Read the book: «Альфа. Карантин»

Пролог. Пустошь. Планета Свалка. Координаты неизвестны

Вжимаясь в спекшуюся до состояния стекла почву, я медленно полз вперёд, молясь самой Бездне, чтобы преследователи не заметили меня. Из доступного оружия лишь парализатор E класса, которым моих убийц не остановить. Даже камней под руку не попадается. А вот у врага вполне серьезные стволы. Да мне сейчас хватит и стрелы из лука, или арбалетного болта.

– Эй, Шаролуп! Выходи, мы тебя не тронем! – раздался справа знакомый голос, а секундой позже в нескольких метрах позади меня по стене ущелья скользнул луч фонаря. Проклятье, совсем близко!

Не делая резких движений я, словно ящерица, двинулся вперёд, опираясь лишь на ладони и носки ботинок. Пожалуйста, пусть это проклятое ущелье выведет меня хоть куда-нибудь. Если будет тупик, мне останется жить считанные минуты. Сказки про то, что меня никто не тронет, пусть рассказывают себе. Я точно знаю, что нужно этим уродам.

Эх, а ведь осталось продержаться всего лишь эту ночь, и большую часть дня, чтобы от меня отстали. Давай, Альфа, поднажми, ты сможешь!

Позади раздалось жужжание энергетического накопителя – кто-то собрался выстрелить из ружья. Я тут же приник к земле, пытаясь слиться с поверхностью. А через секунду прозвучал треск разряда, и справа, метрах в пяти, в самое основание стены ущелья врезался алый сгусток энергии. В стороны полетели куски выбитого камня, несколько из них ударили мне в плечо и бок, а один больно уколол в голову.

– Попал? – вновь прозвучал знакомый голос.

– Ошибся. Показалось, что он вдоль стены движется. Стрелял вниз, как бы по ногам, но промахнулся.

Голос стрелка был не знаком мне, но то, что он звучал в каких-то десяти метрах позади, подстегнуло сильнее выстрела. Я тут же отлип от гладкой остекленевшей почвы, и вновь двинулся вперёд, изображая ящера. Только меня всё равно заметили.

– Вон он! – раздался позади крик, а в следующую секунду прозвучал щелчок тетивы лука. И почти тут же радом со мной что-то звякнуло. Всё, теперь уже поздно скрываться, надо ускориться. Одна надежда – на моё особое зрение. Я вижу, что у меня под ногами, а вот противник вряд ли решится бежать.

В спину ударили сразу три луча света, лишая меня последнего преимущества, и тут же зазвучали выстрелы из энергетического ружья. Пришлось скакать, словно зверь, у которого случилось помутнение рассудка. Прыжок вправо, два шага вперёд, ещё в право, обогнуть торчащий камень, и бегом, пока есть, чем прикрыть ноги. Ещё несколько шагов, прыжок влево, затем опять вправо.

– А-х-хр! – вырвалось у меня, когда левое бедро обожгло словно огнём. Заряд из ружья зацепил ногу вскользь, больше напугав. Зато ранение добавило на некоторое время прыти, и я понёсся вперёд, словно ужаленный. Правда успел удрать недалеко, когда в спину угодила стрела. Повезло, что рюкзак был прочный, его даже не пробило, но вот равновесие я потерял, и кубарем полетел вперёд.

Вскочил, почти не потеряв скорость, сразу же рванулся левее, но в следующий миг понял – всё, отбегался. Впереди, в десяти метрах, был тупик. Я ещё по инерции пробежал несколько шагов, после чего развернулся, дёрнув из поясной кобуры парализатор, и стал стрелять в направлении приближающихся фонарей. При этом продолжил отступать, спиной чувствуя, что ещё несколько шагов, и я упрусь в тупик…

– Стреляй ему по ногам, потом голову отрубим! – вновь прозвучал знакомый голос. Бездна! И рядом с этой мразью я прожил всю свою жизнь, даже уважал.

Свист стрелы, и резкая боль пронзила бедро, из-за чего я споткнулся, завалившись на спину. Проклятый охотник, точно бьёт. Чудо ещё, что не выронил парализатор, хотя сильно приложился локтем. Похоже разбил в кровь. Да и плевать, у меня кровоточащих ран на теле уже штук пять, как не потерял сознание – одной Бездне известно.

Переложив оружие в здоровую руку, продолжил жать на спуск, и одновременно отползать назад. Да когда же эта чертова стена уже остановит меня?

– Эй, куда он делся?! – раздался от преследователей возмущенный голос. Мне захотелось рассмеяться – что за дурацкий развод? Однако я не успел этого сделать. Внезапно кто-то схватил мою голову, и начал с силой давить. Я даже дернуться не успел, как навалилась такая боль, что в глазах почернело. Попытался закричать, но не смог, потому что в голову словно загнали разом с десяток раскаленных штырей. Я просто перестал существовать…

Глава 1. Планета Свалка. Населена мутантами. Еды почти нет

Расположившись на подоконнике, на самом верхнем из уцелевших этаже, я размышлял. Каково жить на Свалке подростку-мутанту? На этот вопрос у меня был лишь один ответ – несладко живётся. Труд с утра до ночи на благо шайки, самая дешёвая жратва и никаких развлечений – вот всё, что светит любому вроде меня. И это если повезёт.

Зато рассвет на нашей забытой Содружеством планете красивый, это все знают. Ну, кроме нормалов, живущих за высокими стенами своих поселений-убежищ. Хотя им вообще плевать на пейзажи, у этих зазнаек совсем другие приоритеты. Сажают что-то на своей плодородной земле, вот и не поднимают глаз к небу.

Рассвет правда хорош. Сначала появляется алая полоса, от одного края мира до другого, словно ровная трещина раскалывает небо и землю. В первые секунды тонкая, как лезвие, со временем алая линия становится всё жирнее, растёт, пока из неё не выкатится пылающий шар Архата – нашего светила. И вот тогда начинается самое интересное.

Та поверхность планеты, которая выжжена орбитальными ударами до состояния изломанного грязного стекла, вспыхивает в архатских лучах, сверкая и переливаясь всеми цветами радуги. Волна разноцветного сияния стремительно несётся вперёд, и в этот момент кажется – весь мир сейчас поглотит это яркое буйство красок…

Я люблю смотреть на рассвет. Это одна из немногих радостей нашего мертвого мира. По красоте ему не уступает лишь закат, и ещё Нэя Огненная. Нэя – младшая жена Крома Рогатого, вожака нашей шайки. Нет, у него реально имеются рога, а не то, что можно подумать.

Шайка у нас большая – десять воинов, с вожаком во главе, четыре охотника, и двадцать пять собирателей. А, нет, двадцать три – двое ушли восемь дней назад к северным руинам, и не вернулись. Наверняка погибли, у нас такое запросто случается. Может хищники сожрали, или влезли в заражённую какой-нибудь гадостью зону. Еще можно наткнуться на другую шайку, или на дроидов со спёкшимися электронными мозгами. На Свалке много опасностей.

Ещё у нас есть те, кто не покидает шайку. Это жёны – по одной у каждого воина, и аж четыре – у вожака. А также семь стариков, и дюжина детишек младше двенадцати лет – этим по возрасту не положено уходить из убежища. Сгинут.

Те дети, которым исполнится двенадцать, становятся собирателями. Кром иногда ворчит, что стариков слишком много, но его старшая жена – Вея Ворчливая, не даёт выгнать самых дряхлых. Что-то про преемственность поколений говорит, и про то, что молодняк некому будет учить грамоте и другим премудростям. Так что вожак её слушает. Вею все слушают.

Имена в шайке Кром дает сам. Мне, например, не повезло – досталось весьма позорное – Шаролуп. А всё потому, что один глаз у меня обычный, а второй полностью синий, и словно светится изнутри, из-за чего всем кажется, что он вот-вот вылезет из глазницы наружу. Синее всё – зрачок, радужка, белок. Такая у меня мутация, чтоб её.

Нормалы как-то сказали, что я не должен этим глазом видеть, однако они ошибаются – у меня самое лучшее зрение в шайке. За это и ценят. Правда, только бригадиры собирателей и охотники, вожак с бойцами относятся к нам с высока, как и их жёны. Кроме Веи Ворчливой.

– Шар, опять ты здесь?! – раздался за спиной гнусавый мальчишеский голос – Марта уже собрала отряд, а тебя всё нет. Бегом на перекличку!

Шар – это сокращенное о Шаролуп. Мелкие, ровесники кто слабее, или люди, уважающие меня, всегда обращались ко мне, сокращая обидное прозвище, тем самым выказывая уважение. Всегда отвечал им тем же.

– Иду. – отозвался я, поднимаясь. Что-то засиделся, так можно и наказание заработать. Например, лишиться ужина. А это плохо, на следующий день ходишь вялый, обессиленный, и желудок рычит. Голодный собиратель – то еще зрелище.

В два прыжка спустившись по лестничному пролёту полуразрушенной башни, я высунулся в оконный проём. Перекинул ноги наружу, и через секунду уже висел на вытянутых руках. Нащупал ногой торчащий из стены кусок трубы, встал на него и вновь присел, перехватившись за опору руками. Снова повис, окинул место под ногами быстрым взглядом, и разжал ладони. Всего два метра падать, пустяки. Зато обгоню Вонючку – мелкого пацана, которого отправили на мои поиски. Если окажусь на перекличке раньше посыльного, избегу наказания.

Наша шайка располагалась на вершине горы, в развалинах какой-то странной деревни, где уцелело всего четыре строения из шести, и ещё часть той самой башни, на которой я любил встречать закаты и рассветы. Вея – наша главная наставница и самая умная в шайке, называла это место странным словом – Обсерватория.

Приземление прошло привычно – ноги сами спружинили, бросив тело в кувырок, и вскоре я уже бежал вдоль одноэтажного строения, в котором проживали старики и дети. Детский сад – так называла Вея этот дом.

– Эй, Шар, подожди! – раздался позади возмущённый голос Вонючки. Ага, щас, разбежался. Точнее наоборот, бегу со всех ног.

Когда до конца строения осталось чуть больше метра, я резко перешёл на шаг, и из-за угла вышел, как будто шел быстрым шагом на построение. Сам.

– О, а вот и Шаролуп. – раздался раздраженный голос Марты. – Давай живее, уже все в строю. Кроме этого вонючего огрызка, которого только за смертью посылать. Эй, Вонь кошмарная, ты где?!

Я занял место в середине строя, оттолкнув плечом Клешню – моего ровесника, у которого вместо левой руки была мутировавшая конечность, похожая на клешню. Вообще среди нас не было ни одного абсолютно нормального, у каждого имелась какая-нибудь мутация. Явная, вроде Клешни, или скрытая, как у Вонючки или Нэи Огненной.

– Ты что толкаешься? – окрысился на меня собиратель. – Сам шаришься где-то, наказать бы тебя.

– Рот закрой. – я сунул кулак под нос Клешне, и тот сразу умолк. Ха, думает, на этом всё и закончилось? Останемся наедине, покажу ему, что такое – наказание. У нас в шайке слабину давать нельзя, разом опустишься на самое дно. А Клешня давно нарывается.

Вчера, на вечернем построении, я прослушал, кто выходит с Мартой в рейд, поэтому, заняв строй, чуть наклонился вперёд, и повертел головой. Шестеро в строю, в основном взрослые, сама бригадир, плюс Вонючка. Лучше бы его оставили в гнезде. Мутация у пацана ужасная – несколько раз в сутки его тело начинает источать мерзкий запах, от которого лучше держаться подальше. Бедолага вынужден спать в отдельной комнате, из-за чего частенько мёрзнет. Ему даже одеяло дополнительное выдали в прошлом году.

Лучи Архата наконец добрались и до площади, на которой проходили все знаковые события шайки. Свет скользнул по одноэтажным строениям, по их обшарпанным, потемневшим от времени стенам, по запечатанным всяким хламом дверным проёмам и зарешеченным окнам. Да, таков наш дом, вот уже семнадцать лет, если верить Вее. Сюда не забираются хищные твари, и редко залетают мутировавшие птицы, ведь поблизости нет рек или иных водоёмов. Откуда тварям знать, что мы получаем воду из колодца. Не бывает здесь и других банд. Слишком сильна наша шайка. Последние чужаки приходили к нам более пяти лет назад, и никто из них не выжил. Кром – настоящий воин, до карантина служил космодесантником, и знает, с какой стороны держать оружие. У него даже нейросеть имеется, и боевые базы данных.

– Сейчас все получаем снаряжение, и выдвигаемся к южным развалинам. – произнесла Марта, привлекая к себе общее внимание. – Позавчера охотник Лис Хвостатый обнаружил там запечатанный подвал, и не смог взломать его в одиночку. Он пойдёт с нами.

Ух ты! Отправиться с охотником на выход к руинам – это низкий, но шанс лишний раз набить брюхо. Ну и дополнительная защита. Добытчики дичи вооружены многозарядными арбалетами, это почти настоящее оружие, таким можно и меха завалить. Ну, если повезёт. Да и вообще выход обещает быть интересным.

Чёрт! Ну и какого демона ты размечтался, Шар? Ценная находка? Южные развалины исхожены вдоль и поперёк, мы даже подкопы там вырыли в особо ценных местах. Вообще удивительно, что Лис Хвостатый обнаружил что-то новое. Наверное уже вскрыл тайник, и нашёл малоценный хлам, вот и решил использовать отряд, чтобы перетащить всё за раз. Будь там что-то реально стоящее, то охотник позвал бы с собой воинов, а не собирателей. А так и перед вожаком оправдается, и получит выгоду. Марта скорее всего тоже в доле.

Так, размышляя, я занял очередь на склад, от скуки наблюдая за другим отрядом, уже экипировавшимся. У каждого на поясе топор и ножны с большим ножом, некоторые вместо топоров держат металлические ломы, остро заточенные с одного конца – без оружия на выход никак нельзя. Да и взламывать двери и люки лучше инструментом, а не голыми руками. На головах шлемы – их у нас с избытком, повезло найти наземный транспорт, гружёный амуницией для активного отдыха. Ну и главное для собирателя – огромные рюкзаки на жесткой раме, с колёсами. Иногда, хоть и очень редко, мы возвращаемся нагруженные, как грузовые платформы, и каждый тащит на себе одну, а то и две сотни килограммов.

Ещё мы берем с собой на выход спальные мешки, потому что иногда приходится задерживаться на двое-трое суток. Ну и специальные плащи, защищающие нас от сканирования с орбиты.

Да, где-то там, наверху, постоянно находятся боевые корабли, и иногда они проводят сканирование поверхности. И если их сканеры засекают скопление мутантов, следом всегда происходит удар. Мне приходилось видеть последствия этих ударов – после них не остаётся ничего, кроме пепла и огромных воронок, глубиной до пяти метров.

Отогнав мысли о нашей весёлой жизни, я поднялся по ступеням и замер в дверях склада – в прошлом обычного помещения, которое Вея с Кромом определили под хранение всего ценного и полезного. В лицо пахнуло теплом и запахом машинного масла.

– Шаролуп, сегодня пойдешь с ломом. – обрадовал меня Кнут Длинный – старик, помогающий Вее. Да, старшая жена вожака не сидела целыми днями в уютной комнате, как прочие женщины воинов, а работала наравне со всеми, а может и больше. Благодаря ей наша экипировка всегда была починена, выстирана, а лезвия и наконечники оружия остро заточены.

Лом, это лишняя нагрузка. Его выдавали вместо топора, и был он в три раза тяжелее. Зато моя доля от выхода была чуть больше, чем у рядового собирателя, и это значило, что ужин будет сытнее. И вообще, я не мелкий Вонючка, покрепче буду. Всё-таки семнадцать полных лет, если верить Вее.

Нацепив на пояс широкий кожаный ремень с ножнами, вытащил из них клинок, проверил остроту. Всё в порядке. Вернул нож обратно, и приступил к осмотру рюкзака. Так, литровая фляга с водой, скатка спального мешка, плотно свернутый плащ из серебристой ткани, крупный кусок пищевого концентрата, завернутого в полиэтилен. Похоже нас отправляют с ночевкой, и возможно не с одной. Неужели Лис действительно нашел что-то интересное?

– Давай помогу. – обратился ко мне Кнут, и поддержал рюкзак, чтобы я подтянул под себя лямки. Затем, пока я возился с остальными ремешками, принес лом и поставил передо мной зачехленным остриём вверх. – Держи, я его лично затачивал вчера.

– Дай шлем застегнуть. – упрекнул я старика в спешке.

– Шар, давай быстрее! – раздался позади плаксивый голос Вонючки.

– Сейчас как тресну по лбу. – нахмурившись, произнёс я тихим голосом, чтобы не услышала Марта.

– За что? – растерялся пацан.

– Не люблю, когда торопят, а ты за сегодня уже второй раз меня дёргаешь. – ответил я, но обижать парня не стал. Не в моих правилах. Если ко мне хорошо, то и я отвечу добром. Поэтому пропустил Вонючку внутрь, а сам вышел наружу, и пристроился к отряду замыкающим. Идти одним из первых с ломом на плече неудобно, да и ударить можно кого-нибудь. А вот позади – самое то.

– Все в сборе? – раздался откуда то сверху грубый мужской голос. Это Лис Хвостатый вышел на крышу здания, в котором проживали охотники и бригадиры. Он был уже экипирован, что неудивительно – у добытчиков свежего мяса всё своё, даже арбалет дается в постоянное пользование, пока ты способен охотиться.

– Отряд готов, Лис. – задрав голову кверху, ответила Марта. – Можем выдвигаться.

Хвостатый исчез, чтобы через две минуты выйти из двери. В руках у него был арбалет – хищный, до сих пор сохранивший камуфляжный окрас. За спиной Лиса находился компактный рюкзак, на поясе двое ножен – длинные, с массивным тесаком, и короткие, с ножом. На ногах армейские берцы – предмет зависти. У нас была обувь попроще, правда тоже хорошая. Ну а дополнял облик охотника камуфляжный костюм, с эффектом маскировки. Днем, конечно, от него никакого толку, а вот ночью можно в метре пройти, и не заметить. Правда, от моего взгляда такое не скроешь. Для меня что день, что ночь – вижу одинаково хорошо.

– Марта, кто пойдёт замыкающим? – спросил Лис, но задержал взгляд на мне, и сам ответил на свой вопрос: – Шаролуп. Отлично, он хотя бы видит. Всё, выходим. Не отставать, сильно не растягиваться, к вечеру нужно быть на месте.

– Шевелитесь! – прикрикнула Марта, и отвесила Клешне подзатыльник. – Чего замер, крабик, глушануло что ли? Выходим!

* * *

Наше убежище располагается на приличной высоте, что весьма хорошо для защиты и незаметности, но доставляет неудобство при поднятии грузов. Впрочем, у нас уже давно разработана система подъёмников, а спускаемся мы по тайным тропам, которых аж три. Это Кром Рогатый придумал. Знающий человек легко заберётся вверх, а вот чужак, даже если поймает кого-нибудь из наших и допросит, вряд ли сможет подняться без происшествий. И проводник тут не поможет, разве что взбираться очень медленно.

Однако спуск даже у нас занимает пятнадцать минут. Конечно, в одиночку быстрее, но я без сопровождения ещё ни разу не спускался вниз. Да и зачем? Лучше уж поспать лишний раз, или полюбоваться на рассвет. А ещё есть Нэя…

– Шаролуп! – раздался оклик Марты, и я замер, мысленно отвесив себе тяжелую затрещину. Опять о женщинах думаю, а надо о деле.

– Да, Марта.

– Смотри в оба, башкой своей пучеглазой верти во все стороны. Проморгаешь опасность, я тебя в выгребной яме утоплю, понял?

– Да, Марта.

– Да что ты заладил одно и то же! Только посмей прозевать опасность, наказание сразу получишь. Во, видел? – мне под нос сунули здоровенный кулак.

Бригадир у нас суровая, но справедливая. И сильная. Женщина могла бы стать охотником, если бы не хромота. Из-за проклятой мутации у Марты одна нога оканчивалась не человеческой стопой, а копытом. Однако голова у неё соображает получше, чем у большинства охотников и воинов в шайке.

Топать позади всех, это с одной стороны расслабуха – тебе никто не будет ворчать в спину, а с другой стороны риск – хищники чаще всего нападают сзади. Правда, вокруг нашего убежища они не шастают. Как и другие живые существа.

Так, размышляя, я стал ждать, когда колонна собирателей построится, и выдвинется в направлении южных развалин. Там когда-то был город, и мы долгое время вытаскивали из подвалов и подземных этажей всякие полезные штуки. Основная их часть ушла к нормалам, у них в большинстве сохранились нейросети, да и новые они иногда устанавливают. Только не мутантам, а здоровым людям.

Говорят, что нам нельзя, не приживается эта полезная технология. Из-за этого мы не можем использовать большинство находок. Почти все приборы, оружие, инструменты и прочие технологичные устройства требуют базы знаний и профессий, без которых попросту не станут работать.

В общем живём потихоньку. Мы нормалам ништяки, они нам крупы, муку, овощи, фрукты и зелень. Натуральный обмен, так Вея Ворчливая говорит. Ясно, что добываемые нами ресурсы стоят в сотни раз дороже, чем оцениваются, но кто ж даст отщепенцам нормальную плату.

Наконец бригада выстроилась в колонну, и медленно двинулась вперёд. Марта двинулась слева, а Лис Хвостатый – у него действительно имелся хвост, ушёл вперёд, показывать дорогу. Хотя ближайшие часов девять это бессмысленно, мы все и так знаем, где находятся южные развалины.

Поудобнее расположив металлический лом на плече, я двинулся следом за колонной, мысленно поблагодарив Марту, что не поставила Вонючку предпоследним. Он сегодня ещё два раза испортит воздух, так что лучше держаться от него подальше.

* * *

Пустошь. Однообразный пейзаж, который тянется бесконечно. Серо-зелёная трава, стебли которой легко могут порезать кожу – мы называем её остролист. Ещё иногда попадается редкий кустарник вяжуха, усыпанный водянистыми белёсыми плодами. Есть ягоды вяжухи можно лишь в крайнем случае, и немного – десятка два в день. Если больше, то потом будешь мучаться страшными болями в животе.

А сверху беспощадно палят обжигающие лучи Архата. Им плевать, кто внизу, они словно бы преследуют одну цель – испарить любую влагу, которую отыщут. К полудню вся поверхность прогревается так, что остролист уже не тянется вверх, а гнется, почти ложась на землю…

И так на десятки, а может и сотни километров на юг, и юго-запад. Правда, иногда на равнине встречаются холмы, плоские вершины которых уже заросли травой, а южные склоны покрыты запёкшейся до блеска коркой. Вея говорит, что это сама почва сплавилась от термических бомб. Мы ей верим, она мудрая.

Игнорируя привычное пекло, километр за километром, ориентируясь по светилу, наш отряд бодро двигался к цели. Будь среди нас нормал, он давно бы уже упал без сил. Однако мы, мутанты, славимся своей невероятной выносливостью. Поэтому первые шесть часов бригада шла без остановок. Лишь один раз замедлились, чтобы сделать по несколько глотков воды.

А затем начался пригород. Точнее то, что от него осталось, из-за чего наша скорость сильно снизилась. Здесь, среди чудом устоявших остатков стен, груд бетонных обломков и торчащей отовсюду арматуры, таилась настоящая опасность. Тут наша шайка превращалась в добычу. Да, зубастую, но всё же съедобную.

– Перегруппировка! – негромко приказала Марта.

– Перегруппировка! Перегруппировка! – зашептали члены бригады, и вскоре наша колонна сформировала квадрат. Таким образом любая тварь перед нападением подумает, а стоит ли нападать на стаю? И скорее всего отступит. Так было в девяноста случаях из ста.

Однако в этот раз мы нарвались на выводок подвальных шакалов, и мутировавшие звери решили, что группа людей-мутантов – лёгкая добыча.

– К бою! – заорал я, первым увидев, как из развалин когда-то большого дома нас атакует стая хищников. Поджидали, твари!

То, что у собирателей нет нейросети и боевых баз знаний, ничего не значит. Да и вряд ли эти базы помогут тут. А вот наработанный годами опыт – да. Так что не прошло и секунды, а из специальных отделов рюкзаков уже выхвачены пластиковые панели, выполняющие роль щитов. У них для этого есть специальные крепления, и в развернутом виде они прикрывают две трети тела.

Когда нормалы увидели наши щиты, они лишь посмеялись. А зря. Ещё ни одной твари не удалось прокусить их. Кром Рогатый боевым лазером вырезал заготовки из конвейерной ленты, обнаруженной нами в большом подвале. Года четыре назад это было, а до этого мы таскали тяжёлые, из металлического сплава.

Так что тварей встретила не испуганная толпа, а стена из чёрных щитов. Шакалы тут же попытались обогнуть преграду, чтобы добраться до вкусного мяса, и понесли первые потери. Одного мутировавшего зверя прикончила топором Марта, ещё двух подстрелил Лис.

– В круг! – рявкнул охотник, опуская арбалет для перезарядки. Я, как идущий позади, тут же начал пятиться, постепенно поворачивая. За мной последовал мой сосед справа – Брюх. Низкорослый мужичок получил такое прозвище из-за огромного живота. Что-то у него было не так с обменом веществ, если верить Вее.

Мы почти успели, лишь два подвальных шакала успели заскочить в зазор между щитами. И тут же набросились на Вонючку, из-за которого и образовалась широкая щель. Не успел пацан, замешкался. Одна тварь попыталась ухватить растяпу за пятку, но зубы соскользнули с прочной обуви. А вот вторая цапнула за запястье, и над руинами раздался крик, полный боли и ужаса.

– Поддержи! – коротко бросил я Брюху, убедившись, что на меня в данный момент никто не нападёт, и тут же развернулся в круг. Короткий замах, удар, и шакал, вцепившийся в Вонючку, взвизгнул, отпуская собирателя. Второй попытался атаковать меня, но куда там. Сам Кром Рогатый часто говорил – не бойся топора, а бойся лома, один удар, четыре перелома.

Я всего лишь отмахнулся от атакующей твари, но конец тяжёлого оружия умудрился задеть голову шакала, и у того разом пропало желание нападать. Он пораскинул мозгами в пределах черепа, и решил прилечь, отдохнуть. Первый мутант тоже потерял интерес к нашей бригаде, и сейчас лежал на боку – кто-то успел рубануть зверя по шее топором. Ух, как быстро всё произошло! Неужели отбились?

И в этот момент позади раздался знакомый звук удара в щит. Кто-то всё же рискнул пойти в атаку? Я резко развернулся на звук, как и другие собиратели, но было уже поздно. Здоровенный, матерый шакал, похоже вожак стаи, сбил с ног Клешню, и уже вцепился в шею Лису Хвостатому. Оба повалились на землю, и покатились кубарем под ноги моим товарищам.

– Держать круг! – крикнула Марта. Сразу после команды она швырнула топор в сторону, и тут же с одним ножом прыгнула на клубок из переплетённых и рычащих тел.

Дальше я отвлёкся, потому что остальная часть стаи тоже попыталась атаковать щиты. К счастью, никто из нас больше не дрогнул, место, занимаемое Клешнёй закрыли, и тварям дали мощный отпор. Потеряв ещё трёх собратьев, подвальные шакалы решили, что им ничего не светит, кроме потустороннего мира, и свалили, порыкивая и повизгивая.

Бросив взгляд в центр круга, я с облегчением выдохнул. Вожак стаи валялся с перерезанным горлом, Лис сидел на пятой точке, раскачиваясь, а Марта в этот момент пыталась остановить ему кровотечение. Зверь всё же нанёс охотнику серьезную рваную рану.

– Мой рюкзак. – слабым голосом, сквозь зубы произнёс Хвостатый. – Левый карман, с клапаном. Там живинка.

Не дожидаясь, когда Марта среагирует, я метнулся к рюкзаку охотника. Быстро нашёл нужный клапан, рванул заклепки, и вытащил наружу небольшой пакетик, заполненный зеленой пастой. Живинка! Единственное лекарство, способное заживить достаточно серьезную рану. Как раз такую, что получил Лис.

Эту живинку мы покупали у нормалов, за очень дорого. Они называли ее иначе, как-то длинно, но нам было плевать. Заживляет? Всё, значит живинка. Какие ещё вопросы? Хотя есть один, к охотнику. Откуда у него такой дорогостоящий товар? В нашей шайке только у Крома могут быть подобные вещи. Неужели Лис украл?

Вскрыв пакет, протянул лечебную пасту Марте, но та помотала головой:

– Сам наноси! Эй, Брюх, а ну давай сюда ткани кусок из аптечки!

Пальцами зачерпнув из пакета влажную однородную массу, я приблизился к раненому и, стиснув зубы, словно сам испытываю сильную боль, прижал руку с лекарственной смесью к ране. Лис захрипел, забился, но Марта крепко держала охотника.

– Брюх, хрен колченогий, живее!!!

Спустя несколько минут жизни Лиса ничего не угрожало. Кроме нового нападения тварей, разумеется. Сейчас он лежал на плаще, придерживая рукой тугую повязку, и что-то шептал на ухо склонившейся к нему бригадиру. Та кивала, соглашаясь, и посматривала то на Вонючку, которому уже обработали и забинтовали руку, то на Клешню, который отделался лёгким испугом и помятыми рёбрами.

Ну а я, как самый глазастый, вертел головой во все стороны. Остальные тихо переговаривались, занимаясь разделкой туш. Бросать столько мяса, пусть и жёсткого, вонючего – ну уж нет. К такому расточительству мы не привыкли.