Read the book: «Крыша», page 2
Если бы не крики кружащих сверху птиц и не множество цветов, раскрывшихся тут и там в чахлой травке, пейзаж Светлогорска выглядел бы совершенно инопланетно. Низко стоящее над горизонтом и даже на ночь не садящееся, большое холодное солнце. Бескрайний синий океан, лижущий голые камни. Серого цвета скалы, постепенно переходящие в огромный, с ледовыми шапками хребет от горизонта до горизонта.
Санёк поежился и застегнул до самого верха молнию на куртке.
– Если тут такое лето, то какая же, блин, зима?
– Через пару месяцев увидишь, – буркнул Данила. – Ну, пошли вселяться. Пока наши апартаменты будут в Третьей башне, на восьмом этаже. Севтяжстрой почти весь этаж там под работников снял. Нам полагаются отдельные номера и кабинет для работы отдела. Работягам – комнаты типа общежития.
– То есть мы все время внутри этой башни теперь будем сидеть? – уточнил Санёк. – Мне просто не терпится живьем на нашу стройку века глянуть.
– Насмотришься еще. Сперва получи на складе каску и теплую рабочую одежду, а то в первый же день простудишься. В ветровочке-то, небось, холодно?
– Да уж, не май месяц… – недовольно пробурчал Санёк, засовывая руки в карманы, благо весь его багаж помещался в небольшом рюкзачке за спиной.
– Это точно, – усмехнулся в бороду Данила, кроме рюкзака тащивший еще и огромный чемодан на колесиках. – В мае тут в среднем минус пять. А сейчас, в середине лета, аж целых плюс семь.
***
Утром следующего дня, как только схлынул поток спешащих на смену рабочих, Данила повел новичка смотреть стройку. Спустились на лифте до остановки, вместе с еще десятком припозднившихся уселись в автобус. Тот домчал их по галерее до Пятой башни, прогрохотал по железнодорожным шпалам и остановился, высаживая пассажиров.
– А зачем шпалы внутри дома? – удивился Санёк.
– Чтобы по ним спокойно перемещались строительные платформы… Привет, Людочка! – Данила помахал кому-то. – Добрый день, Константин Борисович! Да, снова в деле… Конечно! И вам не хворать!
Саня, открыв рот, смотрел на ближайшую к ним строительную платформу. Она походила на гибрид огромного железнодорожного вагона и трех башенных кранов. Точнее, самих-то кранов нет, а вот три башни, типа крановых, установлены на единой, стоящей на рельсах платформе. Они поднимались на двадцатиэтажную высоту, а на самом верху, над всей конструкцией висело нечто, напоминающее двухэтажные строительные леса.
– Живьем все это гораздо интереснее, чем на чертежах, да? – хохотнул Данила. Он достал сигарету и закурил. – Вот поставим крышу, и нельзя здесь будет курить. Опять, блин, бросать придется.
Тем временем сверху платформы с легким поскрипыванием стал спускаться лифт. Он двигался внутри стального каркаса центральной башни. Лифт остановился на уровне "первого этажа", в полуметре от земли. Симпатичная девушка в черном комбинезоне и оранжевой каске распахнула решетчатые двери и резво соскочила наземь.
Забибикал подъехавший электропогрузчик. Данила оттащил в сторону растерянно застывшего Санька.
– Балда, смотри по сторонам-то! Не создавай помех работе!
Погрузчик тут же подкатил к раскрытым дверям лифта и засунул внутрь поддон, нагруженный арматурой. Девушка ободряюще улыбнулась Сане, ловко вскочила внутрь, прямо на гору арматуры, закрыла створки дверей, и лифт, поскрипывая, пополз наверх.
– Сейчас дойдем до центрального стакана, поднимемся там на крышу. Я еще раз все нужные расстояния прямо из центра башни перемеряю. А потом можно и по территории прогуляться, – Данила поискал, куда бы выкинуть потухший бычок. – Совсем, блин, охренели! Сколько идем, и ни одной урны нет, – он тяжело вздохнул и сунул бычок обратно в сигаретную пачку. – На обратном пути, если хочешь, можно и наверх строительной платформы, на экскурсию. Сейчас здесь двенадцать таких платформ работает. Скорость монтажа стен получается потрясающая! Платформы идут одна за другой по кругу. Едва цемент схватится, сразу идет следующая платформа и наращивает новый уровень… Здравствуйте, Виолетта Михайловна! Вы все хорошеете!.. Да, конечно! И вам всего!.. Знаешь, если уж сегодня лезть на платформу, так на ту, на которую ты засматривался. Обратил внимание, что там на сгруженной арматуре приварены специальные крепежные кольца? Они будут использоваться для монтажа наших фуллереновых тросов.
"Какие крепежные кольца?" – Саня тряхнул головой. Он только на фигуристую девушку из лифта, которая ему улыбнулась, обратил внимание. И на то, что его погрузчик чуть не переехал.
Они уже прошли почти полпути к "центральному стакану" – возвышавшейся посреди стройки двадцатиэтажной конструкции из перекрытий и столбов – когда их догнал электрокар. За рулем сидела стройная белокурая женщина в ярко-алом комбинезоне и каске. В касках здесь ходили все.
– Данила-мастер? – окликнула она звонким насмешливым голосом.
– Яна Романовна?! – разулыбался бородач. – Как же я рад вас видеть!
– А уж я-то как рада. Значит, будет у нас в срок крыша? А то прошел слух, что вы нас всем отделом бросили.
– Ну что вы, Яна Романовна! Это только Гриневский сдулся. Теперь Степан Иванович вместо него. Да не волнуйтесь, справимся. Вот, нам и нового сотрудника Семен Семеныч подобрал, – Данила покровительственно похлопал Санька по спине.
– Вот как? – Директор по строительству по-мальчишески бодро соскочила с кара и протянула юноше руку. Доброжелательно улыбнулась. – Ну, давайте знакомится.
– Птицын Александр Сергеевич. – Санёк пожал протянутую руку, про себя удивляясь, как такой огромной стройкой может руководить эта невысокая, худенькая женщина с такой обаятельной улыбкой.
– Винкель Яна Романовна. – Она изучала его не менее внимательно.
– Я вообще-то не столько по крышам, – смущенно пробормотал юноша, – я по роботам специалист. Буду роботизировать обслуживание крыши.
– Вот так? – она удивленно приподняла одну бровь, словно прислушиваясь к этой идее. – Ну хорошо. Вы в ЦС добираетесь? – Данила кивнул. – Тогда садитесь в кар, я вас подброшу.
***
Вид с крыши ЦС Санька, мягко говоря, ошарашил. Одно дело, читать про здание с диаметром в полтора километра и совсем другое – видеть все это живьем, находясь прямо в центре еще не возведенной, но уже обозначившей свои границы конструкции.
– А они точно смогут все это закончить?
– Лет за пять осилят. Если повезет, то чуть быстрее, – буркнул Данила, настраивая свой лазерный теодолит. – Меня тоже пугают эти размеры. Как крыша будет держать такую площадь? Вот умом понимаю, что должна, что все сто раз считано и пересчитано, что фуллерен – это прочнейший материал, из которого даже космический лифт собираются строить… И все равно оторопь берет. Ведь все это поле зимой будет в снегу. Вот отсюда и до самой внешней стены все может за пару часов завалить толстым слоем мокрого снега. Да еще порывы ветра сверху будут лупить, как кулаком, понимаешь? Вроде, частая сетка… Компрессоры для поддержки крыши выбрал помощней, понадежнее, Заслоновские. На самых длинных матах поставим по компрессору с каждого торца, чтобы, если один вдруг вырубится, другой продолжал качать. – Данила опять закурил. Жадно затянулся. Выпустил по ветру дым. – Нет, все равно… Смотрю, и мороз по коже. Вдруг мы еще чего-то не учли? Если такая тяжесть на людей внизу рухнет…
– Не рухнет, – Санёк решительно рубанул рукой. – Следующим транспортом четыре моих бульдозера должны привезти. Легких, почти полностью из пластика и композита. Жохов говорит, что оплатил их уже… В четыре бульдозера такую площадку, да еще и ровную, без препятствий, за пару часов можно от снега почистить. Переделаю их немного и вперед. Будут пахать, как миленькие. У меня дипломный проект был – снегоуборщик, разгребающий сугробы в условиях города, с припаркованными черт-те как и засыпанными снегом авто. А тут… Главное, с самого начала все нормально отладить. Мы будем спокойно спать, а роботы – наяривать, хоть в метель, хоть в мороз, хоть круглые сутки!
– А если у них в мороз аккумуляторы разрядятся?
– С чего бы? У всех четырех сразу?
– С того, – буркнул Данила, – что у аккумуляторов есть такое свойство – их емкость резко падает в мороз. Или твои тарантасы будут не на электричестве работать?
– Какое, к лешему, электричество? – возмутился Санёк. – На дизеле, конечно. Как и любая нормальная снегоуборочная техника. Это у вас там, в тепле, под куполом можно копеечку экономить и все на электричество переводить. А наверху, в мороз и снег… Мы же не в Англии. Экотеррористов у нас, вроде, нет. И топливо свое. А пока дизель работает, аккумулятор не сдохнет, даже в лютый мороз. Все время от мотора подзаряжаться будет.
***
Измерив с вершины ЦС все, что только возможно, своим теодолитом, Данила заспешил в кабинет, на доклад к Иванычу, а Саня решил глянуть еще раз на строительную платформу.
Остановившись у подножия этой огромной, поставленной на рельсы конструкции, он постоял пару минут. Рабочие копошились на самом верху. Вниз не долетал даже звук их разговоров. Санька никто не замечал.
"И что мне тут, год теперь лифта дожидаться?"
– Эй! Эге-гей! – закричал он и стал размахивать руками, пытаясь привлечь внимание работяг.
– Ты че хотел-то? – поинтересовался у него проезжавший мимо на электрокаре мужичок.
– Туда хочу, – пояснил Саня, указывая наверх. – А они не слышат. И лифт все не приходит.
– Да? – работяга, рябой, чуть сутулый, с бейджем электрика на рукаве, скептически скривился, оглядев его с головы до ног. – А у тебя есть допуск до высотных работ, чтобы на самую верхотуру забираться?
– Вот, смотри, – Санёк обиженно ткнул пальцем в свой бейдж, свеженький, с синей, инженерской формой допуска, только вчера оформленный в местной службе безопасности.
– Новенький из ИТР-ов? Ну-ну… – работяга понимающе улыбнулся. – Ты, смотри, наверху поосторожней. И не отвлекай людей зря своими расспросами. Чай не в музее. Вон там, в правой башне платформы есть пассажирский лифт. Видишь? Чтобы его вызвать, жми на красную кнопку.
Выйдя из лифта Санёк на секунду замер, ухватившись за стойку. Пола под ногами не было. То есть был решетчатый настил из какого-то светлого металла, но сквозь него все внизу было видно. Аж дух захватывало. А работяги спокойно ходили туда-сюда. С шутками-прибаутками откручивали от бетонной стены большие металлические листы съемной опалубки, поднимали их повыше и снова прикручивали, окружая переплетение торчащей из бетона арматуры.
Санёк, чуть привыкнув к высоте, осторожно зашагал по довольно широкому настилу, огороженному снаружи поручнями, стараясь никого не задеть.
– У вас какой-то вопрос, уважаемый? – спросил подошедший рыжебородый здоровяк. Похоже, бригадир.
– Да я… – Санёк замялся, но потом решил сказать честно, как есть. – Я просто первый день на стройке. Вот, решил лично ознакомиться, как тут что. Но вопросов пока нет. Вы занимайтесь своими делами. Не хочу никого отвлекать.
– Не хочешь, а все равно отвлекаешь, – проворчал рыжебородый, на бейдже которого было написано "Проторин Сергей Николаевич. Старш. МБ 23". – Раз уж пришел, иди вон, с арматурщицами что ли поболтай, – махнул он наверх, на второй ярус, откуда, и правда, порой доносилась болтовня и радостный девичий смех. – Они все равно, пока поперечины фиксируют, в пустую языками чешут.
И бригадир двинулся дальше по своим делам, не дожидаясь ответа.
Санёк, честно, сперва собирался туда, на второй ярус, но не нашел лестницы, по которой можно было бы подняться. Зато заметил впереди ту самую девушку, заглядевшись на которую с утра, он чуть не попал под погрузчик. Девушка стояла одна перед смонтированной решеткой арматуры, внимательно оглядывала конструкцию, порой трогала и пыталась пошевелить прутки. Иногда она озабоченно качала головой и, подхватив плоскогубцами торчащие концы вязальной проволоки, слегка подкручивала их.
Спокойное, сосредоточенное лицо. Черный рабочий комбинезон только подчеркивал ладную фигуру. Из-под каски на щеку выбилась прядь рыжих волос. Милое личико обсыпано редкими веснушками…
Сверху снова раздался хохот. Девушка нахмурилась и крикнула в направлении хохотушки:
– Леська! Влюбилась ты там что ли, что узелочки опять не дотягиваешь? Сколько мне за тобой подкручивать?
И хотя она, кажется, кого-то там, наверху, поругала за нерадивость, этот голос, грудной, с легкой хрипотцой, заставил Санька радостно улыбнуться и подшагнуть к ней поближе.
Заметила. Удивленно нахмурившись, глянула на его лицо, потом на бейджик.
– Я вас отвлекаю, да? – смущенно спросил он.
– Типа того, – ответила она, тем не менее приветливо улыбнувшись. – Вы впервые на стройке, да?
– Ага. – "Какая же она милая… Мечта поэта!" – А чем вы сейчас занимаетесь?
– Вяжу арматуру. Точнее, проверяю и поправляю за этими, – она чуть дернула плоскогубцами вверх.
– А потом?
– Потом к ним пойду проверять.
– А потом? – не отставал Санёк.
– Как все доделаем, ребята опалубку поставят. А потом можно и бетон заливать.
– Ну а потом, после смены, вы чем занимаетесь? Я просто… Я в кино хотел вас пригласить, или в кафе какое-нибудь. Только я тут первый день, и не знаю, какие здесь есть заведения, куда приятно сходить.
– Да нет у нас никаких заведений, – вздохнула она. – Живем как в лесу.
– Да? – сердце у Сани от огорчения прямо в живот упало. – А я так хотел угостить вас кофеечком с какой-нибудь пироженкой. Поговорить о том, о сем, ни от чего не отвлекая… Меня Саша зовут. Птицын. Александр Сергеевич. Инженер по роботам.
– А я Маша Самойлова, старшая арматурщица. – Она окинула его взглядом с головы до ног. – Здесь и правда, некуда сходить. Но ты приходи, если хочешь, в столовку на восьмом этаже Третьей башни. Сегодня там наши собираются после десяти. Кофе и тортик можешь с собой прихватить. Только там много народа будет, со всей компанией придется делиться.
– Ага, конечно, – Саня кивнул и коснулся ее плеча. – Спасибо, я приду. Обязательно.
Он так и стоял бы рядом с ней хоть целый час, улыбаясь, но тут запиликал комм. Данила прислал СМС-ку: "Где мотаешься? Тут нам столы привезли. Гоу их собирать".
***
Севтяжстроевская столовая, как и весь восьмой этаж, представляла собой довольно дикое место. Линолеум, брошенный на пол просто так, без плинтусов. Какие-то провода и тройники, валяющиеся и висящие повсюду. Бетонные стены, местами заклеенные плакатами или разрисованные самопальными граффити типа улыбающегося солнышка или какой-нибудь анимешной няшки. Тут же, рядом, готическим шрифтом подпись "Гномы Торина". Над ней старинная афиша "Metallica forever", дальше какое-то "НПЗМШ №2", "Здесь были Вован и Ку", "Посторонним В." и тому подобное. В целом все это почему-то создавало удивительно ламповую атмосферу то ли дурдома на выезде, то ли самодеятельного фестиваля любителей молодежной субкультуры.
