Read the book: «Предыстория. Краткая летопись пустоты, музыки, сотворения души, и первых дорог мироздания», page 5

Земли ею повторённые были творениями одной воли воплощающей один образ. Потому и бывало Страннице исчезнуть в одном мире, но объявиться в другом. И было так, что находили её в корзинке несомой волнами моря северного на дальних от Земли планетах. И всякий раз возвращалась она в мир так ею любимый. И в который раз, вернувшись, начала она с сотворения племени нового человеческого, исподволь, на себя не указывая, и не ступая ногами своими на землю планеты своей. И создала она людей, и заселила Землю.

А дабы не вводить человечество в грех искушения распять на кресте невинного, в речах и делах коего сокрыта угроза всякой совести червями подточенной, решила Странница оградить детей своих от себя самой. И начать ей следовало с внешних проявлений природы своей. Первым делом, сияющую силой разрушительной, сущность свою, она натрое поделила, дав каждой частице себя имена разные. И стало её три, и погасло свечение, и не могла она движением гнева своего планеты разламывать и огонь возбуждать в недрах их. И были ещё знания многие от коих племя людское на колени падало перед Странницей. И извергла она из себя эти знания, и в камни вложила, и камни те схожи были с яйцами драконов. То сделала она сознательно, дабы не пройти ей было мимо тайника своего в минуты нужды и трудностей. И стала она знаниями близка к роду человеческому. Но была ещё и память её, что пылала огнём белым и огнём чёрным. И было в огне белом всё светлое, и свершения её, и чувства любви и заботы, и торжества над тьмой. И была эта память сродни состоянию блаженному. И будучи человеком средь людей было это состояние опасным для неё. И взяла она эту память белую, и поместила в огонь белый, и спрятала в местах снежных, поближе к людям Белым. И была память чёрная, о том память, как во гневе стирала с лица земли народы целые и миры прекрасные. И много гнева в том было, и гнев этот, и деяния эти тяжёлым камнем лежали в душе Странницы. И опасно то было, потому как ввергало душу её в печаль величайшую, и истощало сущность её. И эту память заключила Странница в огонь чёрный, и спрятала где и белый огонь. И знали о том лишь люди Белые, первые дети её. И были ещё смерть и рождение. И не знала она, как быть ей с ними, но Охранители её мудрые напомнили ей, как ходила она с одной дороги жизненной на другую. И согласилась Странница с этим. И странно то было. И пусть будет так, коли по мнению её – смерть, есть удел верящих в неё. И напоследок, решила она, всякое вновь явление своё начинать с листа чистого, и то помогало ей глубже понимать людей. И многое чего ещё сделано было вслед за существенным самым. И вот, готова она уже стать частью племени людского, чтобы жизнь прочувствовать и вкусить в полной мере радости и печали детей своих от начала самого и до конца жизней их. И дали сигнал Охранители о том, чтобы следовать за Странницей. И были они на Земле людьми средь людей. И приготовились к встрече.

И явилась Странница в мир, и была она младенцем человеческим, и рождение то случилось, в месте особенном, на холме, что камнем Медвежьим зовётся. И поспешила Отшельница, будучи одной из Первых, принявшая на себя роль Охранителя, к месту тому, и роды приняла у вселенной безмолвной, и призвала Посланника, и тот тоже Охранитель из Первых, и поспешил он на остров диковинный. А на острове том, что небольшим был, и омываем волнами моря студёного, откуда ни возьмись, избушка место себе нашла. То замысел был неизвестный никому, и таковым оставался он из эпохи в эпоху. Позже кто и видел странное явление небесное, будто избушка эта высоко над островком тем объявилась, да упала на него землю притаптывая основами своими. Рассказывали, что падение то более походило на падение семени берёзы, кое с толком и основательностью, ведая смысл и надобность свою, на земле оказавшись, в неё углубляется с целью найти и взять нужное для питания, дабы пустить корни и быть здесь всегда.

IX

Так начиналась следующая эпоха. На маленькой Земле затерянной где-то на краю одной из галактик родился младенец, и был он Создателем, и не знал о том никто, а кто знал, тот Охранителем звался. А мироздание тем временем ширилось, появлялись новые звёзды, и начинали гаснуть старые, и музыка, что пронизывала всё пространство, рождала новое, неведомое дотоле. И была та музыка иной, отличной от первородной. И всему было время своё. И во всём свой смысл.

А наша Странница, на берега морей студёных выбрасываемая в корзинке плетёной, росла, взрослела, и была человеком из людей. И являлась она в различных лицах своих. И были у неё матери две. И третья была. И все они одной были, как и ребёнок небесный. И приходили времена, когда девочка наша из мира уходила на мгновение, и подобно звезде мерцающей, вновь являлась. И было это смертью, вслед которой рождение приходит. И бывало так, что энергии Странницы прорывались сквозь преграды ею же возведённые, а люди, Землю населяющие, наблюдали явления странные. И видели жители Земли колесницы огненные в небесах, и слышали глас громоподобный над долинами, и в обличии человеческом посланец космоса им являлся, и озарения духовные в душах своих обнаруживали. И проникались они верою от увиденного и услышанного, и на колени падали, и вопрошали. И много смятения от того творилось, что в душах человеческих, что в делах их. И наблюдая всё то, задумывалась Странница над путями витиеватыми взросления душ ею сотворённых, и выводы из дум тех безрадостными были.

Тогда-то и решила она ничего из сущности своей первородной более не оставлять себе, но прийти на землю душою подобной людской. И сделала она так как задумала, после чего не знала себя, и природы своей, и силы своей. И только Охранители знали, и шли они по правую руку от неё, и по левую. И этого не знала она. И блаженствовала не ведая, есть ли создатель у неё. И было так многие времена, пока стрелка часов отсчитывала от начала мира нового. А как отсчёт от начала становился отсчётом к концу, и мир вставал в шаге у пропасти, так просыпалась природа истинная её, взводя пружину разрушающей силы, и выплёскивались из этой силы горечь и досада на детей своих. И пустынна людьми земля становилась, а много позже вновь обрастала лесами, и очищалась вода, и воздух прозрачен начинал быть, и пели птицы, и бурлила жизнь повсюду, но не людскими делами. И вновь землю Странница посещала, и ходила она по лесам и горам, и купалась в морях, и хотела вновь раскидать по земле семена разума. И были те моменты желаниями иными наполнены, и подобно Ключнице, Странница небесная новые миры открывала, и были те миры диковинными.

И множество раз так бывало, что земля Странницей любимая огибала бегом своим скопление звёздное необъятное, что галактикой прозывается. И были круги эти исчислимы тысячами поколений людских прожитых. А мироздание ширилось, и струны, его пронзающие, удлинялись, и множились сущности, и прирастали они в замыслах своих. Так и с душами, что заполняли всё пространство. Изначально, созданные подобными друг другу, было дано им право неоспоримое творить себя сообразно желаниям своим. Так и было во всей необозримости мироздания. И росли души, взрослели, обогащались от соприкосновений с грандиозностью замысла Первой. И были души различными, от порождения самого, незначительно. А потому чувствовали они музыку струн отлично друг от друга. И виток за витком созревала у иных душ иная вселенная. И находили такие души себе подобных, и стремились вставать в сторонке, и взирали на мироздание иначе. И было то зарождением сил иных направленностей. И зрели иные замыслы. И забыто стало право им дарованное от начала самого, право свободы. И не было в душах тех благодарности никакой. И была их дорога длинна, а сами они неясны, пребывая тёмными в темноте дальних уголков мироздания. И будет ещё то время, когда явятся голоса порождений свободы, и подобно исчадиям тьмы, возопят о желаниях своих, и станут те желания разрушительными. Но что идёт за чем? Разрушение за созиданием, или созидание вслед разрушению? И не знать нам ещё того, что подчиняясь стрелке часов, не пришло, не встало на круг, и не начало отсчёта оставшегося до конца.

И, казалось бы, что всё то за спиной Странницы созревало, и не ведала она ждущего её впереди. Но не так следует судить о ней, но вспомнить саму сущность её, и то как мироздание, есть сама она. А потому, волею своею позволила она вершиться делам различным, как светлым, так и тёмным. И помнила, и носила в себе, знания свершённого, как созидания, так и разрушения. И всё то было для неё естеством. Но наблюдала она деяния от побуждений различных и у созданий своих. И были деяния созидающие, и порождали те деяния радость, удовлетворение и успокоение. Но были и деяния иного свойства приводящие к вреду, а то и к погибели себе подобных. И не было у чинивших деяния те, ни горечи, ни вины. И не видели люди мира Странницы разницы во всех тех делах своих. Сама же Странница различала праведное и пагубное, и знала глубинные свойства их, и испытывала воздействие их на сущность свою. Многие времена наблюдая за созданиями своими размышляла она над надобностью наделить их чувства лёгкостью от дел светлых и тяжестью от зла творимого. Так и было сделано. Дала она созданиям своим награду и наказание за дела их. А сами люди прозвали данное им совестью. И стали они многое переживать, и мучиться, и бояться. И у всякого груз в душе был. И всякий раз человек задумывался о желании дела какого, и не всякое дело делал видя пагубность его на душу свою через разрушение творимое. Так многое зло быть перестало Но шли времена, и находили люди пути-дорожки торгуясь с совестью своею, и обманывали себя, и глаза закрывали, и заглушали боль душевную обманами и уговорами, и черствели через то. Но были и те, которые искали спасения души своей через силы вселенские. Была в тех людях вера в гармонию всего сущего, и общность, и единство судеб. Такие люди находили дороги к диалогу с сущностями иного толка, но схожей природы, и верили в их духовное зерно.

Так начиналось рождение Богов. Так, посредством диалога с Богами человек очищался от скверны и облегчал свою душу. И Боги эти призваны были стать замещением совести, уже ослабленной, и не способной быть человеку звездой путеводной.

А Странница огорчалась наблюдая обманы ведшие человечество к погибели духовной, и понимая насколько слабы сущности вселенские в роли Богов, решилась на шаг крайний против коего противилась времена долгие. Знала Странница пред кем преклоняли колени дети её, и дала им себя саму в образе миссии. И правильно поняли люди послание её, приняв явление её как начало диалога с Богом. И теперь всякая душа ответ держала перед творцом, и никакая из них не смела помыслить о лжи и слепоте своей. Приняли люди право творца видеть душу, судить её, и карать. Убоявшись ока неподкупного всякую душу насквозь пронзающего, старались дети мира этого очиститься от скверны и не плодить более оной. А иные многое сделали из явления божественного возведя то в учение и науку духовную. Но и в этом лукавство людское нашло выгоду себе различную, и пошло плодиться плутовство и двуличие. И видя это, махнула Странница рукой признав за человечеством право выбора.

А стрелки часов время мира отсчитывали. И Страннице, наблюдавшей череду изменений мира своего явились мысли такие, чтоб остановить ход времени, и тогда бы замерло всё, что времени этому подчиняется. И сама Странница глазами своими окинула бы грандиозность творения своего, и будучи великим архитектором могла всё, хоть бы и разрушить, хоть и начать иное. Но имелось свойство одно у времени, кое от основ самых проистекает.

Ещё от самого начала начал дано было мирозданию, во тьме пространства зарождающемуся, свойство ставшее впоследствии неотъемлемой частью всего сущего. И свойство это, подобно устремлению всякому, даровало дорогу ждущую путника, и путь им пройденный, подобно восходу и закату. И ничто во всём мироздании не являлось сущностью отвергающей сей ход событий. И было задумано так самой Странницей. И знала она время как энергию главенствующую, что питала огни звёзд и рождение миров. Потому и пространство в темноте своей безмолвным пребывало оттого, что не пронизывала его энергия времени. Зная всё это, не пожелала Странница лишать замысел свой не свершёнными восходами и закатами. И оставила судьбу мироздания течению сей великой, нескончаемой энергии. И жило всё чередом своим. И ширилось. И обогащалось огнями новыми. И мерцали звёзды. И прозвали люди эпох новых, мироздание великое, вселенной. И смотрели туда, где свет уходил за горизонт, и где время было временем от начала самого. И будоражило умы человеческие осознание малости своей. И искали они корни всего, и точку всего, и мгновения первые. И не смели помыслить о мире своём, как совершенной точке всего. И пребывало всё в гармонии великой. И было так неисчислимое время восходов и закатов.

X

А Странница, тем временем, многое свершая, задумалась о свойствах следующих, коими не наделила себя, в отличие от душ ею созданных. Наблюдала она двойственность души всякой. И та двойственность заключена была в диалоге души с собою самой, подобно собеседнику извечному, хорошо ей известному, и от неё не отделимому. И не помнила Странница как получилось так, и может быть того не совершала создавая души. Возможно, сами творения её проходя дороги свои от края до края, способны стали к созданию зеркал своих. И рада была Странница наблюдать подобное, и хотела себе второе я. И начала она с отголоска души своей. И дала отголоску тело человеческое. И было то тело физическими свойствами близкими к любому иному, но не во всём так. И дала она имя ему. И сказала быть мужчиной потому как сама пребывала женщиной. И был он будто братом ей. И того не отрицала она. И говорила с ним голосом когда вместе были. А если не видели друг-друга – говорила образами, что рисовала, потому как мыслью говорить, то право людей было, у коих второе я запертым в душах их пребывало. И полюбила она общение такое. И брат её названый полюбился ей. И оставила она всё как стало. И теперь, в отличие от людей, был у неё не только голос второй, но и друг верный, знающий все мысли её, мечты и желания. А позже и Охранители о том прознали, и приняли отголосок души Странницы за зеркальное отражение её. И стал отголосок души её средь Охранителей своим. И смотрели они за ним не менее, чем за сестрой его. А сам он, будучи привязан к Страннице подобием пуповины крепчайшей, пребывал большую часть в возрасте мальчика, реже в возрасте человека молодого, но всегда возраста равного возрасту её. И было то по причине особенностей самой Странницы пребывавшей в мире своём в возрастах тех. Так и шли они рука об руку, мыслями связанные, возрастом одним, да деяниями общими, взирая на мир будто одной парой глаз, как брат и сестра из семени одного.