Read the book: «Две Ольги. Рассказ»

«Ладно, давай, не делай мене мозги, просто оставь усе и приезжай! Соскучился … край. Заодно и выпьем нашего любимого, островного».

Обычно в конце рабочей недели с такого эмоционального дружеского призыва начинались самые веселые и незабываемые приключения на мою хитрую задницу. Но сегодня, в холодноватый, но сухой ноябрьский четверг, эти заветные слова произнёс человек исключительной основательности и рассудительности.

Столп ответственности и уравновешенности, так сказать, зачастую выступающий супротив всех вредных излишеств (но это правда в течении рабочей недели, а по выходным, как он сам часто «оправдывался» перед женой и гостями – сам фельдмаршал Суворов велел, особенно после баньки…). Добрый семьянин и хлебосольный хозяин, любитель древней истории, философ по жизни и циник по профессии, эстетствующий пьяница Александр Александрович. Ну а я чего – я и поехал…

Раннего снега ждать не приходилось, осень эта выдалась хмурой, промозглой, ветренной, но традиционную московскую мокрую зиму пока в Подмосковье не пускала. После сытного мясного ужина, приготовленного на мангале и бутылки выдержанного Кьянти, под аккомпанемент любимого нами островного виски, расположились мы на летней террасе. Обрезали и раскурили по сигаре, а потом раскупорили бутылку односолодового.

Слава Богу и предусмотрительным хозяевам этого дома, от ветра нас защищал прозрачные стены из стеклопакетов, а от холода – газовый фонарь-обогреватель с широкой крышей (такие обычно ставят в летних кафе в осенний сезон, чтобы посетители не мерзли).

Тем не менее, минут через десять-пятнадцать, я начал проявлять признаки слабости и проситься в дом. Но степенный Сан-Саныч, которого я до сих пор не могу перестать называть Шуриком (ибо дружим уже много лет, практически сразу с института), не торопился. Почему, стало понятно через пару глотков доброго сингл-молта.

История, что он поведал мне в тот промозглый осенний вечер, действительно не подходила к продолжавшемуся в доме семейному застолью. Тем более интересно стало мне послушать старого товарища, что решил поделиться в высшей степени необычным вывертом судьбы. Далее постараюсь сохранить его оригинальный слог и пересказать Вам то, что довелось услышать тем тёмным осенним вечером. Он рассказывал неспешно, иногда брал паузу, чтобы разлить очередную порцию виски по тяжёлым хрустальным хайболлам и пыхнуть раскуренной сигарой.

Итак:

Он был уверен, что она пару дней готовилась к этому разговору:

– Ты знаешь, а у нас будет ребенок. Я ходила вчера, наконец, к врачу и она мне подтвердила все мои опасения. Теперь я спокойна. Все встало на свои места. Я буду его рожать – сказала молодая девушка, сидящая напротив Шурика в глубоком кожаном кресле своим необычным грудным голосом.

Он всегда сводил его с ума, этот ее голос. Она могла что-нибудь сказать, совсем незначительное, но так глубоко, страстно, с легкой хрипотцой, что выдавало обычно ее желание быть сейчас с ним, и уже через секунду ее голос совсем менялся, становился слишком молодым, очень звонким, в нем проскальзывали почти детские черты. Шурик в этом хорошо разбирался, он умел правильно слушать и делать выводы даже из интонаций, тона собеседника. Это было частью его профессии. Зачастую он мог безошибочно определить просто по тону, врет ли человек или говорит правду, даже не вслушиваясь в слова, которые он произносит. И ещё – он просто сходил с ума от такого голоса, то был его тайный фетиш, если можно назвать божественное звучание подобным утилитарным термином. Он обожал этот звук на уровне инстинкта. И вот сейчас сразу понял, что она говорит правду. И что она все уже решила. Бесполезно убеждать, что в ее возрасте и тем более сложившейся ситуации еще рано заводить детей. Что он вообще уверен, что это ребенок не от него.