаток.
– Вы пять минут пялились на мою грудь! Можно же было позвать и попросить пробить товар. Боже, будто совсем нет языка! А если бы на Вашем месте был какой-нибудь маньяк? – ее лицо исказилось в гримасе ужаса. В ней определенно пропадала выдающаяся актриса.
– Если бы тебе угрожала опасность, то следовало сразу нажимать на тревожную кнопку, а не спрашивать меня о чем-либо. Сама должна понимать, что охрана приедет не сразу, а сделать страшные вещи я успею довольно быстро, – хищно облизнувшись, я заметил, как на ее лице кожа начинает бледнеть по-настоящему, потому мне пришлось скорее исправлять положение. – Не переживай, это шутка, но очень поучительная. Не страшно тебе работать здесь в ночную?
– Нет, – она замялась, прикидывая можно ли продолжать со мной говорить дальше.
– А если придет уже настоящий маньяк? Девочки с подобной внешностью всегда рискуют попасть в подобную ситуацию.
– Да я здесь совсем рядом живу, всего в паре минутах. Чего же мне бояться? Баллончик с собой таскаю. Он всегда у меня под рукой, поэтому и не страшно.
– Это тот, который с перцем?
– Он самый! Постоять за себя в любом случае смогу, но здесь и нет никого толком по ночам. Только местные приходят за спиртным.
– В том-то и проблема, что никого нет, – тихо пробормотал я, наблюдая, как ее рука взяла пачку сока и поднесла к светящемуся окошку аппарата. После звукового сигнала, она отставила его в сторону, ожидая оплату.
– Оплачу кредиткой, – задумчиво сказал я, поднося телефон к терминалу.
– О-о, последняя модель? – восхищенно вскрикнула продавщица, тыкая пальцем на мой смартфон.
– Вроде бы, – я пожал плечами и убрал телефон в карман.
– Если честно, вы не похожи на человека, способного позволить себе данную игрушку. Да и покупаете один апельсиновый сок. Очень все подозрительно выглядит, – в ее голосе прозвучало наигранное недоверие. Оно вроде и звучало убедительно и было уместным, но в девичьих глазах я не чувствовал никакой осторожности и враждебности.
– Сбиваю послевкусие сигарет, – наверное, моя улыбка сейчас выглядела крайне отвратительно. – А ты будь осторожнее в следующий раз, в конце концов, перцовка тебе не поможет, а лично мне было бы неприятно, если с такой красавицей что-нибудь случилось.
Девушка улыбнулась, а я поспешно удалился за дверь, которая на прощание брякнула мне колокольчиком. Снова повеяло прохладой, о которой я успел позабыть, шатаясь между полками. Закинув пачку сока в глубокий карман пальто, я съежился и, прижав голову к груди, чтобы ветер не задувал внутрь одежды, побрел в сторону ближайшей многоэтажки. Она высокой башней уходила вверх, сливаясь с ночным небом, плотно затянутым тучами. Небольшой, но очень высокий. Наверное, в нем был всего один подъезд. Фонарей здесь имелось даже меньше, чем на парковке, потому я старался привыкнуть глазами к темноте и быстро уводил их от любого источника света, который больно ударял по зрачкам.
Я и сам не заметил, как вышел на детскую площадку перед домом. Стандартная площадка с парочкой разномастных качелей, большой горкой, каруселью и какой-то конструкцией, напоминающей дом, но изрешеченной дырками, дабы дети могли в ней ползать, проявляя свои обезьяньи навыки. К моему большому удивлению, на площадке бегал мальчишка лет десяти. От теплой вздутой куртки он выглядел, словно футбольный мячик. Только маленькие ручки и ножки торчали в разные стороны, да голова, с плотно натянутой синей шапкой. Он использовал все, что находилось вокруг него, не замечая, что в каких-то десятках метрах в стороне находится неизвестный мужчина. А ведь он был совершенно один! Ни одного взрослого не было поблизости, кроме меня. Странное явление, которое дополнилось тем, что моих ноздрей коснулся приятный мягкий аромат. Хороший знак, очень хороший.
Я не ошибся, у дома был всего один подъезд, а значит мальчик был из этого дома. Подойдя к входной двери, я достал пачку сигарет и неторопливо закурил, выпуская наружу облачко едкого дыма. Я совсем не помнил, как начал курить, но без сигареты не проходило ни одного моего дня. У меня не возникало у ним какой-то особенной тяги, о которой часто рассказывают заядлые курильщики. Да и по правде говоря, курение мне не нравилось. Голова становилась тяжелой, и на некоторое время полностью пропадало обоняние. Может быть, это было неким ритуалом для меня, который доказывал, что я все еще жив и ношу по этому свету свои кости.
Как я и ожидал, мальчик все же заметил меня. Он недоверчиво косился в мою сторону, ожидая какой-либо реакции от мужчины, пристально впившимся в него глазами. Потому я решил не медлить и, сделав последнюю затяжку, бросил сигарету на землю, с силой придавив ее каблуком ботинка.
– Эй, парнишка, – попытка сделать голос дружелюбным увенчалась успехом. Ну или мне так просто показалось. – Я тут ключ от домофона оставил дома. Выходил в магазин за сигаретами и совсем забыл, что дверь придется открывать. Ха-ха, такой я растяпа. А дома у меня детки твоего возраста примерно. Спят уже сорванцы: мальчик и девочка! Если наберу домофон, жена меня прибьет!
Он все еще недоверчиво косился на меня, но потихоньку пошел ко мне, запустив руку в карман своей огромной куртки. Всю дорогу до двери он водил рукой внутри и, нащупав ключи, достал ее наружу. Затем он сорвался к двери и, оказавшись рядом с ней, с охотой ткнул магнитным ключом в ямочку домофона, и дверь, издав прерывистое пиканье, открылась. Он тут же забежал в подъезд, а я проскользнул вслед за ним, быстро скользнув глазами по стенам в поисках камер. Не обнаружив ни одной из них, я спокойно выдохнул. В это время мальчик успел нажать кнопку лифта, и тот ответил грохотом, сдвигая стальную массивную дверь в сторону. На этот раз парнишка остановился, пропуская меня внутрь, и зашел уже после меня. Я нажал на случайный этаж и в немом вопросе повернулся к нему.
– Пятнадцатый, – тихо буркнул мальчик, и я нажал на нужную кнопку.
Дверь поехала обратно, закрывая нас в просторном лифте. Пространства было достаточно, так как он был грузовым, потому мы разбрелись по разным углам, не смотря друг на друга. Повисло неловкое молчание, а кабина лифта тем временем, шатаясь из стороны в сторону, поехала наверх, сопровождая все это громким гулом. Даже сама поездка на этой машине смерти заставляла сердце уходить в пятки, но в какой-то момент кабинка резко дернулась и остановилась. Основной свет погас, а на смену ему пришло свечение аварийной лампы. Она давала хоть какой-то свет, иначе было бы совсем худо. А до моего носа снова донеся приятный аромат.
– Дяденька, мне страшно, – плаксиво произнес мальчик, сильнее вжимаясь в угол.
– Ну чего ты? Всего лишь лифт застрял, у меня такое по десять раз на дню происходит, – я начал его успокаивать, запустив руку в карман пальто.
– Мне страшно, – снова ответил он, оседая на пол.
– Тише-тише! Сейчас, я позвоню диспетчеру, и он нас достанет, – в той же интонации продолжил я.
– Дяденька…
Дальше произошло то, что я предполагал увидеть, но в полумраке аварийной лампы выглядело чересчур страшно. Его тело начало выгибаться вперед, ломая позвоночник, отчего голова опрокинулась назад и начала дергаться, как игрушка у лобового стекла при езде на машине. Я ожидал нечто подобное, но с трудом оставил штаны сухими, что нельзя было сказать про мой самый первый раз.
– Мне страшно! Страшно! ДЯДЕНЬКА! МНЕ СТРАШНО! СТРАШНО! СТРАШ-НО!
Закричал сломанный мальчик, забираясь на стену лифта. Его голос стал совершенно иным. Звучал грубо и приглушенно, словно из утробы. Рот ребенка раскрылся до невиданных размеров. Сейчас он смог бы проглотить мою голову без особого труда, захлопнув челюсть в районе горла.
Нельзя было терять драгоценное время, пока он не перевоплотился полностью. Я вынул нож-бабочку и ловким движением ударил по сухожилиям на руках и ногах. С диким криком существо повалилось на пол и задергалось, будто огромный жук, упавший на спину. Его тело было таким же уязвимым, как и наше, пока не достигло финальной стадии, потому этот урон оказал на него максимальный эффект.
– Вот ты и раскрылся, уродец, – усмехнулся я, присаживаясь рядом с его головой.
– УБЬЮ! ЧЕЛОВЕК! Я ТЕБЯ УБЬЮ!
– Где родители мальчика? – невозмутимо спросил я.
– АХАХА!
Чудовище засмеялось мне в лицо, разбрызгивая в разные стороны зловонную слюну. Воняло у него из пасти знатно, что аж пришлось отодвинуться немного назад, сморщившись от отвращения.
– Понял, нет их больше. А сам мальчишка?
– ОН ЗАКЛЮЧИЛ КОНТРАКТ С НИМ! ХАХА! ТЕПЕРЬ ОН БУДЕТ ГОРЕТЬ В АДУ СО СВОИМИ РОДИТЕЛЯМИ! ТОЧНЕЕ, ТЕМ, ЧТО ОТ НИХ ОСТАЛОСЬ! АХАХА!
– Тогда передашь им привет, – понадобилось всего одно движение ножа, чтобы сердце демона перестало биться. Он забился в агонии и уже через секунду стих. Его тело начало постепенно рассыпаться в пепел.
К удивительному совпадению, лифт снова загудел и пополз наверх. Я нажал кнопку отмены, направляя его обратно на землю. Выйдя из дома, я с большим облегчением вдохнул свежего воздуха и достал пачку апельсинового сока. Оторвав одноразовую трубочку, я срезал краешек упаковки и с жадностью приложился к жидкости. Ее вкус был великолепен. Вот что значит настоящий сок без каких-либо примесей! Ну оно и не удивительно, ведь столько денег отвалил за эту кроху.
Дорога назад пролетела для меня в один миг. Больше времени я потратил на нерешительное топтание около входа в магазин. Желание зайти за еще одной порцией было уж чрезмерно сильным. Все же откинув его, я побрел к машине, почувствовав сильную усталость в забитых за продолжительный день ногах. В конце концов, я собирался выспаться сегодня.
Устроившись на водительском сиденье, я снова почувствовал приятный запах, который практически не отличался от того, что был рядом с мальчиком. Тут же моей кожи коснулись холодные тонкие пальчики, смыкаясь на моей шее.
– Опять пробралась в мою машину без спроса? – хмыкнул я, наслаждаясь прикосновением ее рук.
– Ну а что? Ты как будто против? – хихикнула Эли, перебираясь на переднее пассажирское сиденье.
– Нисколько! Ты ведь прекрасно знаешь, что я легко узнаю о твоем присутствии где угодно. Удивительно, я не открою для тебя секрета, но ты пахнешь практически как они!
– Прям совсем-совсем как они? – ее носик недовольно поморщился.
– Ну нет, но сходства есть. Ты ведь точно человек? – я недоверчиво покосился в ее сторону.
– Ха-ха! А ты сомневаешься? – она клацнула зубами, прикладываясь к точно такой же пачке апельсинового сока, что была у меня. – Опять мою цель убрал.
– Мы ведь напарники, мне это не тяжело, – фыркнул я, растекаясь в кресле.
– Ну так это же твой выходной! Ты сам брал его, чтобы хорошенько отдохнуть. Кто знает, когда начальство даст тебе еще такой денек, чтобы покутить…
– Эх, опять нагнетаешь. А я думал, что мне полагается награда за проделанную работу, – мой тон был точь-в-точь как у чеширского кота.
Девушка быстро наклонилась ко мне и припала к губам. Продолжительный поцелуй вызвал град мурашек, беспорядочно забегавших по спине. Затем Эли отстранилась от меня, внимательно заглянув в глаза, и вернулась на место. Слегка кисловатый цитрусовый вкус остался отпечатком на моих губах.
– Достойная награда! Но у меня все еще есть вопрос, когда мне дадут огнестрел? Почему я единственный в отделе, кто ходит с жалким ножичком?
– Когда дорастешь, так сразу и выдадут, – пожала плечами Эли, опустошая серую коробочку.
– Не думаешь, что выходит довольно противоречиво? Я выполняю больше всего дел, нахожу и устраняю этих чудовищ, а прозвище обидное все равно мне дали. Доппельгангер! Ну что это такое?
– Расслабься, Артем, я все равно его не использую, – тепло ответила девушка. – Ты лучше скажи, мы так и будем тут стоять? У тебя же выходной заканчивается!
– А у тебя есть какие-то предложения? – в предвкушении произнес я, понимая, что выспаться мне не удастся.
– Можем поехать ко мне, – тут же ответила Эли, пристегивая ремень безопасности. – Только у меня не прибрано. А еще завтрак будет с тебя!
– Будет исполнено, – я засмеялся, поворачивая ключ зажигания. После недолгого простоя двигатель вновь заурчал, и машина пришла в движение, уводя людей в полумрак ночного города.
