Quotes from the book «Я – инквизитор»
шестнадцатая – Степаныч,– спросил Ласковин.– Как человек, вхожий в коридоры власти, что ты скажешь о некоем Пашерове? – Скажу, что пахнет от него дурно! – ответил Смушко. – А конкретней? Смушко потер бровь, потом посмотрел на дверь, отделявшую комнату, где они расположились, от гостиной. Из-за двери доносился приглушенный бас отца Егория. Иеромонах беседовал с двумя новыми членами общины. Наставлял. Ласковин понимал колебания Смушко. Степаныч – осторожный человек. Если решит, что откровенность может не понравиться отцу Егорию или, хуже того, подтолкнет Потмакова в опасную сторону, ничего Андрею не скажет. С другой стороны, Смушко знал своего пастыря: решив действовать, отец Егорий не отступал, пока не добивался своего. – Мы хотим с ним встретиться,– сказал Ласковин. – С Пашеровым? – Да. – Это трудно. – Знаю. Андрей действительно знал. Потому что вот уже неделю они пытались «выйти» на господина Пашерова, депутата, председателя двух комиссий, ответственного секретаря третьей и исключительно занятого
«Судя по ушам и по яйцам, этому зайцу уже лет двести!» – сказал
запишу ваш телефон? – С удовольствием! – И продиктовал номер, тот, что на Блюхера.– Звоните, Алена, рад был познакомиться.
приветствовал он как ни в чем не бывало.– Мои
ласковинский фонарик, выключил свой и снова надвинул на лицо прибор-мордуотступить
рефлекторно ушел в сторону, пропустив
Мышка, что тебе не спится? – По скрипучим половицам У меня над потолком Кто-то ходит босиком, Кто-то вкрадчивый и важный… – Может, это ветер сажу Выдувает из трубы? – Ветер? Ветер… Может быть. – Или дом трещит от стужи? Или в перекрытье кружит Беспокойный домовой? Мышка водит головой, Чутко впитывая звуки. Ночь. На кухне пахнет луком И сгущенным молоком. Мышка крестится тайком. Лапки падают устало. Бог, склонясь над одеялом, Поправляет тьму-доху. * * * Кто-то ходит наверху.
трехлитровый термос окатила Андрея визгливым
