Эта история берёт за основу трагические события, произошедшие с Сильвией Лайкенс, умершей от жестоких пыток, что длилиись три месяца.
Но так же эта книга может быть основана и множестве других похожих историях.
Роман больше художетвенный, чем документальный
Нет никого более жестоко чем человек. Стоит помнить, что равнодушием вы можете убить любого ребёнка, что нуждается в помощи
Глава первая
Дом встретил Марка пугающей тишиной.
Голые стены, где не было никакой мебели или интерьера, но присутствовало достаточное количество пыли. Марк в принципе не возражает закупится, сделать ремонт и жить тут в своё удовольствие. Риелтор, приятная темнокожая женщина в костюме, миссис Стентон, бегала на фоне и рассказывала про сам дом.
– Ох, тут довольно пыльно…
– Ничего. Я приберусь, перед тем как начать ремонт.
Флегматично ответил юноша, исследуя помещения. Марк Дин едва успел окончить колледж, как на него неожиданно свалилось целое состояние от покойной тётки, которая не так давно скончалась. И потому, воспользовавшись такой крупной суммой, он решил начать жизнь в новом городе, в новом доме. Зачем одному молодому человеку такой огромный, трёхэтажный дом? Самому риелтору это не ясно. Он всегда желал самостоятельности, но не знал кем будет по жизни.
– А на заднем дворе располагается место для большого сада, если вы любитель посадить цветочки или деревья…
Марк вообще не знал, что он хотел от жизни. Думал, понять это когда переедет. Он проходил мимо одной из двери, когда та со скрипом приоткрылась. Марк Дин остановился, смотря через щёлочку во тьму, куда ведёт деревянная лестница.
– К дому прилагается подвал? – задался вопросом парень.
– Так дом построили ещё в тридцатых годах прошлого столетия. Этот подвал по большей степени хотели использовать под бункер, боясь ядерной войны с Советским союзом, – пояснила Стентон, прикрывая тем самым дверь. – Там видимо сквозняк, раз она открылась… Пройдёмте дальше.
Лестница скрипела под ногами, когда они поднимались на второй этаж. Наверху было четыре комнаты под спальни, плюс под две ванные. Такие дома в те годы могли иметь лишь обеспеченные люди, что подметил для себя Марк. Его семья, в точнее бабушки и дедушки жили в старых домах, причём кто-то в одноэтажных.
Третий этаж служил скорее чердаком. Но вот что привлекло Марка, так это большое окно, возле которого можно сидеть и смотреть на улицу.
– Электричество тоже придётся самому проводить, мистер Дин, – говорила между тем риелтор, пока они спускались обратно на первый этаж. – Дом пустовал более сорока лет, не удивительно что однажды что-то здесь да отвалится без должного ремонта.
– Погодите, более сорока лет? – слова Стентон слегка насторожили Марка.
– По правилам риэлторской компании, мы обязаны сообщать, если с домом что-то связано, так что я бы всё равно рассказала, – ответила та, причём без колебаний, повернувшись к парню. – После того, как здесь умерла девушка, никто не желал здесь жить. Но вот, его решили выставить на продажу.
– Так в каждом доме кто-то да умирал… Особенно в таком старом. Что здесь не так?
– Я подробностей не помню, но это была действительно не своя смерть… Вы берёте дом или идём смотреть другой?
Марку видно было всё-равно где проживать свою жизнь. А такой шикарный дом, причём практически целый, попадается не всегда. Потому он и ответил не задумываясь.
– Я беру.
Если вы думаете, что Марк был инфантильным лентяем, то вы видимо плохо его знаете. Он был достаточно крепким парнем с каштановыми, растрепанными волосами и уже проглядывающейся щетиной, который самостоятельно начал убираться в доме, планируя лишь только нанять рабочих, чтобы помогли.
Вымывая полы, протирая углы потолков и решаясь всё же спуститься в подвал, Марк воспользовался фонариком. Здесь было довольно жутко и очень темно, и тут ничего особо и не трогали, когда уносили мебель из дома на переработку. Полки с красками, стиральная машина, прогнившие ящики и позеленевший и покрывшийся плесенью матрас у стены. Зачем кому-то здесь держать подобное? Тут он заметил, что нижняя часть деревянной балки в стене криво стоит. Решая её поправить, он понял, что это сделано было словно специально. Словно чей-то тайник. Просунув туда руку поглубже, Марк нащупал ей что-то внутри, вытаскивая небольшую, записную книжечку в кожаной обложке. Страницы уже пожелтели, но почерк довольно ясный. Вчитываться Марк пока не думал. Впереди было ещё полно работы, а на книжку он глянет позже, покидая с ней столь жуткое место, от которого даже у него мурашки пойдут.
Район, в котором он решил поселиться, характеризовал себя довольно хорошим: внимательные и дружелюбные соседи, магазин неподалёку, даже школа под боком, правда церковная для воскресных прихожан. Марк занимался разгрузкой машины, когда вдруг его заметила девушка, выходящая из дома рядом. Греческий профиль лица, спортивное, стройное телосложение. Тёмно-русые прямые волосы завязаны в конский хвост. Она тоже заметила его в ответ.
– Надо же… В доме "Е-048" кто-то решил появится спустя столько времени? – поинтересовалась она, усмехаясь.
Видимо, она собиралась идти на пробежку, что говорило о спортивном костюме чёрно-голубого цвета.
– А? – тот сперва опешил, едва не выронив коробки с вещами, а затем посмотрел на дом. – Да… Скорее всего, – и затем перевёл взгляд на девушку. – Вы здесь давно живёте?
– Моя семья здесь живёт со времён Второй мировой, когда эмигрировала из Европы сюда. Я Тамара, кстати, – дружелюбно улыбаясь, от чего показались конские, белые зубы, она подошла ближе и протянула руку.
– Марк, – представился он, и стараясь удержать равновесие, освободил одну руку, приветствуя новую соседку. Но коробки не выдержали. – Вот блин…
Некоторые вещи повыпадали из коробок, от чего Марк пришлось их собирать снова. Тамара решила ему помочь. Когда он взгляды пересеклись, продержавшись так несколько секунд, то она протянула ему снежный шар, какие обычно продают в сувенирных магазинах.
– Эм-Ди, значит… Что привело тебя в Рикфорд? – спросила соседка вдруг.
– Пытаюсь найти себя.
Неуверенно ответил тот, принимая шар. Он слегка надтреснулся, но разбиться угрозы не было. Несколько лет тому назад его привёз из Китая отец, что был там в командировке. Иногда он просто завидовал ему в данном плане, так как Марко едва смог закончить учёбу, выгорая к своей возможной профессии. Только фриланс и помогал выжить и до сих пор будет помогать.
– Вот как… Если подумаешь о работе, то могу посоветовать закусочную в паре кварталах от сюда, если ехать на право, – дала совет Тамара.
– Я подумаю…
– Вот и славно! Надеюсь, ты сможешь оживить это место когда-нибудь.
Она отправилась на пробежку.
– Погоди!
– Да?
– Но кто здесь жил и что произошло?
– Семья Коулман. Дедушка говорил, что они были довольно богаты… Они здесь жили до того, как кое-что произошло.
– Но что?
Однако Тамара лишь ехидно ухмыльнулась.
– Это ты и сам можешь узнать…
Видно, она просто не хотела отвечать на его вопросы. Марка всё больше стало интересовать, что такого здесь произошло, раз даже другие соседи, проходя мимо, с опаской смотрят на дом и на их нового соседа.
Марк продолжил заносить вещи в дом, выгружая из приехавшего грузовика мебель из прошлой квартиры. Распаковывать, пожалуй, он будет их позже. Сегодня и так достаточно сделано было. И только молодой человек собирался отдохнуть на диване, который он едва смог втащить, как в дверь постучали. На пороге Марк обнаружил женщину за сорок лет, высокую и очень худую в голубом платье. Светловолосую голову украшает повязка с цветочками. Выделялась родинка под нижней губой.
– Здравствуйте… Вы наш новый сосед?
– Как быстро расходятся слухи… – усмехнулся подобному Марк, замечая в руках женщины формочку с пирогом.
– Этот район всегда был очень плотно связанным друг с другом, мистер Диновски, – заговорила вновь женщина, всучив пирог в руки парня и проходя в дом. – Он вишнёвый, испекла пару часов назад.
– Я предпочитаю Марк Дин, – поправил с некими нотками раздражения её тот.
– Прости, дорогуша, – улыбнулась женщина в ответ. – Я Руд Уотсон, живу напротив, – она осмотрелась вокруг, при этом её лицо выражало некую печаль. – Этот дом… Я была здесь всего раз, ещё когда мне и двух лет не было. Мама приводила меня сюда на детский праздник, когда мы только переехали.
– Так Вы вкурсе, что здесь произошло? – испытал удачу Марк.
Руд засуетилась.
– Ох, сколько времени! – она быстро направилась к выходу, заметно нервничая. – Прости, дорогуша, но у меня дети остались совершенно без присмотра. Если что – обращайся. Мы все всегда помогаем друг другу здесь.
Она выскочила из дома прежде, чем Марк успел бы задать ещё один вопрос. Кажется, никто не желает обсуждать то, что здесь происходило. Приближался вечер, потому пришлось зажечь масляные лампы за стеклом. Марк решил поужинать принесённым угощением, запивая это дело пакетом сока, и развалившись на диване, юноша вспомнил про записную книжку из подвала, прихватив её с собой. В доме всё-равно пока нет электричества, а значит нет возможности посмотреть телевизор или посидеть в интернете. На первых страницах выигровены чёрной ручкой следующее:
«Этот дневник принадлежит Китти Грейвз. Если вы его смогли найти, то значит я спаслась из этого дома, и вызвала полицию. Если же нет, то эти записи помогут вам понять, что на самом деле тут произошло. И как равнодушие стало самым жестоким преступлением всего времени»
Так значит это чей-то дневник… Марк перелистнул страницу, дальше замечая уже даты и новые предложения. Пробегая по ним глазами, он закусывал пирогом и погружался в историю.
«16 мая 1974
Ох, это моя первая запись здесь. Даже как-волнительно… С чего же мне начать? О, знаю! Это был тёплый апрельский день. Светило яркое солнце. В такие дни, мы могли проводить время на улице хоть до наступления темноты и после…»
Глава вторая
Это был тёплый апрельский день. Светило яркое солнце. В такие дни, дети могли проводить время на улице хоть до наступления темноты и после этого. И пока дети жили практически беззаботной жизнью, взрослые сталкивались с экономическим кризисом: росли цены фактически на всё. Но сейчас речь идёт не о экономике и политике. Дело было очень серьёзным и не требующим промедления.
– Китти! Ты там скоро?
Интересовался среднего роста худощявый мальчишка с рыжими кудрями, смотря на девочку, которая залезла на дерево. Он уклонился от опавшей листвы.
– Не торопи меня, Иган. Надо без резких движений всё сделать!
И пока вокруг дерева собрались и остальные дети, девочка осторожно подползла к застрявшему на дереве коту с гладкой, серо-чёрной шерстью. Тот не осмелился двигаться, свернувшись в клубок.
– Так, малыш, не бойся, я пришла помочь, – напуганное животное пытался успокоить ласковый голос девочки. – Ты обязан быть храбрым. Ты ведь родственник львов, а львы храбрые. Так в книжках написано.
Она потянулась за котом, который вжимал голову и мяукал. Но стоило ему оказаться в руках девочки, как страх понемногу отступая. Девочка осторожно обхватила кота одной рукой, а другой держалась за ветки, подпираясь ногами, чтобы спуститься безопасно вниз.
Дети едва ли не заопладировали, когда спасение окончилось удачно.
– Спасибо, что спасла его! – одна из девочек, чьи волосы заплетены в хвосты, приняла своего питомца обратно.
– Вау… Ты такая храбрая, Китти! – восхищённо проговорил другой мальчик.
Китти Грейвз не зря получала такое широкое внимание среди сверстников, особенно мужского пола: ей было всего двенадцать, а уже появлялась грудь и стройная фигура, которую обрамляло сине-бледное платье, сшитое из разных лоскутков, до колен. Пышные, каштановые волосы по плечи такими гладкими бывали даже не у всех обеспеченных людей. Лицо округлой формы украшали веснушки и большие голубые глаза, в которых так и хотелось утонуть. А эта ангельская, чарующая улыбка заставляла сердца многих людей таять.
Но у такой красоты есть свои изъяны, которые девочка скрывает, улыбаясь лишь одними губами: передний зуб был выбит в результате игры ещё в детстве.
Так характеризовали Китти все, кто её знал. Не было человека, которому Китти отказывала в помощи. Отважная, добрая и жизнерадостная девочка каждый день чем-то да развлекала детей.
Особую любовь у Китти занимают сырные блюда и её довольно большая семья. Отец Закария, которого в народе прозывают просто Зак, прокармливает семью тем, что сдаёт металлалом, занимается рыбалкой и иногда может взять подработку. Его жена, дорогая Саманта, взяла на себя заботу о детях и домашние дела, с которыми ей помогают старшие дети. Женщина готова на всё, лишь бы её четверо детей ни в чём не нуждались и жили счастливо.
Как и говорилось, у читы Грейвз было четверо детей: двое мальчиков и две девочки. Китти была рождена третьей по счёту, потому её миновала большая часть работы по дому. Старший, Дэннис, целыми днями пропадал где-то, иногда только уходя так на несколько дней. Но он всегда возвращался с сладкими гостинцами или игрушками для младших членов семьи. Чем он промышлял до той поры известно не было. Кейт всё ещё училась в школе, и чаще всего именно она помогала матери по хозяйству. И самым младшим членом их семьи был жизнерадостный малыш Джерри, которому и четырёх лет ещё не было, а он уже во всю продил по округе, таща в рот что не попадя.
Первоначально вся семья, состоящая тогда лишь из супругов и ещё двух детей, жила в нормальном доме, пока не пришёл кризис. Они потеряли как дом, так и стабильную работу. Не смотря на то, что их семья теперь настолько бедна, что вынуждена жить в заброшенном цирке, Китти такая жизнь даже нравилась, ибо в отличии от старших, она родилась уже здесь. Китти нравились эти вагончики, где взрослые по вечерам в каждую пятницу проводили кукольные спектакли. Нравилась живность, вроде курятника с несколькими курицами и коровника.
Но больше всего, ей нравилась её собственная комната под куполом циркового шатра. С помощью светильника, на котором она однажды попросила старшего брата вырезать фигурки из сказок, ей было не так скучно. Ибо когда светильник крутился, то фигуры образовывали тени, которые кружили по стенам комнатки.
Китти любила такую жизнь. Любила свою семью. И все любили саму Китти, которая никогда не падала духом и верила в лучшее.
Было около трёх вечера, когда отец девочки вернулся с рыбалки. Она тут же сорвалась к нему, озаряя своей улыбкой с щербинкой между зубов.
– Как прошёл улов?
– Отлично, Китти. Сегодня у нас будет приличный ужин, – ответил, улыбаясь сквозь каштановые усы мужчина.
Был он довольно таки худым, а старая рубашка свисала с него словно лишняя кожа. Лямки тоже едва не спадали.
– Что, её тоже смог поймать? – глаза девочки заискрились, когда Зак лишь с улыбкой кивнул, показывая улов.
Чёрный краппи. Тело данной рыбы покрыто серебристо-серым или зеленым цветом и обильно украшено темными пятнами, что делает ее очень схожей с белой краппи – ее самым близким сородичем. Часто такая подобность внешнего вида приводит к путанице у рыболовов. Однако, с определенными знаниями два вида можно легко различить. Оба вида краппи имеют вытянутое боковое тело, похожее на леща. Оба также обладают слегка вверх направленным ртом, в котором находятся две строки очень маленьких конических зубов, образуя своего рода щётку. Благо отец Китти разбирается в рыбалке и металлах лучше всех в данной местности.
– Папочка, ты лучший, – девочка не удержалась и обняла его. – Обещаю, я буду заботиться о нём. А назову я его… Эм… Берри. В честь Чака Берри, конечно.
Девочка просто обожала слушать музыку, ибо среди притащенных Деном вещей был старый проигрыватель, который семья включала каждый вечер, чтобы занять себя. Телевизор пока никто не приносил в их дом.
По приходу в шатёр, а в последствии в свою комнату, Китти поместила своего нового рыбьего друга в большую прозрачную ёмкость у старой тумбочке, накормив его специально добытым кормом. Убедившись, что рыбке комфортно, Китти приступила к деланию уроков на завтрашний день.
Запах жареной рыбы достиг даже комнаты Китти, когда она заканчивала записывать свои мысли в дневник, после того как закончила с уроками.
– Китти, ужинать!
Девочка тут же вскочила с пола и по перекладинам стала спускаться вниз. Столик их был округлым и небольшим, потому кому-то приходилось сидеть на старых бочках или стоять у тумбочки. Сидели в основном женщины, причём родители ожидали пока первыми поедят их дети.
Саманта была женщиной плотного телосложения в тёмно-зелёном, старом платье с цветами, которое она покупала лет пятнадцать назад ещё. Волосы русого цвета падали на плечи. Она не была эталоном красоты, но её избранник мог считать её самой красивой на свете. Женщина сидела на бочке и иногда с любовью посматривала на своего мужа. Описать нельзя было словами, как они любили друг друга, раз остались вместе даже в такие сложные времена.
Наконец вернулся последний член их семьи: высокий и широкоплечий молодой человек, который закинул на плечё рваный пиджак. Вьющие волосы не так давно отрасли, после первой стрижки.
– Смотрите, кто решил почтить нас своим присутствием…
Эти ехидные слова принадлежали Кейт. Она была точной копией матери, разве что более стройной, имеющей женихов не меньше, чем её младшая сестра. Тот слабо улыбнулся.
– Просто не мог придти да с пустыми руками…
Как оказалось, в кармане пиджака была коробочка, в которых обычно содержат драгоценности, а затем протянул это матери. Та даже едва деревянную ложку едва не выронила от такого, когда открыла коробочку.
– Это тебе, как самой лучшей матери. Поздравляю вас обоих с годовщиной.
Женщина едва ли не расплакалась.
– Ох сынок… Не стоило же. Эти серёжки, очевидно, стоят не малых денег.
– Возврат не принимается. Я просто удачно сегодня отыграл партию, – беззаботно ответил Дэннис, но сам неловко краснел и почёсывал затылок.
– Ладно уже, иди ешь, а то я знаю твою сестру и её аппетиты.
Усмехнулся отец семейства, от чего что одна дочь, что другая нахмурились, а другие рассмеялись. Немного помедлив, Зиг вдруг показал язык своей младшей дочери. Та, с ухмылкой показала его в ответ, что вызвало довольную реакцию со стороны Джерри, малыша, у которого были округлое лицо, как и у его отца и сестры.
– Ну ладно вам! Не подавайте ребёнку плохой пример!
Пожаловалась с улыбкой Кейт, от чего оба на несколько секунд отвели взгляды, но потом одновременно показали друг другу языки снова. Остальные члены самьи посмеялись.
– А я сегодня спасла кота Салли. Казалось, он мне лицо оцарапает… – рассказала про сегодняшний день Китти, разрезая рыбу едва ли ржавой вилкой.
– Ты большая молодец, милая, – одобрила такое действие её мать.
– Ага. Ещё один повод для них, чтобы взять тебя в жёны, – между делом намекнула с ухмылкой её старшая сестра, что не особо одобрила сама девочка.
– Да ну тебя!
– Вот и посмотрим…
– Как, кстати, Робертсоны? – вдруг поинтересовалась Саманта, когда закончила с тем, что примерила свои новые серёжки.
– М, они сегодня загружали последние вещи, а потом уехали, – ответил Закарий, чем ненароком обеспокоил как супругу, так и других.
– Ох уж этот кризис… А зимы то становятся холоднее с каждым годом, – ненароком подметила она, вздыхая.
Решая вновь поднять настроение, Зак, ещё даже не доев ужина, подкрутил радио, стоящее позади него на полке, дабы усилить громкость. Играла «Lambada». Мужчина с весёлым задором подскочил со своего места и потащил супругу танцевать.
– Зак, ты бы хотя бы доел, что-ли… – смущалась от подобного Саманта.
Он поцеловал её в руки, ласково произнося:
– С годовщиной, любимая.
К весёлым танцами присоединилась и Китти, которую оба родителя взяли за руки, кружась по комнате. Кейт хихикала, замечая то, как Джерри пародирует движения отца, которые теперь кажутся забавными…
Глава третья
Марк проснулся, уже когда солнце едва ли не достигло зенита, от стуков в дверь. Как оказалось, он уснул на диване, когда закончил читать первую запись. Вот это он знатно утомился, конечно, вчера. Вспоминая о том, что в дверь стучат, Марк, пряча дневник под подушку, поднялся с дивана и прошёл сперва в прихожую, а потом открыл дверь. На пороге он застал мужчину в возрасте, плотного телосложения и родинками в некоторых частях лица: под глазом, около носа и под губой. Седые волосы почти проела плеш.
– Добрый день, юноша… Прошу простить, если чему-то помешал, – заговорил пожилой мужчина. – Я Кристофер Розвелл. Ваш сосед из дома в конце улицы…
– Я Марк Дин, и вы уже третий из соседей, который пришёл ко мне в гости, – довольно спокойно отреагировал Марк, уже будучи готовым пропускать старика внутрь. – Заходите, я отыщу чем угостить.
– Благодарю, но… Я пожалуй останусь здесь, – нервно ответил на это Розвелл, иногда заглядывая всё же внутрь. Что-то его здесь в этом беспокоило или тревожило. – Если что нужно будет, я живу в доме Е-"112А", на другой стороне.
То что старик так быстро пожелал уйти, стало для Марка довольно странным явлением. Хотя, не ему судить у кого какие тараканы в голове, да и не кажется этот дедуля кем-то опасным. По крайней мере для парня уж точно. Закрывая дверь, Марк выдохнул, решаясь после заняться распоковкой оставшихся вещей из коробок.
Там лежали старые вещи Марка, причём настолько, что о некоторых он даже думать забыл. Каждый предмет вызывал у него воспоминания, словно открывая портал в прошлое. Некоторые из них напоминали ему дни счастливого детства, проведенные вместе с любящей семьей. Безмятежные летние дни, наполненные играми на природе и смехом, стали особенно яркими в его памяти. Марк нашел старую фотографию, на которой он держит за руку своего отца, а его мать, улыбаясь, обнимает их обоих. Они были настоящей семьей, где любовь и забота были ценнее всего.
Рядом с фотографией лежало серебристое кольцо. Вспыхнули воспоминания о прекрасном романе с девушкой, которую он когда-то любил с невероятной страстью. Это был период жизни, когда сердце его билось быстрее, а мир вокруг них казался невероятно ярким и полным счастья. Они гуляли до поздней ночи, держась за руки и говоря о своих мечтах и желаниях. Марк почувствовал сладкую боль в сердце, вспоминая те моменты, которые уже ослабли, но никогда не исчезли в его памяти.
Но теперь, всё это осталось в прошлом. Все три фактора в его жизни перестали его посещать с течением времени:
Среди прочих вещей Марк обнаружил старую записную книжку, в которой хранились сообщения от его старых друзей. Он перелистал ее страницы и увидел имена, которые едва пришли в его голову. Эти небольшие записи были наполнены дружескими шутками, совместными приключениями и нежными словами поддержки. Марк улыбнулся, вспоминая дни, когда они были неразлучными товарищами, которые всегда были рядом и поддерживали друг друга в трудные моменты. В тот момент ему стало тепло на душе, ведь их связь была настоящей, прочной и бесценной.
Марк продолжал рассматривать предметы из коробки, ощущая, как каждый из них возвращал его к самым сокровенным, счастливым моментам его жизни. ..Сара, его дедушка, решила порвать с ним отношения, с друзьями он уже насколько лет прекратил общения после данного разрыва, а семья… Он просто отгородился от них. И пока читал записи Китти даже завидовал ей. Дабы отвлечься от подобных мыслей, Марк Дин решил прогуляться по городку.
Марк прогуливался по улицам небольшого американского городка Рикфорд, окутанного серыми тучами. Наступившая пасмурная погода отображалась в его настроении и создавала особенную меланхоличную атмосферу. Непривычно пустынные улицы лишь подчеркивали его одиночество и тоску.
Проходя мимо рядов предметов и мест, которые казались им знакомыми и привычными, мимолетные эмоции бурлили в его душе. Каждый уголок сохранял свою историю – часть колорита этого скромного городка, но словно скрытые за черными облаками, его воспоминания и эмоции украдкой поднимались на поверхность.
Тихие шаги Марка на асфальте переплетались со смахивающим на вздох ветерком, и затихающий звук, видно как далеко подчеркивал угрюмость обстановки. Даже капли дождя, аккуратно разбивавшиеся о землю, казались какими-то отчаянно одинокими, словно даже небесам было печально и они пытались с ним поделиться.
Мимо проплывали знакомые места, которые ранее были источником веселья и радости. Пустые скамейки в парке, безлюдные магазины и запертые двери ведомственных зданий наполняли Марка чувством потери. Это были места, где раньше все было иначе, полно разговоров и людской активности. А сейчас… только покрытое мраком и грустью.
И все же, на фоне тоски и серости, Марк находил красоту в этом атмосферном углу. Он видел в небольших деталях великую печаль и загадочность, способную вобрать в себя сотни историй.
На детской площадке, наконец, показалась толпа. Это было несколько детей, которые бегали, играли и веселились, не смотря на такую мрачную погоду. Там же он заметил свою соседку Тамару, которая сидела на лавочке и смотрела на детей с небольшой улыбкой.
– Хэй Марк, – она тоже его заметила, когда ощутила взгляд на своём затылке.
– Не думал, что всё же жизнь тут окажется в такое время, – намекая на детей, поговорил парень, присев рядом со знакомой. – Кого-то тоже выгуливаешь? – усмехнулся он.
– Мой младший брат Сэм. Такой активный, хотя не была такой а его годы, – ответила Тамара, тоже усмехаясь.
– А за остальными разве родители не присматривают?
– Здесь все друг другу доверяют и хорошо знают. Хотя… Не так конечно, как раньше, но…
– Ты это про то что случилось и о чём ты не хочешь мне говорить?
– Я сама мало об этом знаю, – но такое ощущение, что Тамара явно не договаривала.
– Ну, я успел найти информацию о семье Грейвз, которая жила в старом цирковом шатре, вроде как, – Марк не решил делиться пока находкой в виде дневника хоть с кем-то, пока не дочитает.
Вдруг Тамара встала, как только в далеке показался силуэт женщины. Пришло время сменить "охрану", чем девушка оказалась вполне довольна, стоило свободному времени у неё появится.
– Пошли ка.
Она потянула недоумевающего парня куда-то за собой.
От одного края берега до другого, среди величественных старых деревьев, чьи кроны безостановочно колышутся под воздушным потоком, лежал стальной мост, что выдержал не одно десятилетие, в то время как под ним бурлила стремительная река. Взору открывался старый, деревянный столб фонаря, наклоненный в сторону, на его железной табличке были выгравированы числа "95.4.3.", указывающие на дату установки столба и строительства моста. А с разных сторон от моста ветвились две тропинки, ведущие прямо к бегущей реке. Именно сюда, сперва, и привела Тамара своего нового соседа.
– Каждое поколение детей ловило здесь рыбу, причём не только с помощью удочек, а голыми руками, – девушка присела на корточки и нагнулась, желая поймать хоть одну рыбёшку.
– По мне так это живодёрство… – подметил Марк, сложив руки в карманы.
Нет, Марк то любил рыбу и прочее другое мясо. Но ему не нравились методы, которыми они добываются, и вряд ли он бы осилил чьё-то убийство, даже во имя пропитания.
– Говоришь так, будто ни разу не ходил на рыбалку или охоту. Это весело! Особенно всей семьёй.
– Неужели кого-то мучать или убивать это по твоему весело?
– А, так ты вегетарианец?
– Нет, но… Не люблю жестокость, в принципе.
Он нахмурился, стоило Тамаре поймать в руки спустя столько попыток здоровенную рыбу. Не предприняв ничего другого для спасения животного, юноша ногой столкнул соседку в воду. Рыба была свободна. Тамара была возмущена.
– Ах ты…
Она стала обрызгивать того водой, от чего Марку пришлось отпрыгивать назад. Но Тамара оказалась упорнее, от чего встала, и схватив знакомого за шкирку, столкнулась в воду тоже. Оба начали самый настоящий водный бой, который закончился победой Тамары и покиданием самого озера.
Следующее место, которое они посетили, была едва ли не разваленный цирковой шатёр. Тот самый.
Он когда-то был оживленным местом, где звучали аплодисменты, запах карамели и шум детского смеха наполнял воздух. Но теперь оно заброшено и покинуто, став скромным свидетелем того, как время и забвение сметают далекие дни славы.
Льняная ткань выцвела от яростного солнца, превратившись из красочной палитры в безжизненные оттенки серого и пыли. Бывшая красота и великолепие не только утрачены, но постепенно поглощены рукою забвения. Отверстия и футмы затянуты паутиной времени, словно палатка скрывает свои разрушенные секреты.
Разорванные и потрепанные флажки, нависшие с кривыми шестами, тускло болтаются на осветленных подпорках. Однажды они символизировали яркие цвета и радость, но теперь их обветшалость выдает полное забвение этого места. Рассыпанные гвозди и куски дерева, словно бы забытые аксессуары, лежат рядом, разбросанные брошенной суетой.
Пыль и грязь, накопившиеся на полу, образуют толстый слой, в котором отпечатаны следы, мимолетные миражи давно покинутых представлений. Лужи дождевой воды превратились в мутные отражения прошлого, недвижно уходящего в пучину времени. Висящие потрепанные занавески все еще отчаянно дарят надежду на возвращение веселья и развлечений. Но разорванная ткань и зацепленные осколками мебельные детали говорят о неумолимости природы и ее способности запечатлеть щепки былoго величия.
Тишина, что окутывает заброшенную палатку, словно стена между живым и мертвым. Дух цирка оцеплен в этих руинах, и только ветер, пробегающий сквозь дыры и трещины, шепчет таинственные истории, которые разносятся навстречу заблудшим душам.
Тут жили люди. Но теперь их нет.
– По рассказам, семья Грейвз жила здесь. Этот цирк принадлежал ещё Саймону Грейвзу, отцу Закарии. Он их и приютил здесь, до того как умер. А вместе с ним умер и его бизнес, – рассказывала Тамара, пока они прошли в шатёр.
Все было точно так, как было описано в дневнике Китти: вагончики, где взрослые проводили кукольные спектакли каждую пятницу вечером. Однако из четырех оставшихся вагончиков осталось лишь два, и те были в крайне плачевном состоянии. Животные, такие как куры в курятнике и коровы в коровнике, исчезли и оставили свое жилище в заброшенном виде. А где-то на верхнем этаже, под самым потолком, находилась еще одна комната – комната, где обитала Китти когда-то.
– Их отец, вроде как промышлял рыбалкой и сдавал металлолом, чтобы хоть как-то прокормить семью, – решил поделиться своими знаниями, ненароком, Марк. – Всего у них было четверо детей…
– Откуда такие точные познания? – прищурилась Тамара.
– Эм… Я умею искать нужную информацию, – неловко улыбнулся тот в ответ.
– Всё верно, разве что… У семьи Грейвз ожидалось пополнение, если припомнить. Саманта родила ещё троих.