Quotes from the book «Горький квест. Том 2»

Тридцать лет – это время свершений, Тридцать лет – это возраст вершины, Тридцать лет – это время сверженья Тех, кто раньше умами вершили. А потом начинаешь спускаться, Каждый шаг осторожненько взвесив: Пятьдесят – это так же, как двадцать, Ну а семьдесят – так же, как десять.

школьным учителям. Вообще никому. Наша Ульяна Макаровна – кремень, ее даже чекисты не сломили, когда она в середине 1930-х годов явилась к ним «сдаваться», держа в руках узелок с теплыми вещами, сухарями и завернутым в бумажный кулечек сахаром: понимала, что после

что у Горького в этом романе проблема доверия человеку перекликается с проблемой одиночества. Те персонажи, которые никому не верят, остаются по сюжету одинокими. Не знаю,

Нарцисс никогда по доброй воле женщину не отпустит, пока она

щаться к мыслям о том, что такое душевная сила, откуда она берется и до какой степени человек может позволять себе быть слабым и неумным. Или вообще ни до какой? Разрешается быть только сильным и умным? А если этой силы и ума нет, то не имеешь права считаться человеком?

Умереть за рабочим столом, а лучше всего – на трибуне во время выступления, – вот достойный конец жизни настоящего коммуниста

Бессеменов интуитивно затронул основы психологии и психолингвистики. Если человек зол и обижен, его энергия тратится на то, чтобы справиться с негативом и закрыться от обидчика, а на то, чтобы вникнуть в суть и оценить доводы собеседника, интеллектуальных сил уже не остается, 

ловек, который не приучен думать, читать, анализировать информацию, вникать, осмыслять, то есть человек с нетренированным интеллектом, обычно идет по пути агрессии, насилия и поиска врага

алчное, преступное, пьяное и распутное чудовище». И ни одного даже полунамека на мысль о том, что умственная и душевная глухота

всегда сердитой, но при всем том я