Read the book: «Книга пятничных рассказявок. Зеленый том»
Люди бездны
«Открылась бездна звезд полна;
Звездам числа нет, бездне дна.»
Жили-были русские. Обычный, в общем-то, народ. Плодились, сеяли хлеб, воевали. И чёрт их дернул выглянуть за Уральские горы.
– Ага! – сказали русские, вглядываясь в бездну пространства.
– Угу, – тихонько ответила Бездна, вглядываясь в русских.
– Ё! – сказали русские, почесали в затылке и залезли с ногами в Бездну, которую для ясности обозвали Сибирью.
Бездна булькнула и чуть-чуть перелилась к русским, вызвав Смутное время. Русские притормозили, навели порядок и снова пошли в Сибирь. Да так увлеклись, что забрели аж в Америку. Но быстро опомнились – как-то нехорошо, когда у тебя Бездна американцами заканчивается. И быстро продали лишнее. Уж лучше пусть Тихий океан в конце будет!
Так и бултыхались веками в своей Бездне. Жаловались на дураков и дороги. Хотя чему тут возмущаться? Какие в Бездне дороги? И как сохранить разум, когда вокруг бесконечные пространства и бездорожье?! Вот то-то и оно.
Другие народы с подозрением косились на восточного соседа. Вроде и завидовать нечему, и в то же время есть нечто странное. А вдруг у них там в бездне хорошо? Не зря же они там без дорог живут.
Особо это давило на всяких великих (в кавычках и без) полководцев. Ведь приятно же осознавать себя Захватчиком Бездны! Вот и лезли. Сначала Наполеон. И ведь умный мужик был! Но тут и гений растеряется, когда тебе столицу – «да на, подавись, у нас еще есть». Съела Бездна французов.
Немцы потом тоже поперли. Ну, куда народу Порядка соваться в хаос? Разве сразу не было видно: до Сталинграда им полторы тысячи километров, а от Сталинграда до Камчатки восемь тысяч! Чем думали? Перемололись в труху в русских жерновах.
А потом Циолковский посмотрел вверх, заметил космос и показал остальным русским.
– Ага! – сказали русские, вглядываясь в бездну пространства.
– Угу, – тихонько ответила Бездна, подмигивая старым знакомым.
– Ё! – сказали русские и, почесав в затылке, запустили спутник и Гагарина.
Но тут всё испортили американцы, высадившись на Луне. Русские еще с прошлого раза помнили, что Бездна с ними плохо сочетается. Расстроились. Думали по старой схеме – продать Луну. Да хоть китайцам! Но те, как назло, в космос еще не вышли. Погоревали. Выпили. От огорчения устроили очередное Смутное время (чтобы не путать с первым, обозвали его Перестройкой).
Только американцам бездна не нужна оказалась. А русские… Снова порядок навели. И опять нет-нет да и посматривают в космос. Там ведь холодно, как в Сибири, нет никого, дорог опять же не наблюдается. Родные места практически!
Вот сейчас медленно запрягут да и рванут к звездам. С бубенцами и залихватским свистом, по необъятному космосу. Потому что русские – Люди Бездны. Они тут дома.
P.S. Если долго смотреть в бездну, то из бездны на тебя начинают смотреть русские.
Журчащая ночь
Михалыч страдал. Каждодневно, сжимая зубы и сдерживая ругательства, не смея рассказать о муках даже жене. И всё по одной-единственной причине – из-за своей работы. «Директор общественного туалета» хоть и не значилось в трудовой книжке, но, по сути, так и было. Скажите, как можно жить с таким клеймом? Разве можно сказать это вслух в приличной компании? А дети? Смогут ли они сказать в школе: «У меня папа директор туалета»? Вот то-то и оно. Хотя работу свою Михалыч искренне любил.
Здание, каменное, под старину, с колоннами, досталось ему случайно в самом конце девяностых. Кажется, он выиграл его в карты. Или оно пошло в счёт долга. Михалыч и сам толком не помнил. В общем, здание, почти развалюха, досталось ему почти даром. Увы, под магазин, бар или другое злачное место оно не подходило. А вот восстановить первоначальное назначение было можно. Михалыч взял кредит и с бригадой гастарбайтеров за два месяца превратил развалины в мраморный храм раковин, писсуаров и освежителей воздуха. В центре холла даже устроили фонтан, где плавали золотые рыбки.
Дело неожиданно пошло. А что, место в самом центре, народу много, цена доступная, всегда чисто. Михалыч превратился в солидного бизнесмена с машиной и квартирой. Женился. Но сказать суженой, чем занимается, решился только через пару лет.
В очередной раз, придя на работу, проверив территорию и зайдя в личный кабинет, Михалыч принялся дежурно страдать. И так бы и занимался этим до обеда, если бы не заявился Витёк. Мужичок без возраста, всегда выглядящий с похмелья, совмещающий должность сантехника и менеджера по закупкам.
– Слышь, Михалыч, – Витёк бухнулся в кресло и растекся там киселём, – я тут подумал…
– Думать тут я сижу, – директор недовольно посмотрел на гостя. – Бумагу заказали? Когда привезут?
Витёк махнул рукой, мол, всё путём с вашей бумагой.
– Я вот чё подумал. Надо нам имидж, того, улучшать.
– Ты думай, что говоришь. Какой имидж может быть у сортира?
– Серость ты, Михалыч, несмотря на то, что умный. Имидж можно у чего угодно поднять. Ты политиков видел? Порой смотришь, у нас если не смыть, и то приятнее на вид плавает. А он в министрах сидит.
Михалыч косо посмотрел на умника. Не любил директор туалета политику, считая её делом грязным и неблагодарным.
– Так вот, о чем это я. Ты, Михалыч, про ночь музеев слышал? Ну, когда музеи ночью работают, программы там всякие, выступления.
– Ну?
– Нам тоже надо такое провести. Для поднятия культурного уровня и всё такое.
Директор внимательно осмотрел Витька от потертых кроссовок до кепки красного цвета. Как главврач психбольницы особо выдающегося сумасшедшего.
– Да не боись ты. Я тебе точно говорю – очень хорошая идея.
– Ты дурак или прикидываешься? Кто ночью в общественный сортир придет? Даже если тут симфонии исполнять будут.
– Симфоний не обещаю, а вот пару джазовых групп точно будут. Не очень известных, но лабают хорошо.
К вечеру Витёк добил Михалыча, и тот согласился. На общем собрании маленький, но дружный коллектив поддержал идею. Таисия Михайловна, бессменный кассир, обязалась привести несколько поэтов из своего литературного кружка. Лёшка, второй сантехник, обещал поговорить со знакомой рок-группой. А неразговорчивый охранник Сандро заявил, что ради такого дела сам будет играть на домре. Назвать этот импровизированный фестиваль решили «Журчащая ночь». Михалыч покрутил пальцем у виска и махнул рукой. Но денег на безумную затею выделил.
Получилось всё очень мило, немного по-домашнему. Все разошлись довольные: и устроители, и участники. А звезда вечера Сандро ушёл сразу с двумя девицами из поэтического кружка.
Через месяц Витёк пришёл к Михалычу: общественность требовала повторения фестиваля.
– Людям нравится, – заявил он безапелляционно.
После четвертого проведения «Журчащей ночи» Михалычу позвонил заместитель мэра по культурной работе.
– Не хорошо, – сердито шипела трубка. – Почему такое знаковое культурное событие проходит без участия города? Или ты перед выборами за Тютюнина топишь? Так вот знай, он даже десять процентов не наберёт. Так что давай, мэру приглашение организуй. И время ему в начале выдели для выступления.
Через год Михалыч столкнулся в холле своего заведения с ярко одетой группой, лопочущей на непонятном языке.
– Экскурсия, – шепнула ему Таисия Михайловна, – уже третья на этой неделе. Может, на групповые посещения скидки делать?
Михалыч ушёл в кабинет и впервые в жизни напился до зелёных чертей. Хлестал коньяк прямо из горла, матерился и фломастером жирно выводил на стене: «Директор сортира – это звучит гордо». Но на следующий день был трезв и бодр, как огурчик. Потому что открытие международного фестиваля «Журчащая ночь» – дело ответственное.
Чебуреки
– Замечательно!
Комиссия закончила осмотр космопорта марсианской базы и осталась довольна.
– Работа проделана отлично. Мы с чистой совестью можем выдать вам документ о приемке объекта.
Комендант базы заулыбался, мысленно вытирая пот со лба. Последнюю неделю он спал по два часа, устраняя и переделывая «недочеты и огрехи». И тысячу раз проклял себя за подачу заявки на расширение.
– Постойте, – председатель комиссии, суровый дядька с залысинами, принюхался, – чем это у вас тут пахнет?
– Да ничем, вроде.
– Нет, нет. Я точно чувствую… Такой запах… У вас проводка сгорела?
Председатель громко задышал и, как собака, взявшая след, зигзагами пошел по холлу космопорта. Комиссия и сдающая сторона потянулись цепочкой за ним, перешептываясь и вздыхая.
Подозрительный запах привел председателя к четвертому шлюзу.
– Что это? – переходя на ультразвук, взвизгнул он.
– Эм… Это? Ларек.
– Я вижу, что не слон! Вы с дубу рухнули? Что делает на Марсе, на самой современной базе человечества, ларек с надписью «Чебуречная»?
– Вах! – Из окошка ларька показалось усатое лицо. – Зачем кричишь, дарагой? Сам не видишь? Ты же прочитал – чебуреки делает!
Председатель чуть не затрясся от злости.
– Вы тут с ума посходили? Какие еще чебуреки?
– Слюшай, самые вкусные! – Лицо нагло подмигнуло председателю., – Не кушал ни разу? Я тебе, генацвале, скидка сделаю! Как раз горячий пожарились.
Запах, дразнящий и аппетитный, теперь ощущала вся комиссия. Давно наступивший обед подсказывал чиновникам, что усатый прав и самые вкусные чебуреки делают именно здесь.
Председатель обернулся к коменданту.
– Объясните мне, что в космопорте делает этот… объект общепита? Вы, вообще, подумали о санитарных нормах? А этот жуткий запах!
– Понимаете, – несчастный комендант замялся, как девица на выданье, – так сложилось. Люди прилетают голодные, а организовывать отдельную столовую для них не хватило помещения. А тут нам поступило предложение от Рустама…
– Рустама, значит. Откуда он тут взялся?
– С Орбитальной.
– А туда он как попал?
Комендант молча развел руками.
По громкой связи раздалась трель, оповещая, что прибыл очередной рейс. Из шлюза повалил народ: ученые в белых комбинезонах, геологи в оранжевых жилетах, несколько пилотов с черными кейсами в руках. И вся толпа ринулась к чебуречной. Усатая голова спряталась в окошке, к которому сразу же образовалась очередь.
– Вай! По два штука буду давать, – раздался глухой голос, – а то всем не хватит.
Председатель пытался подобрать подходящие слова возмущения и упустил момент. Комиссия переглянулась и бодрой рысцой бросилась занимать очередь.
От ларька к столикам в углу зала по одному отходили счастливцы с чебуреками. Золотистые пирожки были похожи на половинки солнца. Очередь быстро уменьшалась, и председатель только глотал ртом воздух, не в силах пережить предательство коллег.
Наконец перед ларьком никого не осталось. В окошке снова показался усатый и призывно замахал рукой. Лишь через минуту председатель сообразил, что загадочный Рустам зовет его. Нацепив на лицо выражение крайнего возмущения, мужчина подошел к ларьку.
– На!
Волосатая рука впихнула председателю в ладонь чебурек, завернутый в салфетку.
– Последний тебе, кацо. Самый вкусный, да!
И окошко захлопнулось.
Председатель почувствовал себя глупо, стоя с чебуреком в руке. Урны, выкинуть угощение, рядом не было. А желудок настойчиво напоминал, что завтрак был тысячу лет назад. Переборов себя, мужчина мужественно откусил.
Сок, много-много мясного сока. Нежное мясо и хрустящее тесто. Они коварно напали на председателя, взяли в плен и обратили в свою веру. Он прожил последние годы зря! Как можно было есть эти жуткие супы из тюбиков? А консервированное мясо? Картон! Сколько обедов, завтраков и ужинов было потрачено впустую на еду из стандартного пайка?
Председатель, отвернувшись, тайком облизал пальцы, вытер рот салфеткой и подозвал к себе коменданта.
– Значит так. Документы я тебе подпишу. Завтра. Когда подготовишь проект типового объекта типа «чебуречная». Согласуем его с лунной базой и добавим в стандартный план космопорта. И еще, обговори со своим этим, Рустамом. Нам нужны подготовленные кадры для работы в них. Пусть поищет среди знакомых.
Окошко открылось снова.
– Подходи, еще чебуреки пожарился!
Председатель хлопнул коменданта по плечу и встал в очередь первым.
Комендант тяжело вздохнул. Выспаться ему не доведется и сегодня. А еще надо было придумать: куда на следующей неделе спрятать «Салон красоты», когда комиссия будет принимать жилой комплекс.
Фамильный симпозиум
– Добрый вечер, – скромно одетый молодой человек встал и кивнул присутствующим, – моя фамилия Скотинякин.
Видя смущение юноши, сидящие вокруг стола зааплодировали, чем вогнали его в краску ещё больше.
– Я впервые на симпозиуме…
– Нитчего страшного, – подбодрил его седовласый джентльмен с ужасным акцентом, – я барон фон Скотинофф, если чтой, обращайтесь.
Молодой человек кивнул и продолжил.
– Как и вы, я ужасно страдаю от своей фамилии.
Общество согласно загудело.
– Особенно невыносимо это при общении с девушками. Стоит им узнать фамилию… Их фраза «Так и знала, что ты скотина» стала для меня настоящим кошмаром.
– О-ла-ла! – Итальянец Скотинелли сокрушенно покачал головой. – Это действительно ужасно! Так говорить мужчине – обижать до глубины души.
Юноша кивнул.
– И ведь я не делал им ничего плохого!
– Все они такие, – пророкотал грузный седой старик, – и не только бабы. Я уже тридцать лет держу семью в Нью-Йорке. Мы не продаем наркотики, не торгуем оружием. Всего лишь обеспечиваем безопасность девочек и даем людям немного делать ставки. Но нет! Каждый норовит сказать, что дон Скотино – скотина.
– Да, да, да! Просто негодяи! Послушайте, – тощий франт вскочил со своего места и заходил вокруг стола, – они говорят, Скотиньяк, мы не дадим тебе делать бренди под маркой «скотиньяк». Это, говорят, позорит французское достоинство. Да как можно? Скотиньяки начали делать его гораздо раньше «коньяков», а теперь нам нельзя!
– Никакого уважения, – японец в строгом костюме покачал головой, – при сёгунах Скотодзаки были уважаемым родом. А теперь? Даже гайдзины шепчутся за спиной, а гейши смотрят свысока.
– Оливки! – Хлопнул ладонью по столу загорелый фермер. – Не хотим, говорят, брать оливки у человека по фамилии Скотинопулус. А вдруг он их, скотина, пестицидами посыпает?
– Вот скажите, как они смеют? – Эффектная девица в сильно декольтированном платье размахивала кулачком. – Скотиняусы всегда были честными людьми, а они? «Срочно замуж и смени фамилию» – да как можно так?
Все ужасно шумели, пытаясь говорить разом. Но тут дверь в зал громко скрипнула, заставив общество замолчать. На пороге стоял очкарик с острой пегой бородкой.
– Простите, это секция «Козловых»?
– Нет, – председатель Скотинюнин покачал головой, – тут секция «Скотиновых». Вам дальше по коридору, третья дверь слева.
– Спасибо, спасибо, я так и подумал; запах тут у вас специфический, – тип в очках гаденько улыбнулся и тряхнул бородкой. – Всего вам хорошего, скотинушки.
И быстро закрыл за собой дверь. Собрание застыло в тишине, пораженное невообразимым хамством.
– Вот козёл! – совершенно без акцента выразил общую мысль фон Скотинофф.
Командировка
– Это безобразие!
Ангел оторвал взгляд от Большой Книги судеб и с укором посмотрел на душу.
– Не надо кричать.
– Как это не надо? Тут творится такое безобразие, а мне молчать?! Нет уж, я требую пересмотра своего дела.
Крылатый вздохнул, закрыл Книгу и нацепил на нос очки.
– Назовите номер своего райского удостоверения и изложите суть ваших претензий.
– Жэ Пэ сто тридцать восемь триста пятьдесят шесть семьсот двадцать пять Альфа бис.
На столе появилась толстая картонная папка.
– И чем вы недовольны?
– Мне неправильно посчитали стаж! Начислили всего восемнадцать лет, пять месяцев, три дня и семь часов. Ах да, и еще семь минут две секунды. А я, между прочим, почти восемьдесят лет прожил!
– Согласно трудовому кодексу загробного мира, статьям десять и двенадцать, а также пункту седьмому параграфа триста двадцать второго, в стаж для получения райской пенсии входит срок, прожитый в земной жизни с пользой для вселенной, – отбарабанил райский чиновник и поправил очки, – вы должны это знать. Это рассказывают на третьем занятии для новичков.
– Я это знаю. Но посчитали мне его неправильно!
– Хорошо, давайте посмотрим.
Ангел пододвинул к себе папку, открыл и молча погрузился в бумаги. Душа нависла над чиновником и пыталась заглянуть в документы. Но тот отмахивался пушистым крылом и не дал разглядеть даже пару букв.
– Нет, всё верно, – ангел снял очки и протер мягкой тряпочкой, – всё измерено, взвешено и исчислено верно. Никакой ошибки.
– Не может быть! Как такое вообще может быть? Покажите мне, где это я потерял столько времени?
– Хорошо, – ангел раздраженно дернул крылом, – сейчас увидите.
Над столом всплыл радужный шар, зажегся мягким светом и показал младенца.
– Это вы только что родились. С этого момента и до совершеннолетия стаж учитывается полностью, как у недееспособного.
Душа вытащила бумажку и карандаш и принялась записывать. Ангел ткнул в шар пальцем. Изображение понеслось в быстром темпе. Вот ребенок делает первые шаги, вот учится читать, идет в школу, выпускной вечер… Шар неожиданно наполнился темнотой.
– Ой! Что это?
– Вам исполнилось восемнадцать. С этого момента засчитывается только проведенное с пользой время. Бесполезно потраченное шар не покажет.
А темнота стала сменяться короткими отрывками видео.
– Вот вы сдаете кровь. Плюс час. Вот приняли участие в уборке леса от мусора. Плюс два часа.
– Стойте! Я там весь день провел.
– А работали – два часа. Остальное время сачковали и пили пиво.
Душа покраснела.
– Помощь бабушке-соседке занести сумку – плюс пять минут. Тут большой кусок, когда вы были влюблены, – плюс две недели. Ага, вот вы нянчите дочку. Плюс пять недель в сумме….
Ангел продолжал комментировать, а душа строчила циферки на бумажке.
– Приняли самостоятельное решение – десять секунд. Покормили бездомного котенка. Плюс минута двадцать секунд….
Шар снова стал черным, немного повисел над столом и растворился в воздухе.
– И это всё?
Крылатый развел руками.
– А что я делал остальное время? У меня ведь была такая длинная жизнь…
– Вспомните сами. На что вы тратили время? Лежали на диване? Смотрели телевизор? Пили пиво? Ругались с женой? Читали ерунду в интернете? Ржали над дурацкими видяшечками? Вступали в бесполезные споры на форумах? Вам лучше знать, на что вы спустили свою жизнь.
Душа нахмурилась и принялась складывать записанное время в столбик. Получив итоговую сумму, скомкала бумажку и кинула на ближайшее облако.
– А почему посты, которые я держал, не зачлись? Ведь…
– Они приносили пользу только вам, – хмыкнул ангел, – ближним вы не делали в это время ничего хорошего. Наоборот, были раздражительны, местами даже злы.
Душа окончательно скисла. Отлетела от ангела. Зависла на пару минут. Снова вернулась, понурая и притихшая.
– И что, совсем ничего нельзя сделать?
Ангел хмуро закрыл папку с личным делом. Помолчал, теребя в руках серое перо.
– Практически ничего. Только если послать вас на повышение квалификации.
– Это как?
– Обычно. Родитесь заново и постараетесь прожить жизнь с пользой.
Душа насупилась. Оглядела райские кущи вокруг и тяжело вздохнула.
– Хорошо, отправляйте. Я буду помнить хоть что-то?
Ангел покачал головой и подул на душу. Она вспыхнула серебряным огнем, вздрогнула и с нарастающим гулом рухнула сквозь облако. Вниз, на Землю.
Чиновник пододвинул к себе папку с делом, послюнявил перо и записал на последней странице:
«Душа номер Жэ Пэ сто тридцать восемь триста пятьдесят шесть семьсот двадцать пять Альфа бис. Направлена в командировку на добровольные курсы повышения квалификации.»
Где-то далеко, на Земле, заплакал новорожденный. Не слишком, знаете ли, приятно, когда командировка начинается со шлепка по попе.
Селфи
В дверь настойчиво постучали.
– Кто там?
– Доставка пиццы!
– А я не заказывал, – дракон отпер дверь и высунулся из пещеры, – вы, наверное, адресом ошиб…
Договорить ящер не смог. Сильная рука, закованная в латы, обхватила его за шею и сдавила горло.
– Ага! Попался, чешуйчатый. Так, не шевелись…
Рыцарь, зажав драконью голову под мышкой, достал телефон.
– Улыбайся!
Яркая вспышка резанула по глазам ящера. Держа телефон на вытянутой руке, незваный гость сделал несколько снимков.
– Отлично, – рыцарь отпустил дракона, – прошу прощения за беспокойство.
И сразу же уткнулся в экран, не обращая внимания на жертву селфи-насилия.
– Обалдел? – Дракон возмущенно фыркнул. – Вот зачем так делать?
– Принцессе покажу, – не отрываясь от телефона, отмахнулся рыцарь, – так, выкладываем. Хэштег сильныймужчина, хэштег дракончик, хэштег мужскойклуб…
– Выложил? – Ящер недовольно заглянул человеку через плечо.
– Ага.
– Ну и чудненько, – дракон раскрыл пасть и выпустил на рыцаря струю пламени. Кучка пепла и пустые доспехи осыпались на землю.
– Чудненько! – повторил дракон и вытащил селфи-палку.
Сделав несколько снимков, он стал тыкать когтем в экранчик телефона.
– Хэштег третийрыцарь, хэштег горячийпарень, хэштег мойобед, хэштег…
От этого занятия его отвлекли вспышки света около задней правой лапы. Ящер изогнулся, пытаясь разглядеть, что происходит. Там толпа крошечных гномов делала групповую фотографию на фоне драконьего хвоста.
– Опять туристы, – скривился дракон.
Но жечь огнем никого не стал: в списках учредителей местного экскурсионного бюро ящер был записан с долей в двадцать процентов. Сразу за сфинксом и циклопом-людоедом.
