Почти два килограмма слов

Очень увлекательное чтение!

Казалось бы: разговоры о литературе, о конкретных авторах и о конкретных их произведениях. Но нет. На самом деле огромное количество тем поднимается где-то в межстрочном пространстве, над которыми хочется размышлять не только в процессе чтения, но и после, уже закрыв книгу.

Очень жирный плюс сборника в том, что для его прочтения совершенно не обязательно знать те произведения, о которых в нём речь. Это, видимо, ещё один авторский талант – рассказывать даже о неизвестной конкретному читателю литературе интересно, понятно и без спойлеров.

Потрясающе! впервые столкнулась с автором, но была настолько очарована, что сразу же стал апоклонницей. планирую перечитать все, что он написал.

Невероятно легкое и увлекательное чтение. Простым языком – о сложном, которое, в конечном итоге, оказалось не таким и трудным

Современную русскую прозу я читаю нечасто — просто не всегда нахожу в ней то, что мне близко. Поэтому «Почти два килограмма слов» Поляринова стали приятным исключением.

Я знал автора только как переводчика «Бесконечной шутки», книги, которая произвела сильное впечатление. И заслуга в этом, естественно, и перевода. А тут Поляринов выходит как бы на первый план. Говорит ясно, живо, без снобизма и лишней тяжести. Это не мемуары, не дневник и не модная колумнистика, а вдумчивые, цельные эссе. Эссе о литературе, постправде, читательском опыте, Уоллесе, Доне Делилло, Пинчоне, Гибсоне, Кинге, Исигуро и других. Читаются легко, хотя и не поверхностно. Поляринов не поучает, а делится. Не демонстрирует эрудицию, а приглашает к разговору. Это редкое сочетание: умно, но не надменно; лично, но не навязчиво.

И ещё — отличный аудиовариант в исполнении Татьяны Фельгенгауэр. Очень точная интонация, живой ритм — слушать одно удовольствие.

Даже если вы считаете, что слов в литературе стало слишком много (и все они — «сложные»), эти два килограмма — прямо по делу. Советую всем, кто любит книги и хочет снова почувствовать, зачем они вообще нужны.

...и хотя я не всегда согласна, а часто просто не знаю и потому не в состоянии согласиться или возразить, мне очень понравилась книга про книги, которую написал Алексей Поляринов. Не критика и не рецензии в чистом виде, но желание поделиться мыслями по поводу в такой дружеской форме, что плевать становится на несовпадение наших кругов чтения, не мешает. Знаете, говорит автор, я тут подумал, Мартин Эмис и Дуглас Коупленд написали независимо друг от друга два романа об одном и том же, но Эмис победил, его юмор... (Да ладно, говорю я, не видела я там юмора, тем более искрометного, соскочила и не вернулась страниц через тридцать) Ну и что, говорит автор, это ничего не значит, кто мешает попробовать еще раз ( Это да, соглашаюсь я, книги тем и хороши, что всегда можно вернуться) Искусство - род национальной психотерапии, говорит автор, если трагедия загнана внутрь и не осмыслена, хорошего это псевдозабвение не принесет ( Не знаю, говорю я, по свежему, наверно, слишком больно и близко, чтобы получилось что-то достойное, хотя, если цель литературы - не в литературе... Тогда Фоер, да) Стивен Кинг, говорит автор,... (Да, киваю, согласна, плюсую, кажется, что мы читали вместе и вместе плевались от экранизации "Мертвой зоны") Марлон Джеймс, говорит автор, лейтмотивы, все герои - главные, сравнение с Тарантино стало уже общим местом... ( Я записала, говорю, заинтригована и опасаюсь. Богатство стилизаций, залитое тарантиновской кровью, настораживает) Макдона, говорит автор, "Три биллборда на границе Эббинга, штат Миссури". ( Эй, это же кино!) Ну и что? ( Вообще-то, да. Границы утратили прочность, постмодернизм пророс в комиксах, кино "не только про спецэффекты" ушло из кинотеатров в сериалы, комиксы стараются оправдать звание "графический роман", а Макдона превращает свою пьесу в кинофильм, минуя промежуточные театральные стадии) Кстати, про "Три биллборда", продолжает автор, этот фильм критики обвиняли за то, что в нем... (Серьезно? Нет, серьезно?! Пусти, называется, дураков избывать национальные травмы) Платонов, говорит автор, это как перевод с какого-то неземного языка, наш язык не соответствует, смысл вынужден пинать его, изгибать... (Нет, говорю я, не смогу. Пока нет. Но я слушаю, может, найдется, что-то в качестве мостика в направлении)

Итого: пометки в блокнотике, согласия, сомнения, вопрос "Почто Макьюэна так, а "Искупление"?", "Безутешные" Исигуро с прилепленным стикером "так вот, что это было! я чувствовала, но все равно, конечно, не дочитала." и фамилия, которую я теперь запомнила: Поляринов.