Read the book: «Пьесы»

Александр Найдёнов

Font:

ISBN 978-5-4490-3345-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Гусиные лапки

одноактная пьеса

Действующие лица

Тамара Леонидовна Костикова – женщина, имеющая в/о, и ж/п, и возраст, опасно зашкаливший за 30.

Володя, или возможно – Сергей – инженерно-технический работник, на вид – лет около 30.

В однокомнатной квартире у Тамары Леонидовны – тишина. За окошком – потемки. На стене висит репродукция картины Леонардо да Винчи «Мадонна Литта» не весьма важного качества, но в массивной золотистой раме фабричного производства. По середке комнаты круглый стол убран на две персоны. На подносе – бисквитный покупной торт, в подсвечнике – не пользованные свечи.

Тамара (говорит в окно своему отражению). Может, курицу надо было изжарить? А?.. Вдруг он голодный придет?.. Нет, ну какое мне дело?.. От курицы руки будут все в жире… и губы… (морщится) гадость!.. Интересно, что в ресторанах подают молодым? Наверное, фрукты? Да пускай!.. А я заливное поставлю. Заливное – тоже неплохо. (Направляется к столу). Беседую, деликатно так ножом отделяю кусочек, протыкаю вилочкой сверху желе, потом – пластик мяса, потом все это снимаю на язык с вилки – и оно само там тает, тает, и не нужно даже жевать. Вкусно!.. Какая замечательная у вас свадьба, Тамара Леонидовна. Да, очень… (Подходит и долго глядит в окно). Очень!.. (Обращается к младенцу на картине да Винчи). У вас там за окнами вечно светло… Горы синие вдали… Синие, синие… А у нас во дворе здесь, сказать, что делается? Помойка. Хорошо тебе, что ты в другую сторону смотришь… Мама твоя – какая довольная. Родила ребеночка себе – и радуется теперь. Нянькается. Конечно, чего ей не радоваться – ведь от непорочного зачатия умудрилась. (Отвернулась от картины). Э, ладно, ладно, не будем… не будем… У мальчишки этого взгляд очень странный. Что-то он не походит совсем на младенца… И грудь у матери… У женщины так высоко ведь не может быть грудь?.. Или может?.. (Делает жест – будто подносит к груди ребенка… Отбросила руки). Стыдоба!.. Все, успокоились!.. Успокойся… Все, ну хватит, хватит… Спокойна!.. Я совершенно спокойна… Мои ноги стали тяжелые… Стали тяжелыми и теплыми… Их словно заполняет разогретый свинец… Мои руки тоже делаются тяжелыми… и теплыми… Мне хорошо… Мое лицо овевает прохладный воздух… (Трогает свои щеки, поспешно глядится в зеркало). Красная! Красная какая, как рак!.. Он не придет… Или нет, конечно, он придет – и я ему скажу, что я передумала. Слышишь? Да, я передумала. И все. И пусть он как хочет. Я штраф ему заплачу в конце концов. Я ничего и никому не обязана!.. (Рухнула в кресло… Села повыше, сделала ногу на ногу, обвела комнату взглядом, схватила с журнального столика фотографический альбом, заглянула в него). Моя семья, да… Все как у людей, абсолютно, да… Гм, смотрины… Мама?.. До чего твоя дочь докатилась?.. Мама?.. Вот эта девочка в халатике – расстегнута нижняя пуговка – это я, мама!.. (Прижала к себе и качает альбом на груди). Я, мама!..

(Звонок в дверь).

Се-йчас… Сейчас!… (Проверяет свою прическу, впопыхах пудрится).

(Повторный звонок).

Минуту!.. (Отпирает дверь).

(За дверью стоит Володя, у него сбоку висит спортивная сумка на ремне, переброшенном через плечо).

Володя. Простите. Тамара Леонидовна Костикова – это вы?.. Нет?.. Это сорок седьмая квартира?.. (Пауза). Это сорок седьмая квартира?..

Тамара. Да… это я.

Володя (интимно). Здравствуйте, я по вызову… Вы обращались к нам… Ну… фирма «Медицина-94»… Я войду?.. Можно?..

(Пауза).

Тамара. Войдите.

(Володя входит, захлопывает за собою дверь, снимает сумку, снимает свой плащ и цепляет его на крючок. Из сумки вытаскивает пучок помятых гвоздик).

Володя. Тамара Леонидовна… вот… позвольте вам преподнести этот букет… в подарок…

Тамара. Спасибо.

(Пауза).

Володя. М-да.. Мы пройдем?.. Я подумал, извините, что может быть в комнату нам лучше пройти?..

(Пауза).

Тамара (вынула с полки, уронила ему под ноги шлепанцы). Здесь пол холодный…

Володя. О, как раз!.. В самый почти раз… Ничего, ничего, нормально – залазят, можно ходить… А я тут заблудился у вас. Остановки не объявляют – и я проехал куда-то… Туда куда-то… Потом обратно пришлось добираться пешком… Да еще – пока дом отыскал… Вы не обиделись на меня?..

Тамара. Идите за мной.

Володя (входя за ней в комнату). Ох! Какой стол! И торт! Чувствую себя преступником, что заставил вас ждать…

Тамара. Садитесь, где вам удобнее.

Володя. Если хозяйка позволит мне, то можно – я сразу к столу?

Тамара. Как хотите.

Володя. Спасибо… Скажите, пожалуйста, а руки где у вас можно помыть?

Тамара. По коридору… справа там… первая дверь…

Володя. Спасибо.

(Володя ушел в ванную. Тамара воткнула цветы в сухую вазу на журнальном столике, села за стол).

Володя (возвращается). Квартира у вас хорошая… Да, хорошая квартира… И дом еще, кажется, новый. А извините, я поинтересуюсь, сколько лет будет этому дому?..

Тамара. Да не знаю я.

Володя. Простите… Лет десять, наверное. Я учился в институте, когда этот микрорайон начали заселять. (Усаживается за стол). Только вот с транспортом здесь у вас, вероятно, проблемы?.. Впрочем, как и везде… Везде… Билеты сделали полторы тысячи – ну куда!.. И зимой, обещают, опять добавят… Торт – какой красивый у вас! Чудо!.. Вы сами пекли?

Тамара. Нет. Не сама. Магазинский это торт – и вы это видите. (Пауза). Что, мы с вами так и будем сидеть?.. Свечи зажгите, хотя бы…

Володя. Свечи? Я… да, да, извините… Спичек можно мне у вас… занять спичек?..

Тамара. Вы не курите, значит?

Володя. Такое условие.

Тамара. Что, и вино пить – вам тоже нельзя?

Володя. Нет. По контракту употреблять запрещается алкоголь… Даже и пиво…

Тамара. У вас тяжелая работа, как видно. Не позавидуешь вам.

Володя. Никто же ведь не захочет, чтобы родился неполноценный. Я хотел сказать, то есть, нужно, чтобы нормально было все…

Тамара. Конечно, лучше, когда нормально… Сами-то вы как думаете? Эти отношения… вообще… ну… все это разве нормально?

Володя. Ну… Я… разумеется, думаю: все нормально… А почему бы и нет, в самом деле? Это даже неожиданный вопрос как-то… Конечно, все под разным углом следует рассмотреть – вы правы… Но я думаю: тут – все нормально… Вот взять раньше… Раньше взять: вы знаете ведь, раньше даже что считалось за стыд? Если кто чужой застанет женщину без платка. Да!.. Опростоволосилась значит. А поглядеть на это нынешними глазами – предрассудок ведь, варварство просто какое-то, да и все. Я убежден, также будет и тут. В сущности, мужчина с женщиной вдвоем только в праве решать, на каких условиях им заводить ребенка. А кроме них, никому до этого не должно быть и дела, я считаю…

Та мара (протягивает ему руку). Тамара.

Володя. Что?

Тамара. Мы ведь с вами не познакомились.

Володя. Да? Да, да!.. Как же это я?.. Закрутился… (Пожимает ее пальцы). Володя. (Хочет поцеловать ей руку).

Тамара. Не надо! Отпустите! Не делайте этого, я говорю!.. Не делайте!..

Володя. Но почему? Почему?

Тамара. Не надо… у меня там кожа потрескалась.

Володя. Володя…

Тамара. Очень приятно.

Володя. И мне…

(Пауза).

Тамара. Ска-жи-ите, скажи-ите мне что-нибудь…

Володя. О-о! Забыл!.. Ха-ха-ха… Работа, как говорится, прежде всего. Мне же вам надо справочку выдать… Для отчетности справочку… Где-то она у меня тут есть… Ага, вот она, слава богу, нашлась. Распишитесь, Тамара, пожалуйста, здесь… Корешочек – я вам отрываю… А деньги?.. Как?.. Или деньги потом?.. Вообще-то нас за это ведь ругают…

(Тамара положила деньги на стол. Володя взял их).

Володя. А, не буду считать.

Тамара. Нет, что же не будете-то? Сосчитайте. Мало ли что?..

Володя (пересчитал деньги и сунул их в карман). Верно все… А у нас бюрократия там такая – ужас. Вот… А иначе нельзя… Вы разрешите, я свет убавлю?

Тамара. Пожалуйста.

Володя (выключил люстру и задернул на окне шторы). Тихо… Тихо, я говорю, как?.. Такое впечатление, точно мы от всех отделились, спрятались в этой коробочке. Вы только и я, я и вы, а их как будто там и нет вовсе…

Тамара. Куда же они все девались, по вашему, – множество людей?.. Все – на своих местах. За стенами, за окном, за дверью… А слышимость какая здесь, знаете, у нас? Со всех сторон через панели только и слышно: бу-бу-бу, бу-бу-бу… – разговаривают. А если крикнет кто – так через три этажа донесется…

Володя. Не надо кричать. Тамара… у тебя хорошая кожа, правда… просто замечательная кожа у тебя, ты напрасно стесняешься… Тамара… Тама… Но мы же с вами – взрослые люди!..

Тамара. Отпустите руки! Ну!.. Прочь! Володя!..

Володя (торопливо уселся на стул). Не обижайтесь только, Тамара. Что же вы все-таки закричали?

Тамара. Что вам?!. Я вам что?!.

Володя. Тамара Леонидовна, поверьте…

Тамара. М!.. мерзость!.. Вы!.. Вы согласны есть заливное?

Володя. Я? конечно, согласен!..

Тамара. Ладно, я сейчас принесу… (Уходит).

Володя. Что, девочка она, что ли?..

Тамара (входит с тарелками). Вот и будем с толком, с расстановочкой, не спеша. Я вам ножик ведь положила, Володя?

Володя. Ну да, вот он, ножик… Но, Тамара, мне же через два часа нужно будет уйти.

Тамара. Я знаю. Все я знаю, не беспокойтесь. Я отлично помню, что у нас с вами сделка. Но об этом говорить не надо. Не надо. Ничего это не доказывает. Все встречаются, в конечном счете, с тем, чтобы когда-нибудь после расстаться. Каждый третий брак распадается в первый же год…

Володя (попробовал еду). Вкусно… А это однокомнатная квартира у вас?.. Вы такая интересная женщина… Вам больше какие цветы нравятся: розы или гвоздики?..

Тамара. Мне любые нравятся, только когда они свежие.

Володя. Намек понял. Извините, в том киоске свежих не оказалось… (Серьезно взялся за еду).

Тамара. Вы ухаживать за мной собираетесь как-нибудь?

Володя. Один момент. (Сходил в переднюю, принес из сумки магнитофон). Где у вас, Тамара, тут есть розетка?

Тамара. Что это вы? Зачем?

Володя. Сейчас музычку включим, танцевать будем. (Включает музыку). Записи у меня, правда, старые. Студенческие еще. Но мне они нравятся… Вы позволите пригласить вас на танец?

Тамара. Как, здесь, что ли? Вы что?

Володя. Ну, пожалуйста… Ну, я прошу вас…

(Танцуют).

Володя. Как, я еще не разучился вести?..

Тамара. Ничего…

Володя. С вами приятно… вы хорошо танцуете…

Тамара (перестала танцевать). Нет, это порнография какая-то! Одни в комнате – и танцевать… Я так не привыкла. (Отходит от него).

Володя. Тамара… Я прошу вас… А действительно, хорошо бы сейчас бутылочку, да?..

Тамара. Это еще зачем?

Володя. О, нет, это я пошутил, пошутил…

Тамара. Шуток я ваших не понимаю.

Володя. Ого, мне вот эта песня больше всех нравится! (Напевает от растерянности).

(Тамара, пожелав ему помочь, тоже понемногу начинает мурлыкать. Володя боком придвигается к ней и обнимает ее за плечи.)

Тамара (стряхивает плечом его руку). Ну-ка!..

Володя. Да, клевая песня. Помнится, раньше в стройотряде, мы каждый вечер у костра ее пели… А вам, Тамара, в стройотряде когда-нибудь приходилось бывать?

Тамара. Ну а как же, приходилось, бывала… Четыре целины отработала проводницей вагона.

Володя. Нравилось вам тогда это?

Тамара. Нравилось, представьте… да, нравилось… Молодая была… В июле, как примешь вагон, так до сентября все время едешь и едешь куда-то… Леса за окном, потом – поля, когда через Украину проезжали – то степи, овраги такие огромные, огромные… Хаты белые, какие и в старину были, наверное. Вернешься домой, отдохнешь три дня – и опять в рейс. Мне и сейчас еще кажется иногда: утром загремят возле дома трамваи, спросонья думаешь, что это мы через мост проезжаем; они долго гремят – соображаешь: «Это, должно быть, Волга, или Кама», – а очнешься от сна – и нет ничего, на месте стоим.

Володя. А у нас отряд назывался «Гренада – два»… Придумали же такое название… Только у нас строительный был отряд: мы фундаменты заливали под коттеджи в совхозах, потом, в одно лето, дорогу асфальтом покрывали, тоже в какой-то деревне…

Тамара. «Гренада – два»? Это знакомое что-то… Вы не в УПИ, случайно, учились?

Володя. Точно, точно – на физтехе в УПИ.

Тамара. А знаю, знаю, самый был престижный в городе факультет.

Володя. Да, в то время… А вы – с какого факультета, скажите?

Тамара. Нет, я не из УПИ вовсе – я университет кончила. (С оттенком горечи). Учитель математики в средней общеобразовательной школе.

Володя. Ого, у нас с вами, оказывается, родственные специальности! (Протягивает ей руку.) Володя!..

Тамара. Тома…

Володя. Может быть, тогда – на «ты» будем? А?..

Тамара. Давай. Да ты хоть садись, поешь как следует. Курицу надо было зажарить, а то какая это еда для мужчины?

Володя. Ничего, ничего – нормально. Еда, как еда… Вкусная… Я ведь с работы прямо… (Ест и, чтобы не молчать, начинает говорить; постепенно увлекается разговором, «затоковал») А агитки? Агитки-то у вас были?

Тамара. Конечно, были.

Володя. Выдумали же такое – «агитпоход»!.. (Ест). Знаешь, у нас на первом курсе читал лекции по истории партии старый чекист. Глухой на оба уха дедуля… Он в начале семестра все шамкал: «Вот, хлопцы, примут скоро вас бойцами в какой-нибудь строительный отряд – и поедите вы в деревню с отрядом в агитационный поход… Да, скажите у себя там, в отряде, лекторы пусть ко мне подойдут. Сколько их можно звать? Я им материалы выдам для политбеседы с крестьянами…» А как на самом деле все было? Договоримся с директором сельской школы – и в субботу вечером завалимся туда двумя отрядами: наш отряд, мужской, и женский, дружественный отряд. Отряд «Аленушка» был из СИНХа. Минут на тридцать сперва концерт забабахаем: клоунада там, фокусы разные, песни студенческие споем, пригласим аборигенов поступать к нам в институты после школы, а потом – тушим свет, врубаем музыку – и дискотека до одиннадцати часов…

Тамара. Ты ешь, ешь…

Володя. Спасибо… (Ест). А в одиннадцать часов – школьников этих из школы долой – по домам; избушку – на клюшку, – и сами в спортзале свою дискотеку начинаем крутить до утра. Всю ночь, всю ночь! Танцы, конкурсы, хохот… Весело было…

Тамара. У нас тоже так было…

Володя. Утром ноги гудят, тащишь колонки и радиоаппаратуру на электричку, корячишься. Жрать хочется! Вернемся к себе в общагу – и что, ты думаешь, сразу спать? Не-ет!.. В пельменную топаем. У нас в отряде была традиция: после агитки утром каждому съесть три порции в пельменной на Пушкинской – а порции там, знаешь, навешивали какие? Ну, те, кто по четыре съедал – те уже были героями… Из пельменной по проспекту не торопясь идем, шутим. Приметим какого-нибудь дядечку подобродушнее, и в колонну по одному шагаем за ним тишком след в след. Тридцать человек. Тот не может никак понять, чего ему встречные усмехаются? Шапку поправит свою, отряхаться начнет, наконец увидит нас – испугается, отскочит в сторону, потом тоже заржет… Ну, мы за следующим мужичком шли…

Тамара. Мы любили с девчонками вот под эту музыку танцевать… (Танцует.) А говорили, что на физтех умных ребят только брали?.. Трудно там у вас было учиться?

Володя. Ну… как тебе сказать?.. Кому как… Мне – не очень… Главное, конечно, было – привыкнуть. Потом уже втянешься, войдешь в колею: семестр пробалдеешь – хоп: сессия, перекарабкаешься через нее – и опять балдеешь семестр. Экзамены я научился по шпорам сдавать. Сюда вот, к пиджаку, карманы пришьешь с одного и с другого бока, вложишь в них лекции, разодранные по темам, и каждую тему скрепкой скрепляешь с порядковым номером. А в рукаве тут списочек держишь: какая тема под каким номером? Получаешь билет, заглядываешь в список – ну! это же просто! – в левом кармане – десятая скрепка; делаешь в сторону задумчивые глаза, ладонь запускаешь за отворот пиджака, отщупываешь скрепки, достаешь, переписываешь – и всех делов…

Тамара. И что, часто у тебя получалось?

Володя. Ни одного провала не было за пять с половиной лет. И в итоге – почти красный диплом…

Тамара. А-а, вот ты какой, оказывается, хитрый!.. Придется мне заставить своих учеников заходить на экзамен без пиджаков…

Володя. Тома, а ты разве ни разу не списывала? Ну, сознайся… Ну?..

Тамара. Списывала.

Володя. Умница!.. Шикарная женщина!..

Тамара (танцует). Что ни говори – в наше время калоритнее группы были, заметней как-то: АББА, Бони-М… Теперь таких, мне кажется, нету вовсе. Сейчас все сплошь какие-то: «ногу свело» или «корозия у металла», – ну что это за команды?..

Володя. В сердцевину, Томочка, в сердцевину, в самую точку!.. Какие раньше были команды!.. Какие каманды!.. «Динамо-Киев»!.. Ах, «Динамо-Киев», «Днепр», «Арарат»!.. А?.. Каковы?.. Блохин проходит по левому флангу. Трибуны замерли… Приближается к воротам… Бьет… Гол!.. Ура!.. А теперь? «Ростсельмаш», «Шинник», Фэ Ка «Тюмень», – тьфу!.. Прости господи!.. Глаза б мои не глядели!..

Тамара. Вот, вот она, группа Бони-М, ты помнишь?..

Володя. Что ты! Моя самая любимая песня!.. (Поет и танцует, придвигаясь к Тамаре.)

Варвара жарит ку-р!..

Жарит, жарит ку-р!..

Блохин проходит по левому флангу… приближается… (Обнял Тамару и нечаянно опять взял ее за руку).

Тамара. Руки у меня потрескались. Каждый год – прямо какое-то бедствие… Как осень, так кожа на кистях обветривает… А это у меня – шрам. Мальчишки хулиганят на железной дороге, кидают камнями в окна, я осколки убирала – ну, и порезалась…

Володя. У меня тоже есть на ладони шрам… Вот – на этом же самом месте. Это я в детстве пропорол тоже об стекло, об бутылочное…

(Улыбаются друг другу.)

И на затылке у меня… Не увидать? Посмотри…

Тамара. Ну, зачем?..

Володя. Тоже маленький шрамик… Студентом когда, понимаешь… гм… влюбился… Счастье меня всего распирает!.. Не могу терпеть!.. Рассказать кому-нибудь хочется!.. В общагу забегаю и на лестнице вижу: однокурсник стоит; я – к нему, кричу: «Дай мне в рожу! Я так счастлив!..» Думал, он у меня спросит, что с тобой?.. А он мне – ка-ак!.. С лестницы я скатился… Затылок вот, и локоть еще… А он спускается ко мне, говорит: «Что же ты, чудак, еще и обиделся?..»

Тамара (поморщилась). Мерзость…

Володя. У тебя, Томочка, разве нет таких шрамов? Давай в голове поищу?..

Тамара. Отстань… (Засмеялась). Нету… Ой, и не верится даже, что мы были когда-то такими…

Володя. Разъехались все – кто куда, за десять лет почти ни с кем и не виделся. Ну… остался так, один друг… Мне кажется удивительным иногда: столько было рядом хороших ребят – где они все теперь? Куда делись? Не видно никого и не слышно…

Тамара. Все уже постарели, наверно?.. Лысыми стали?..

Володя. Ну, может быть…

Тамара. У меня тоже морщины появились. Вроде бы уж борешься, борешься с ними – а они все равно свое берут – лезут и лезут…

Володя. Это «гусиные лапки»…

Тамара. Что – «гусиные лапки»?

Володя. Эти вот морщинки около глаз на щеках называются «гусиные лапки» – потому что они лучиками так разбегаются, как гусиный след: туда и сюда… Туда и сюда…

Тамара. К чему показывать-то, Володя?

Володя. Название красивое…

Тамара. От этого же не легче…

Володя. Не надо расстраиваться, Тома. Зачем? У каждого возраста, свои радости, как говорится… маленькие, но плюсики…

Тамара. И у нас с тобой, что, плюсики есть?

Володя. Конечно.

Тамара. Да, есть? Ты что, так правда считаешь?

Володя. Считаю.

Тамара. Ну, а что, например?

Володя. Ну, вот же – мы с тобой – взрослые люди, самостоятельные… Здоровые, наконец… Ни от кого не зависим…

Тамара. Ну, это еще не ясно… А знаешь, иногда хочется почувствовать себя снова маленькой девочкой – так, чтобы прижаться к отцу – и жаловаться, жаловаться ему, поплакаться…

Володя. Если уж так тебе хочется – ты можешь поплакаться мне. Какие проблемы?

Тамара. Тебе?

Володя. Ну да.

Тамара. А почему бы и нет, действительно?..

Володя. Давай, сядем…

(Сели на диван. Она прижалась к нему.)

Володя. Ну-с, кто тебя обижает?..

Тамара. Никто не обижает меня… Просто… жизнь только…

Володя. Так, так, так… Жизнь… Волосы красивые у тебя… Шея… У тебя шея очень породистая, Тома, – как у греческой статуи… Какая редкая линия плеча…

Тамара. Лидия Сергеевна, наша завуч, мне вчера говорит: Я не понимаю, говорит, Тамара Леонидовна, по какой причине вы поступали на работу к нам в школу? С вашими аналитическими способностями вам в конструкторском бюро в какое-нибудь лучше б было, а не в школе у нас. Представляешь?

Володя. Не надо обращать на это внимание.

Тамара. Угу… Но, знаешь, я боюсь, что она права… Каждое утро, когда я встаю, меня даже знобит всю, только подумаешь про эти четыре этажа в школе, ступени протоптанные, гам, беготня, бестолочи… Не то – в учительскую идти, а там завуч, не то – эти в коридоре с ног снесут… Понуришь голову утром и на работу идешь… И со мной рядом по улице народ идет на трамвай: топ-топ, топ-топ, и тоже у всех такие унылые лица… Как будто пытаются каждый понять, как это у них все так получилось в судьбе? Для чего это нужно? Или кто-то, может, подшутил над ними такую штуку? Вечером возвращаюсь, бреду в свой этот загончик, а вокруг по домам расходится все тот же унылый люд… И год за годом так, каждый день, каждый день… И знаешь, так мне захотелось все изменить в своей жизни!.. К чертовой матери это все!..

Володя. Вот заведешь ребенка – и некогда будет даже думать обо всем этом. Ты как? Будешь дома сидеть?..

Тамара. Дома?.. А зарплаты… ты знаешь, какие у нас в школе маленькие зарплаты?.. Вторую категорию не выбью никак… Чтобы заплатить в вашу фирму, ведь я полгода копила.

Володя. Тамара… (Целует ее.)

Тамара. Голова что-то болит… Вот здесь…

Володя (целует больное место). Пройдет голова, пройдет…

Тамара. А ты на себя на фотографии совсем не похож. Там у тебя такое лицо… Гораздо полнее… и серьезнее… Я на тебя сразу обратила внимание. А то все остальные у вас такие молоденькие… на фотографиях… мальчишки совсем… А разве у тебя рост – метр восемьдесят четыре?.. Отчего там напутали?

Володя. У меня – метр восемьдесят четыре рост, метр восемьдесят четыре… даже – метр восемьдесят пять где-то… Это просто я сутулиться начал. Я спортом займусь на днях… (Тамара смотрит на него). Ну, хвостик, хвостик у шестерочки я подкрасил в анкете… Мелочи это, Тома, все, не важно… ну ты же видишь?.. Кожа у тебя гладкая на шее – точно атлас… Чудная… Тома…

Тамара. Подожди, Володя… Подожди…

Володя. Тома…

Тамара. А где ты работаешь?..

Володя. Какая разница, Тома, где я работаю?.. Ну какая разница, где я работаю?.. Зачем об этом сейчас? Мы с тобой потом, потом об этом поговорим…

Тамара. Стой, стой, Володя! Ты же ведь – атомщик! На физтехе учился. Вы же все там с радиацией были связаны! Ну что ты, что ты, разве не так? Нет, что ли? Ведь точно! Ты же столько лет уже… Столько лет уже ты облучался!.. Ты что хочешь, чтоб я урода родила?!.

Володя. Тамара, да глупости же все это… Бабкины сказки, это, Тамара!.. Предрассудки же…

Тамара. Врешь ты все!.. Все, все врешь! Хватит, хватит! Отойди от меня!.. Отойди от меня!.. Что я сказала?!. (Столкнула его с дивана.)

Володя. Прямо дикость какая-то!.. Тома, мы же с тобой серьезные люди!..

Тамара. Ну! Не прикасайся ко мне! Я кричать начну! А!!

Володя. Та-Тамара… что же ты кричишь?..

Тамара. Помогите!..

Володя. То-мочка, замолчи же ты!

Тамара. Стой! Там стой, там! Не приближайся, смотри!

Володя. Рубаху-то хоть дай я одену..

Тамара. Обмануть меня, да? Обмануть хотел? Думал, что я не понимаю ничего, наверно? Все, все вы такие. Из одного теста! О себе лишь только и думаете!.. Заработать ему загорелось! Длинный рубль прибежал зашибить! Он уж и на все готов ради этого! А я потом одна с инвалидом как? Обо мне ты подумал?

Володя. Ну, я не знаю… Да нормально, нормально все будет.

Тамара. Ой, боже мой! Какая же я дура! Ой, ой, ой, ой!.. Надеялась… найти для своего ребеночка отборного мужика – а они все там – такое барахло!.. Ой, мама!..

Володя. Я не понимаю, что это? Я не угодил тебе, что ли?

Тамара. Ма-ма!..

Володя. Не понравился, я, что ли тебе, я спрашиваю?

Та мара. Ты-то?.. Ну, кому ты можешь понравиться такой?.. Ой!..

Володя. Если я не устраиваю вас – я ведь не настаиваю – можете требовать мне замену, да… Подберете другую кандидатуру.

Тамара. Что я, шлюха, по-твоему?..

Володя. К твоему сведению, у меня есть уже двое детей.

Тамара. Ну что ты свистишь снова? Первый у тебя это вызов, первый! Мне говорили в конторе…

Володя. Гм… В конторе ей говорили… Настоящие это, мои это дети! Мои и моей жены! Говорили ей… Мальчик и девочка, поняла ты? Шести и девяти лет! Родил вот, да! Родил, хоть и атомщик! И никаких нет болезней!.. Тьфу-тьфу-тьфу… Поглядите на нее, крик она поднимает… Чем это я не нравлюсь тебе?..

Тамара. Атомщик ты! Заразный!

Володя. Ох, ты дура… Сама ты заразная! (Расхаживает по комнате, щелкает выключателем.) Видишь? Видишь, да? Горит… Полыхает… Это тоже, между прочим, атомная энергетика. Этим-то пользуешься, небось, не брезгуешь…

Тамара. Ты что ко мне привязался? Я почему должна одна за это страдать? Я все за свет заплатила. Понял? И отвяжись от меня!

Володя. Ну, уж дутки! Нет, ты ответь мне, ответь, не такой я разве человек, как другие? Как бухгалер, какой-нибудь?.. а?.. А?.. (Поет.)

Бухгалтер! Милый мой бухгалтер!

Вот он какой! Какой чудной!..

А мне, значит: пошел вон, шелудяга! В шею, в шею!.. Мол, не нуждаемся в вас. Вы нам не подходите… Трудовая биография ваша нас не устраивает!.. Раньше бы, небось, очень устроила! Престиж ведь был, как же! Наука! Щит отечества!.. А теперь как шавка по городу бегаю… Дам скучающих ублажать должен. У меня тоже, представьте, дела есть. Да. Меня дети ждут дома. Нам уроки надо решать!..

Тамара. Послушай ты, Щит отечества, ты в Чернобыле не был случайно?

Володя. Нет, не довелось побывать.

Тамара. А ты не врешь?

Володя. Правда.

Тамара. Поклянись мне.

Володя. Ха, поклянись… Ладно, как клясться?

Тамара (подбегает к картине). Иди сюда. Здесь поклянись. Вот – поклянись перед Мадонной с Младенцем, что от тебя детей рожать можно. Это почти икона. Поклянись им! И если что случится – знай: я тебя сама вот этими моими руками убью!..

Володя. Да пошла ты, знаешь куда?

Тамара. Ну?..

Володя. В… баню…

Тамара. Ты у меня сейчас сам поскачешь в баню, козел!..

(Пауза. Тамара нашла пыль на раме и принялась очищать. Володя вышел в прихожую.)

Володя (входит). Нате вот, забирайте назад свои доллары. Я ухожу. Из вашей дыры теперь целый час выбираться придется. Пересчитывайте. Я возвращаю.

Тамара. Хорош кавалер… Очень… Хорош, говорю, кавалер – другого слова не подберешь! Что?.. Может быть, женщина немного не в духе… Женщина, быть может, кокетничает с ним… играет… Так и что, сразу ей в лицо за это долларами швырять?!

Володя. А кто швыряет-то их, кто? Я на стол положил.

Тамара. Нет, вы положили их так, что как будто швырнули – мне, прямо в лицо!

Володя. Бред. Ну, мы же с вами – взрослые люди!

Тамара. Нечего сказать, отлично вы марку поддерживаете своей фирмы «Медицина-94». А что, если я сейчас подниму трубку и позвоню в вашу фирму? Что тогда? У меня номер записан. Позвоню им и сообщу, как вы издеваетесь тут над одинокою, беззащитною женщиной!..

Володя. Это которая, беззащитная женщина тут? Да уж не вы ли? Да такая любому, если только захочет, мигом горло перегрызет! Я могу себе представить, как мужики ваши от вас шарахались!..

Тамара. Правильно все, шарахались. Слабаки. Все потому что… Все слабаки!.. Но ты-то у нас ведь – профессионал, ты же от фирмы. Трудностей-то уж тебе ли бояться? А ну-ка, забирай сейчас же эти деньги назад – и дуй мыться в ванную. Ну… Я позвоню…

(Володя сгреб деньги и удалился из комнаты, в прихожей он вытащил из сумки халат.)

Тамара. Так его! Так его! Да вот так!.. (Говорит картине.) К-х!.. Не получается непорочно у нас, как видишь… Не выходит… Это вы там… А мы в грязи зачинать должны. По макушку по самую – мы в грязи!.. (Глядит в окно.) Ладно…

Володя (Вернулся. Одет в халат.) Ну, и что дальше? Какие поступят распоряжения?

Тамара. Славненький халатик у вас. Даже очень… Эмираты? Или нет, скорее – Китай… А под халатом-то, наверное, ничего нету? Я имею в виду – одежды. Представляю: скидываете вы свою хламиду – и я, Тамара Леонидовна Костикова, должна сразу бухнуться в ваши объятия! Ах!.. Что же молчите вы, ведь такой же тут, наверно, порядок?

Володя. Если вы это… будете в таком тоне, то я уйду.

Тамара. О!.. Ромео рассержен! Взвинчен! Простите, простите даму. Дама сегодня расстроена. Ваша Джульетта – не в настроении. Скажите что-нибудь галантное мне, кавалер…

Володя. Это о чем?

Тамара. Да что угодно. Например, скажите: Приятно было, Тамара Леонидовна, с вами познакомиться.

Володя. Да, приятно было познакомиться.

Тамара. Скажите, что голому в халате одно удовольствие побыть с такой женщиной с глазу на глаз.

Володя. Точно.

Тамара. Небось, себя считаете этаким Аленом Делоном Нет… Все в прошлом, милый друг, в прошлом. Вот уже и волос седой. Седина – в бороду, а бес – в ребро. Действительно так. Не стесняйтесь, не стесняйтесь, что ж вы? Можете меня обнять. Да сильнее, не бойтесь. Есть там в фирме у вас, в этом стройотряде вашем нынешнем – курс молодого бойца?.. Ну, не бойтесь.

Володя. Да и не боюсь я. С чего ты взяла?

Т а м а р а. Мы опять, кажется, с вами на «ты»? Это мило… Володя… Володя… Имя у тебя попалось красивое. Это мне в первый раз так крупно повезло в жизни. Значит, у меня дети – Владимировичи будут. Светлана Владимировна Костикова, или – Сергей Владимирович Костиков. Это красиво звучит.

Володя. Тебе, правда, понравилось?

Тамара. Да, очень…

Володя. Может, тогда, начнем?..

Тамара. Подожди, подожди минуту. Сейчас. Успеем. Что ты торопишься? В конечном счете – сегодня праздник ведь у меня: в один вечер – познакомилась, сосватана, выйду замуж, наживусь, наревусь и разведусь. За один раз отмахать столько – это надо уметь! Что ты так посмотрел на меня? Молчи. Понятно? Кто у нас главный? Я!.. Потому что тут я расплачиваюсь за все. А ты свое место помни, сиди и молчи! Бабник. Он, видите ли, начнет! Исполняй, Томка! Налево, кругом! На диван – ать-два!..

Володя. Я не понимаю, что ты ко мне так относишься? Я не бабник. Ну, я может, был не прав, извини. Я же действительно в первый раз. По вызову-то я в первый…

Тамара. В первый… А ты уверенно начал так: квитанцию выдал, цветочки, магнитофон… Угораздило же меня с дилетантом связаться…

Володя. Ты еще и не довольна, как будто? К тебе какого-нибудь затасканного нужно было прислать?

Тамара. А почему бы и нет? Если уж связываться с вами – то так вот чтобы: бултых… Нырнуть чтобы… Прямо туда и с головой чтобы…

Володя. Во что это – «нырнуть чтобы»? Вы меня чем это называете «чтобы»?..

Тамара. Ладно, Володя, не будем сегодня о грустном. Лучше давай потанцуй.

Володя. Что? Что?

Тамара. Я говорю: потанцуй. Включай аппарат свой и сбацай мне танец. Мужской стриптиз. А-ах!.. Давай, давай, Володя, не медли. Ведь мое время идет.