Quotes from the book «Человеки», page 2
Раньше, две тысячи лет назад, здесь был сад. И новая могила, в которую еще никто не был положен. А потом был положен, и вход закупорили огромным многотонным камнем, и все, казалось, было кончено… Сад, погребальные пещеры, недалеко свалка, куда бросали тела и кресты… Сад… Камень… Ангелы… и бегущие по Иерусалиму апостолы – Учитель жив, Его там НЕТ!!! Время остановилось, или повернуло назад… Или ушло далеко-далеко вперед…
И вдруг случается страшное и непонятное – я заблудилась! На прямой аллее, в свете фонарей, в трех шагах от церкви. Мне стало до жути страшно. Где я? Какие-то заросли, мшистые стены… Кружила-кружила… ничего. Вспомнила, что надо молиться. И вышла к церкви с неожиданной стороны, откудато сбоку… Добрела до запертых дверей. Прижалась к теплой стене храма и закрыла глаза.
– А Вы все-таки приходите на службу! Поговорите с батюшкой, исповедуетесь… – Исповедуюсь? Это в смысле о грехах рассказывать? У меня нет грехов, я нормальный человек…
Крестили нас в декабре, на улице, в огромной бочке полным погружением. Несчастный иеромонах Исихий тщетно пытался хоть чуть-чуть подогреть воду в бочке, без устали таская чайники с кипятком. Конечно, это было бесполезно. Вода, ветер и воздух были ледяными. Но Таинство свершилось. Мы вылезали из бочки мокрыми мышами, заворачивались в одеяла и смотрели на мир новыми, чистыми, только что сотворенными глазами. Слава Тебе, Господи!
В клетке стоял (именно стоял, опираясь передними лапками на решетку) котенок-британец с голубыми глазами и маленькими ушками… Стоил котенок как небольшая яхта… Его увидел мой тринадцатилетний сын, подошел и встал напротив, тоже вцепившись пальцами в решетку… Так бы они и стояли по сей день некой скульптурной композицией, не отрывая глаз друг от друга, если бы нам не удалось утащить парня прочь.
И его охватил потусторонний ледяной ужас. В тусклом свете ночника он разглядел в кресле возле окна какую-то смутную фигуру. Вскочил, включил яркий "верхний" свет. В кресле, закинув ногу на ногу, сидел тощий, черный, с рогами на голове… Он гнусно ухмылялся, вертя в одной из лап кончик хвоста. Глаза горели дикой ненавистью и злобой. – Сплю, – в ужасе подумал Юрик. – Нет, не сплю!
Дед медленно сел, беспомощно опустил лохматую голову и забормотал – не понимаю, не понимаю, Господи, ничего не понимаю! – впервые в жизни, кажется, обратился к Богу… – Зачем тебе это все, Олег Петрович? Чего ты со мной возишься? Кто я тебе – брат? Сват? – Ты мне человек, – серьезно ответил Олег Петрович. – Одевайся, дед, пойдем завтракать. Там баба Аня оладушков напекла, носом чую…
Каждый человек хоть раз в жизни слышит призыв Господа. Этот призыв бывает очень разным… А откликнуться на него, или нет, решает каждый сам для себя. По своей свободной воле. Вы вот откликнулись, правда?… Иначе мы с Вами сейчас здесь бы не разговаривали…
Я вдруг почувствовала себя избранной… Нет, это не повод для гордости и радости. Это страшно и очень ответственно. Для чего, Господи?… Для чего Ты меня избрал и что мне теперь делать? Кто я есть, что Ты помнишь меня? Внимательно и придирчиво пересматриваю свою жизнь и понимаю, что сгорю от стыда прямо здесь и сейчас, не дожидаясь Суда и геенны…
Можно по дороге свернуть в другую сторону и попасть в древний сирийский православный монастырь. Он находится в том доме, где когда-то жил Иоанн Марк и куда пришел Ангелом выведенный из темницы апостол Петр и долго колотил в ворота…
