Хранительница мира

Пролог

Сотни лет назад

Мир Грамм

Ответы приходят тем,

кто задает вопросы

– Луноликая! Великая Богиня, дарующая жизнь! Почему я не такой, как они? В чем смысл моей жизни? Для чего я пришел в этот мир? Каково мое предназначение?

Череда вопросов, терзавших юношу, раздалась эхом в тишине храма. Он жалобно всхлипнул и медленно опустился на холодный пол. Его голова печально повисла, по щекам покатились крупные капли. Он сидел, обессиленный от своего горя, и даже звук падающих на камни слез не волновал его. Наконец он поднял свою поникшую голову и посмотрел на полную луну. Её хорошо было видно в узких окнах, расположенных под потолком. Голубоватые лучи серебристой дорожкой проходили через них, падая возле ног мальчика.

“Все они считают, что я буду бесполезен в этом мире, – думал он. – Все! Даже отец! А я не виноват, что во мне нет магии!”

– Так не честно! – в отчаянии выкрикнул он и со всей силы ударил кулаком о каменный пол.

Сквозь плотно сжатые зубы вырвалось шипение от боли, следом рык и снова восклицание:

– Не честно!

Его голос, отразившись от стен, разнесся по всему залу.

– Что не честно? – послышалось из ниоткуда.

Юноша вздрогнул, он не ожидал услышать здесь кого-либо в столь поздний час.

– Кто здесь? – он резко встал, сжимая ладони в кулаки и готовясь защищаться от чего угодно.

– Это я – та, к которой ты так жалобно взывал, твоя Богиня. Ты же звал меня?

Юноша еще раз громко всхлипнул и провел кулаком по щеке, утирая слезы.

– Я не верю, это все снова проделки ребят!

– Странно, – ответил задумчиво женский голос, – чего же ты взываешь, если не веришь?

Неожиданно в храме загорелся свет: на верхнем ярусе зажглись все свечи одновременно, озаряя каменные стены зала.

– И сейчас не веришь?

– Нет, это обычная магия.

– Обычная магия, – пропел голос, вторя мальчишке, усмехаясь, – какой ты забавный. – И добавил уже серьёзно, – но вместе с тем я вижу в тебе храбрость, Одриан.

– Откуда ты знаешь мое имя? – хлопая глазами спросил он.

– Я наблюдаю за тобой с твоего рождения. Как ты правильно сказал, ты не такой, как они. Ты справедливый, добрый. В тебе есть сила духа. И мне понравились вопросы, которые ты задавал здесь, поэтому я покажусь тебе.

В лучах голубоватого лунного света зародилась маленькая желтая звезда. Она начала потихоньку увеличиваться, переплетаясь с сиянием луны. Еще мгновение – и перед юношей стояла прекрасная девушка. От нее исходил золотистый приятный свет. Рядом, у ее ног, сидела собака. Точнее нет, для собаки этот зверь был слишком большой, это был волк. В левой руке она держала факел, поднимая его над головой, а в правой – длинное копье, наконечник которого устремлялся ввысь. Платье ее, словно сотканное из золота и серебра, лежало мягкими складками и красиво очерчивало фигуру. Ее легкие светлые локоны обрамляли нежное лицо, голову венчал полумесяц.

Юноша замер в изумлении от такого ослепительного великолепия.

– Ну, а теперь? Веришь? – в голосе Богини звучали веселые нотки.

– Не знаааю, – протянул мальчишка.

Богиня громко расхохоталась:

– Какие же вы странные люди! – она подошла к нему чуть ближе, – ну что, расскажешь мне, в чем твое горе? Если да, я тебе помогу, а нет – уйду и больше никогда не откликнусь на твой призыв.

– А ты правда Богиня? – тихо, не веря своим глазам, произнес Одриан.

– Да.

– Луноликая?

– Да.

Мгновение – и юноша уже стоял на коленях. Пусть он будет выглядеть глупо, если это снова розыгрыш его сверстников. Одриан понимал, если это действительно так, над ним просто в очередной раз посмеются. Это не будет значить ровным счетом ни-че-го. Но если же это Богиня! В глубине его юной души теплилась вера.

Малец начал свой рассказ. Поведал о том, что родился в семье великого правителя, был старшим сыном и однажды вынужден будет принять престол. Но.. в нем нет магии, нет ее совсем. Отец разочарован, все над ним смеются.

– То есть у тебя есть семья, дом, еда, но тебя никто не воспринимает всерьез? – уточнила Луноликая.

– Да, я недостойный, я не такой, как они, – еле слышно, сжимая вспотевшие ладони в кулаки, произнес он.

– Я тебя поняла, – сказала она твердо. – Посмотри на меня, Одриан! Если ты не такой, как все, не значит, что ты недостойный. Это значит, что ты уникальный, особенный, выдающийся, исключительный!

Одриан поднял голову, устремляя взор на Богиню, в его глазах блеснула надежда.

– Я подарю тебе кое-что. Но ты должен обучиться и соблюдать одно важное правило. Ты согласен?

Мальчик закивал, очень уж он хотел быть под стать своему роду.

Богиня смолкла, пауза затягивалась, ничего не происходило, и, не выдержав, он спросил:

– Что, что ты мне подаришь? Я ничего не вижу!

– А ты закрой глаза, загляни в себя.

Юноша так и сделал. Перед его взором возник небольшой волк. От неожиданности мальчик резко открыл глаза.

– Что это?– ошеломленно произнес он.

– Это твой зверь. Он будет помогать тебе. Слышать его – это слышать себя. Он – часть твоей души. Он – это твоя мудрая половина. У вас с ним одно тело на двоих, ты сможешь превращаться в него. А еще ты станешь сильнее, выносливее и будешь жить намного дольше. Твой род отныне будет наследовать эту особенность. Но, – Богиня сделала паузу, – если ты перестанешь прислушиваться к своему зверю, он станет слабее и исчезнет. Слушай его и все у тебя получится!

Смятение поднялось в душе юноши, он ничего не понимал.

"Верь Луноликой, она плохого не посоветует" – раздался незнакомый голос в сознании мальчика. Он звучал по-звериному грубо, с рычанием.

Немного подумав, мальчик кивнул.

– Молодец, – улыбнулась ему Богиня, – а теперь я хочу получить от тебя клятву. Клянись, что будешь верно служить всем народам мира Грамм: людям, магам и тем, в ком появится зверь. Будешь справедливым и беспристрастным, решительным и терпеливым, мужественным и ответственным правителем.

– Клянусь! – не задумываясь выпалил Одриан.

По его запястьям заструился магический лунный свет. Когда же сияние развеялось, юноша обнаружил рисунок на своих руках. Его запястья обвивали стебли неизвестного ему растения.

– Приходи сюда снова в следующее полнолуние, я помогу тебе обернуться в твоего зверя. А сейчас мне пора. И не забывай слушать его.

В течение месяца Одриан следовал подсказкам своего волка. И все у него стало получаться. Ежедневные поединки, которые устраивал отец, юноша выигрывал не магией, как все остальные, а стратегией и выносливостью. Сверстники не понимали, что изменилось в нем, и по-прежнему считали своего соплеменника не таким, как все, но они начали уважать его.

В следующую встречу с Богиней мальчик научился перевоплощаться. Это был новый потрясающий опыт. Сначала, когда юноша почувствовал себя в теле зверя, он начал баловаться и радостно прыгать. Но Луноликая остановила его предостережением:

– Зверь – не игрушка, ты должен научиться управлять им и быть с ним заодно.

Под ее бдительным руководством Одриант подружился со своим волком, и мало-помалу мальчик и зверь стали единым целым.

Также Богиня рассказала, что полюбить он сможет лишь раз и ту, которая ему предначертана.

– Зверь подскажет, кто эта девушка, волк не ошибется, – уточнила Луноликая, – ее душа будет родственна твоей, вам будет хорошо вместе, вы будете дополнять друг друга. Но это позже. Сейчас тебе надо вырасти и стать достойным и благородным правителем этих земель.

С того дня прошли годы. Юноша повзрослел и стал тем, кем ему было предназначено стать по рождению. Мир Грамм увидел правителя, какого еще не было никогда: сильного, мудрого, справедливого. Наступило золотое время.

Истинная

Столетия спустя

Мир Грамм

Верк

На землю, не спеша, кружась большими хлопьями, падал снег.  Глядя в окно на медленный танец снежинок, я размышлял о своём новом пациенте. Мальчишку нашли в лесу, на берегу реки, замерзающего. Ребенок спал, обняв свои коленки ледяными руками, на сырой земле возле буйного потока воды. Сколько времени он провел так – неизвестно. Еще несколько часов – и этот сон мог стать для него последним. Он умирал. Слуги принесли мальчика в дом. Согрев, мы восстановили энергетическое состояние ребенка, и уже на вторые сутки пациент очнулся. И казалось бы, все хорошо, но мальчик отказывался есть и пить.

Сейчас он сидел в том же положении, в котором был найден, подтянув колени к себе и обнимая их руками. Взгляд был пустой, его необычайно ясные фиолетовые глаза смотрели в никуда. Я пытался задавать ему разные вопросы, но ни на один так и не получил ответа, ребенок никак не реагировал. Если мы не сможем вывести его из этого состояния, он тихонько угаснет.

Я с силой ударил кулаком о раму окна. Я всегда остро переживал, когда умирали мои пациенты, особенно дети. Внешне старался держаться и хотел казаться равнодушным и спокойным, но мое сердце волновалось о мальчике. Я повернулся и посмотрел на него, как я и предполагал, ничего не изменилось, он никак не отреагировал на моё бурное проявление эмоций.

Скрестив руки на груди, я в очередной раз мысленно начал перебирать все, что знал об оборотнях. То, что мальчик был им, не вызывало сомнений. Обычный ребенок не смог бы пережить такого длительного переохлаждения.

Оборотни – чувствительный народ. Столкнувшись с гибелью кого-то из родных, они зачастую впадают в состояние оцепенения. Поэтому я предположил, что река унесла у ребенка кого-то очень близкого. В месте, где сидел мальчик, мы заметили небольшой разлом во льду. Остается только гадать, как он не нырнул следом за тем, кто попал в ледяной капкан.

Мои размышления прервал стук в дверь, в комнату вошла моя жена Либелия с четырехлетней дочерью Мидарой.

– Верк, мы не помешаем? Мидара настояла, чтобы мы пришли к тебе, сюда. А если она что-нибудь придумает, уже никто не может ее остановить, ты же знаешь.

О да, я знал, что моя дочь может быть очень упрямой.

Пройдя через всю комнату, Мидара подошла ко мне. В одной руке она держала надкусанное яблоко, а второй начала дёргать меня за штанину.

– Как его зовут? – указала она пальцем на мальчика.

– Не знаю, дорогая, он не говорит, – я присел, чтобы быть ближе к дочери и нам было удобнее разговаривать.

– Почему?

– Наверное потому, что не хочет.

Мидара сморщила свой маленький лобик, не понимая, как можно не хотеть говорить. Ведь в свои четыре года она заваливала всех вопросами и не отставала, пока не получала ответы.

– Папа, можно я спрошу, как его зовут?

Я кивнул.

Не торопясь, она подошла к кровати и присела на самый ее краешек.

Я наблюдал.

Мидара явно смущалась, она не привыкла, что на нее не обращают внимания.

Посидев немного в раздумьях, она съехала на пол, встала на коленки и развернулась лицом к мальчику.

Пытаясь заглянуть ему в глаза, она наконец задала свой вопрос:

– Как тебя зовут?

Пару мгновений ничего не происходило, а потом мальчик повернул голову, долгим взглядом посмотрел на Мидару и наконец охрипшим голосом тихо произнес:

– Ты вкусно пахнешь яблоками.

Поняв мальчика по-своему, Мидара протянула так любимый ею фрукт.

– Оно вкусное, – украдкой проговорила она.

Не торопясь, он взял яблоко.

– Ешь, – поторопила его Мидара, – ты умеешь есть?

Взрослому человеку может показаться этот вопрос странным, но мальчик молча поднес яблоко ко рту, откусил кусочек, прожевал и проглотил. Все это он проделал, не отводя взгляда от Мидары.

– Как тебя зовут? – повторила свой первый вопрос Мидара.

– Максимилиан.

– Ну вот, – громко проговорила моя дочь, – его зовут Макс.

Я боялся, что-то сказать или сделать, боялся, что мои действия или слова могут повлиять на мальчишку, и он опять замкнется, поэтому я стоял, ничего не говоря и не двигаясь.

– А сколько тебе лет?

Теперь уже она забралась на кровать с ногами и подсела к Максу ближе. Диалог завязался, и она не чувствовала смущения.

– Семь.

– А мне вот, – и она показала четыре пальчика.

Задумавшись и решив что-то про себя, она неожиданно спрыгнула с кровати и выбежала из комнаты. Либелия вышла следом, мы снова с мальчиком остались вдвоем.

Не торопясь и не делая резких движений, я подошел к кровати и присел на корточки.

– Если я попрошу принести тебе мясной бульон, ты поешь? – спокойно произнес я свой вопрос.

Главной моей целью было накормить ребенка.

– Да, если только она будет рядом.

Я кивнул, понимая, кого Макс имеет в виду.

– Как ее зовут? – спросил мальчик.

– Мидара. Я схожу за ней и прикажу, чтобы тебе принесли еды.

Но не успел я выйти из комнаты, как снова вошли Мидара и Либелия. Дочь гордо несла свою любимую игрушку – волка, которого она сшила сама под руководством своей няни. Он был из плотной серой ткани с глазами-пуговками. Снова залезла на кровать и подползла к Максу, сев совсем близко, буквально к нему под бок. Она крутила и вертела своего волка, показывая, где у него что. А мальчишка внимательно ее слушал.

– Правда он красивый? – снова спросила Мидара.

Макс улыбнулся и кивнул.

Я подошёл к Либелии и приобняв спросил:

– Как думаешь, почему?

– Не знаю, я думаю, время покажет. Сейчас рано о чем-то судить.

С того момента самочувствие мальчика начало улучшаться. Мы решили не ворошить его прошлое, побоявшись причинить боль, и не стали задавать вопросы о его семье и произошедшем у реки. Отныне Макс начал жить с нами.

Макс+Мидара

Спустя 6 лет..

Мидара

Я лежала на траве под тенью огромной яблони. Поддувал легкий приятный ветерок, спасая от летнего зноя.

Нащупав камушек, я прицелилась и кинула его в недозрелое зеленое яблоко. Не попав, я прикрыла глаза и стала шарить по траве рукой, ища еще камушек, чтобы попробовать снова. Перед глазами стало темнее, я поняла, что солнце мне загородили. Приоткрыв глаза, я увидела моего брата. Он сел рядом и подал то, что я искала.

Мы часто с ним сидели здесь и соревновались, кто собьет с дерева больше яблок. Конечно, всегда выигрывал он, потому что был старше меня. Именно в этом я видела причину его постоянных побед.

– Тебе надо научиться оценивать расстояние. Когда ты кидаешь камень, он у тебя всегда либо не долетает, либо перелетает. Да и лежа кидать не очень удобно, – решил поделиться своей мудростью Макс.

Я села, прицелилась, очень хотелось попасть по яблоку, показать Максу, что тоже могу. Мне было важно его мнение. Прикусив язычок, еще раз мысленно рассчитала траекторию и запустила камушек в намеченное яблоко. Камень попал в цель, но плод остался висеть на месте.

– Ты видел? Ты видел? Я попала! – меня переполняла радость и гордость за себя.

– Ага, молодец, – услышала в ответ.

Он сидел и улыбался так, как-будто это он сам попал сейчас по яблоку. Я не понимала его. Он такой взрослый, а сидит здесь со мной, с такой маленькой, и учит, как кидать камни. А потом ещё и радуется моей победе. Я снова перевела взгляд на яблоко и не сдержавшись задала вопрос, который меня волновал уже не первый день:

– Вот никак не пойму тебя, братишка, – протянула я, не отводя взгляда от качающегося яблока, – что ты со мной всё возишься? У нас столько мальчиков твоего возраста и у слуг, и у соседей, а ты всё со мной?

Проговорив это, я посмотрела на Макса и испугалась. Улыбка исчезла с его лица, он сверлил меня злым взглядом. Что я такого сказала?

– Я не братишка для тебя! Не называй меня так!

Первый раз видела, чтобы Макса что-то так сильно разозлило. Зрачки глаз вытянулись и сверкнули желтым.

– Это как? – я недоумевала.

– А вот так!

Я не успела опомниться, но в следующий момент мои губы оказались прижаты к его губам, после чего он вскочил и быстрым шагом ушел по направлению к дому. В этот день мы больше не виделись. Я так и не поняла, что все это значит, но точно теперь знала, что поцелуй Макса – это очень приятно.

***

На следующее утро, проворочавшись всю ночь в раздумьях о том, что значили слова Макса, я рано пришла к нашей яблоне. Подойдя ближе к дереву, увидела вырезанный на стволе рисунок. Это было сердце, а в сердце надпись "Макс + Мидара". Я смотрела на эту надпись и смущение затопило меня, наверняка моё лицо покраснело.

– Ты моя истинная, а никакая не сестра. И я всегда буду с тобой, даже если ты этого не захочешь, – послышался голос Макса за моей спиной.

Он звучал твердо, но на последней фразе все же дрогнул.

Я медленно повернулась. Макс стоял и смотрел на меня тяжелым взглядом своими необыкновенными фиолетовыми глазами, ладони сжаты в кулаки, темные волосы взъерошены. Я видела, что он очень переживает сейчас, но не понимала почему. Мне захотелось его успокоить, и я не нашла ничего лучше, чем задать вопрос:

– А кто такая “истинная”?

Макс нахмурился:

– Истинная для оборотня – это та единственная, которую он будет любить всю свою жизнь.

– Это значит, что только я и больше никаких девочек?

Почему-то этот вопрос меня беспокоил больше всего.

– Да, – его твердый взгляд был устремлен на меня.

Мне понравился этот ответ, и мои ноги сами собой сделали шаг к Максу, руки потянулись и обняли его.

– Тогда и ты мой истинный.

Пристав на цыпочки, я поцеловала его в щечку, в ответ он обнял меня. Чуть отстранившись, я задала очередной вопрос:

– А зачем ты вырезал наши имена на дереве?

– Я хочу, чтобы ты знала, я люблю тебя. А надпись на этом дереве будет напоминать тебе о моих чувствах, когда ты будешь приходить сюда.

Мне не понравилось, как прозвучали эти слова, поэтому я спросила:

– Зачем? Ведь ты всегда будешь рядом со мной!

– Буду, – и он ещё крепче обнял меня.

Мгновение спустя Макс чуть отклонился и посмотрел мне в глаза, я видела в них смущение:

– Знаешь, Мидара, я ведь пришел за тобой. Твой отец послал. Он хотел с нами о чем-то поговорить. Поспешим, ты же знаешь, у нашего папы бывает не так много свободного времени, чтобы самому рассказать нам о чем-либо. А он куда более интересный рассказчик, чем нанятые учителя, которые нам преподают.

Макс взял меня за руку, и мы вместе помчались в дом.

Верк уже был на месте, когда мы прибежали в класс. Как обычно, отец был очень сдержанным и даже немного суровым, но стоило заглянуть ему в глаза как сразу становилось понятно, что наш папа спокойный и добрый. Его светлые волосы до плеч и короткая борода, всегда были безупречными. Даже когда он тренировался или скакал на лошади, ни один волосок не выбивался из прически. Я всегда удивлялась, как ему это удается. Движения его были плавными и с первого взгляда могло показаться, что отец медлительный человек. Однако, стоило один раз увидеть, как он сражается или как действует, когда нужна помощь целителя, эта иллюзия рассеивалась. Его жесты были быстрыми и четкими. Я всегда чувствовала себя в безопасности рядом с ним.

Сейчас он стоял у окна и как только мы вошли, произнес:

– Присаживайтесь, дети.

Мы сели за стол.

Папа держал в руках книгу и любовно гладил корешок, о чем-то размышляя.

– Что же вам рассказать? – он задумался, – наверное пришло время поведать вам об истинных, Макс наверняка знает, но и Мидаре пора узнать. Дочь, ты знаешь, что-нибудь об этом?

– Макс мой истинный, – выпалила я, не задумываясь.

Я видела, как брови отца поползли вверх:

– Почему ты так решила?

– Потому, что я ей это сказал! – ответил Макс за меня.

Я почувствовала, как его ладонь под столом легла на мою и легонько сжала.

– Вот значит как… – протянул отец, подбирая слова.

– А знаете ли вы, что в нашем мире не всегда были оборотни? – как всегда отец начал издалека, – столетия назад их не существовало. Первым оборотнем был король Одриан, в преданиях сказано, что сама Луноликая наделила его зверем. В те времена маги считались выше человека, но король Одриан все изменил. “Человек без магии и зверя, ничем не хуже остальных. Все равны.” – так он говорил. Именно это наследие помогает сохранять мир на наших землях. К чему это я? – он внимательно посмотрел на нас. – Подарив человеку зверя, Луноликая нарекла, что у оборотней будет одна пара на всю жизнь. Одриан был прав, мало того, что нет различий, между нашими расами, при желании обычный человек тоже может почувствовать своего истинного, если заглянет вглубь себя.

Я кивнула, соглашаясь с отцом. Я была уверена, что Макс тот, кто предначертан мне судьбой.

Отец коротко усмехнулся:

– Все с тобой понятно, дочь. Ты уже приняла для себя решение и, зная тебя, ты не отступишься. Да я и не против. Возможно, ты действительно чувствуешь, что Макс твоя пара, ты же ведьма.

– А кто такая ведьма? – спросил Макс у отца.

– Ведьма, она похожа на оборотня с одной стороны, только без зверя, а с другой стороны она похожа на мага. Их не так много в нашем мире, но все же есть. Ведьмы очень чутко чувствуют мироздание. Некоторые из них видят будущее и прошлое, а некоторые даже общаются с духами. Также они умеют лечить, не так как лекари, восстанавливая энергетическое состояние, а заклинаниями. Первые упоминания о ведьме связаны опять таки с королем Одрианом. Предания гласят, что его истинная была ведьмой, ее звали Гардиана. Она была первой ведьмой. Говорят, королю пришлось идти за ней в другой мир. Но теперь вряд ли можно с уверенностью сказать, насколько это правда. Никто с тех времен не перемещался по мирам. Возможно, это просто вымысел, – он сделал паузу. – А вообще, как раз на следующей неделе приезжает новая учительница для Мадары, она ведьма, вы сами сможете у нее все расспросить.

На минуту в классе возникла тишина.

– Макс, – снова заговорил отец, – может быть ты сам что-нибудь еще расскажешь об оборотнях? Мидаре было бы полезно, раз она твоя истинная. Я конечно многое знаю, но думаю ей будет интереснее, если она услышит это от тебя. Я знаю, что у вас есть своя иерархия в поселениях.

– Да, Альфа самый главный, он вожак стаи, – начал Макс, – он обладает особой силой и другой оборотень не может не подчиняться ему. Если же оборотней с силой Альфа несколько, то все решает поединок: кто выиграл, тот и прав. Поединки бывают не так часто, как правило более сильного из Альф мы и так чувствуем. Чем сильнее оборотень, тем он мудрее, поэтому в ответственном вопросе все доверяют именно сильному Альфе.

– А твой зверь Альфа? – спросила я, хотя была уверена, что мой Макс самый-самый сильный.

– Я не знаю, это пока не понятно. За месяц до оборота проявляется вся сила волка.

– А когда это случится? Я бы хотела увидеть твоего волка.

Мне действительно было интересно как никогда.

Макс тепло улыбнулся мне:

– Я пока не могу сказать, когда это случиться, как правило по достижении семнадцатилетнего возраста. Иногда раньше, иногда позже. Первый оборот очень важный и дается он очень тяжело. Без Альфы, который всегда присутствует при первом обороте, многие бы могли навсегда остаться волками. Дело в том, что он может приказать волку вернуть сознание человеку. Оборотни уверены, именно для этого Луноликая наделила Альфу такой силой.

– А почему зверь может не захотеть вернуть сознание человеку? – спросила я, беспокоясь за Макса.

– Вот представь, ты впервые почувствовала землю под ногами, свежесть воздуха. Захотела бы ты все это терять, если бы находилась в заточении несколько лет?

Я отрицательно помотала головой.

– Вот и волк не хочет. Он опьянен свободой. Это в дальнейшем сознание человеческое и звериное переплетаются настолько сильно, что уже без разницы, в каком ты облике. Альфа нужен, чтобы вернуть человека. К сожалению, без его помощи такой оборотень может навсегда остаться волком.

– Диким зверем, – добавил отец.

– Но у вас же есть такой Альфа? – выпалила я самый главный вопрос, который меня сейчас волновал.

– Конечно! – и он подмигнул мне.

– Слышал, что оборотни с силой Альфы могут повелевать ментально не только оборотнями, но и людьми. Так ли это? – спросил отец.

– Да, так и есть. Сила Альфы – это большая ответственность, и применять её куда попало не следует. Нам запрещено ментально воздействовать на простого человека.

Отец улыбнулся:

– Не сомневался в твоём ответе, не зря тебя тренирует сам Альфа. Не удивлюсь, если он видит в тебе своего преемника.

Макс хотел что-то ещё сказать, но ответить не успел. В дверь постучались, в комнату вошел помощник отца:

– Господин, нужна ваша помощь в поселении оборотней.

– Дети, извините, мне надо бежать, мы поговорим с вами позже, – Верк вышел из комнаты.

“Вот так всегда, снова ушел,” – подумала я. Мне постоянно не хватало общения с отцом.

– Идем на озеро купаться, – предложила я Максу.

Он кивнул:

– Только не надолго, через час у меня тренировка. Меня начал обучать искусству боя наш Альфа.

Я видела, что Макс гордится этим, и была рада за него.

– Идем тогда скорее, раз у нас и так мало времени! Догоняй!

И мы побежали к реке, играя при этом в догонялки.