Read the book: «Артефакт с темным прошлым»

Font:

* * *

…Это была кипучая, яростная схватка. Футболисты «Динамо» и «Спартака» (уже в который раз за историю своего существования!) бились за чемпионский титул. Прошло полчаса после начала матча, команды успели обменяться голами, но вот ощущения того, кто из них сегодня окажется фаворитом спортивной удачи, даже у самых опытных и прожженных знатоков спорта так и не появилось. Спартаковцы (они же – «красно-белые», они же – «гладиаторы») в сегодняшней игре избрали тактику стремительных, прорывных атак. Их соперники-динамовцы (они же – «бело-голубые», они же – «динамики») сделали упор на комбинаторику и активные, энергичные контратаки.

Наблюдая за полем и внимая неумолчному гвалту трибун, опера главка угрозыска Лев Гуров и Станислав Крячко напряженно ждали голевого момента. Они болели за «Динамо» (а как же иначе?! – считай, «ментовской» спортивный клуб), и лавина очередной атаки «красно-белых» их серьезно напрягала: а вдруг она закончится мячом в динамовских воротах? И вот в этот самый напряженный момент, едва пробиваясь через неистовство переполненных трибун, из кармана Льва до его слуха вдруг донесся сигнал телефонного рингтона. Судя по тому, что гаджет выдавал неувядающее «…Как хорошо быть генералом, как хорошо быть генералом…», звонил Гурову не кто-нибудь, а их со Стасом непосредственный начальник (а еще и старый приятель!) генерал-лейтенант Петр Орлов.

Только что не скрежеща зубами, Лев быстро достал телефон и, поднеся его к уху, сердито бросил:

– Да?!

И именно в этот момент зрители, сидевшие впереди него, разом вскочили на ноги, сопровождая это истошным ревом, вскидывая руки и высоко подпрыгивая. Поэтому чем завершилась атака «гладиаторов», Гуров увидеть не смог.

– Ну, чего тебе?! – спросил он без намека на пиетет, не тая раздражения. – Говори громче!

– Да я говорю, – едва разборчиво из-за несмолкающего ора и оглушительного свиста почти прокричал Орлов, – что, как только освободитесь, немедленно прибудете ко мне. Понял, да? Оба в главк!

– Да понял, понял! – снова получив возможность видеть поле, Гуров едва удержался, чтобы не добавить ядреное, соленое словцо.

Сунув телефон в карман, Лев склонился к Стасу и сообщил ему о том, что их общий приятель-начальник ждет обоих у себя в кабинете.

– Опять «глухаря» хочет подсунуть? – Крячко скривился, как от порции крепкого уксуса.

– Скорее всего, – поморщился Лев, безнадежно махнув рукой. – Что там на поле?

– Штанга! – оптимистично улыбнувшись, Стас изобразил жест, как если бы он сам поставил штангу ворот на пути коварного спартаковского мяча.

– Ну, наверное, этим все и ограничится – счетом один – один… – Гуров иронично усмехнулся. – Что-то уже и смотреть не хочется. Всю охоту перебил наш «ген-лейт».

– Да-а-а, он на это мастак… – согласился Крячко. – Блин! Я теперь буду думать только про этого «глухаря». Все, футбол ушел на второй план. Тьфу, твою дивизию! Ну что? Поехали прямо сейчас?

– Поехали… – досадливо вздохнув, Лев поднялся на ноги.

То и дело натыкаясь на чьи-то коленки и извиняясь перед их обладателями, опера бочком двинулись к проходу между секторами трибун. Проводив их взглядом, бородач, рядом с которым сидел Гуров, с многозначительным видом спросил у своего соседа справа:

– В курсе, кто эти двое?

– Какие-нибудь крупные деятели из РФС? – попытался угадать тот.

– Ну-у-у, что ты! При чем тут Российский футбольный союз? – рассмеялся бородач. – Это самые крутые сыщики в системе МВД! Полковник Гуров и полковник Крячко. Работают всегда только по «крупняку». Раскрывают любые дела, осечек у них не бывает. Шерлок Холмс и комиссар Мегрэ завистливо курят в сторонке.

– А вам откуда это известно? – с некоторым подвохом уточнил его собеседник.

– Так я с Гуровым в одном доме живу. Правда, в разных подъездах… – с некоторой даже горделивостью сообщил бородач. – Кстати, мы с ним даже немного знакомы! Да-а-а!

…А Гуров и Крячко, покинув пределы стадиона, сели в свои авто (Лев – в серый «Пежо», а Стас – в ретро-«Мерседес») и, дав газку, отправились в свою родную «контору». Руля по столичным улицам, приятели напряженно шевелили извилинами. В ходе своих размышлений они заранее подбирали наиболее веские, наиболее убедительные аргументы, которые могли бы помочь им избавиться от нежданного-негаданного «глухаря», свалившегося на их голову.

Вся язва крылась в том, что буквально вчера они закончили запутаннейшее дело, которое как нельзя лучше пригодилось бы в качестве сценария для индийского сериала. Гуров и Крячко разбирали дело двух братьев-близнецов, один из которых был человеком очень богатым, а другой – предельно нищим. И вот случилось так, что того, что был нищим, убили. Но родственники братьев подняли тревогу. По их мнению, некие хитрые злодеи на самом деле убили богатого, а вместо него подсунули бедного, для того чтобы завладеть многомиллионным состоянием. А потому, требовали единокровники, сей же час признайте нас законными наследниками. Опера распутали все хитросплетения этой истории и установили, что на самом деле оба брата живы и здоровы и что они специально придумали эту историю, чтобы найти морально оправданный повод всех прочих родственничков «послать лесом». За раскрытие этого дела Орлов наградил Льва и Станислава сразу двумя выходными. Сегодня они реализовывали первый.

…Когда они подъехали к главку, по городскому ФМ-радио услышали о том, что матч «Динамо» – «Спартак» и в самом деле закончился с ничейным счетом – один – один.

Выйдя из своего «мерина», Станислав саркастично прокомментировал:

– Ну, Лева! Напророчил! Слышал? И в самом деле – братская ничья. Блин! И когда же эти наши футболеныши начнут играть на уровне бразильцев?

– Ничего, Стас, кое в чем мы и бразильцев опережаем! – Гуров включил «сигналку» своего авто и оптимистично улыбнулся. – Не так давно в Бразилии состоялось мировое первенство антропоморфных роботов по футболу. Так наши роботы почти всухую уделали все команды. И бразильцев в том числе!

– Да будет тебе гнать небылицы! – Крячко недоумевающе воззрился на приятеля. – Прямо сейчас, что ль, придумал?

– Придумал? – Лев рукой изобразил жест, который можно было понять как «не знаешь – не болтай!». – Ха-ха! Рекомендую: выходишь в интернет, ищи там не девушек в мини-бикини, а новости спорта, науки и техники.

Стас на это ничего не ответил, лишь издал громкое, конфузливо-недовольное «гм!».

Когда опера вошли в приемную Орлова, его секретарша Верочка, которая традиционно «зависала» на телефоне, скороговоркой обсуждая с кем-то из своих подружек последние тенденции высокой моды, приветливо улыбнувшись, жестом вождя мирового пролетариата размашисто указала вытянутой рукой на дверь своего босса. Это можно было понять как: шеф ждет! И очень даже напряженно.

Переглянувшись (да-а-а, судя по всему, привалило им «счастья» – хоть бочками его маринуй!), опера несколько настороженно шагнули в кабинет. С первого же взгляда было заметно, что Петр пребывает в хмуром раздражении. Увидев визитеров, он небрежно бросил на аппарат телефонную трубку, сопроводив это сокрушенным вздохом, и задумчиво покачал головой.

– Здорово, мон шер дженераль! – изучающе глядя на приятеля-начальника, с ноткой иронии поздоровался Гуров.

– Здравствуйте, здравствуйте, ваше генералейшество! – скомедианствовал Стас. – Дрожим от нетерпения, ибо жаждем услышать: чем же это ты собрался нас «осчастливить»?

– Привет, мужики! Присаживайтесь… – несколько постно, без намека на какое-либо воодушевление, ответил им Орлов, кивком указав на гостевые кресла.

– Ого! – вполголоса произнес Крячко, изучающе глядя на Петра и чуть крутанув головой. – Да ты сам-то, господин начальник, как я погляжу, пребываешь в загадочной для меня меланхолии и труднообъяснимом унынии. Ладно там, своим звонком ты нам обоим в наш законный выходной перебил весь футбольный кайф. Тут и в самом деле не знай как загрустишь… А ты-то что в печали?

Коротко рассмеявшись с какой-то нервинкой, Орлов широким жестом указал на стопку скоросшивателей:

– Считать умеешь? За один лишь вчерашний день – сразу пять дел! Пять! Одно другого краше. Вот, пожалуйста… Крупное хищение в коммерческом банке «Золотой процент». Что случилось? Неведомо каким образом из его хранилища исчезло сто сорок миллионов рублей. Еще дело: при загадочных обстоятельствах бесследно пропала жена владельца сети бутиков «Парижский шарм»… Еще происшествие: гражданин Италии, неделю назад прибывший в Москву по вопросам бизнеса, подозревается в убийстве своего бизнес-партнера. При этом он сам категорически отрицает свою вину, хотя все улики против него. Кстати, именно это дело я и собирался поручить кому-то из вас. Но… – Петр сделал паузу и широко развел руками.

– Но этому воспрепятствовали некие чрезвычайные обстоятельства… – понимающе качая головой, продолжил за него Гуров.

– Да! Представьте себе! – с оттенком досадливой язвительности подтвердил Петр. – Именно обстоятельства в лице… – он указал глазами куда-то вверх.

– Ого! – уже в другой тональности повторил Стас и почесал затылок. – Ты хочешь сказать, этот вопрос держат на контроле у… – он выразительно взглянул на Орлова.

– Именно! – сердито рассмеялся тот. – Он мне звонил около часа назад и лично приказал бросить лучшие силы на поиск преступников. Так что, господа сыщики, можете не брыкаться. Команда дана с самого верха, причем персонально вам. Вот так!

– Впечатляет… – Лев чуть заметно усмехнулся. – И в чем же суть случившегося? Где, так сказать, собака зарыта?

– Лева! Ты что, уже капитулировал и согласился впрячься в эту «телегу»? – с сожалеющим удивлением на него воззрился Крячко.

– Ста-а-с! – урезонивающе протянул Гуров. – Очнись! Если приказал САМ, то отменить это решение может только лично он или тот, кто над ним. Давай позвоним в Кремль и скажем, что с таким раскладом не согласны, что у нас ЧП: из двух своих законных выходных мы смогли реализовать всего один, и то наполовину. Как считаешь, что нам на это ответят?

Станислав на это ничего не сказал, лишь громко и тягостно вздохнул. Утвердительно кивнув, Орлов сцепил меж собой пальцы рук и, опершись локтями о крышку стола, вполголоса признался:

– Я сам не в восторге от этого приказания, но деваться некуда, будем исполнять. Суть дела вот какая… Фильм «Джентльмены удачи» помните?

– О-о-о… Его я еще пацаном смотрел в нашем районном кинотеатре, носившем громкое такое название «Маяк революции», – Лев ностальгически улыбнулся. – Ты хочешь сказать, что где-то и в самом деле нашли золотой шлем Македонского?

Петр чуть качнул головой из стороны в сторону:

– Нет, нет… Нашли, но не золотой, и не шлем, и не Македонского вовсе. Палеонтологическая экспедиция, которая вела раскопки на Южном Урале, обнаружила некий артефакт, который может «поставить на уши» всю мировую науку…

Как рассказал он далее, информацией о случившемся располагает самой скудной. Но из того, что услышал в разговоре с руководителем своего ведомства, понял достаточно однозначно: находка палеонтологов представляет для исторической науки колоссальную ценность. Однако найденный артефакт кто-то похитил, да еще и убил сторожа при этом. И поэтому нужно приложить все силы для того, чтобы раскрыть это преступление. Более того! Нужно сделать все возможное и невозможное, чтобы похищенный артефакт не был вывезен за границу.

– …Поэтому, парни, вам сегодня же нужно отправиться к месту раскопок, чтобы в самые сжатые сроки собрать всю необходимую информацию и столь же оперативно провести расследование. Такую установку руководство министерства дало мне, ну а я даю вам. Через два часа вылет вашего самолета, поэтому оперативненько собирайтесь – и в дорогу. Командировочные, причем повышенные, уже выписаны. Билеты до Екатеринбурга уже оплачены. Счастливого пути!

– Ладно, ладно, полетим! – направляясь к двери, Гуров на ходу махнул рукой. – Но прошу учесть один существенный момент: у вора всегда есть фора. Пока мы ищем похитителя, он – точно! – может успеть вывезти ту штуковину за бугор. Поэтому потрудись-ка напрячь таможню и погранцов, чтобы как следует бдили на своих постах.

– Займусь! – кивнул Орлов, потянувшись за телефонной трубкой.

Выйдя от друга-начальника, к своему служебному кабинету опера некоторое время шли молча.

– Да-а-а… – неожиданно заговорил Стас, недоуменно пожимая плечами. – Лихо он нас обработал! Шли ведь, рассчитывая, что «глухаря» отфутболим и свои законные выходные отгуляем. А на деле что получилось? – риторически вопросил он.

– А на деле получилось в полном соответствии со старым конторским приколом: что такое плодотворный обмен мнениями? Это когда заходишь к начальнику со своим мнением, а выходишь с мнением начальника, – смеясь, ответил Гуров. – Ладно, что уж теперь? Будем собираться в Екатеринбург. Надо позвонить Марии, предупредить, что сегодня домой не приеду…

Войдя в кабинет и заняв место за своим столом, Лев достал из кармана телефон. Он набрал номер Марии Строевой – ведущей актрисы одного из самых крупных столичных театров – и после второго или третьего гудка услышал голос жены.

– Лева, я на репетиции. В двух словах – что у тебя? – вполголоса, скороговоркой спросила она.

– Мы со Стасом спешно командированы в Екатеринбург. Сегодня меня не будет. Вернусь дня через два-три, – такой же скороговоркой известил он.

Закончив разговор, Гуров сунул телефон в карман, и в этот момент до его слуха донесся голос Станислава, который кому-то давал пояснения:

– …Нинусик, ну не надо так переживать! Это недолго, максимум дня два-три. Да, да, конечно! Да, разумеется, все самоцветы Уральских гор – к твоим ногам… Пока, пока!

Взглянув в сторону Гурова и поймав его взгляд, Крячко издал конфузливое «гм-гм!» и, шмыгнув носом, пояснил:

– Да! Это – Нина, с ней мы знакомы уже целых десять дней. Да, у нас все серьезно. Очень серьезно!

– А Наташа где? – поинтересовался судьбой жены приятеля Лев.

– Я не говорил тебе разве? К маме уехала, – махнул рукой Крячко. – Сказала, что устала от жизни оперской жены, надоело ей, видишь ли, постоянно за меня бояться. Так что я, как брошенный мужчина, пытаюсь устроить личную жизнь.

– Да пожалуйста, пожалуйста! – Лев великодушно развел руками. – Как, наверное, ты мог заметить, я уже давненько перестал обращать внимание на твои сердечные дела. С Ниной ты, Зиной или Региной… Да хоть с бригантиной! Для меня главное, чтобы у тебя была внутренняя установка думать прежде всего о работе, а не отвлекаться на какие-то душевные переживания. Только и всего. Ладно, давай отчаливать в Шереметьево. Самолет уже «под парами»…

Достав из шкафа уже несколько запылившиеся «дежурные» дорожные сумки (последний раз такой экстренный выезд случился более двух месяцев назад), опера направились в бухгалтерию. Получив там командировочные, на служебной «Приоре» (и «Пежо», и «мерин» в ожидании хозяев остались скучать на ведомственной стоянке) приятели покатили в аэропорт.

Глядя на проносящиеся мимо городские ландшафты, Станислав задумчиво резюмировал:

– Чую, побегать нам придется с избытком… Да и копать придется очень глубоко. Во всяком случае, комедийных «Джентльменов удачи – два» в этой истории не вижу.

– Да, это верно… – тоже глядя в окно, Гуров коротко кивнул. – И искать нам придется не анекдотичных Доцента, Хмыря и Али-Бабу, а кого-то куда более хитрого и опасного, готового пойти на крайность…

– Как считаешь, убийство сторожа для вора было обусловлено какой-то необходимостью или тот стал его случайной жертвой? – потерев пальцем кончик носа, Стас покосился в сторону Льва.

– Хм… Пока судить об этом трудно, но в большей степени склоняюсь к тому, что изначально убийство не предполагалось. Скорее всего, сторож в поле зрения вора возник внезапно, и тот, запаниковав, его убил. Надо сказать, сделав этим большую ошибку. Любой вор знает, что убийство, которое он совершил в момент кражи, однажды может не только стать отягощающим обстоятельством на суде, но и ускорить его поимку. Поэтому сделать можно два предположения: украл раритет или вор-новичок, или вор со стажем, но опасающийся за свою жизнь.

– Считаешь, что кража была совершена по чьему-то заказу и вор очень боялся заказчика? – с некоторым сомнением в голосе уточнил Крячко.

– Почти уверен в этом, – коротко ответил Гуров и, мгновение помедлив, добавил: – Еще уверен и в том, что вор, убив сторожа, самому себе наверняка подписал смертный приговор.

– Хм-м-м… – пожав плечами, протянул Стас, скорее всего, собираясь добавить свои резоны.

Но тут в разговор неожиданно вклинился шофер «Приоры», прапорщик Женька, уже не раз возивший их по столице и ее окрестностям.

– Прошу извинить, если суюсь не в свое дело, – с некоторой таинственностью в голосе заговорил он, – но, я так понял, вы говорили про тот случай в Свердловской области на раскопках в горах? Ну, где нашли совершенно невероятный артефакт, который кто-то похитил?

– Да, Женя, именно про это. А ты откуда знаешь о раскопках и пропаже? – Лев изучающе взглянул на водителя.

– Так, Лев Иванович, телик же я смотрю… – Евгений жизнерадостно улыбнулся. – Мне вообще такие программы про всякие там тайны и чудеса очень нравятся. Я по ТВ смотрю только новости и телеканал «Загадки мироздания». Там чего только не показывают! Вот как раз вчера и упоминали в одном из сюжетов про экспедицию профессора Рябинина. А еще говорили о том, что он выдвинул новую версию эволюции жизни на Земле. По его мнению, первыми разумными существами на планете были не млекопитающие и даже не рептилии, а огромные насекомые. Да, представьте себе!

– Ну-у-у!.. – смеясь, протянул Крячко. – Это вообще ни в какие ворота не лезет. Он бы еще, например, моллюсков назвал первыми разумными существами!

– Станислав Васильевич, а моллюсков, между прочим, я имею в виду головоногих, зоологи уже давно назвали «приматами моря»! – со значением в голосе парировал Женька.

– А-а-а, да! Точно! – конфузливо поморщившись, Станислав согласно кивнул. – Про головоногих я как-то забыл… Но, Жень, все равно считать, что на Земле могли быть разумные насекомые, – это как-то несерьезно. Скажем, пчелы, термиты там, муравьи… Да, в их насекомой жизни есть какие-то намеки на вроде бы разумное поведение. Но мозгов-то у них, что называется, кот наплакал! А объем «черепушки», количество мозга, согласись, в первую очередь показывает способность существа быть разумным.

– Станислав Васильевич! – лихо крутя баранку, Женька торжествующе рассмеялся. – К вашему сведению, мозг слона весит пять кило, а у нас всего полтора. Но я что-то еще не видел слона, который бы, например, писал стихи или хотя бы знал таблицу умножения!

Это было что-то вроде удара под дых.

– А-а-а… Так, э-э-э… – начал было Крячко формулировать свои возражения, но Гуров в этот момент своим лаконичным замечанием прервал затянувшуюся дискуссию:

– Подъезжаем! Быстро на регистрацию!

Выйдя из «Приоры» у здания аэропорта, опера достали из багажника свои сумки и скорым шагом поспешили через толпу отбывающих, прибывающих, провожающих и встречающих. Взбегая по ступенькам к входным дверям, Станислав на ходу настойчиво втолковывал Льву:

– …Дело-то ведь не только в количестве мозгов, но и в их качестве, в количестве в них этих самых… М-м-м… Синапсов! Важно и то, сколько в них серого вещества!..

– Стас, успокойся! – сдержанно помахав рукой, Гуров быстро огляделся по сторонам. – Я не Женька, мне слоново-насекомо-мозговые проблемы, как выражаются молодые, «по барабану». Нам туда! – указал он на очередь у одной из стоек.

Когда они, покончив с формальностями, уже шли на посадку, покопавшись в своем смартфоне, Крячко вполголоса объявил, не тая досады и разочарования:

– Заглянул в интернет… Да, у слона, оказывается, и в самом деле около пяти кило мозгов. Е-к-л-м-н! Им, при таких анатомических показателях, давно уже пора бы стать хозяевами не только всей Солнечной системы, но и Галактики в целом! Мозгов – пять кило! Думай – не хочу! А они, ешкин кот, даже на Земле не из доминирующих. Вот тебе и «венец творения эволюции», позволяющий править миром! Это я про мозг.

Лев на это лишь понимающе усмехнулся: ну что уж теперь поделаешь?! Когда опера разместились в креслах видавшего виды «Боинга» и он, загудев турбинами, начал разбег по взлетно-посадочной полосе, Стас, позевывая, поинтересовался:

– А в Катер… то бишь в Екатеринбург, нам лететь сколько?

– Ну, примерно около двух с половиной часов. Плюс-минус какие-то минуты… – глядя в иллюминатор, пояснил Гуров.

– Тогда я – бай-бай… – закрывая глаза, пробормотал Станислав и всего через минуту мирно захрапел, ухнув в пучину сна.

«Вот что значит бурная ночь с пылкой, знойной женщиной…» – мысленно констатировал Лев, глядя через стекло иллюминатора на уходящие вниз просторы Подмосковья. Гуров еще утром заметил, что его старый друг и напарник выглядит неотдохнувшим и даже каким-то чрезмерно измотанным. Ну а когда услышал часть телефонного разговора Стаса с неведомой ему «Нинусиком», то сразу же стала ясна причина сегодняшней изможденности приятеля. «Любофф»… Куда ж от нее денешься?

Самому Гурову не спалось. Он размышлял о происшедшем на палеонтологических раскопках на Южном Урале. Что-то похожее ему расследовать уже доводилось. Правда, было это уже давненько, лет пятнадцать назад – не меньше. Археологическая экспедиция вела раскопки на Рязанщине, на месте древнего поселения. И там была обнаружена некая чаша, выточенная из камня, которая предположительно использовалась волхвами дохристианской Руси в религиозных ритуалах. Ее тоже кто-то похитил. Правда, во время совершения той кражи никто не пострадал.

У Гурова, которому Орлов поручил расследование кражи, на поиски похищенного ушло несколько дней. Ему удалось найти свидетеля из местных, который, проезжая на своем авто, случайно увидел на автобусной остановке незнакомого человека. Это и стало ниточкой, которая привела Льва к похитителю. Им оказался недавно обанкротившийся столичный коммерсант, который за счет кражи решил возродить свой бизнес. Гуров задержал его в тот момент, когда похититель уже передавал украденное покупателю – антиквару одного из прибалтийских мини-государств…

…Когда самолет коснулся колесами аэродромной бетонки, Лев потряс Станислава за плечо. Тот, открыв глаза, негромко пробормотал:

– Что, уже прибыли? И долетели, и сели? Надо же!..

Когда самолет замер, они поднялись с кресел и, пройдя к выходу с потоком попутчиков, спустились по трапу, споря на ходу о том, как им лучше добраться до городка Евмеля, в округе которого и работала экспедиция. Гуров предлагал доехать на автобусе. Но Крячко, упершись рогом, настаивал на том, чтобы ехать на поезде.

– Лева, мы уже достаточно нарисковались, отправившись сюда не на «Туполеве», не на «Ильюшине», а на американском летающем металлохламе! – кипятился он. – Хватит испытывать судьбу! Поедем на поезде. Идет он такое же время, что и автобус, но плюсов гораздо больше. Можно и спокойно поесть, и полежать… Причем при гораздо меньшем риске попасть в ДТП. Считаешь, я не прав?

– Ну хорошо! – Гуров махнул рукой. – На поезде так на поезде. Только, Стас, объясни мне такую вещь: что же ты всю дорогу, пока летели, дрых сном младенца? Ты же, я так понимаю, изначально опасался того, что до Катера мы не долетим?

– А хрен его знает! – Крячко чуть двинул плечами. – Так-то авиафобией я не страдаю, но когда глянул на облупленный бок этой амерской леталки, то стало как-то немного неуютно…

Опера вошли в аэродромный автобус, пристроившись у заднего окна. Окинув взглядом громадину авиалайнера, Лев задумчиво повторил последние слова приятеля:

– Стало немного неуютно… Это дело понятное. Только, Стас, боязнь самолетов не «авиафобия», а «аэрофобия».

– Да какая разница?! – хохотнул Стас. – Аэро, авиа… Случись жесткая посадка, тебе будет дело до того, как это назвать – грохнулся, шмякнулся или долбанулся?

– Ой, мужчины, вы бы поменяли тему разговора! – капризно произнесла вошедшая следом за ними модно разодетая дама годами за пятьдесят. – Мне сегодня опять лететь, а вы – про всякие там жесткие посадки… Будьте добры, не нагнетайте. И еще хочу сказать, что в корне не согласна с вашей уничижительной оценкой «Боинга». Это – шедевр западного авиастроения. Не чета всяким там ильюшинским и туполевским карикатурам на «Боинги» и «Эйрбасы».

– Мадам, – Лев как-то непонятно улыбнулся, – приношу вам свои извинения за то, что мы с другом морально вас травмировали. Мы больше не будем. Но прошу принять во внимание, что, согласно мнению журнала «Бизнесуик», самый опасный самолет в мире – это «семьсот тридцать седьмой» «Боинг». А вот наши «восемьдесят шестой» и «девяносто шестой» «Илы» – в числе самых надежных.

Изобразив желчную гримасу, поклонница западной авиации демонстративно повернулась к ним спиной и даже отошла подальше. Проводив ее ироничным взглядом, Крячко полушепотом спросил:

– Слушай, Лева, а вот то, что ты настаивал на автобусе, не может означать, что у тебя боязнь поездов? Или такого не бывает?

Гуров на это рассмеялся:

– Бывает. Это называется… э-э-э… сидеродромофобия вроде бы. Но я этим не страдаю. Просто… Отчего-то вдруг захотелось поехать именно на автобусе. Почему – сам понять не могу. Но раз уж решили, что выбираем поезд, то поедем на поезде.

– Сидемодорофо… Тьфу ты, блин, ну и слово придумали – язык сломать можно! – Станислав удивленно покрутил головой. – Да, я вот о чем сейчас подумал: а может, тебе на автобусе захотелось ехать не с пустого? У тебя же вон какая интуиция! Что, если ты внутренне почуял что-то неладное, какие-то проблемы, заморочки, если поедем на поезде? А?

Лев, потерев пальцами кончик уха и глядя куда-то в пространство, чуть развел руками:

– Не знаю… Чего-то «такого», негативного, не ощущаю. Ну все! Тему закрыли! От судьбы не уйдешь.

…Опера вышли из аэровокзала и, заметив маршрутку, на лобовом стекле которой значилось «Ж-Д вокзал», поспешили на посадку. Менее чем через полчаса они уже стояли в очереди у одной из касс железнодорожного вокзала. С учетом того, что здешнее время опережало столичное на два часа, уральское солнце было уже на закате. Поезд тронулся, когда уже начало смеркаться.

Распаковывая пакет с постельными принадлежностями, Стас удовлетворенно констатировал:

– Вот и ладненько! Как раз к утру будем на месте! Ну что, малость перекусим?

Гуров, взглянув на часы, спустился вниз (ему досталась верхняя полка) и водрузил на столик пакет с продуктами, купленными перед посадкой. Под перестук колес приятели приступили к ужину, обсуждая текущие дела.

Напротив их «кубрика», на нижней «боковушке», сидел рослый парняга с крупным, квадратным лицом. Он тоже ужинал. Впрочем, он не столько ел, сколько пил. Причем не что-нибудь, а водку. Опрокидывая в рот стопку за стопкой, любитель сорокаградусной небрежно закусывал нарезанной колбасой и, что было хорошо заметно, пьянел на глазах. Соседка оперов по «кубрику» – молоденькая девушка, судя по всему, студентка, – с некоторым испугом и осуждением во взгляде украдкой наблюдала за выпивохой. И без слов было понятно, что она пребывает в состоянии тихой паники и в любое мгновение готова бежать куда глаза глядят.

Заметив это, Гуров участливо поинтересовался:

– Вас что-то беспокоит?

– Этот тип напрягает… – полушепотом призналась соседка по «кубрику». – Он ко мне уже приставал на вокзале. И вот такое невезение – ему место дали рядом с моим.

– А вы не бойтесь. Если что – мы его успокоим. – Станислав приятельски улыбнулся: – Мы из органов, так что меры примем. Присоединяйтесь к нам – очень нас этим обяжете.

– Нет, нет, спасибо! – косясь в сторону напившегося ломовика, девушка отрицательно потрясла головой. – Вон мама нагрузила продуктами целую сумку. Просто… Какой ужин? У меня на неделю вперед не осталось никакого аппетита.

А выпивоха, взяв за горлышко пустую бутылку, довольно громко стукнул ее донышком по своему столику и неожиданно заковыристо матюгнулся. После чего, покачиваясь, шагнул к девчонке, которая сжалась в комок и прижалась спиной к стенке вагона.

– А ну-ка сядь на место! – поднявшись с места, жестко потребовал Гуров. Мужик успокаиваться не пожелал. Он размахивал «розочкой» и вопил на весь вагон непотребщину о привередливых бабах. Гуров шагнул вперед. Но его опередил Крячко.

– Лева, он мой! – свирепо выдохнул он, заступив дорогу перепившему парню.

Тот, демонстрируя неплохую подготовку по части рукопашного боя, выполнил руками замысловатый финт и попытался нанести Стасу удар «розочкой» в шею. Но… Знал бы он, на кого надумал поднять руку! Его запястье с лету замерло, наткнувшись на твердокаменный блок чужой руки, а на переносицу безжалостным тараном обрушился прямой удар тяжелого, словно отлитого из свинца, кулака. На весь вагон разнеслось отрывистое – бумп!!! Мгновенно потеряв не только ориентацию в пространстве, но и гонор, а также всякое самомнение, пьянчуга, роняя свое стеклянное оружие и раскинув руки, рухнул навзничь. На его запястьях тут же защелкнулись браслеты наручников.

Усадив пребывающего в состоянии грогги отморозка на его место, опера с обеих сторон похлопали выпивоху по физиономии. Захлопав глазами, тот с испуганным воплем дернулся, но две пары крепких рук вскочить ему не позволили. Прибежавшая проводница, узнав, в чем дело, ахая, срочно связалась с начальником поезда. Совсем скоро инцидент был исчерпан: буяна высадили на ближайшем полустанке, определив в «обезьянник», и путешественники угомонились.

А в «кубрик», в котором ехали опера, на свободное место пришел крупный дядя за шестьдесят, с бычьей шеей и толстенными ручищами.

– Всем вечер добрый! – прогудел он. – Меня зовут Иван Иванович Соломин, уличное прозвище – Соломинка. Ну, видите же, какой я «худенький» и «хрупкий»… Уже пять годов как пенсионер. Раньше был экскаваторщиком. А вас, простите, как звать-величать?

– Наташа, – застенчиво улыбнувшись, представилась соседка оперов, – студентка, учусь в Уральском педуниверситете…

Переглянувшись (везет им сегодня на соседей!), представились и опера, правда, достаточно лаконично и сдержанно. Но их новый попутчик своими соседями остался очень доволен.

– О, какие в этот раз со мною едут приличные люди! – прокомментировал он. – А то вчера, когда ехал в Бург, таких соседей судьба послала! Два выпивохи – всю дорогу к бутылке прикладывались – и какой-то модник, разодетый как павлин. Как их там называют-то? Хрюки, что ль?

– Может, фрики? – подсказала Наташа.

– Точно, точно! – Иван Иванович подтверждающе вскинул указательный палец. – Сколько ехали, критикой занимался. И то ему в России плохо, и это… Даже «железка»… Ну, наша железная дорога ему не по душе. Ага! Мол, какой дурак сделал ее шире, чем в Европах? Поэтому-то, мол, европцы и смотрят на нас косо. А я ему сказал, что мой батя, он был фронтовиком, рассказывал, что если бы не наша «неправильная» «железка», то Гитлер в два счета до Москвы доскакал бы. На привалах наши бойцы, хоть вроде бы и в шутку, не раз поминали добрым словом царя Николку Первого. Это ж он такое придумал? Простили ему и декабристов. Главное дело, фриц нашей «железкой» попользоваться не смог…