Read the book: «Похищенный воин», page 3
Глава 4
Рассвет застал меня, уткнутым в тёплый «лошадиный» бок. Сама кентаврисса не спала, полулёжа она смотрела на меня взглядом полным нежности и благодарности, синими и глубокими, как два горных озера глазами.
– Какая же она прекрасная! – Подумал я. – И какая огромная! – Вчерашние кентавры-враги, наверное в два раза меньше. Их человеческий торс начинался с талии, и окаймлялся в месте соприкосновения с конским телом лохматой рыжей гривой. Такая же грива росла у них вдоль позвоночника от холки до затылка. У Оли спина была ровная и гладкая. Торс был длиннее, он начинался не с талии, а с середины таза(хотя эта часть кентавриссы не являлась тазом, и имела совсем другие функции в теле инопланетянки). Это выглядело очень эффектно., ибо «таз» был широким под стать «лошадиной» грудной клетке, а талия тонкая, (стан кентавриссы имел форму песчаных часов). Никакой «юбки из гривы» у Оли не было. Бархат «лошадиных» плеч переходил в шелковую кожу девичьих «бёдер» и плоского живота. А холка сливалась с мышцами похожими на ягодичные(их верхней частью). Если и были кентавриссы у хищных, то уж точно не годились они Оли и в подковы. (Подков у неё правда тоже не было.) Я был просто счастлив, что смог спасти красавицу.
– Привет! – Алый рот Оли расцвел белозубой улыбкой. – С добрым утром!
– Привет. – Улыбнулся в ответ я.
Я поднялся, и Оли – тоже.
– Ты рисковал жизнью ради меня! И не бросил меня больную! Теперь моя жизнь и я сама принадлежат тебе. Я буду твоей служанкой, рабыней, кем захочешь. Я буду готовить тебе обед, возделывать твой сад, возить камни для твоего дома. Я жила у людей и умею всё это. Если тебе захочется меня как женщину, я не буду препятствовать.
– Ничего себе сюжет!, – подумал я. – Это последствия отравления, или обычаи здесь такие? Если второе, то я легко отделался. Слава Богу, Иоганну нравились кошечки, а не парни.
– Это всё лишнее, но я с удовольствием приму твою дружбу.
– Я согласна, но ты можешь требовать большего. Мы уже друзья, если спали рядом, и охраняли друг друга. Только другу можно доверить свой сон.
– Дружба и есть самое ценное. Скажи лучше, как ты себя чувствуешь?
– Хорошо.
Я осмотрел бедро кентавриссы. Рана зажила полностью. Лишь розовый участок голой кожи напоминал о её недавнем существовании.
– Фантастика! Неужели такое возможно!?
– Что возможно? – спросила Оли, повернув ко мне лицо.
– Такое быстрое исцеление.
– Наверное, ты очень хороший лекарь. А вообще раны всегда заживают за два дня.
– Ты сможешь ходить?
– Не знаю.
Кентаврисса размяла ноги и спину, потягиваясь с хрустом.
– Ноги не болят, – констатировала она. Оли сделала несколько шагов. Прошлась взад и вперёд. Потом резко пустилась в галоп, описала два широких круга и лёгкой красивой рысью повернула ко мне. Как заворожённый я смотрел на неё. Волосы развевались сверкая на солнце, прелестная грудь упруго покачивалась в такт шагов. Сияя белоснежной улыбкой красавица остановилась передо мной.
– Ходить смогу! – Откинув с лица пряди волос, Оли весело засмеялась. Встретившись взглядом со мной, кентаврисса слегка смутилась.
– Что-то не так? Ты так смотришь? – Спросила она с улыбкой.
– Ничего. Никогда не видел раньше кентавров. Никак не привыкну.
– Я тоже никогда раньше не видела таких красивых людей. – Ответила Оли.
Я поспешил перевести разговор в другое русло.
– Как твоя нога? Чувствуешь какие-нибудь неприятные ощущения?
– Чувствую себя превосходно. Вот только есть хочется, – призналась Оли.
– Это хорошо. – Улыбнулся я. – У нас говорят: Аппетит признак выздоровления. Сейчас я разведу костер.
– Может не надо костер. – Предложила кентаврисса. – Трогладитские грибы, можно есть в сыром виде.
– Пусть их троглодиты едят в сыром виде! У меня сырые грибы уже поперёк горла становятся!
– Я понимаю. – Кивнула Оли. – Они не очень вкусные. Но это место не безопасно. Дым наверняка привлечёт врагов. Нам придётся убегать, так и не позавтракав. И неизвестно получится ли поесть потом.
– У меня есть ещё гречка! – Я вспомнил, что ночью залил крупу в пакете водой. – Её тоже можно есть в сыром виде!
Я пересыпал разбухшую кашу и остатки грибов в свою «кастрюлю» и воткнул шлем пикой в землю. Ложки и галеты положил рядом, на камень.
– Прошу к столу.
Оли легла поджав под себя ноги. Даже полулёжа она возвышалась надо мной, сидящим на земле. Наклоняясь над каской, Оли едва не касалась меня то своими прелестями, то волосами которые то и дело поправляла. Ела кентаврисса медленно, очень аккуратно. Хотя было видно, что ложку держит в руке первый раз, ни крупинки каши, ни гриба она не проронила.
Съев немного каши и пару галет, я отложил ложку. Оли вопросительно взглянула на меня.
– Доедай всё, я уже наелся.
– Так мало?
– Я меньше тебя раз в десять, мне и пищи нужно меньше.
– Я не виновата, что такая большая. – Оли надула губки. – Мой вид вообще – самые крупные кентавры на Ирии. Нас другие за это ненавидят, или просто насмехаются, уродами считают.
– Ну что ты! Я считаю тебя очень красивой. И мне нравится, что ты такая высокая.
– Правда?! Спасибо! Я ещё подросту!
– Вот и молодец. Кушай кашу, будет ещё десерт.
– Что такое десерт?
– Сладкое.
– Фрукты или мёд? Я люблю сладкое. Ты не подумай, что я обжора. Мы не много едим. Хищные кентавры нас вдвое меньше, а едят втрое больше. Мы просто нашу пищу усваиваем лучше, чем они свою. Хищники только и делают, что жрут и гадят!, жрут и гадят! Ой! Извини. Болтаю за столом всякие гадости, глупости. – Я ещё и дура!
– Не переживай. Ничего страшного. Мне приятно, что есть с кем поговорить.
– Мне тоже очень приятно. Я вообще очень давно ни с кем не разговаривала.
Оли почти доела кашу. Я разлил по чашкам теплый компот из термоса, поломал на куски плитку шоколада и открыл банку сгущёнки.
Брови кентавриссы удивленно поднялись.
– Зачем ты портишь железный сосуд?
– По другому его не открыть.
– Это наверное, что-то очень ценное, раз его так закрывают? На Ирии из железа делают лишь дорогое оружие.
– Это сгущёнка.
– Сгущёнка? Что такое сгущёнка?
– Лакомство. Сладкое молоко.
– Молоко!? В железной крынке!? Ты наверное король в своей стране!?
– Нет. – Мне стало смешно. – У нас это может позволить себе любой бедняк.
– А у нас лишь некоторые богачи. Какая мать захочет отдавать своё молоко, кому-либо, кроме своих детей?
– Ну, в моём мире, для производства молока, держат специальных домашних животных.
– Ага. – Помрачнев Оли взглянула на свою грудь. – Меня чуть не сделали таким животным. Уроды! Потом решили не ждать пока выросту и вообще убить!
– Извини. Я не хотел тебя расстраивать. Если нельзя сгущёнку, попробуй шоколад, его из фруктов делают.
Кентаврисса взяла кусочек плитки, положила в рот и застыла с изумлённым выражением лица.
– Ну как? – Мне было интересно: является ли Оли сладкоежкой, как земные девушки?
– Восхитительно! – Воскликнула Оли. – Никогда ничего подобного не ела! И это тоже может позволить себе каждый?
– Да.
– Возьми меня в свою страну!
– Я не из другой страны, я с другой планеты.
– А. – Лицо красавицы вновь стало грустным. – Я слышала, что все люди с другой планеты. Кажется она называется Гея или Земля.
– Ты знаешь как туда попасть?
– Нет.
– Жаль. Ну ешь шоколад. Что-то ты совсем загрустила.
– А можно я попробую молока?
– Конечно! – Я протянул кентавриссе банку.
Сгущёнка произвела почти такой-же восторг, как и шоколад. Я отдал Оли всю банку и почти всю плитку. Запив десерт компотом, мы двинулись в путь.
Дорога с каждым часом становилась всё круче, мы поднимались в горы.
– К сожалению, мне некуда идти. Я недавно попал сюда. – Сказал я. – Ты говорила, что жила у людей. Ты могла бы отвести меня к ним?
– Я бы могла, но мне не хочется возвращаться к ним. И я думаю, что тебе они тоже не понравятся. Эти люди отличаются от тебя. Они плохие.
Редкие деревца сменились довольно густым лесом, в основном состоящим из тех же соснообразных эвкалиптов и можжевельника высотой с добрый тополь. Колючие кустарники почти пропали. Оли отлучилась на несколько минут и вернулась с какими-то плодами, похожими на алычу только гораздо крупнее. Она несла их, прижимая к груди обеими руками.
– Всё-таки хорошо иметь проводника из местных, – подумал я. – Хоть буду знать, что можно есть.
Фрукты оказались довольно вкусными. Я пошёл вместе с Оли, чтобы набрать их, и мы заполнили плодами мой сильно полегчавший за последние дни рюкзак.
– Давай я понесу твой мешок. – Предложила кентаврисса.
– Спасибо. Он не тяжёлый. – Мне было неловко грузить на такую красотку свой рюкзак.
Мы прошли ещё довольно много, когда Оли спросила с легкой обидой.
– Может ты не доверяешь мне? Если так, можешь связать мне руки, а мешок придерживать за лямку.
– Ещё чего! – Возмутился я. – У нас на Земле неприлично, чтобы девушки таскали тяжести, а мужчины прогуливались налегке!
– У людей!? Неприлично?! На Земле!? Никогда бы не подумала! – Изумлялась кентаврисса. – Ой! Спасибо! Так приятно, что ты обо мне заботишься! Но с другой стороны, я ведь не с Земли, не человек, и мешок для меня вовсе не тяжесть! Мне хоть десять таких мешков на спину взвалить – не тяжело будет! Могу и тебя повезти если захочешь!
Вдруг Оли остановилась.
– Впереди люди, – сказала она насторожившись.
Дальше мы двинулись осторожнее, и вскоре я услыхал громкий визг и вопли.
На лужайке посреди леса находилось грязное болото. В нём от полуденного зноя спасалось с два десятка существ, своим видом и поведением напоминавших свиней, но с рогами как у баранов. Среди этих свиней и грязи двое дюжих парней, совершенно голых, пытались то ли побороть друг друга, то ли поиметь. Третий, маленький, сидел на берегу и радостно кричал, подбадривая их. Он так был увлечён, что не заметил, как я подошел сзади.
– Здравствуйте, – обратился я к нему. Речь застряла у меня в горле, когда паренёк повернул ко мне своё лицо. Низкий лоб с массивным надбровным валиком, мощная челюсть и довольно крупные клыки во рту заставили меня усомниться в том, что передо мной человек. Ещё секунда – и малыш с диким воплем прыгнул в зловонную жижу. Приземлившись рядом с борющимися, он погрузился в грязюку по уши. Верзилы прекратили свою возню и уставились на нас.
– Травоядная, – сказал один из них, указывая на
Оли. – Он украл нашу кобылу!
– Накажем вора и вернём скотину себе! – крикнул второй.
– Из-з-н-насилуем обоих! – вопил самый маленький .
Я не успел ничего возразить, когда один из них подбежал ко мне со зверским выражением лица. Совершенно машинально моя нога поднялась и ударила громилу в пах. Второй вцепился в мою одежду. Я ударил его по рукам, после чего мощным апперкотом в челюсть отправил обратно в болото. Но третий, маленький, оказался гораздо ловчее и, как ни странно, был очень силен. Напав сзади, он сдавил моё горло и повалил меня на землю лицом вниз. Я пытался вырваться, как вдруг мой противник завизжал, как резаный, и, отпустив меня, бросился обратно в грязь. Когда я встал, он был уже на том берегу. Громко воя, он вытирал ладонью кровь с ягодицы и слизывал ее. Это Оли, подойдя сзади, уколола его копьём. Стадо свиней, вспугнутое его воплями, подняло в луже настоящий шторм и скрылось в зарослях. Двое громил тоже поспешили ретироваться. Теперь все трое стояли на другом берегу и поливали нас грязными ругательствами.
– И это люди?! – подумал я.
Из кустов появилось весьма тщедушное существо, неравномерно покрытое редковатой серо-бурой шерстью, с длинными обвисшими грудями и огромным животом. Оно как будто сошло с картинки в учебнике по антропологии. Питекантропша была маленького роста, ещё меньше проворного свинопаса. Она сгибалась под тяжестью огромной кипы хвороста. Увидав её, малыш кинулся жаловаться.
– Мама! Мама! Больно! – кричал он, демонстрируя раненый зад.
Женщина бросила свою ношу и угрожающе засвистела, размахивая руками. Жесты значили одно – убирайтесь вон. Парни присоединились к ней.
– Пошли вон!, убирайтесь! Кыш отсюда! – кричали они.
– Вот и вступил в контакт, – подумал я.
Нам оставалось убраться подобру-поздорову. Впрочем, мне что-то расхотелось идти к этим людям. А Оли даже не скрывала радости. И ещё, она была под впечатлением от своей смелости.
– Ловко я уколола этого паршивца! Никогда не думала, что смогу так сделать!
– У них все женщины питекантропы? – спросил я.
– Пяти… кто?
– Ну, страшные такие, волосатые?
– Гибриды посимпатичней. Почти без шерсти.
– А нормальные есть? Как я, или те двое громил?
– А разве такие бывают?
– Ясно. Значит, мужчины здесь спариваются с питекантропами?
– Нет. В основном с мужчинами. Женщин очень мало. Они считаются рабынями. Спариваться с ними грех. Это неприятная обязанность всех вновь прибывших мужчин. Так называемая дань младшего брата.
– А есть какая-нибудь приятная обязанность?
– Есть. Когда новый мужчина приходит в деревню, всё племя должно его познать на главной площади.
– Фу, какая гадость! Почему ты мне сразу не сказала?! У меня бы и мысли не возникло идти в эту гнусную деревушку!
– Я говорила, что эти люди плохие.
– Да, но настолько плохие!?
– Не обижайся, пожалуйста. Я не видела раньше других людей. А так как ты два раза спас меня, я должна выполнять все твои желания.
– Перестань говорить глупости. Ты мне ничем не обязана. Мы ведь друзья. Просто надо было объяснить, почему тебе не хочется возвращаться к людям.
– Хорошо, я расскажу.
Оли попала к людям ещё подростком. Она отбилась от своего племени, и не знала, остался ли кто из него в живых. Люди поймали её сетью у ручья. Жила она у них в хлеву вместе с мордюшами (овцерогими свиньями). С утра до ночи кентаврисса делала очень тяжёлую работу. Люди били её каждый день. Мужчины иногда приставали к ней, а женщины и дети кидали в нее камнями. Однажды Оли узнала, что люди хотят подарить её хищным кентаврам. Она развязала верёвку, которой её привязывали на ночь, выломала дверь сарая и сбежала. Уже два года она жила на свободе. Что касается людей, то поселились они в деревне ещё, по-видимому, до нашей эры. Деревня называлась «Содоморой». Она была надёжно защищена скалами и ущельями и находилась весьма высоко в горах, что делало её недоступной для крупных хищников. Давным-давно в ней жили только существа, подобные женщине, встреченной нами в лесу. Люди вторглись в их владения. Уничтожили мужчин и поработили женщин. Нынешние жители Содоморы – «содомиты» или «содоморцы», в основном их потомки. Мужчин гораздо больше, чем женщин. Это потому, что от современного мужчины и полукровной женщины рождаются только мальчики. В деревне процветает гомосексуализм. Оли это было на руку. Когда кто-нибудь пытался её изнасиловать, она поднимала крик. Прибегали другие соплеменники и начинали разборки.
– Серьёзно попортить они меня все равно бы не смогли, но так приятно, когда эти сволочи грызутся между собой, – говорила она.
Провинившегося могли сурово наказать, вплоть до низвержения в младшие братья и даже изгнания. Однако бить кентавриссу не запрещалось даже женщинам. Последние же её особенно не любили и всегда пытались изуродовать или хотя бы испачкать.
– Содомиты могут послать за нами хищных кентавров, – сказала Оли.
– Пусть только сунутся.
– Нам лучше запутать следы.
Умывшись в небольшой горной речке, мы поднялись по воде около километра, а потом еще долго петляли по лесу.
– Ну вот, теперь нас не найдут, – Оли вздохнула с облегчением.
Я задумался: наверное, глупо спрашивать мою спутницу об огнестрельном оружии, да и пистолет всего один. Но, может, она умеет пользоваться копьями или мечом?
– Оли, ты можешь пользоваться оружием? – спросил я.
Кентаврисса отрицательно покачала головой.
– У моего народа не было оружия, – сказала она, – лишь только у верховного жреца был жезл с каменным набалдашником. А люди мне оружия не давали.
– Ну что ж, придётся тебя обучать.
– А у меня получится?
– Конечно.
– Я боюсь.
– Не надо бояться. Вот тебе копьё.
– Не это ли копьё торчало во мне?
– Не это. Этим ты уже пользовалась, – ранила в зад того содоморыша.
– Да прямо! Ранила я его! Оцарапала чуть-чуть. А он и разорался как новорожденный пупс. Мамочке жаловаться побежал! Как меня эти «люди» колотили, ему и в кошмарном сне не снилось – места живого не было! Кстати этот, мелкий, из содомитов самый злой. Всё время меня чем ни будь острым тыкал, и смеялся. Так ему и надо теперь! Будет знать что такое – копьё в заднице! Глядишь поумнеет, и перестанет других обижать!
– О да! – Засмеялся я. – Копьё в заднице замечательный метод воспитания доброты и справедливости, как и стимул к развитию ума!
– Я не была, до вчерашнего дня злой и глупой! – Обиделась Оли. – Хватит с меня, такого стимула к развитию! У нас вообще говорят, что слишком умную кентавриссу никто замуж не возьмёт, а у слишком доброй, – муж будет с рогами!
– Про земных девушек тоже так шутят. – Улыбнулся я.
– Когда такое верховный жрец произносит, – совсем не смешно! А, разве бывают рогатые люди? Никогда не видела!
Я подумал, что люди бывают как рогатыми, так и козлами, но только лишь в переносном смысле. Чего наверное не скажешь о кентаврах, мало ли каких видов этих сказочных существ может обитать в этом странном мире. Впрочем обсуждать с Оли особенности анатомии и фольклора обитателей Земли и Ирия не было ни времени, ни желания, мы итак далеко отклонились от нужной темы.
– Оли, ты в меру умная, достаточно добрая, и очень красивая. – Сказал я спутнице. – Уж у кого точно не будет проблем с замужеством, так у тебя. А метод воспитания копьём, подходит только для содомитов. А также для других злобных дураков, – которым незачем замуж, просто они этого ещё не понимают, из за недостатка ума. И чтобы быть готовой всегда преподать им урок, нужно уметь пользоваться оружием. Смотри. Вот это большое дерево – это…как называются те твари, что напали на нас из реки?
– Урпы. – Надутые губы кентавриссы расплылись в счастливой улыбке. Оли взяла копьё, как будто это букет. – Спасибо, я буду очень стараться!
– Вот. Это дерево – урп. Его надо пронзить.
– Дерево не урп.
– Ну, мы представим, что это урп.
– Мы представим, а дереву будет больно.
– Ну, хорошо. Что ты можешь представить урпом?
– Вон тот корявый пень. Он мёртвый, ему все равно.
– Ладно. Сначала несколько раз ткни его острием. Вот так. Сильно не надо. Молодец, уже лучше. Локоть выше. Старайся попасть в эту отметину на коре. Это его глаз. Не спеши. Сильно не бей, только обозначь удар. Кентаврисса улыбалась. Обучение казалось ей забавной игрой.
– Теперь отойди на несколько шагов назад и метни копьё. Вот на столько достаточно. Ну!
– Ура! – Оли запрыгала на месте, хлопая в ладоши от радости. – Я попала! Я попала! – кричала она.
Я почесал затылок. – Вот так постаралась! – Попала Оли хорошо – прямо в "глаз урпа". Только копьё теперь, наверное, придётся выкинуть.
– Ты недоволен? Я плохо кинула? – улыбка медленно сползла с лица кентавриссы.
– Вовсе нет. Ты метаешь замечательно. Вот только… – Копьё насквозь пронзило огромный пень, выйдя с противоположной стороны. Настоящий урп лишился бы не только глаза, но очевидно и башки! – Я задумался. – Какая сила у моей новой знакомой?! Хотя, при её росте – около метра восьмидесяти только в холке, а до макушки, наверное, выше трёх – чего ещё можно ожидать?! Пожалуй можно согласиться на её просьбу – нести мой рюкзак.
– Ну, на сегодня урок окончен. Завтра продолжим. – Сказал я отломив наконечник копья. Древко осталось торчать в пробитом пне.
В дупле огромного дерева мы расположились на ночлег. Из веток, коры, навоза падальщиков и мха Оли соорудила дверь так мастерски, что дупла не было заметно снаружи даже вблизи. Солнце уже садилось, и в лесу было почти темно. Я закрыл дверь, подперев копьём. Кентаврисса улеглась на куче сухих листьев, сложив под себя ноги. В дупле она помещалась с трудом. Я тоже лег, прислонившись к противоположной стене.
– Послушай, Оли, – спросил я, – а ты не знаешь такого места, где нет ни хищников, ни людей-извращенцев? Или ты знаешь, кого-нибудь кто поможет мне попасть домой?
– Кто сможет отправить тебя домой, я точно не знаю. Но в детстве мама говорила мне, что за горами находится страна, где нет хищников. Там всегда тепло и полно фруктовых деревьев.
– И ты не пыталась туда попасть? Может быть, там твои родители?
– У меня только мама, сестры и маленький брат, если они живы, конечно. Я пыталась, но в горах очень холодно. Я всегда возвращалась обратно.
– Завтра я попробую перейти через горы, – сказал я, – ты присоединишься?
– Я пойду с тобой, – ответила Оли.
– Ну, вот и отлично. Давай спать. Утро вечера мудренее.
Но сон никак не шёл ко мне. Какой-то предмет под подстилкой давил спину, мешая мне спать. Снаружи доносились звуки ночного леса. А воздух наполнился приятным ароматом, похожим на запах жасмина, ванили и ночной фиалки одновременно.
– Оли, – тихо позвал я.
– Я здесь, – не замедлил последовать ответ. В полной темноте кентаврисса казалась расплывчатым светлым пятном.
– Почему ты не спишь?
– Я слушаю дерево. Оно говорит мне, что здесь погибли люди.
– Ты можешь говорить с деревьями?!
– Все кентавры моего племени могут это.
Я не стал больше задавать вопросов на эту тему. Мало ли, что ещё бывает возможно здесь, если, конечно, у моей спутницы не галлюцинации.
– Ты не чувствуешь запах? – спросил я.
– Какой?
– Очень приятный. Как будто какими-то цветами пахнет.
– Наверное, это запах моего тела, – ответила Оли после непродолжительной паузы.
– Запах твоего тела?! Земные девушки много отдали бы за такую способность.
– Спасибо. Мне приятно слышать это от тебя. Хорошо, что ты не видел меня два года назад. От меня так воняло, что близко пройти нельзя было. Я была тощей, совершенно плоской. А ещё я была лысой – женщины зачем-то брили мне голову.
– Бедная.
Я поднялся и, приблизившись к собеседнице, погладил её по голове.
– Разве можно стричь такую красоту?
В ответ Оли потёрлась о мою руку.
– Ложись рядом со мной, я мягкая. – Сказала она.
Утром я обнаружил предмет, мешавший мне спать. Им оказался противогаз 1933 года выпуска. В его брезентовой сумке, вместо фильтра, лежали копытные клещи, рашпиль и нож, завёрнутые в лист бумаги. «Под этим древом, и не где, геройски пал энкаведе, из конницы Будённого, отряд Сруля Говённого!» – было написано на нём.
– Значит, Оли не фантазировала вчера, – изумился я. – Здесь действительно погибли люди. Посмертную записку, судя по подписи, оставил сам командир., хотя слагать стишок о трагедии – причём дурацкий – мне показалось неуместным. И когда же у автора нашлось время на поэзию?
Я переворошил всю сухую листву в дупле и вокруг дерева, но больше ничего не нашёл. Даже гильз и осколков не было.
Оли с любопытством наблюдала за мной. Она проснулась первой. Осторожно, чтобы не разбудить и не раздавить меня, поднялась, и пока я спал, насобирала полный рюкзак орехов.
– Оли, а ты права! Здесь действительно был бой.
– Бой!? Нет, убийство! Людей убили спящими! Перегрызли шеи и выпили всю кровь.
Я решил, что кто-то из двоих соврал: Или дерево кентавриссе, или «поэт» грядущим читателям. Зачем это дереву – непонятно. Но если сражения не было, то скорее всего было предательство бойцов своим командиром.
– Что ты ищешь? – спросила Оли.
– Какое-нибудь оружие, потерянное людьми.
– И нашёл?
– Это не оружие, это противогаз.
– Противно что…?
– Противогаз. Маска. Вот смотри, – и я напялил его на голову. Я даже и не подумал, что реакция кентавриссы может быть подобной. Оли завизжала. С места попятилась назад. Загребла ногами, упершись в дерево, и села на землю, схватившись за грудь. Я резко сорвал маску.
– Оли, не бойся! Это всего лишь маска, игрушка, – я потрепал резину руками, бросил на землю и под футболил.
– Я уж было подумала, что ты оборотень, – прошептала кентаврисса. Ее лицо побледнело, губы дрожали.
– Сердце в копыта ушло, – пожаловалась она, – а второе (у кентавров её вида сердец было два: в человеческом и в конском теле) – в задние копыта.
– Прости меня, пожалуйста. Я никогда больше не буду так шутить, – сказал я. Мне было стыдно. Надо же быть таким дураком?! Два дня как познакомился с «девушкой», и уже чуть до смерти не напугал!
Оли поднялась.
– Ты стал похож на урпа в этой маске, – сказала она.
Осторожно ступая, кентаврисса подошла к противогазу. Легонько толкнула его копытом.
– Зачем людям такие маски? – спросила она.
– Для войны.
– Чтобы пугать врагов?
– Нет. Для защиты дыхания. Как тебе объяснить? Вот если бы ты сидела в хлеву с мордюшами в этой маске, ты бы не почувствовала их вони.
– Если бы я…? Бедные мордюши! – кентавриссе стало смешно. – Они бы так навоняли с перепугу, что и сами бы задохнулись. – Знаешь что, – сказала Оли, – давай возьмём с собой эту «кожу урпа».
Позавтракав, мы собрались и отправились в путь.
