Повесть о любви и тьме

Мы — безымянные солдаты без мундиров, А вокруг — ужас и тьма кромешная.

С книгами звезды израильской и мировой литературы Амоса Оза у меня особые отношения: с первого знакомства четверть века назад, с "Моего Михаэля" знала, что он великий писатель, от которого стану держаться подальше, лишь иногда возвращаясь к толстоевски-тягучей прозе. Так и вышло, четвертая с тех пор книга и каждая следующая бралась скорее в силу дополнительных причин: "Фиму" аудиокнигой в исполнении Ефима Шифрина мне подарили; "Черный ящик" читала по командной игре. Всякий раз это было великолепно, но больно и горько. Даже когда смешно. Потому, когда Фантом анонсировал "Повесть о любви и тьме", предпочла не увидеть новости.

И благополучно не видела, пока ВИМБО не выпустило аудиоверсию, прочитанную Григорием Перелем, вот тут устоять стало невозможно. Часы, проведенные с этой книгой, не назову временем беззаботной радости, Оз жёсток и жесток к читателю не меньше. чем к себе - тем больше ценишь нежность, которая прорывается даже в самых тяжелых местах. Как-то ему удается это парадоксальное сочетание горькой нежности, радостной грусти, светлой тьмы, величия маленьких людей. Вслед за Шервудом Андерсоном, которого называет своим литературным учителем, Амос Оз создает собственный Уайнсбург, Огайо в Иерусалиме своего детства, и делает это блистательно.

"Повесть о любви и тьме" в сегодняшней терминологии автофикшен. Исповедальная автобиографическая проза с элементами семейной саги, романа взросления исторического и политического романов. Еврейский мальчик, рожденный в Иерусалиме до образования государства Израиль, единственный ребенок в семье репатриантов. Оба, отец и мама, были выходцами из куда более обеспеченной среды, и неизбежная у эмигрантов первого поколения потеря в материальном положении, снижение социального статуса болезненно ударили по ним. Отец - эрудит и полиглот, владевший более, чем десятью языками, напрасно мечтал об академической карьере. Умных и блестяще образованных в том сочетании места-времени было с избытком, а университет всего один. Утонченная остроумная красавица мама, рожденная блистать в богемных салонах, чистит и моет убогую квартирку, мелочно экономит на продуктах, все глубже погружаясь в черную бездну депрессии.

Самоубийство матери альфа и омега повествования, лейтмотив, к которому оно все время возвращается на своих кругах, в сути роман - реквием по ней, попытка осмыслить, преодолеть, изжить травму, нанесенную ее уходом двенадцатилетнему мальчишке. Ожидаемо болезненная проза, хотя местами бывает смешной, местами даже очень. Амос Оз большой мастер и останется в истории не только тем, что пнул под столом маленького Бенджамина Нетаньяху, который пытался связать шнурки его ботинок - о каковом факте с гордостью сообщает Вики. Впрочем, с этим эпизодом все не так однозначно, в романе рассказчик сомневается, был ли то Беня или его старший брат Йони.

Великая книга, а в исполнении Григория Переля почти тридцать часов мощных читательских впечатлений.

Книгу пронизывает исповедальная интонация. И это исповедь перед самим собой. Автор как будто вглядывается в прошлое своей семьи: в своё детство, историю дедов и бабушек с обеих сторон -, пытаясь глубже понять себя, причины трагедии матери, в контексте истории Израиля.

Очень понятно желание человека высказать накопленное за годы молчания (как признается сам автор). И понятно это хождение кругами, издалека, постепенное приближение к рассказу о незаживающей ране от потери матери в 12 лет.

Именно поэтому повествование соединяет в себе, казалось бы противоположное - эмоциональность и обстоятельность, пронзительность и отстранённость. В нем много деталей, подробностей быта, много людей, их портретов, мыслей и слов.

И именно поэтому читается роман неровно: то кажется затянутым и скучноватым, переполненным повторами (особенно первая половина), то не отпускает от себя пронзительными страницами. Свободно, без ограничений звучат душа и память автора.

Хотя многое в толковании событий и фигур 20 века не кажется мне близким, интересно было читать о жизни в кибуце, о том, как создавалось государство Израиль, о непримиримости арабов и евреев.

Всё это разнообразие оттенков характеров, чувств, отношений, прекрасные страницы о пробуждающейся сексуальности, о любви, о женщинах, созданные писателем, донес до нас, чувствуется, без потерь замечательный переводчик Радуцкий.

Я не читала ничего из произведений автора и вряд ли когда-либо возьмусь. Мне просто хотелось узнать побольше про Израиль изнутри, прочувствовать то, что там происходило в момент рождения нового государства, как это вообще - быть свидетелем такого. И я не ошиблась с выбором! Книга Амоса Оза просто огромна, в аудиоверсии у меня ушло без малого 30 часов, ни разу, кажется, мне не попадалась такая длинная книга, если это не было многотомником. И все это огромное количество страниц действительно посвящено детству, отрочеству и юности писателя, пришедшимся на годы образования Израиля. Детально, невероятно кропотливо он пишет о себе и своей семье, об их окружении, вспоминает такие детали, которые, казалось бы, никто и никогда в жизни не вспомнил бы и на следующий день, а он пронес через полвека. За всем этим нагромождением деталей скрывается боль - в юном возрасте 12 лет Амос теряет маму, она покидает их по своей воле. И фактически, это роман-биография о ней, а не о нем, ведь сам Амос Оз прожил долгую, наполненную событиями жизнь, а его мама ушла в 32, и он всю свою жизнь до написания этой книги ни с кем никогда о ней не говорил - получилось вот такой вот литературный памятник. Тут и события ее жизни до его рождения, и переезд в Израиль, и война, и депрессия, и весь этот тяжеленный исторический фон вместе с личными переживаниями и болью и радостями одной отдельной семьи.

Я, несмотря на нулевое знакомство с автором, получила огромное удовольствие от прочтения. И да, я многое узнала про Израиль, достаточно, чтобы захотеть прочесть что-то о нем.

Сразу скажу, что для меня это 10 из 10, в лучшее года, книга с самым большим количеством закладок и все что угодно еще.

Это роман-автобиография. Амос Оз, почти ровесник государства Израиль, рассказывает о своем детстве, своей семье, и о том, как на его глазах и с его участием, с участием его семьи рождалось государство. Это неторопливая история, собранная из кусочков воспоминаний, и при этом до последних страниц в ней сохраняется интрига.

Амос Оз рассказывает о своих родителях, о бабушках и дедушках, приехавших в Эрец-Исраэль из литовских и польских местечек, о дяде, который уехать не успел, о многочисленных друзьях семьи, среди которых была и семья Нетаньяху, о детстве среди книг, об огромной любви и обиде на мать, покончившую с собой.

Удивительно, как много замечает ребенок и как он потом об этом вспоминает. В который раз я задумалась о том, насколько важен детский опыт для всей последующей жизни, насколько он определяет будущее каждого, как отзывается потом всю жизнь то в одном, то в другом.

Очень горькие страницы о душевной болезни матери, о ее разочаровании, о том, как она поверила в свои мечты, а они не сбылись. И о том, как страшно самоубийство, не только самим фактом, но тем, как разрушительно оно для других людей.

Кроме собственно семейной истории, это история народа. Той части, что уцелела. О том, как катастрофа напрямую или опосредованно влияла на каждую семью. На нескольких страницах здесь одно из самых пронзительных высказываний о Холокосте, что я читала (приведу потом отдельно цитатой). В то же время здесь нет стенаний и попытки выставить себя жертвой. Ровно наоборот, эта книга скорее о щедрости и полноте жизни, о простоте в хорошем смысле этого слова, о разных культурах, об уважении к разным культурам, о настоящем интернационализме. Я, пока читала, не могла отделаться от постоянного "каким мог бы быть мир, если бы не было Холокоста", не было бы войн, не было бы всего этого дурдома, что мы повторяем раз за разом.

Отдельный интерес у меня вызывал рассказ о том, как (воз)рождался иврит в современном его виде. О том, как буквально создавались новые слова, сколько людей корпели над книгами, чтобы найти слово, которое потом закрепится как языковая норма, как исследовалась этимология слов. Мне кажется, это во много объясняет и определяет национальных характер.

Не знаю, насколько убедительно звучит мое пояснение к 10 из 10, и захотите ли вы это читать. У меня же книга уходит на полку к любимым, жаль, что я не прочитала ее раньше.