Read the book: «Тайновидец. Том 1: Потерянный дар»

Алекс Рудин

Font:

Глава 1

Радостный зов Севы Пожарского разбудил меня на рассвете.

– У меня получилось, Саша! Представляешь? Я смог!

Севу переполнял восторг.

Я энергично тряхнул головой, прогоняя остатки сонливости.

– Сева, ты уверен?

– Конечно! Саша, у меня способность открылась. Спасибо тебе! Вот это заказ!

Способность – это не шутка. Если у артефактора открылась новая способность, значит, он и в самом деле создал волшебный предмет.

Артефакт.

– Еду, – коротко сказал я Севе. – Жди.

И вскочил с постели.

Шлепая босыми ногами по деревянному полу, побежал в кухню. Варить кофе не было времени, поэтому я залпом выпил стакан воды. Торопливо умылся, пригладил волосы.

Распахнул дверь балкона, чтобы впустить в дом свежий воздух. И замер на секунду, щурясь на ослепительные блики, которые вспыхивали за деревьями. Это утреннее солнце отражалось в невской воде.

Опомнившись, я бросился одеваться.

Белая рубашка, серый летний костюм, легкие туфли.

Вовремя вспомнив, я сунул во внутренний карман пиджака несколько бумажных листов, свернув их трубочкой. На листах были записаны ноты призыва, а больше я ничего о них не знал.

Сбежал по жалобно скрипнувшей лестнице на первый этаж и мельком взглянул в мутную глубину старинного зеркала в ореховой раме, которое висело в прихожей.

Хорош!

Хлопнув дверью, я выбежал в сад. За оградой садовник Люцерн возился возле клумбы – рыхлил слежавшуюся землю и бережно сажал в нее зеленые ростки в торфяных горшочках. Увидев меня, Люцерн едва заметно кивнул и приложил два пальца к широкополой шляпе, которую никогда не снимал.

– Новое дело, Александр Васильевич?

– Да, – радостно кивнул я.

Люцерн повел рукой над клумбой. Под его ладонью сгустилось облачко водяного пара, и на клумбу пролился дождь.

– Я присмотрю за домом, – улыбнулся Люцерн. – На старой вишне в вашем саду уже появились бутоны. Думаю, завтра она расцветет.

– Отличная новость! – улыбнулся я.

В том, что касалось растений, Люцерн никогда не ошибался. Если он сказал, что вишня расцветет завтра – значит, так оно и будет.

И утренний кофе на балконе я буду пить, наслаждаясь цветочным ароматом.

От реки пахло рыбой и утренней свежестью. Смешной пароходик пыхтел, борясь с быстрым течением. Невские волны с плеском накатывались на круглые камни узкого пляжа.

Петляющая между старыми липами тропинка привела меня к обзорной площадке на западной стрелке Каменного острова. Площадка была пуста – ранним утром почтенные горожане предпочитают нежиться в постели. Но уже через час в парке появятся первые любители пикников.

Возле площадки скучал одинокий извозчик в желтом мобиле с черной полосой на боку. Я распахнул дверцу мобиля и плюхнулся на заднее сиденье.

– В Ремесленный квартал!

– Едем, ваша милость! – охотно кивнул извозчик, трогая мобиль с места.

По булыжной мостовой Шепчущего моста мы переехали на правый берег. Извозчик ехал осторожно, чтобы не задавить зевак, которые всегда собирались на мосту. Невская вода, разбиваясь о каменные опоры, шептала завораживающие сказки – за это мост и прозвали Шепчущим. Нужно было только взяться за чугунные перила, закрыть глаза и слушать.

Я иногда приходил на мост дождливыми осенними вечерами, когда холодный ветер с залива сдувал с него всех романтиков и влюбленных. Вода тихо плескалась о камни, шум дождя придавал волшебным историям неповторимую сладость.

При каждой встрече мост рассказывал мне что-то новенькое, ни разу не повторяясь.

Я проводил взглядом юношу в потертой одежде. Он был похож на конторского служащего. Вцепившись в перила, юноша крепко зажмурился и слушал с таким выражением, словно мост рассказывал ему что-то очень важное.

Неподалеку жонглер в цветном трико ловко подбрасывал светящиеся шары. Вот они образовали в воздухе вытянутый циферблат. В центре циферблата возникли стрелки и быстро побежали по кругу. Когда стрелки сошлись на двенадцати, светящиеся шары взорвались и разлетелись стаями рубиновых, золотых и изумрудных бабочек.

– Каков ловкач? – одобрительно сказал извозчик, кивком указывая на жонглера.

Ему хотелось поговорить с ранним пассажиром.

– До карнавала еще две недели, – улыбнулся я.

– Артисты уже вовсю готовятся, – подхватил извозчик. – На мостах и на площадях – везде маги, фокусники, музыканты.

Немногочисленные зрители с восторгом аплодировали. К ногам жонглера, звонко прыгая по камням, полетели мелкие монеты.

Извозчик высадил меня на узкой улочке возле кирпичного здания артефакторных мастерских. Мастерские принадлежали роду Пожарских.

– Подождите меня, – кивнул я, протягивая извозчику серебряный рубль.

– Сколько угодно, ваша милость! – радостно улыбнулся извозчик.

Сева Пожарский дожидался меня, нетерпеливо прохаживаясь вдоль улочки. Волосы на его голове стояли дыбом, глаза покраснели. К холщовому фартуку прилипли свежие деревянные стружки.

– Ты совсем не спал, князь? – с улыбкой спросил я.

Сева махнул рукой.

– Да какое там! Представь, Саша – как только я стал соединять магию звука с магией жизни, меня Дар будто под руку повел! Смотрю на схему и понимаю, как надо делать. Магические нити сами собой сплетаются!

Сева энергично взмахнул руками, показывая, как сплетались в его пальцах магические нити.

– Но где ты взял эту схему? Я ни в одном учебнике не видел ничего подобного.

– Ты никому ее не показывал? – на всякий случай, спросил я.

– Нет.

Сева размашисто тряхнул лохматой головой.

– Мы же договаривались, что никто не должен о ней знать. Но мне-то ты можешь сказать, где раздобыл схему артефакта?

Сева умоляюще уставился на меня.

– Вдруг там еще такие есть!

– Я посмотрю, – уклончиво пообещал я.

Но Севе хватило и этого.

– Саша, а проведи меня туда! Ты же ничего не понимаешь в схемах артефактов. Мне бы только одним глазом взглянуть!

Провести постороннего в Незримую библиотеку? Нет, это невозможно. Хранитель библиотеки и слушать меня не станет, несмотря на наши добрые отношения.

– Сева, покажи мне артефакт, – напомнил я.

– Идем!

Сева схватил меня за рукав и потащил к низкой двери, которая скрывалась в арочном проеме кирпичной стены. Дверь была собрана из толстенных досок и вдобавок укреплена железными полосами и защитными заклинаниями.

Да, мастерская артефактора – не то место, куда можно проникнуть при помощи простеньких отмычек. Ни один вор в здравом уме сюда не полезет. Слишком велик шанс напороться на охранную магию и никогда не выйти обратно на узкую, тихую улочку.

Только специалист высокого класса рискнет проникнуть в мастерскую артефактора. Но такие воры берутся исключительно за конкретную работу, под заказ.

Сева потянул дверь на себя. Она отворилась, громко и недовольно скрипнув мощными петлями – наверняка еще одно защитное свойство.

– Иди вперед!

Сева легонько подтолкнул меня, а сам тщательно запер дверь, не забыв активировать защитные заклинания.

Я одобрительно кивнул – за год практики рассеянный и нетерпеливый княжич Пожарский разительно переменился. Неспроста магия предложила ему Путь Мастерства. Это путь требует усидчивости. Хотя, Сева и был недоволен – он со своим горячим характером рассчитывал получить Путь Боя или Путь Служения.

Но магии виднее.

Эти слова стали присказкой всех ранговых магов.

Магии, действительно, виднее. Иногда она ведет нас причудливыми, невероятными путями – я-то хорошо это знал. И лучшее, что можно сделать на таком пути – довериться магии.

Я с любопытством огляделся. Сквозь широкие, забранные мощными решетками окна свободно проникал солнечный свет. А ведь снаружи стекла казались непроницаемо-черными. Их чернота на фоне старой кирпичной кладки придавала Ремесленному кварталу мрачновато-угрюмый вид. Зато сколько волшебства творилось за этими толстыми стенами!

Под потолком, окончательно разгоняя сумрак, теплым оранжевым светом пылали магические светильники.

Вдоль стен стояли верстаки и полки с колбами и загадочными стеклянными конструкциями. В дальнем углу просторного помещения тихо гудел кузнечный горн.

Днем в помещении явно работали несколько артефакторов. Глава рода Пожарских был суров – он не выделил сыну для практики отдельную лабораторию. Определил его в мастерскую, под начало своих мастеров.

Мудрое решение, ничего не скажешь. Если хочешь стать мастером, сначала походи в подмастерьях.

– А где остальные работники? – спросил я Севу.

– Соберутся через час. Иди сюда, Саша. Смотри!

Сева подвел меня к верстаку, заваленному свежими стружками и бумажными схемами. Прямо на схемах стояли пустые магические накопители – небольшие квадратные бутыли из толстого стекла с нанесенными на них разноцветными печатями. На углу верстака стояла глиняная кружка с давно остывшим кофе.

– Вот!

Сева благоговейно протянул мне деревянную дудочку. Дудочка была выточена из ясеня – строгое требование – и опоясана тонкими кольцами из красной меди. В плоском мундштуке чернела прорезь.

Свирель Преображения.

Смутные упоминания о ней я отыскал в Незримой библиотеке. Мне пришлось немало порыться на книжных полках, чтобы в старой книге с пожелтевшими страницами найти подробное описание Свирели и чертеж.

Но дело того стоило.

В той же книге нашлись тщательно выписанные ноты заклинаний.

Я взял свирель в руки и сразу почувствовал ее магическую силу. Разглядеть плетение я не мог – для этого нужно было обладать Даром артефактора. Но чувствовал покалывание в кончиках пальцев.

Волшебная вещь.

Скоро с ее помощью я устрою настоящее представление. И кое-кому оно очень не понравится.

– Что скажешь? – нетерпеливо спросил Сева.

И сам не выдержал, не дождался моего ответа:

– Изумительная магия! Ни одной высокой ступени, только начальные. Весь секрет – в плетении! Когда я это понял, меня словно громом ударило. Что она делает?

– Преображает некоторые вещи, – улыбнулся я. – Или придает им истинный облик. В зависимости от мелодии.

– А ноты? – жадно спросил Сева. – Ноты у тебя есть?

– Поищу, – с улыбкой ответил я. – А какую способность ты получил?

– Не скажу, – надулся Сева. – Раз у тебя есть секреты, пусть и у меня будут.

Но его выдержки хватило только на пару секунд.

– Подмастерье Звуков! – гордо заявил он. – Вот!

– Поздравляю, – искренне сказал я. – Сева, ты молодчина!

Новые способности открывались у магов совсем не так часто, как бы им хотелось. Для этого мало было пользоваться магией. Нужно было сотворить что-то невообразимое. По-настоящему волшебное.

– Теперь я смогу делать волшебные инструменты, – закивал Сева. – Наверное. Мне бы только схемы достать!

– Сева, я не могу провести тебя туда, где взял схему свирели, – честно ответил я. – Но обещаю поговорить с хранителем.

– А там и хранитель есть? – изумился Сева.

– Конечно, – кивнул я. – В нем-то все и дело.

– Но если тебе понадобится еще один артефакт… – начал Сева.

– Я сразу обращусь к тебе, – твердо заверил я. – И ни к кому больше.

– Вот это здорово!

От радости Сева даже запрыгал на одной ноге. Но вовремя вспомнил, что теперь он не мальчишка-первокурсник, а мастер артефакторики. Да еще и получивший способность. То есть, серьезный и солидный маг.

– Хочешь, я помогу тебе здесь прибраться? – предложил я.

Сева пренебрежительно махнул рукой.

– Не надо. Я сам. А потом домой поеду, отсыпаться.

Он широко зевнул прикрывая рот ладонью. И улыбнулся счастливой детской улыбкой.

– Способность! Ты представляешь, Саша?

Я подвигнул Севе и бережно спрятал свирель во внутренний карман пиджака – рядом с нотами.

– Не только способность, но и достойное вознаграждение за безупречно выполненный заказ. Как только я доберусь до банка, деньги окажутся у тебя на счету.

– Отлично, – обрадовался Сева.

Он не стал отказываться – не хуже меня понимал, что любой хороший труд должен быть достойно оплачен.

Тем более, труд артефактора.

– Мне не терпится узнать, зачем тебе свирель, – сказал Сева.

– Непременно расскажу, – улыбнулся я. – Как только закончу дело. Иначе что-нибудь может пойти не так. Сам знаешь, магические тайны не любят, когда о них болтают.

– Знаю, – важно кивнул Сева.

И снова широко зевнул.

– Давай встретимся как-нибудь вечером в нашем трактире, – предложил я. – Посидим, как в лицейские времена.

– И Мишку позовем, – обрадовался Сева.

– Непременно, – улыбнулся я.

Миша Кожемяко был еще одним нашим товарищем. Мы вместе закончили Императорский магический лицей и здорово сдружились за время учебы.

На церемонии Выбора Пути Мише выпал путь Служения. Поэтому его с радостью приняли на должность помощника полицейского следователя. Для потомка обедневшего дворянского рода из Рязани это было отличное начало карьеры.

– Давай, соберемся завтра, – предложил Сева.

– Не знаю, – улыбнулся я. – Зависит от того, как быстро я закончу дело.

Магическая свирель была у меня. Теперь я собирался вернуться домой и попробовать себя в качестве музыканта. Мелодии превращения не выглядели слишком сложными. Да и магическая свирель – не обычный инструмент. Я не сомневался, что она будет играть практически сама, повинуясь желанию своего владельца.

Однако попрактиковаться не помешает.

– Спасибо, – сказал я, пожимая руку Севы. – Поеду, позавтракаю где-нибудь, а потом – к себе. Вечером пришлю тебе зов.

Но этим обстоятельным планам не суждено было сбыться. Внезапно в моей голове зазвучал холодный уверенный голос:

– Доброе утро, господин Тайновидец! Я вас не разбудил?

Даже безупречная вежливость не могла скрыть невероятную силу обладателя этого голоса. Меня беспокоил начальник Тайной службы Империи Никита Михайлович Зотов.

– Доброе утро, Никита Михайлович, – ответил я. – Нет, не разбудили.

– Отлично, – не меняя интонации, сказал Зотов. – Как быстро вы сможете приехать к особняку графа Толубеева?

– А что случилось? – нахмурился я.

Граф был замешан в деле, которое я расследовал.

– Вы же помните, что деньги, которые пропали у графа, он взял в банке под залог своего особняка? – спросил Зотов. – Из-за кражи граф просрочил платеж, и теперь банк конфискует особняк. Об этом мне доложила охрана. Представитель банка уже там, вместе с полицией и работником казначейства.

– А почему граф Толубеев мне ничего не сообщил? – удивился я.

– Полагаю, графу сейчас не до светских бесед. Он заперся в особняке и грозит сжечь его дотла.

– Задержите их! – быстро сказал я. – Никита Михайлович, нельзя, чтобы они вошли в особняк до моего приезда.

– Охрана видела их бумаги, – засомневался Зотов. – Все документы оформлены, как полагается. Нет причин задерживать представителя банка и полицию.

– Пусть задержат под любым предлогом, – настойчиво повторил я.

– Вы что-то узнали? – насторожился Зотов.

– Да, – не стал скрывать я. – Мне удалось выяснить, куда пропали деньги графа. Я все расскажу, как только доберусь до места.

– В таком случае, я тоже выезжаю, – решил Зотов. – Очень любопытно узнать, как вы раскрыли преступление, которое оказалось не по зубам ни полиции, ни Тайной службе. Выслать за вами мобиль, Александр Васильевич?

– Не нужно, – отказался я. – Мне здесь недалеко.

Все равно Зотов узнает, что я был в мастерской артефакторов. Да я и не собирался ничего скрывать от начальника Тайной службы – кроме некоторых незначительных подробностей.

Но, черт! Я не ожидал, что представители банка будут действовать так быстро и решительно. Надеялся, что день или два у меня еще есть.

– Что-то случилось? – спросил Сева, глядя на мое встревоженное лицо.

– Случилось, – не стал скрывать я. – Но сейчас рассказывать некогда. Мне нужно срочно ехать. Спасибо еще раз, Сева! Увидимся на днях.

Я выскочил из мастерской и подбежал к ожидавшему меня мобилю.

– На Городовой остров, к особняку графа Толубеева! – скомандовал я извозчику, падая на сиденье.

Глава 2

Накрылся завтрак!

Но это тревожило меня меньше всего. Из-за торопливости банковских служащих у меня не осталось времени, чтобы опробовать свирель. Как бы не пришлось импровизировать.

Я взглянул на часы – было ровно восемь утра. А дед назначил мне встречу на полдень.

Не хотелось бы опоздать. Хотя, Игорь Владимирович меня поймет – делом графа Толубеева я занялся по его настоятельной просьбе.

Вот только начало церемонии никто задерживать не станет. А патриарх нашего рода непременно просил меня успеть к началу.

Ехать от Ремесленного квартала до особняка графа было не меньше получаса. Поэтому я решил не терять время попусту.

– Вы, случайно, не оборотень? – вежливо спросил я извозчика.

Это не было шуткой. Среди жителей Империи часто попадались анималисты – в том числе, и оборотни. А мне совсем не улыбалось, чтобы за рулем мобиля вместо человека внезапно оказался перепуганный зверь.

– Нет, ваше благородие, – ничуть не обидевшись, ответил извозчик. – Прадед мой, царствие ему небесное, был волколаком. А больше никого из оборотней в роду.

– Замечательно, – улыбнулся я. – Пожалуйста, постарайтесь ехать побыстрее.

– Слушаюсь, ваша милость!

Извозчик прибавил ходу. А я достал из кармана листы с нотами и разложил их на сиденье рядом с собой.

Потом поднес свирель к губам и осторожно дунул в мундштук.

– Так вы музыкант, ваше благородие? – спросил извозчик, уважительно косясь на меня в зеркало.

– Начинающий, – улыбнулся я. – Без репетиции, и сразу на публику.

– Случается, – философски согласился извозчик.

А я сосредоточился на инструменте, косясь в ноты.

Так.

Вот эту дырочку зажимаем мизинцем. А вот ту – указательным пальцем.

Как только я правильно расположил пальцы на отверстиях, свирель словно поняла, что от нее требуется. Я дунул в прорезь, и раздалась простенькая напевная мелодия.

– На детскую песенку похоже, – улыбнулся извозчик. – Мне матушка такую напевала.

Свирель звучала тонко и заливисто. Наверняка такой высокий звук хорошо слышен.

Я несколько раз повторил мелодию. Убедился, что пальцы не сбиваются, а дыхание остается ровным. Инструмент, и в самом деле, помогал мне.

– Хорошая музыка, – убежденно кивнул извозчик. – Вам бы в оркестр, ваше благородие. Много денег бы заработали.

– Чем-то таким я и собираюсь заняться, – рассмеялся я, убирая свирель.

– И правильно, – согласился извозчик. – Чего публику не порадовать?

Да уж! Кое-кто сегодня обрадуется не на шутку. И заплатит за концерт высокую цену.

– Приехали, ваше благородие! – через несколько минут сообщил извозчик. – Глядите-ка, и полиция тут! Случилось что?

– Пока нет, – успокоил я его, протягивая плату.

Возле ворот особняка стоял полицейский мобиль. Рядом с ним – черный мобиль начальника Тайной службы. В его обводах было что-то от хищного зверя, под стать хозяину.

Значит, Зотов уже приехал. Отлично – не придется препираться со служащим банка.

– Благодарю, – улыбнулся извозчик, принимая деньги. – Да тут много, ваша милость! Или вас еще подождать?

– Не нужно, – отказался я.

Неизвестно, сколько времени я проведу в особняке графа. Да и незачем извозчику знать весь мой маршрут на сегодняшнее утро.

Я вылез из мобиля и пошел к воротам, рядом с которыми уже собирались зеваки. Краем глаза я видел, что извозчик отъехал совсем немного и снова остановился. Наверняка, решил посмотреть – ради чего у ворот графского особняка с утра появилась полиция.

Любопытный, усмехнулся я.

Никита Михайлович Зотов махнул рукой, увидев меня. Он был высоким и жилистым. Одет, по своей привычке, во все черное. Пристальный взгляд серых глаз подчеркивал худобу скуластого лица.

Банковский служащий едва доставал Зотову до плеча. Он был какой-то невзрачный, незаметный. В сером мышином костюмчике и с волосами мышиного цвета. Под его носом сердито подрагивала аккуратно подстриженная щеточка усов – банковский служащий бесстрашно спорил с начальником Тайной службы. В одной руке он держал объемистый кожаный портфель, в другой – скрученные трубочкой бумаги, которыми убедительно тряс перед невозмутимым лицом Зотова.

Неподалеку скучали двое полицейских. Они пили кофе из бумажных стаканчиков, и я завистливо вздохнул.

Везет же некоторым!

Охрана графа Толубеева дежурила внутри его сада, возле надежно запертой калитки.

Подойдя, я поздоровался с Зотовым и повернулся к служащему банка.

– Это вас мы вынуждены ждать? – немедленно возмутился служащий.

– С кем имею честь? – невозмутимо спросил я.

– Матвей Иванович Трегубов, владелец Уральского банка. А вы?

– Граф Александр Васильевич Воронцов.

Я чуть наклонил голову, но руку Трегубову протягивать не стал. Вместо этого небрежно заметил:

– Уральский банк? Вы ведь недавно открылись? Удивительно, что сам владелец банка приехал по такому пустяковому поводу, как просроченная закладная.

– А что в этом удивительного? – фыркнул Трегубов. – Мы и о займе с графом Толубеевым лично договаривались. Вот я и решил обойтись без официоза. Позволить его сиятельству, так сказать, сохранить репутацию. Но нет – так нет!

Он снова повернулся к Зотову.

– Когда я смогу войти в особняк, господин полковник? По документам он уже три часа, как принадлежит мне.

– После официального полицейского осмотра, – невозмутимо ответил Зотов.

И посмотрел на меня:

– Александр Васильевич, вы сможете убедить графа Толубеева впустить нас?

– Попробую, – кивнул я.

И послал зов графу:

– Алексей Дмитриевич, это Воронцов.

– И не уговаривайте, Александр Васильевич! – немедленно ответил Толубеев. – Я их не впущу. Деньги мне взять негде, но родовой дом я никому не отдам!

– Я нашел ваши деньги, – не тратя слов, сказал я.

– Что? – не поверил Толубеев. – Вы нашли вора? Кто он? Высокоранговый теневик, или кто-то из гостей? Всех слуг проверила Тайная служба, они не виноваты.

– Алексей Дмитриевич, сейчас не время, – деликатно прервал я Толубеева. – Я возле ваших ворот. Со мной начальник Тайной службы. Впустите нас. Обещаю, что особняк останется у вас.

– Но я просрочил платеж, – горько признался Толубеев.

– Уверен, мы сможем договориться с владельцем банка, – терпеливо сказал я. – Тем более, что он тоже здесь.

– Александр Васильевич… – растерянно начал Толубеев.

– Если я ошибся, то внесу платеж за вас, – твердо сказал я. – Вместе с процентами. Мое слово вас устроит? Слово графа Воронцова.

– Конечно, – еще больше растерялся Толубеев.

Зотов внимательно смотрел на меня. Мой разговор с Толубеевым он слышать никак не мог. Хотя…

О магических способностях начальника Тайной службы ходили такие слухи, что я не мог быть уверен ни в чем.

Банкир Трегубов тоже настороженно поглядывал в мою сторону.

– Входите, – нехотя сказал Толубеев. – Александр Васильевич, я надеюсь на вас.

– Все будет хорошо, Алексей Дмитриевич, – успокоил я графа.

Хотя, сам такой уверенности не испытывал.

– Но есть очень важное условие, – спохватился я. – До тех пор, пока мы не осмотрим дом, вы не должны ни о чем спрашивать. Иначе легко спугнете вора.

– Он в доме? – взорвался граф.

Судя по напору, он спросил вслух.

– Тише, – напомнил я. – Надеюсь, вас никто не слышал?

– Я один в своем кабинете. Жгу бумаги.

– Повремените с этим, – улыбнулся я. – И прикажите охране нас впустить.

– Хорошо.

Один из охранников графа, видимо, получив безмолвный приказ, принялся отпирать калитку. Я почувствовал всплеск магического поля – дом графа надежно защищали охранные заклятия.

– Входите, господа! – буркнул охранник.

– Идемте с нами, господин Трегубов, – пригласил я владельца Уральского банка. – Осмотр не займет много времени. После него вы сможете сразу уладить формальности с графом.

Зотов удивленно поднял бровь. Но возражать не стал. Только молча кивнул полицейским, чтобы они шли за нами.

– А нет никаких формальностей, – колко заметил Трегубов. – Платеж просрочен. Стало быть, особняк переходит в собственность банка. То есть, в мою собственность.

Он многозначительно потряс документами.

Мы пошли по садовой дорожке к особняку.

– Я бы не стал затевать этот осмотр, – доверительно сказал я Зотову. – Но мой дед очень настаивает. Это он просил меня поучаствовать в деле графа Толубеева. Да вы знаете. Сколько раз мы уже осматривали дом?

Я говорил негромко. Но позаботился о том, чтобы Трегубов расслышал каждое слово.

– Трижды, – ответил Зотов.

Уголок его жесткого рта дрогнул в понимающей улыбке. Начальник Тайной службы мгновенно раскусил мою хитрость.

– И никаких результатов, – кивнул я. – Ни нарушения магического фона, ни следов взлома. Ничего.

– Деньги словно испарились, – подтвердил Никита Михайлович.

Неожиданно он остановился, словно ему пришла в голову новая мысль.

– А что, если деньги и не пропадали? Потратил их граф и объявил о краже? Что вы об этом думаете, Александр Васильевич?

Надо же, удивленно подумал я. Ведь Зотов явно сказал наугад, а попал в точку. Вот, что значит чутье!

– Дом в любом случае нужно осмотреть, – дипломатично ответил я. – Это единственное, что мы можем сделать.

Полицейские шли за нами. Я слышал, как их сапоги скрипят по песку садовой дорожки.

Мы поднялись на крыльцо. Старый особняк выглядел запущенным. Когда-то белоснежные колонны парадного входа покрылись копотью, а кое-где даже поросли мхом. Бронзовые ручки дверей давно никто не чистил.

Нас встретил дворецкий. Он выглядел ровесником особняка, и был так же мрачен.

– Прошу вас, господа! – неживым голосом сказал он, приглашая нас войти.

Банкир Трегубов заметно расслабился. Он наверняка слышал наш разговор с Зотовым и теперь полагал, что предстоящий осмотр – пустая формальность. Банкир по-хозяйски оглядел просторный холл графского особняка. взглянул на дворецкого и недовольно скривил тонкие губы.

Наверняка уже прикидывает, как уволить всю прислугу графа Толубеева.

Граф Алексей Дмитриевич Толубеев ожидал нас на лестнице. Он успел надеть мундир – в молодости Толубеев служил в армии. Седые кудри графа были в беспорядке, а запавшие глаза горели такой отчаянной надеждой, что я поспешил ему навстречу.

– Ни слова, – одними губами напомнил я графу.

А вслух сказал:

– Ваше сиятельство, будьте любезны еще раз показать нам комнату, откуда пропали деньги.

Толубеев исподлобья сверлил взглядом банкира. Ноздри графа раздувались от ярости.

Как бы он не сорвал мне все дело!

Трегубов оглядывался по сторонам, делая вид, что ничего особенного не происходит. Потом опустил глаза и принялся рассматривать свой портфель.

Ну, хоть не стал мериться взглядами с графом.

– Ваше сиятельство! – окликнул я Толубеева. – Извольте показать кабинет.

– Прошу вас, господа! – опомнившись, глухо сказал граф.

Повернулся и пошел по лестнице на второй этаж.

Мы поспешили за ним.

Честно говоря, я предпочел бы осмотреть кабинет без помощи графа. Слишком уж трудно ему было сдерживаться, это я прекрасно чувствовал. Да и расположение комнат в особняке мы с Зотовым знали – месяц назад все здесь перевернули в поисках пропавших денег.

Но – не полагается обыскивать дом в отсутствие хозяина. По крайней мере, особняк старого графского рода.

Поэтому я шел следом за Толубеевым. Сразу за моей спиной пыхтел Трегубов, за ним вышагивал Зотов, а замыкали процессию полицейские.

– Останьтесь снаружи, – коротко велел им Зотов.

Но я отрицательно качнул головой.

– Полицейские могут нам понадобиться.

В кабинете, несмотря на летнее время, жарко пылал камин. Дверцы шкафов были распахнуты. На паркете и на письменном столе из полированного вишневого дерева в беспорядке валялись бумаги.

– Сжигаете свой архив? – спросил Зотов старого графа.

– А вам какое дело? – невежливо ответил Толубеев.

– Никакого, – согласился Никита Михайлович.

И посмотрел на меня.

Пора было начинать.

– Дайте мне ключ от кабинета, – попросил я Толубеева.

Граф нехотя мне протянул ключ на медной цепочке.

Я запер кабинет изнутри и кивнул одному из полицейских:

– Стойте возле двери.

А потом повернулся к графу.

– Итак, вы сами привезли деньги из банка?

– Да, – раздраженно ответил граф. – Привез и поставил ларец на стол в кабинете. Потом вышел переодеться, при этом запер кабинет на ключ. А когда вернулся – денег уже не было!

– Ларец пропал вместе с ними?

– Нет! – выкрикнул граф. – Он стоял на столе и был заперт!

– Где ларец сейчас?

– В шкафу.

– Прошу вас, поставьте его на стол и откройте.

– Что это за представление? – вмешался банкир Трегубов. – Я думал, вы собираетесь еще раз осмотреть кабинет.

– Именно это мы и делаем, – улыбнулся я. – Начнем с ларца. Вдруг деньги в нем, а мы их просто не заметили.

– Цирк! – фыркнул банкир.

Но он ошибался. Это был не цирк, а трагедия.

Граф Толубеев поставил ларец на стол и открыл крышку. Для этого ему пришлось достать из кармана еще один ключ – поменьше, и тоже на цепочке.

– Отойдите в сторону, – попросил я. – И смотрите внимательно.

А затем достал из кармана свирель.

При виде свирели банкир Трегубов стремительно побледнел. Его глаза расширились от изумления, челюсть отвисла.

А затем банкир с неожиданным проворством бросился к двери.

– Держите его! – крикнул я полицейским.

Банкира скрутили. Он сопротивлялся молча, с бешеным упорством. И даже укусил одного из полицейских за руку, но не сумел прокусить плотное сукно мундира.

– Наденьте на него наручники! – нетерпеливо скомандовал Зотов.

И повернулся ко мне:

– Что все это значит, господин Тайновидец?

– А вот что, – улыбнулся я.

И поднес свирель Преображения к губам.

Зазвучала мелодия, похожая на детскую песенку. Солнечные пятна на паркете зашевелились. Они менялись, превращаясь в подобие небольших хвостатых зверьков.

– Это же крысы! – пораженно прошептал Зотов.

Да, это были крысы. Только не серые – их шерсть отливала золотым блеском.

Не обращая на нас внимания, крысы одна за другой подбегали к столу и проворно карабкались вверх, цепляясь когтями за дерево.

Вот первая крыса прыгнула в ларец. За ней вторая, третья…

Я играл, чувствуя, как немеют непривычные губы.

Вот последняя крыса вскарабкалась в ларец. Я взял еще несколько нот, и свирель умолкла. В кабинете графа Толубеева повисла напряженная тишина.

Только пыхтел банкир Трегубов, которого держали сразу двое полицейских.

– Взгляните, – пригласил я Зотова.

И первым подошел к столу.

Ларец был полон золотых червонцев. Деньги лежали ровными стопками, как будто их укладывала заботливая рука.

– Вот ваши деньги, Алексей Дмитриевич, – улыбнулся я. – В целости и сохранности. Но, боюсь, вернуть их банку не получится.

– Что это такое? – резко спросил Зотов. – Что за магия?