Read the book: «Мифы буддизма и индуизма»

Создать миф – значит увидеть за реальностью осязаемой реальность высшего порядка. Миф – наиболее очевидное свидетельство величия человеческой души, яркое доказательство бесконечности ее развития.

Арман Сабатье, 1879

Предисловие

Сестра Ниведита (Маргарет Нобель), которой поначалу было вверено написание этой книги, не нуждается в представлении, имя ее хорошо известно европейским и индийским читателям. Будучи одной из самых ревностных учениц Свами Вивекананды¹, который, в свою очередь, являлся последователем Рамакришны², сестра Ниведита построила процесс изучения Индии и ее литературы на фундаменте европейской науки, ревностного служения людям и идеалам своей второй родины. Среди основных произведений, принадлежащих ее перу, можно отметить «Полотно индийской жизни» – одно из немногих правдивых повествований о жизни индийского общества, написанных на английском языке, и «Мать Кали» – произведение, впервые раскрывающее западному читателю истинное религиозное и социальное значение разрушительного и вместе с тем созидательного культа Богини-Матери. Благодаря своим книгам Ниведита стала не просто связующим звеном между Индией и Европой, она явилась источником вдохновения для индийцев, более не стремившихся к англизации, но убежденных, что истинный прогресс, в отличие от политического противостояния, должен основываться на национальных идеях, ярко выраженных в религии и искусстве.

Безвременная кончина сестры Ниведиты в 1911 году заставила взяться за перо другого автора. Сестрой Ниведитой написаны следующие фрагменты текста: мифология индоарийцев; страницы, посвященные Махабхарате; часть главы о Шиве; примечания о Каче и Деваяни; истории о Дхруве, Шани и т. д. Остальное – более двух третей книги – было написано автором этого предисловия.

Иллюстрации воспроизведены с акварелей, выполненных специально для этого издания индийскими художниками под руководством г-на Абаниндро Ната Тагора, заместителя директора Калькуттской школы искусств. Ему же принадлежит авторство некоторых иллюстраций.

Таким образом, настоящее издание с полным правом можно считать уникальным, ибо оно украшено иллюстрациями художников, знакомых с мифами с детства и благодаря этому сумевших наполнить свои рисунки подобающим духовным содержанием.

Думаю, стоит вкратце пояснить, по какому принципу отбирались мифы и легенды для этой книги и почему они расположены именно в таком порядке. Работая над книгой, я стремился воспроизводить мифы как можно ближе к оригиналу, но более сжато. В первую очередь я хотел перенести на эти страницы те мифы, что более или менее знакомы всем образованным индийцам, к которым я отношу и неграмотных, но бесконечно мудрых крестьян, знакомых с мифологией благодаря устному творчеству или посещению храмов (где скульптура служит иллюстрацией различных мифологических сюжетов). Рассказанные здесь истории представляют собой квинтэссенцию того знания, которым необходимо вооружиться каждому иностранцу, если он хочет общаться с индийцами, ибо нигде это знание так ясно не сформулировано, как в мифологии и искусстве.

Среди читателей, надеюсь, будут не только почитатели индийских идеалов, к каковым относилась сестра Ниведита, но также государственные чиновники и миссионеры. Почти все пересказанные здесь мифы нашли отражение в индийской скульптуре и живописи. Без сомнения, многие из них вскоре будут признаны всемирным наследием. В первую очередь это справедливо в отношении Рамаяны – пожалуй, лучшей из историй о рыцарстве, истине и любви.

Ананда Кумарасвами

Глава 1
Мифология индоарийцев

Изучение мифологии

На ранних этапах истории человечества Азия являла собой колоссальный очаг цивилизации, питавшей такие страны, как Египет, Аравия, Греция, Индия и Китай. Впоследствии Египет и Аравия пали жертвою своего географического положения – пережили завоевание и гибель своей культуры. Греция и в особенности Индия образовали то, что можно назвать тихой заводью. Здесь, словно на берегу невидимой реки, сменяли друг друга приливы эпох и каждая из волн оставляла на песке свой след. Таким образом, Индия, как ни одна другая страна мира, в состоянии продемонстрировать нам преемственность культурных эпох.

Цивилизация обязана своим развитием слиянию племен и народов, обладающих ярко выраженной индивидуальностью. Индивидуальность же эта обусловлена определенной совокупностью традиций и обычаев, на которые наложили свой отпечаток географические условия региона, ставшего колыбелью для человеческой общины. Западная Азия – одна из центральных областей мира. Ее географическое положение стало залогом того, что здесь пересеклись пути, ведущие с севера на юг и с востока на запад. На этих перекрестках возникли крупные торговые города – пункты товарообмена. Столь же очевидно, что Индия и удаленные области долины Нила стали местами расселения и производства. Народы селились здесь и смешивались друг с другом. Здесь появились земледельцы. И здесь мы становимся очевидцами постепенного развития мысли, которая не только несет на себе отпечаток своей истории, но, в свою очередь, является источником сильного влияния на внешний мир. Нам известно, какой вклад в культуру внесли народы, жившие в долине Нила. Однако сами они, насколько нам известно, утратили связь со своим прошлым. Между ними и минувшим лежала пропасть, временной интервал, лишенный причинно-следственных закономерностей. Поколение, очарованное иным образом жизни, обычно без должного уважения относится к своему прошлому. А прошлое доверяет свое наследие утлой ладье в стремлении принести пользу будущему. Требуется определенное упорство и даже толика консерватизма, чтобы не растерять ни крупицы из этого наследия на долгом пути через века. И, даже сталкиваясь с великими империями, переживая внезапный расцвет культуры или пленяясь новой религиозной идеей, мы должны сохранить то, что имеем, и прибавить к этому нечто столь же ценное.

Гений Индии

Уважительное отношение к своему прошлому – неотъемлемая черта национального гения. В Индии с самого начала ее истории культивировалось почитание наследия предков. Индия не отвергала новые идеи, какой бы источник ни питал их, но никогда не следовала им бездумно. Жажда нового, с одной стороны, и нежелание принимать это новое – с другой, обусловили развитие Индии с самого начала ее истории до наших дней. Синтез – вот краеугольный камень индийской культуры.

Ошибка индийского консерватизма, однако, состояла в желании сохранять различия, не делая попытки ассимилировать их. Пустоты брахманской цивилизации, чуждой влиянию извне и не оказывающей влияния на внешний мир, заполняли более сильные народы со своими традициями и идеалами. До наших дней в Калькутте и Бомбее существуют различные кварталы – китайский, бирманский и прочие, обитатели которых ничего не привносят в окружающее их общество и ничего не получают от него. Впрочем, бывают и исключения. Личность Будды послужила источником религиозного вдохновения для китайцев и десятка других народов. Империя Гупта являет собою пример индийского государства, которое столь же радушно принимало чужеземцев и их культуру, как сегодня это делает Европа и Америка. Только возвышение ислама положило конец этой долгой эпохе культурного обмена, оставившей след в верованиях и мышлении индийского народа.

Религиозные традиции

Индуизм в действительности являет собой не что иное, как беспредельный синтез, объединяющий в себе элементы из сотен разных источников и включающий в себя все мыслимые религиозные традиции. Таких традиций – великое множество. Землепоклонство, солнцепоклонство, культ живой природы, поклонение небу, почитание героев и предков, культ матери или отца, поклонение мертвым, мистическая взаимосвязь растений и животных – все это в той или иной мере нашло свое отражение в индуизме. Каждая традиция является исторической вехой, отмечающей слияние или поглощение народов, прежде чуждых друг другу. Все эти традиции накрепко спаялись друг с другом и образуют теперь единое целое. Но, посещая отдаленные святилища, изучая литературу определенных периодов, мы можем выявить отдельные влияния, оказавшие воздействие на формирование индуизма.

Великий систематизирующий импульс истории время от времени стремится включить традиционную общепризнанную традицию или часть ее в единое органическое целое. Подобные попытки с разной степенью успешности предпринимались не раз. Примером могут служить компиляционные писания Пураны³, эпические сказания Рамаяна и, в особенности, Махабхарата. Каждое из этих произведений несет в себе некое древнее ядро, столетиями передававшееся по памяти из уст в уста. Это наследие перекладывается на письмо, претерпевая при этом изменения, которые делаются автором с целью несколько осовременить произведение.

Махабхарата

Махабхарата являет собой результат грандиозных усилий по сохранению в едином комплексе всех древних верований и традиций народа. Из самого названия видно, что в основе этого выдающегося литературного произведения лежит сознание единства Бхараты⁴ или индийского народа. Это олицетворение идеалов социальной организации, религии, древней истории, мифологии и морали индийцев.

Таким образом, если мы хотим проследить развитие индийской мифологии с самого ее начала до абсолютной зрелости, изучив все разнообразные промежуточные этапы этого развития, лучшего проводника, чем Махабхарата, нам не найти. Ибо индийская мифология – это не просто предмет для тщательного изучения любителями древностей, она буквально пропитывает собой самую жизнь народа, оказывая на нее мощное влияние. Именно живая мифология, последовательно отражающая процесс жизненного развития и принимающая сообразные формы, стала значимым фактором в повседневной жизни людей. Эта живая мифология и нашла отражение в Махабхарате.

Это та самая мифология, что запечатлелась в Махабхарате. В этом произведении она обрела свою законченную форму и оказала сильное влияние на индийское общество. Прочие мифы со временем растаяли как дым, не оставив после себя никаких следов. Они не обрели в людской памяти никакой конкретной формы. Этот факт нашел отражение в популярной бенгальской поговорке: «Чего нет в Махабхарате, не найдешь и в Бхарате (Индии)». Махабхарата соединяет в себе как простейшие, так и развитые формы мифологии. Это произведение можно назвать абсолютным воплощением индийского ума и души.

На ранних этапах истории человечества люди не проводили четкой границы между собой и животным миром, наделяя зверей и птиц своими мыслями и чувствами, очеловечивая землю и воду, луну и солнце, звезды и планеты. Позднее, когда люди осознали свое место во вселенной, звездный мир отошел на задний план, уступив место человеку.

В этой книге мы рассматриваем обе эпохи мифологии, раннюю и более зрелую. Мы расскажем о зарождении мифологии и ее развитии в первобытную эпоху, а также познакомим с более поздним мифологическим творчеством.

Глава 2
Рамаяна

Истоки

Вальмики – имя почти столь же загадочное, как Гомер. Без сомнения, он родился брахманом и был тесно связан с властителями Айодхьи. Вальмики собирал песни и легенды о Раме (впоследствии названном Рамачандрой, в отличие от Парашурамы)⁵. С большой долей уверенности можно говорить о том, что в более позднее время произведение Вальмики было дополнено, например, Уттара-кандой.

Вальмики приписывается создание шлоки – эпического стихотворного размера. Во многом благодаря ему сформировался язык и стиль индийской эпической поэзии. Как гласит Рамаяна, Вальмики был современником Рамы и приютил Ситу в период ее изгнания. Он же поведал Рамаяну сыновьям Ситы – Куше и Лаве.

Парашурама и Рама

После истребления племени кшатриев Парашурама взялся за оружие лишь единожды для укрепления своей веры. Когда караван Дашаратхи выезжал из Митхилы, поднялся сильный ветер и навстречу новобрачному Раме явился Парашурама, усомнившийся в божественной природе Шри Рамы. Тот решив, что первый лук состарился и стал ломким, предложил Раме божественный лук Вишну – лук-близнец лука Шивы. Но, приблизившись к Раме, поверил в него и подарил ему этот великий лук как свое приношение богу Вишну. С этим луком Рама и отправился на остров Ланку, и подарок Парашурамы сильно помог Раме.

Рост Парашурамы должен быть 120 ангулов. Он должен носить джата-корону и священный шнур, а также оленью шкуру. У него две или четыре руки, правая должна держать парашу (боевой топор), левая – указывает на что-либо. Если он имеет четыре руки, он должен нести в них боевой топор, меч, луки и стрелу.

Что есть Рамаяна в простейшем изложении? История возвращения похищенной невесты. Здесь можно проследить сходство с другой великой эпической поэмой – «Илиадой» Гомера. Однако предположение о том, что «Илиада» ведет свое начало от Рамаяны, вряд ли имеет под собой основание. Вероятнее всего, в основе обоих произведений – легенды, появившиеся на свет за тысячу лет до нашей эры.

Об истории Рамы повествует одна из джатак, которую можно считать краткой версией Рамаяны. Возможно, в одно из последних столетий до н. э. некий брахманский поэт объединил различные варианты саг о Раме, создав историю с ясным и связным сюжетом. Последние дополнения к Рамаяне были сделаны, по всей вероятности, около 400 года н. э. В целом поэма в ее последней редакции относится к раннему этапу индийского ренессанса и отражает культуру очень близкую к той, что зафиксирована на фресках Аджанты (с I по VII века н. э.). Не вызывает сомнений, однако, что сущность поэмы куда более древняя. В этой книге приводится краткий, сжатый пересказ ее ключевых моментов поэмы.

Семь книг Рамаяны:

Бала-канда – книга о детстве Рамы.

Айодхья-канда – книга о царском дворе в Айодхье.

Аранья-канда – книга о жизни Рамы в лесной пустыне.

Кишкиндха-канда – книга о союзе Рамы с обезьяньим царем в Кишкиндхе.

Сундара-канда – «Прекрасная книга» об острове Ланка – царстве демона Раваны, похитителя супруги Рамы – Ситы.

Юддха-канда – книга о битве обезьяньего войска Рамы с войском демонов Раваны.

Уттара-канда – «Заключительная книга».

Мораль Рамаяны

Одной из важных характерных черт эпоса Вальмики можно считать изображение двух идеальных миров: мира добра и мира зла. Автор не признает полутонов и оперирует лишь понятиями абсолютной морали и абсолютной аморальности, подчеркивая тем самым контраст между добром и злом. Две эти концепции оказали большое влияние на формирование индийского общества, ибо не только такие законодатели, как Ману, но и поэты Древней Индии видели в своем искусстве не самоцель, а средство для достижения цели – создания идеального общества. Древние поэты были своего рода социологами, использующими великую силу своего искусства для развития человеческих институтов и формирования идеалов для всех классов. Поэт – это и философ в ницшеанском смысле этого слова, то есть тот, кто направляет эволюцию в нужное русло. Результаты подтвердили правильность выбранного пути, поскольку если индийское общество и достигло идеала или идеалов, являвшихся движущей силой его развития, то только благодаря культу героев. Если Веды первоначально были достоянием только избранных, образованных людей, то эпос переводился на каждый диалект поэтами, среди которых можно назвать Тулсидаса и Камбана, стоящих в одном ряду с самим Вальмики. Эпические сказания, как и большинство Пуран, были доступны даже неграмотным, благодаря устному творчеству: театральным представлениям, фольклору, живописи. Вплоть до недавнего времени в Индии нельзя было найти ни одного мальчика или девочки, которые были бы незнакомы с Рамаяной, и самое заветное их желание было стать похожими на Раму или Ситу.

Происхождение каст

Изложение основ идеального индийского общества, делящегося на «цвета» (касты), мы встречаем в Рамаяне и законах Ману (ок. 500 до н. э.). Согласно Ману, брахманы порождены ото рта, кшатрии – от рук, вайшьи – от бедер, шудры – от ног Брахмы. В аллегорическом смысле этот миф говорит о божественном одобрении системы. Не следует думать, однако, что Ману или Вальмики описывают общество, существовавшее некогда на территории Индии. В своем развитии индийское общество то приближалось, то удалялось от концепций утопистов, Вальмики и Ману. О том, какое влияние они оказывают на общество и по сей день, свидетельствует тот факт, что и сегодня самые радикальные реформаторы не покушаются на кастовую систему, а лишь стремятся объединить многочисленные подкасты в четыре основные группы.

Автор этой книги ратует за развитие общества, предоставляющего условия для перехода из одной касты в другую для тех, кто желает воспринять традиции высшей касты. Перемещение внутри кастовой системы происходит и сейчас путем включения коренных народов в индийское общество. Однако истории, подобные той, что рассказывают о Вишвамитре (который родился кшатрием, но благодаря своим аскетическим подвигам добился положения брахмана), демонстрируют всю сложность перехода из одной касты в другую. Во все времена в Индии находились те, кто протестовал против разделения общества на замкнутые группы. Таким противником, в частности, был Будда, считавший, что родиться брахманом нельзя:

 
Не по рождению становятся брахманами,
Лишь по деяниям своим становятся брахманами.
 

Однако древний принцип наследования всегда брал верх, и самое большее, чего добились реформаторы, – создания новых кастовых групп.

Идеальное общество Вальмики

Теперь очень кратко рассмотрим природу идеального общества Вальмики. Первое, что сразу поражает, – сложность этого общества и высокая степень дифференциации между взаимозависимыми составными частями. В основе общества – четкая градация рангов, при этом ранг зависит не от богатства, а лишь от умственных способностей. Доктрина реинкарнации принимается как само собой разумеющаяся. Концепция кармы (совершение действий, приносящих плоды в другой жизни) в сочетании с теорией реинкарнации приводит к выводу, что ранг определяется исключительно по наследственному принципу. Тот, кто достоин быть брахманом, рождается брахманом, а тот, кто должен родиться шудрой, рождается шудрой.

Эта теория нашла практическое отражение в кастовой системе, или, как говорят индийцы, в системе «цветов» (варн), на современном языке – системе «джати» («рождение»). В основе системы – четыре «цвета»: брахманы (священнослужители и философы); кшатрии (воины и властители); вайшьи (торговцы и земледельцы) и шудры, служащие представителям трех высших каст и не являющиеся дваждырожденными, то есть не прошедшие обряд посвящения, символизировавший второе рождение. Кроме того, в рамках четырех основных групп существует огромное количество подкаст, которые теоретически могли возникнуть благодаря межкастовым бракам.

У каждого «цвета» свой моральный долг и обязанности (дхарма). Нарушение собственной дхармы – смертный грех, заслуживающий самого сурового наказания. В концепции «собственной дхармы» проявляется коренное отличие индийского общества от всех абсолютистских моралей, включая иудаизм и буддизм. Вот один из конкретных примеров: Декалог Моисея (Десять заповедей) включает в себя заповедь «не убий» и эта заповедь, по сути, относится к каждому – философу, солдату, торговцу, что не совсем логично. В индуизме же, проникнутом доктриной ахимсы, непричинения вреда, не делается попытки связать этим принципом кшатриев или шудр: лишь отшельник и философ, стоящий выше всех в духовном плане, не должен причинять вред любому живому существу. В то же время воин, уклоняющийся во время битвы от нанесения вреда человеку или животному, достоин презрения как человек, не следующий своему моральному долгу. Эта проблема поднимается и в Рамаяне, когда Сита говорит Раме, что теперь, когда они живут в лесу, в убежище отшельника, им следует руководствоваться принципами йоги и не причинять вреда не только животным, но и ракшасам (Ракшасы, дайтьи, якшасы и асуры – демоны, постоянные противники людей и богов). Рама, однако, отвечает, что связан своим воинским долгом и обещанием защищать отшельников.

Во всей своей полноте доктрина морального долга реализовалась на практике только в золотую эпоху, когда лишь брахманы практиковали аскетизм и стремились к абсолютному просветлению. Позднее каста кшатриев стала столь же влиятельной, как и брахманы. Говорят, что именно в это время Ману создал шастры (кодексы), в которых излагались обяанности четырех варн. В третью эпоху аскетизм стали практиковать вайшьи, а в четвертую аскетическим самоистязанием занялись и шудры. Таким образом, на протяжении четырех эпох происходил переход от идеальной теократии к полной демократии. В эпоху Рамы уже появились признаки наступления четвертого периода: один из шудр, ставший йогом, был убит Рамой не столько в наказание, сколько во избежание возможных потрясений основ общества.

В аристократическом обществе, которое рассматривает Вальмики, суровость социальной дисциплины возрастает: чем большей властью наделен человек, тем большим самоограничением он должен быть связан, отчасти потому, что к этому его обязывает положение, отчасти потому, что подобный аскетизм есть непременное условие сохранения власти. Об этой концепции аристократического общества следует постоянно помнить, если мы хотим понять порой непостижимые для создания человека демократического общества эпизоды Рамаяны. На кшатрии, тем более если он – царь, лежит обязанность следовать своей дхарме, то есть не только защищать людей и богов, убивая ракшасов, но и придерживаться определенных правил общепринятой морали, даже если эти правила лично для него большой важности не имеют. Так, Рама дважды отрекается от Ситы, хотя в глубине души совершенно уверен в ее абсолютной верности. Это отречение является наиболее драматичным эпизодом истории. Рама и Сита воссоединяются после годичной разлуки, в момент разрешения долгого и напряженного конфликта. Казалось бы, историю должен венчать счастливый конец, но героев ждет решающее испытание, а трагедия лишь отсрочена во времени благодаря появлению богов и оправданию Ситы. В этих трагических эпизодах, повествующих о кульминационном моральном кризисе в жизни Рамы и Ситы, Вальмики в полной мере проявляет себя как мудрец и как поэт. Его идеальное общество практически безгрешно, тем самым ярче подчеркивается, сколь далекоидущие последствия может иметь одна-единственная ошибка. Кайкейи⁶ не злобна по сути своей, она лишь очень юна и слепа в своем своенравии, однако именно ее проступок становится причиной трагедии.

В сравнении с миром людей, переживающим серебряный век, автор рисует греховный мир ракшасов, где правят жадность, вожделение и жестокость, заменившие собой щедрость, самоотречение и доброту. Но вся злоба ракшасов направлена вовне, на людей, богов и всех тех, кого ракшасы считают врагами. В своем же мире они демонстрируют сыновью любовь и супружескую верность в ее высшем проявлении, неукротимую храбрость и преданность. Город Ракшасов, выстроенный самим Вишваркарманом, великолепен, в нем процветает искусство. Ракшасы поклоняются богам, практикуют аскетизм. Пусть они и злобны, но на низость не способны. Среди них встречаются такие, как Вибхишана, который не принадлежит к миру зла. Наконец, ракшасов нельзя назвать бесчеловечными, они лишь являются воплощением всего нечестивого, что есть в человеческом обществе. Об этой аллегории следует помнить.