Read the book: «Проявление»

Нулевой кадр

Мужчина неподвижно сидел на стуле, спина прямая, руки на коленях. Он неотрывно глядел в окно.

Женщина расположилась напротив, чуть сбоку и кормила его с ложечки.

Она что-то ему тихо рассказывала, но он не слушал. Он никогда её не слушал. Она проверяла. Но молчать с этим молодым и достаточно симпатичным человеком несколько часов в день, было бы как-то не по-людски.

Комната, в которой разворачивалась эта печальная сцена, на первый взгляд, напоминала люксовый номер отеля «Мариотт». Именно так могло бы показаться поверхностному наблюдателю. Однако, если приглядеться внимательнее, то обнаружатся некоторые странности в интерьере. Например, камеры видеонаблюдения под потолком, или двери, без ручек. Массажный стол и велотренажер. Сильнее же всего, в этом островке комфорта диссонировала кровать. Это было нечто металлическое, высокотехнологичное и односпальное; с ножками на колёсиках и рукоятками как у кресла-каталки. В изголовье громоздились датчики, излучатели и наушники, провода от которых тянулись к многоярусной серверной стойке.

Если бы, в голову случайного наблюдателя и закрались подозрения: – Уж не больница ли это, – то они бы быстро развеялись.

Запах. Больничный дух. Его ни с чем не спутать. Его не замаскируешь никакими ухищрениями, особенно в отдельно взятой палате. Он сочился из коридора, из вентиляции, его приносили на своей одежде и обуви врачи, сёстры, сиделки.

Мужчина был молод, вероятно, чуть за тридцать. Длинные русые волосы, перехваченные кожаным узким ремешком с многочисленными датчиками, безвольно спадали на воротник шёлковой дорогой пижамы.

На его лице, обращённом к окну, застыло отстранённое умиротворение.

Пациент кушал; покорно, но отрешённо. Ему можно было бы скормить что угодно из общей больничной столовой, но женщина ложка за ложкой отправляла в его рот изысканные блюда из дорогого ресторана. Сама она таких деликатесов в жизни не пробовала и, даже, названий их не знала.

Наконец, сиделка скормила ему десерт, дала запить, вытерла губы батистовой салфеткой. Аккуратно убрала крошки с бороды и усов. Пациент не шелохнулся.

Она отодвинула столик, взяла мужчину под локоток. Тот послушно встал.

В этот момент в комнату вошёл энергичный мужчина средних лет в щегольском белом халате, – по всей видимости, доктор. За ним следовала немногочисленная свита.

– Ну, как у нас дела? – спросил он и не дожидаясь ответа, продолжил: – Вижу, что покушали. Аппетит хороший?

Сиделка кивнула.

– Так-так. – Доктор подошёл к пациенту, взял его лицо в свои руки, повертел туда-сюда. Достал из кармана маленький фонарик, посветил в глаза. Удовлетворённо помычал, а потом неожиданно спросил:

– Ну, что, больной, будем выписываться?

Тот не отреагировал.

Врач взял руку пациента и вытянул её горизонтально вперёд. Постучал пальцами в районе локтя и кисти. Потом обернулся к сопровождавшим его коллегам:

– Готовим к выписке на завтра, скажем, в 14.00. Согласуйте временные параметры и запускайте финальную главу сценария. Проверьте готовность группы поддержки, декорации и реквизит. Действуем строго по протоколу.

Он снова обернулся к пациенту, рука которого всё ещё была вытянута вперёд.

– Извини, – сказал он, опуская руку вдоль тела, – Ну, что ж, добро пожаловать в жизнь. Держись! Я тебе не завидую. Но и здесь тебе оставаться более нельзя, да и незачем.

Когда доктор со свитой вышли, они снова остались одни. Сиделка подвела пациента к «чудо-кровати», помогла лечь, удобно приподняла спинку. Сняла с головы ремешок и установила стационарные датчики. Включила тихую музыку.

Говорят, что он сам составил плей-лист, когда был в себе. Мелодия была красивая, но сегодня она звучала особенно печально. Завтра они расстанутся.

Она коснулась пальцами его щеки и сказала:

– Прощай, сюда ты не вернёшься уже никогда… Наверное.

1. Идиллия

Прошло три месяца с тех пор, как Герман опубликовал свою книгу «Минус 3800».

Её даже издáли. Да небольшим тиражом, но может оно и к лучшему, ручеёк покупателей иссяк почти сразу, по завершении помпезной презентации в магазине.

Суетиться и самостоятельно проталкивать своё творение ему претило, вкладывать же деньги в раскрутку книги с микроскопическим тиражом казалось верхом тщеславия и расточительности.

Герман, для порядка, попереживал пару дней по поводу своей бесталанности – книга плохая, раз её никто не желает читать. Но вскоре утешился. Ему самому собственное творение нравилось, Эльзе тоже. Будь у него друзья, возможно список его фангруппы оказался бы шире.

Кого-то эти страдания сподвигли бы удвоить писательский напор, но не Германа. Это, вообще не его мечта – стать писателем, а блоггера. Но он то не блоггер. Он другой!

Он раскидал рукопись по сайтам самиздата и тем утешился. Поигрался, хватит, эта страничка его истории закрыта.

***

Гораздо более его тяготило другое. Мысленно Герман постоянно возвращался к недавним фантастическим приключениям. Неужели никогда он не ощутит себя настолько живым и настоящим, как в то время. Как же не хватало того драйва, того адреналина.

Распростившись с мечтами о карьере на литературном поприще, он вспомнил о том, что когда-то был журналистом. Впрочем, поскольку память к нему так и не вернулась, правильно сказать: он вспомнил, что по рассказам Эльзы, в прошлой жизни был журналистом.

Как бы то ни было, этого оказалось достаточно, чтобы начать первые журналистские расследования. В интернете в открытом доступе хранится очень много чего интересного, но иногда достаточно иметь всего на одно звено больше знаний чем в цепочке общедоступных, и приоткрывается истина.

Он выбрал наугад какое-то случайное имя из списка профессора Енсера и начал распутывать первую трагическую историю пациента Клиники. Занятие это чрезвычайно его увлекло. Он читал старые новости, личные блоги, сопоставлял даты. Иногда, вдохновлённый своими открытиями делился впечатлениями с Эльзой, но её, казалось, это не очень интересовало.

А ведь какие были мечты! Месть, деньги, приключения. Где всё это?

Эльза дохаживала последние дни перед родами. Нинель Сигизмундовна – хозяйка дома, приютившая их пять месяцев назад, квохтала над ней как над родной дочерью. И Эльзе, похоже, это очень нравилось. Германа же подобная идиллия раздражала, он начинал относиться к хозяйке как к «родной» тёще.

Семейная идиллия, бытовуха, тихое мещанское счастье. Они даже, о ужас, познакомились с соседями.

Герман никак того не демонстрировал, но порой ему казалось, что Эльза поглупела. Она часами с блаженной улыбкой разбирала и перекладывала распашонки, пинетки, какие-то микроскопические варежки. Какое бессмысленное занятие! А обрывки разговоров будущих мамочек в блогах, которые порой ему невольно случалось подслушать, вводили Германа в изумлённый ступор.

«Уж не разлюбил ли я её?» – задавался он страшным вопросом.

Нет, конечно же нет, просто он не мог вписать себя в этот стремительно надвигающийся мир детских подгузников, сосок и бутылочек.

Да, точно, она стала похожа на Богородицу. А он просто оставался самим собой. (Это Герман то? Ха-ха! Какая ирония!)

Ему хватило энтузиазма на то, чтобы сделать ремонт и оборудовать милейшую детскую спаленку. То была понятная и конкретная работа. Но в остальном, что касалось дня «Х», он ощущал себя как атеист в церкви, который следует ритуалу, но без вдохновения; крестится, но не верит. Он очень старался быть хорошим, и с отвращением сознавал своё лицемерие. Казалось все от него ожидают какого-то особенного проявления чувств. А он лишь неискренне кривляется.

В конце концов Герман не выдержал:

– Я хочу съездить проведать Гюнтера. День туда, день обратно.

Хватило бы и суток, чтобы обернуться, но он просто хотел побыть вне дома подольше.

– Конечно поезжай. Я буду волноваться, но обещаю, что дождусь тебя, – поддержала его молодая жена.

– Да. Я только напомню о нас, удостоверюсь, что архив на месте и сразу домой.

2. Поездка

Поездка не задалась с самого начала. Когда он выруливал с заправки на выезде из города, машина потеряла переднее колесо.

Так не бывает?!

Но приехавший механик, убедил, что тут нет ничего сверхъестественного:

– Просто открутились гайки.

– Просто? – возбуждённый Герман топтался рядом с автомехаником. – Сами? Или кто-то помог?

– Я проверю остальные колёса.

Герман поглядел на рабочего, но так и не понял, с кем тот разговаривает,  слышал ли он его вопросы.

– Повезло, что не на трассе, – бубнил тот себе под нос, завинчивая гайки.

«Я едва не погиб», – от этой мысли повеяло холодком.

Всё говорило о глупой случайности, но распоясавшаяся интуиция верещала как пожарная сигнализация6 «Что-то тут не чисто».

Каких только гипотез не промелькнуло в его голове за несколько часов поездки. Неужели их вычислили спецслужбы? Или бандиты, нанятые организаторами криминальной Клиники? Может всё дело том расследовании, которое он начал? Или у Фишера поменялись планы? Наконец дошла очередь до подозрений в сторону Эльзы, – а, вдруг, это она попыталась его убить? Надо быть начеку.

«Ну, – это уже паранойя! – остановил он сам себя. – Должен же я доверять хоть кому-то на этом свете. А кому кроме Эльзы!? Даже если это будет стоить мне жизни, я всё равно буду ей верить».

Настоящее потрясение ожидало его, когда он добрался до места. Архив исчез! Гюнтер божился, что забрала его Эльза. Но тут и дураку ясно, что деревенского простофилю кто-то мастерски обвёл вокруг пальца.

С его слов выходило будто Эльза прикатила на легковой машине в сопровождении грузовичка. Отдала необходимые распоряжения и сразу уехала. Погрузку проводили уже без неё. «И да, она передавала привет от Германа, и перечислила щедрое вознаграждение».

Смутные подозрения в отношении Эльзы, которые давеча он обозвал паранойей, раз уже поселившись в его душе снова напомнили о себе. «Нет. Она не могла бы этого провернуть физически. Ведь она никуда не отлучалась из дома. Ни разу мы не расставались дольше, чем на сон», – уговаривал он себя.

Или могла? Один раз она целый день и ночь провела в местной амбулатории – ей делали анализы. Он сам же её туда отвозил.

«Когда же это было? Вернусь, спрошу у Эльзы».

Обескураженный, Герман поспешил домой.

***

Примерно на середине пути на него вдруг навалилась такая усталость, и апатия, что он вынужден был съехать на обочину и остановиться. Голова кружилась, мысли путались. Похоже на сильное пищевое отравление. Но он, точно, не ел и не пил уже больше восьми часов. Может, от голода упал сахар в крови? Он где-то читал про такое. Или стресс? Надо просто немного отдохнуть…

Когда он снова открыл глаза шёл мелкий нудный дождь. Судя по бесконечным, монотонно серым облакам и мокрой обочине – давно и, вероятно, надолго. Похолодало. Часы показывали ровно 16.00. Его взгляд остановился на припаркованном впереди автомобиле дорожной службы полиции, отблески синего полицейского маячка причудливо коверкались дрожками дождя на лобовом стекле. Что-то случилось пока он спал?

Герман нащупал бумажник с документами и открыл водительскую дверцу. Похоже предстоит объяснятся с дорожным инспектором.

Когда спускал ноги на мокрую землю, заметил позади своей машины реанимационный автомобиль, из которого тоже выбирались пассажиры, вернее, медики в зеленоватых костюмах.

Он повертел головой: «К кому бы это они все понаехали»?

Врачи направились прямо к Герману. Он выпрямился и настороженно замер на месте в ожидании неприятностей. Посыпались вопросы:

– Как вы себя чувствуете. Как ваше имя. Какой сегодня день?

Герман недоумевал, но ответил. А во время паузы между вопросами задал свой:

– А в чём собственно дело? Я в порядке. Ничего не нарушал. Зачем вы здесь?

Ответ прозвучал сзади. Герман оглянулся. Это был полицейский.

– Я остановился проверить, припаркованную на обочине машину. Вы спали.

– Да, я спал, это что, запрещено?

– Вы спали так крепко, что я не мог вас разбудить.

– И?

– И я вызвал скорую помощь, – объяснил свои действия инспектор, а потом обращаясь уже к медикам, сказал, – Проверьте его на алкоголь и наркотики.

– Проверим, на всё проверим, – ответил щеголеватый мужчина, вероятно, старший в бригаде скорой помощи. Он взял руками голову Германа, покрутил её вправо-влево. Герман неприязненно отстранился.

– Ну-ну, не волнуйтесь, – он достал фонарик и посветил им в глаза молодого человека. Тот сощурился и отвернулся.

Дождь моросил не переставая. Осмотр был недолгим. Медики, недовольные тем, что приехали зря, торопились на следующий вызов.

– Можете вести машину, дорогу помните? – спросил врач.

Герман утвердительно кивнул и в свою очередь полюбопытствовал:

– А что, собственно, со мной произошло?

– Советую обратиться к психиатру, возможно у вас каталепсия, – сказал медик и поспешил за уже рассаживающимися в автомобиле коллегами.

Холодно. Он завёл двигатель и включил отопитель: «Ну, что, отдохнул? Пора домой.»

Дождь и сумерки изменили трассу до неузнаваемости. Всё казалось каким-то серым, как чёрно-белое кино. Как будто он стал вдруг дальтоником. Да нет, всё нормально, вон впереди мелькают красные габариты попутной машины.

Казалось он впервые ехал по этому маршруту. Герман не узнавал ни поворотов, ни заправок с магазинчиками, ни придорожных гостиниц. Благо, что навигатор исправно подсказывал направление домой.

Возле самого дома в глаза бросился припаркованный незнакомый минивэн. Герман обратил на машину внимание ещё и потому, что кто-то сидел внутри и, судя по разводам на окнах, периодически протирал запотевавшие от дыхания стёкла. С крыльца он оглянулся и отметил про себя, что в машине сидят двое, причём на передних местах. Странно, подростки обжимались бы на заднем.

Он открыл дверь и в ту же секунду забыл о подозрительном минивэне. Дома было пусто! Не было ни Эльзы, ни хозяйки дома Нинель Сигизмундовны, никаких следов жизни: ни провинциальных занавесок на окнах, ни коврика у порога. Даже мусора в ведре не осталось, как и самого ведра. Только устойчивый запах моющих средств с примесью хлора раздражал нос. Стерильная чистота. Как будто здесь разыгралось эпическое сражение между санэпидемстанцией и инопланетным вирусом.

Герман обошёл все комнаты, остановился у окна. Вспомнил, как перед самым отъездом в задумчивости упёрся лбом в прохладное стекло. Ещё подумал тогда, что останется неопрятный жирный след. Окно тоже сверкало прозрачной чистотой.

Эльза исчезла! Бросила его, сбежала? Нет, она не могла так поступить. И зачем так зачищать следы? Что-то случилось! Это связано с пропажей архива?

Её похитили?!

Надо сообщить в полицию!

Нет, исключено.

Фоном кружились эгоистичные мыслишки: «Мой ноутбук. Все копии документов, с которыми я работал – всё исчезло».

Надо ей позвонить. Сейчас всё выяснится. Он включил телефон. Это ещё что? СИМ-карта заблокирована!

Он попытался войти в Интернет. Вайфай недоступен. Сменился пароль. Черт! Они даже это предусмотрели.

«Что ж, похоже и все наработки, в облачных хранилищах, тоже больше недоступны».

Зря он так беспечно и неосторожно проводил своё расследование. Неужели, кого-то насторожил его интерес к бывшему пациенту клиники? Неужто, всё из-за этого! Конечно, теперь они с ним свяжутся, потребуют вернуть архив. Но архива уже нет! И у них Эльза. Она знает ровно столько же, сколько и Герман. Значит я им не нужен. Совсем! Припомнилось недавнее происшествие с колесом.

Надо что-то делать. Герман вышел из дома, завёл машину и отправился искать хозяйку. Она жила на соседней улице в многоквартирном доме.

Её тоже нигде нет. Неужели, тоже похищена? Или она работает на похитителей?

Соседи Нинель Сигизмундовны с удивлением и сочувствием смотрели на него, когда Герман попытался расспрашивать их о своей домовладелице. Казалось, что они вообще не понимают – о ком он.

«Странно, может не на тех нарвался, бывает же, что соседи живут годами бок о бок и не догадываются о существовании друг друга».

Заехал в местную больницу. Конечно, с этого следовало начать. К нему отнеслись с сочувствием и пониманием, но нет, ни в одно из отделений больницы, ни в скорую помощь Эльза не поступала.

Притормозил возле банкомата. Без особой надежды вставил карточку, набрал пин-код. Очередной раз убедился, что чудес не бывает. Счёт был не просто пуст, он был аннулирован.

Обернувшись заметил, что возле его машины стоит полицейский, диктует госномер в телефон.

– Это Ваша машина? – спросил он, обращаясь к Герману.

Герман неопределённо пожал плечами и пошёл прочь.

Кто бы сомневался, его машина, наверняка, объявлена в розыск по угону или и того хуже.

Проходя мимо полицейского участка, он замедлил шаг. Скосил взгляд и пригляделся к рядам фотографий на доске объявлений: «Их разыскивает полиция».

Слава богу! Все объявления изрядно потрёпаны ветром и выгорели на солнце. Свежих нет. Пока нет! Может, не успели напечатать его портрет?

Пока он пытался постичь масштабы бедствия, ноги привели его обратно к дому.

Как же он не догадался! Соседи. Те самые с которыми они с Эльзой завели знакомство. Наверняка, они что-то видели или слышали. Герман подошёл к соседскому дому. В окнах темно. Позвонил в дверь – тишина. Позвонил долго, настойчиво; обошёл здание кругом, стучал в окна, в заднюю дверь – никакой реакции. Заглянул в гараж – пусто. Тоже что ли уехали? Может вместе?

Он вернулся к своему дому, вставил ключ… дверь открылась. Надо же! Не сменили замок. Пожалуй, это единственное материальное подтверждение… Подтверждение чего?

Без Эльзы, без привычных запахов, без вещей – это уже не дом.

Он вошёл и рассеянно облокотился спиной о входную дверь.

И тут в неё постучали.

Герман чуть не подпрыгнул от неожиданности.

Неужели полиция?

Похитители?

Эльза?

«Не паниковать», – приказал себе он.

Коротыш и Верзила.

Рука с зажатой между указательным и средним пальцем сигаретой, салфеткой протирала запотевшее боковое стекло.

– Открой окна, сколько можно их музюкать мокрой тряпкой. Не видно же ни хрена, всё отсвечивает, – недовольно пробурчал тот, чьи коленки упирались в торпеду, а длинные масластые руки занимали раза в два больше места в машине, чем следовало бы.

– Нет, там дождь и холодно, – упрямился пухлый коротышка с водительского места.

– Ну так заведи двигатель, включи отопление, – продолжил гундеть Верзила.

– Нельзя, мы будем привлекать внимание включёнными габаритами. К тому же, в тепле тебя опять развезёт. Я не вынесу твоего храпа ещё одну смену.

Они умолкли, излучая флюиды застарелой взаимной неприязни.

– Да не появится он сегодня. Может, вообще никогда не появится, – принялся за своё Верзила.

– Не важно, работа есть работа. Слава Богу, не грязная. Деньги капают. Расслабься и наблюдай.

– Устал я расслабляться, пойду разомнусь.

– Сиди! Кто-то идёт. Кажется, он? – коротышка подобрался.

Оба прильнули к окнам.

– Он, точно он!

– Ну вот и завертелось. Премию получим, – радостно задышал Верзила.

– Получим, когда в Контору этого субчика доставим, – охладил его энтузиазм напарник.

– Давай я доложу обстановку диспетчеру.

– Не лезь! Я сам доложу. А это ещё кто такой? – К дому подъехал старенький серебристый седан. Из него выбрался невзрачный мужичок с портфелем и направился прямиком к объекту наблюдения.

– Подождём, – сказал Коротышка, и они принялись ждать.

3. Серый человек

Герман взял себя в руки и отворил дверь.

На пороге стоял какой-то странный тип. Серый человек – первое что пришло в голову. Невзрачный мужчина средних лет, весь какой-то серый. Сухощавый, среднего роста, он был задрапирован в неопределённого цвета и размера плащ, к груди прижимал серую, вышедшую из моды лет тридцать назад, шляпу. На лице раритетные очки в роговой оправе и извиняющаяся робкая улыбка.

Герман подумал, что это очередной свидетель Иеговы или ещё какой проповедник и собрался грубо прогнать его, когда тот малахольным голосом произнёс:

– Господин Герман Эрст?

Герман замер от неожиданности, он уже много месяцев не представлялся этим именем.

– Э-это мой литературный псевдоним, – растерянно протянул он.

– Да-да, я как раз о литературе и собирался с Вами побеседовать. Дело в том, что…

– Мне сейчас некогда. У меня неприятности. Давайте Вы заглянете ко мне в другой раз, – резко оборвал его хозяин дома.

– О извините, я не предполагал. Но видите ли, моё дело не терпит отлагательства. Мне очень жаль, что именно мне выпала участь сообщить Вам, что против Вас выдвинуты обвинения в плагиате…

Серый человек продолжал блеять, что-то вежливое и противное. Герман его слышал, но не понимал.

Наверное, гость что-то прочёл в выражении лица собеседника и перестал блеять, а потом Герман услышал:

– Извините, я не предполагал, что я настолько не вовремя… Я завтра зайду…

– Стоять! – рявкнул Герман.

Человек струхнул и попытался выскользнуть из дома, он даже успел сделать два шага по крыльцу, когда Герман решительно схватил его за шиворот и втянул обратно в дом. Закрыл дверь на замок и демонстративно опустил ключ в карман.

– Поговорим?

– Я здесь совершенно ни при чём. Мой клиент уполномочил меня заявить Вам, что Ваша книга на 80 процентов плагиат.

– А кто автор исходного текста?

– Мой клиент.

– И чего он хочет? Денег? Публичного разоблачения?

– Я не знаю, он просто уполномочил меня известить Вас об этом печальном факте.

– Как имя вашего клиента?

– Я не знаю. Он просто дал поручение нашей адвокатской конторе уведомить Вас. Я очень сожалею, что выполнить поручение назначили меня.

– Так выполняйте, я вас слушаю.

– А всё. Я сделал всё, что от меня требовалось. Отпустите меня.

Герман остыл. К нему вернулось самообладание. Все органы чувств, включая шестое – интуицию, работали на пределе возможностей. Он слышал, видел обонял и предугадывал тысячи мелочей.

Мельком глянул в окно. Подозрительная машина на том же месте. Чья-то рука снова стёрла испарину на стекле.

– За домом наблюдают, сказал он себе под нос.

– Что? – переспросил Серый человек.

– Снимайте плащ. Шляпу. Ваш портфель. И очки тоже. И ключи от машины. Живо.

Герман напялил на себя вещи Серого человека. «Очки без диоптрий. – Отметил он про себя: – Бутафория, как и всё остальное».

Зато плащ Герману оказался впору. А старомодная шляпа придала брутальности.

Герман вышел из дома и прихрамывая засеменил к машине.

Соглядатаи из своего минивэна проводили его ленивыми взглядами.

Он завёл мотор и не торопясь отъехал от дома. Через пару кварталов остановился. Ехать, собственно говоря, было некуда.

Открыл портфель. Там оказался единственный лист бумаги с напечатанным крупными буквами текстом:

«Если ты читаешь эту записку, значит всё идёт по плану. Значит ты силой завладел и портфелем, и очками моего посланника. Поздравляю. Ты прошёл испытание…

Подсказок не жди, их не будет. Все подсказки хранятся во внедрённой в твою память истории о погружении. Ну должны же они были иметь какой-то смысл.

P.S. Разыщи «Сферу».

P.P.S. Про плагиат пока забудь.

Действуй!»

Он долго петлял на машине по сонному городу. Вспомнил о брошенном в доме Сером человеке. Неправильно это.

Вернулся. Пустой минивэн стоял с приоткрытыми передними дверцами. Зашли в его дом?

Ну и пусть они его схватят и похитят, хотя бы намекнут, что тут вообще происходит.

Входная дверь не заперта.

Он потянул её и с порога почуял неладное. Внутри настоящее побоище. Стены испещрены следами от пуль. Кругом гильзы, и кровь на полу… и три трупа. Герман не пытался понять кто, кого и в какой последовательности застрелил. Он просто стоял и смотрел как зачарованный.

В мёртвой тишине резко прозвучал телефонный звонок. Герман вздрогнул и очнулся. Это телефон одного из убитых наблюдателей. Герман осторожно взял его в руки, сдвинул вверх зелёную кнопку на экране.

– Алё?

– Что там происходит?

– Все мертвы.

– Кто говорит? … Это ты? Я тебя узнал. Это ты всех убил?

– Нет. Так уже всё и было, когда я вернулся.

– Ты, что, выходил из дома?

– Да.

Долгая пауза.

– Алё?

– Жди там, я уже еду.

– Кто вы?

– Ту-ту-ту…

«Бежать!», подумал Герман.

Он взглянул на телефон в своей руке, открыл список последних вызовов. Набирал их один за другим и сбрасывал после первого гудка. Наконец услышал звонок в кармане второго соглядатая. Достал его и сбросил вызов. Потом снова набрал тот же номер, но в режиме видеосвязи. Пристроил второй телефон напротив входной двери и вышел вон.

Отъехал на машине Серого человека на несколько кварталов, остановился возле местного ресторана и стал ждать.

Вскоре на экране телефона он увидел, как в дом вошли трое вооружённых людей и ещё один, солидный, вероятно, главный.

– Обыщите дом, – скомандовал своим подручным старший боевик.

– Не надо, – сказал главный и поднял включённый телефон.

Они смотрели друг на друга.

– Решил поиграть в шпиона?

– Кто вы и что вам от меня надо?

– Приезжай и я тебе всё расскажу, не по телефону же.

– Эльза у вас?

– Я знаю где он, – вмешался в разговор один из боевиков, – Возле ресторана, только там такая иллюминация в это время.

– Вот видишь, мы уже знаем где ты. Сиди и жди.

Ждать глупо, уезжать – бессмысленно. Герман загнал машину в ближайшую подворотню, а сам попытался смешаться с толпой подвыпивших посетителей перед входом в заведение.