– Это наглая ложь. Я ему шею сверну.
– Что ж, давайте спросим об этом у вашей второй половины. Студия, встречайте, Анна Титц, супруга известдого футбодиста.
Появление новой героини направило передачу совсем в иное русло. Сперва Анна пыталась доказывать, что не знает Рому, но когда услужливый папарацци предъявил их совместные фотографии в холле гостиницы, женщина перестала отпираться. Она из жертвы превратилась в агрессора и внезапно заявила, что разрывает брак и уходит к Роману, так как он лучший в ее жизни любовник. При этом госпожа Титц демонстративно перешла на сторону мачо. Рома пытался быть джентльменом, изображая влюбленного в даму, репутация которой оказалась изрядно подмоченной, но это удалось ему плохо: Анна ему вообще никогда не нравилась, и даже Ламахов не поверил в «страсть». В конце концов, нашлись доказательства «продажности» связи Романа и Анны.
Передача тянулась еще долго и завершилась полным поражением Антона Титца. За ним прочно закрепилась репутация рогоносца, а Рома вышел из воды не просто сухим, но еще и белым, и пушистым. Он даже сумел выкрутиться из мутной истории с деньгами, которые ему платили за услуги интимного характера.
Реноме
В жизни каждого человека, говорят, происходит некое событие, которое делит эту самую жизнь на «До» и «После». В юности Рома наивно полагал, что «До» было до того, как он, будучи на третьем курсе, решил бросить институт машиностроения и стать рок-звездой. Тогда ему казалось, что «После» будет состоять из таких чудес, как музыка, гастроли по разным городам, ежедневные репетиции и красивые женщины. Непродолжительное пребывание на пике славы вскружило длинноволосую и взбалмошную Ромину голову, в которой жили грезы о международных фестивалях, но никак не о грязных переходах, где вскоре горе-рокер играл свои и чужие бессмертные хиты. К 29 годам из многочисленных поклонниц с парнем осталась одна, причем лишь потому, что их связывали штамп в паспорте и двое детей. Это была Юля, законная жена, которая еще терпела безденежье и пьянство мужа, но уже готова была подать на развод.
Затем Ромина жизнь разделилась на «До» и «После» развода. Он перестал играть роль музыканта, подстригся и продал всё, что имело ценность. Оставил бывшей жене вырученные деньги, услышав взамен: «Детей теперь-то как растить? Небось ни копейки теперь не дождешься от тебя, голодранца». Горделиво пообещал перечислять большую сумму. Чтобы не могла упрекнуть. Чтобы дети не нуждались. Чтобы новый муж понимал, чьи это дети, в конце концов! Уехал в Москву, подальше от тоскливых воспоминаний и поближе к Великой Кормушке. С зарплаты водителя ежемесячно исправно отправлял не меньше тридцати тысяч алиментов… Крохи для столицы и солидное подспорье на периферии… Рома почти уверился в том, что ему так и предстоит состариться, горбатясь на какого-нибудь барыгу, в то время как чужой мужик растит его детей, внушая им совсем не те идеи и ценности, которыми грезил когда-то их родной отец.
Однако жизнь преподнесла Роману еще один, самый главный и сомнительный сюрприз, сделав из него жиголо. Если «До» мужчина хоть как-то мог себя идентифицировать, сказав: «Я простой парень из провинции, с мечтой, которой не суждено сбыться, с раздолбанной вдребезги судьбой, но пока еще с верой в свое светлое будущее», ― то теперь он никак не мог охарактеризовать собственную личность.
Утром после выхода передачи Ламахова в эфир Рома долго смотрел на себя в зеркало, сперва ощупывая живот на предмет жировых складок, затем изучая на щеке шрам ― подарок футболиста, а после прикидывая, пойдет ли ему темно-русый цвет волос или всё же оставить тот, что есть: светло-русый с проседью. Подумав, решил пока ничего не менять.
***
В конторе его ждали с нетерпением. Администратор буквально метнулся под ноги, пожал руку и потащил в какой-то кабинет. Там он плотно закрыл дверь, подмигнул Роме и резким движением втолкнул его в кресло.
– Парень, ты не представляешь, насколько тебе повезло! ― заявил распорядитель. ― Ты, дорогой, родился в рубашке. На тебя заказ пришел… Оттуда… ― и служащий ткнул пальцем в потолок.
– Алевтина воскресла? ― кривовато усмехнулся Рома.
Словно змий-искуситель, жрец продажной любви обогнул кресло с сидящим в нём Романом и ловко пристроился на дубовую лакированную столешницу, уместив сухопарый зад аккурат между принтером и ноутбуком.
– Круче. Рома, тебя заметили Большие Люди.
– И кто они? ― откашлявшись, спросил Роман.
– Я эти фамилии даже называть боюсь. Парень, они тебя выкупают со всеми потрохами, с биографией и всей твоей тухловатой фауной и флорой. Дружище, контора наша передала права на тебя телерадиокомпании «Политик» и лично… ― и тут администратор шепнул Роме такую фамилию, что тот почувствовал, как волосы зашевелились не только на груди, но и под мышками.
– А что со мной теперь будет? ― робко поинтересовался «водитель».
Ответом ему стала недовольная гримаса.
– Да какая разница. Там совсем другой мир, Ромик. Если бы меня туда впустили, я на собственном горбу им бы подносы с мохито целый день возил! ― служащий позволил себе пару секунд помечтать, затем посмотрел на своего визави и поморщился: ― Ром, а чего ты седой? Шрам какой-то… Давай-ка к стилисту и визажисту, быстро!
– К какому на фиг визажисту? Еще не хватало, чтобы мне губы красили, ― запротестовал мужчина.
– Совсем дурак, да? ― огорченно протянул собеседник. ― Мужской мейк – это не помадой махать. Это сделать мужественное лицо. Нда, девушка из деревни уехать может, а деревня из девушки ― никогда…
***
Через три с половиной часа у отеля «Барбадос» припарковался скромный БМВ. Из его салона вышел не совсем Рома. Это был подтянутый, рослый и молодой мужчина, уверенный в себе и своем облике. Безупречным в нём было всё ― белоснежная улыбка, неброский пиджак, брюки ровно на полтона темнее верхней части костюма, замшевые мокасины и даже маникюр. В руке молодого человека была небрежно зажата папка с биографией, документы, удостоверяющие личность и бланк договора на 82 листах мелким шрифтом. Он двигался с непринужденной грацией тигра и взирал на окружающих с хорошо отработанной тоскливо-ленивой миной. При этом всем без исключения встречным от его мимолетного присутствия становилось на мгновение хорошо. Возможно, дело было в парфюме за пять тысяч долларов…
Красавец пересек улицу и направился к зданию гостиницы. Девушка-администратор любезно поприветствовала его и провела в люкс.
В номере Рома против ожиданий оказался не в женской компании. Это его серьезно смутило: на диване жиголо поджидал пожилой мужчина, который немедленно налил гостю бурбон и жестом предложил присесть. Роман слегка опешил, но хозяин люкса поспешил развеять дурные мысли гостя:
– Меня зовут Вениамин. Не бойтесь, я не гей, ― тут мужчина засмеялся, ― и вам вообще больше не придется заниматься сексом. Ну, если только сами не захотите…
У Ромы от сердца отлегло. Он с удовольствием сделал большой глоток виски.
– Вы прочли договор? ― спросил Вениамин.
– Пока ехал в машине, успел немного полистать, ― признался Роман.
– Тогда я вкратце объясню суть предстоящей вам службы. Вы будете лицом одной новой политической партии. Ее брендом, так сказать… Но пока, до конца испытательного срока, я не могу открыть вам все козыри. Увы…
– Я всё понимаю. Но дело в том, что я не политолог. Ведь я правильно понимаю, важно образование?
Вениамин махнул рукой, на запястье которой блеснул платиновый браслет:
– Не беспокойтесь. У вас будет любой диплом, который мы сочтем нужным купить. А делать и говорить вы будете исключительно то, о чём мы будем вас просить. Всё, вплоть до запятых. Вас будут показывать по ТВ, интервьюировать и приглашать на заседания кабинета министров. Условие одно: никакой инициативы с вашей стороны. Итак, вы согласны?
Рома кивнул.
– Вам придется пройти курс обучения. Возможно, сделать пластическую операцию. Вы будете новым человеком с новой биографией. Понимаете?
Рома снова склонил голову.
– Мы изучили вашу ситуацию, вам совершенно нечего терять. Дети живут отдельно. Если будет необходимо, мы устроим вам с ними встречу. Но о них не должен узнать электорат. Дети смогут учиться в престижной школе, например, в Лондоне, и будут хорошо обеспечены. Но новую биографию напишем вам мы. Будут ли у вас иные дети, покажет время. Что скажете?
Рома опять послушно кивнул.
– Ну что ж, я рад, что мы поладили. Пока вы можете остаться здесь, в этом номере. Отдыхайте. Завтра приедет наш человек. Вот деньги, можете что-то купить себе, но не излишествуйте. Пить не стоит, от контактов с женщинами тоже лучше пока воздержаться. Бывших друзей сразу отсекаем. Жену тоже. Никаких прошлых связей, вы абсолютно новый человек. Возможно даже, что вы нынешний скоро погибнете, и вас похоронят в закрытом гробу.
У Ромы в голове словно бы образовалась воронка, внутри которой со свистом проносились отстраненные мысли. Рома был против собственных похорон. Но кто-то другой за него сказал:
– Я согласен.