Read the book: «Полигон»
„Человек – единственный настоящий враг, которого мы имеем.»
Джордж Оруэлл
Предисловие
Пролог
10 лет после эвакуации
Когда дьявольская игра провалилась, превратив землю в отравленную вирусом смердящую пустыню, воссоединившиеся после затяжной войны главы Корпорации «Улей» решили примерить на себя роли Богов. Они вывели избранных агнцев на искусственные острова, но созданные ими демоны остались на разрушенных материках.
Мы называем их шершнями – тех, кто прячется в руинах опустевших городов уничтоженной цивилизации.
Напрасно исследователи, вирусологи и ученые возлагали надежды, что озлобленные, потерявшие разум мутанты со временем истощат имеющиеся на земле запасы еды, поуничтожают друг друга (как это сделали обладающие разумом люди) и в конце концов вымрут.
Напрасно Верховный Совет рассчитывал на результаты авиационных, ракетных и химических атак, выжигающих обнаруженные гнезда скопления шершней.
Напрасно мы верили, что тысячи ударных дронов, ежедневно запускаемых по выявленным тропам мигрирующих мутантов, смогут существенно сократить их численность.
Ничего из этого не случилось.
Вместо ожидаемой деградации мы получили смертельно-опасный, агрессивный и быстро адаптирующийся биологический вид, обладающий огромной физической силой и высокой выживаемостью.
В условиях нескончаемых бомбежек мутанты начали проявлять способности к вынужденной самоорганизации, научились объединяться в группы, строить подземные убежища и освоили навыки владения оружием, остатки которого находили на разбитых военных базах.
В то время как остатки человеческой популяции учились жить на воде, шершни приспосабливались к существованию под землей. Под заброшенными территориями некогда процветающих мегаполисов образовались новые города-крепости, соединённые сложной системой тоннелей.
Периодически голод заставлял мутантов покидать укреплённые убежища. Перемещаясь небольшими группами, они искали запасы еды в обожжённых развалинах небоскрёбов, становясь мишенями для наших дронов, оборудованных тепловизорами, датчиками движения и камерами видеонаблюдения. По установленным целям незамедлительно открывался огонь на поражение, после чего отрядами охотников проводилась окончательная зачистка, если, конечно, они в это время находились рядом.
Как только теория с вымиранием мутантов потерпела сокрушительный крах, военные вылазки на материк стали для нас первостепенной задачей. Увеличение популяции шершней и их растущие адаптированные навыки – главная угроза для обитателей искусственных островов. Разумеется, после самого вируса, против которого по-прежнему не действует ни одна из экспериментальных вакцин. Если шершней не остановить сейчас, завтра они атакуют нас. Увы, но это не досужие страшилки, а суровая реальность, и именно поэтому я сегодня здесь – на развалинах старого мира.
Это не первая моя миссия на материк. Я был тут в самые мрачные и тяжелые времена смертельного похода М-Вируса по всем уголкам земли. Я возглавлял боевые отряды военных и являлся свидетелем того, как миллионы солдат отдали свои жизни, пытаясь зачистить города от восставших против человечества мутантов.
Мы были не готовы. Все происходило слишком стремительно. Вирус распространялся и мутировал с невероятной скоростью и обгонял безуспешные попытки ученых остановить свирепого и голодного убийцу. Murderer пожирал все на своем пути, оставляя после себя смерть, пепелище и руины.
Нас практически истребили, но мы продолжаем сражаться за свое место под солнцем, чтобы отвоевать у опасного, злобного противника всё то, что когда-то так бездарно потеряли.
– Генерал, дроны отработали. Выпускать охотников? – слышу в динамике голос командира.
Шумы из-за кислородных фильтров в респираторах искажают и приглушают слова, но к этому отвлекающему фактору, оказалось, тоже можно со временем привыкнуть и даже научиться его не замечать.
Оторвав взгляд от почерневшего фронтона полуразрушенного здания, я смотрю на встроенный экран в центре приборной панели бронемобиля. Кроме огня и черного дыма ни черта не видно, но датчики фиксируют несколько движущихся целей, определяя их точные координаты. Из семнадцати шершней выжили только четверо. Это хороший результат и через считанные минуты станет отличным.
– Троих ликвидировать, одного взять живым. Исполняй, Блейк, – оценив обстановку, отдаю я четкий приказ.
Увеличив радиус обзора, внимательно наблюдаю за ходом операции. Окружая опасный периметр, охотники действуют слажено и без лишней суеты. Зачистка не займет много времени. После ударной подготовки риск удачной атаки со стороны шершней минимален.
Обмундирование, состоящее из специальных защитных костюмов и шлемов с респираторами, делает моих солдат неуязвимыми для вируса, а высокоточное огнестрельное оружие максимально снижает риски прямого контакта с мутантами.
Прежде чем получить допуск на участие в материковых вылазках, каждый из охотников прошел жесткий отбор и многоступенчатую подготовку на Полигоне. А это примерно сорок процентов от общего количества рекрутов, ежегодно пополняющих ряды новобранцев. Остальные выбывают во время первых итоговых испытаний, устраиваемых по завершению начального уровня обучения.
Парни методично сужают кольцо оцепления и открывают стрельбу на поражение. Мигающие цели на экране начинают хаотично метаться, а затем гаснут. Первая, вторая, третья… К счастью, эти твари все-таки смертны, хотя увеличивающаяся скорость регенерации их клеток внушает серьезные опасения.
Охотники приближаются к последней мишени. Объект не двигается. Вероятно, Блейк уже выпустил в него инъекционный дротик с временно парализующим веществом, а, значит, исследовательские лаборатории Улья ждет очередное пополнение. Иногда во время вылазок нам приходится совмещать миссии. Сегодня именно такой случай.
В наушнике снова раздается шипение и через секунду я слышу взволнованный голос командира:
– Генерал, с четвертой целью что-то странное…
– Объект обездвижен?
– Да, но… это ребенок.
– Какой на хрен ребенок? – рявкаю я, подключаясь к камере, вмонтированной в шлем Блейка.
– Обычный. Года три-четыре, – нервно отзывается командир, и он, мать его, не свихнулся. Изображение на экране транслирует грязного окровавленного пацана, лежащего на земле в скрюченной позе. – Без внешних признаков мутаций. Вторая ликвидированная цель – женщина. Тоже не похоже, что инфицированная. Эдик, покажи, – кричит Блейк одному из своих подчиненных.
На экране появляется новое изображение. Точно баба. Тощая, бледная, одетая в какое-то рванье, со сквозной дырой во лбу и распахнутыми глазами. Зрачки, цвет кожи и строение тела без каких-либо заметных аномалий. Она – не мутант, но не факт, что не инфицирована. После заражения внешние изменения проявляются не у всех и не сразу. Большинство умирает, не пережив мутагенной трансформации. Дети, подростки, старики и зараженные с тяжелыми заболеваниями погибают в ста процентах случаев. По дьявольской иронии шершнями становятся самые физически сильные и здоровые из людей. Такой вот естественный отбор.
– Что с остальными, Блейк?
– Там без вариантов, – с шипящим звуком выдыхает командир. – Мы в мертвой зоне, генерал. Откуда здесь женщина с ребенком?
Хотел бы я знать. Меня самого терзают те же самые вопросы. Мы еще не сталкивались с подобными случаями. В этой части материка уже лет пять не появлялись выжившие.
– Я сначала не понял, какого хера происходит, но теперь уверен, что шершни не охотились на них, а пытались прикрыть, – продолжает Блейк.
– Вирусометр при тебе? – резко спрашиваю я.
– У нас же не спасительная миссия. На корабле может… А нет, есть. Прихватил по привычке. Пять сек, генерал… – сбивчиво хрипит в динамик командир. – Результат отрицательный. Мальчишка не заражен.
– Женщину тоже проверь.
– Отрицательно, – спустя две минуты докладывает Блейк.
– Забирайте обоих и возвращайтесь на «Скиталец». Через десять минут отбываем.
– Доставим их в Улей? – уточняет командир.
– Нет. Плывем на Полигон, – отрезаю я, отключая динамик.
Протерев запотевшее стекло защитного шлема, я какое-то время задумчиво пялюсь в монитор бортового компьютера. Чутье меня редко подводит, иначе мой труп давно бы стал пристанищем червей, и на этот раз оно оглушительно вопит, что я должен лично разобраться со странным случаем и не допустить утечки данных о сегодняшней вылазке в Акваториальный Комитет (центральный контролирующий орган Корпорации).
Взвесив все за и против, я ввожу код доступа в общую систему и уверенно стираю записи о проведенной операции. С командиром и другими свидетелями разберусь на месте. Если мои предчувствия подтвердятся, то понесенные жертвы окупятся в многократном объёме.
Закончив, я завожу бронированный автомобиль и по понтонному мосту въезжаю на гигантскую мобильную платформу, оборудованную мощными двигателями, приборами наблюдения и боевыми средствами защиты. Эта махина способна выдерживать грузы в сотни тонн и безопасно перемещаться по воде на дальние расстояния, чем заслуженно получила название «Скиталец».
Согласно приборам, через семь с половиной часов мы достигнем берегов Полигона. Если необходимо попасть на остров быстрее, можно воспользоваться вертолетом. Вероятно, именно так я и поступлю, когда дождусь прибытия группы охотников с захваченными трофеями.
От нетерпения и нервного возбуждения меня нехило потряхивает. Нестандартные ситуации во время вылазок всегда будоражат, но этот случай кардинально отличается от всех остальных. Никому еще не доводилось находить неинфицированных после контакта с шершнями.
Рано забегать вперед, но это может стать настоящим прорывом в исследовании вируса и поиске антидота. Многофункциональные лаборатории Корпорации безуспешно бьются над этой задачей на протяжении многих лет, но я догадываюсь, что произойдет или точнее не произойдет, когда генетики и ученые Улья получат положительные результаты…
Прошло десять лет с момента переселения колонии выживших на плавающие острова. Когда-то эти водные засекреченные объекты строились, как игровые площадки для скучающей элиты. С появлением М-Вируса их назначение пришлось изменить, расширить территории и создать адаптированную систему защиты.
Пока человечество сражалось с пандемией, Корпорация строила новые острова, которые в последствии стали спасительным ковчегом для выживших.
Теперь их шесть. Полигон, Улей, Новая Атлантида, Гидрополис, Маринория и Фантом. Прежний мир уничтожен, а новый – по-прежнему управляем Верховным Советом Корпорации.
Мировое правительство проиграло войну с вирусом за жалкие шесть лет, пережидая все стадии буйства пандемии на защищенных безопасных оазисах вдали от умирающих берегов рухнувшего в бездну мира. И только когда главы Совета осознали, что выживших может не остаться вовсе, было принято экстренное решение об эвакуации. Однако это не было спасительной миссией. Для строительства, защиты, добычи ресурсов и развития нового мира Правящей Корпорации нужны рабы.
Поэтому я так уверен в принятом решении. Если антидот окажется в руках ученых Улья, для обитателей пяти из шести островов ничего не изменится…
Друзья, добро пожаловать на Полигон! Все актуальные новости, графики выкладки, визуализации, интерактив и общение в группе автора в ТГ: https://t.me/alexd_book чат: https://t.me/alex_d_books
Глава 1 Улей
20 лет спустя
«Остров Улей – центр управления и контроля Корпорации. В настоящее время представляет собой небольшой город, защищенный высокой многофункциональной стеной. Здесь расположены офисы и командные центры, откуда координируются действия на других островах. Так же на острове имеются жилые зоны, где обитают привилегированные члены общества; парки и центры для досуга, учебные учреждения и другая необходимая для комфортного проживания инфраструктура. В целях безопасности и сохранения строгой секретности своего местоположения остров непрерывно перемещается.»
«Мир, который мы знали, исчез в огне и хаосе. Пандемия М-вируса стремительно и неотвратимо накрыла планету, переродив обитателей материков в чудовищных мутантов. Плавающие города стали для нас последним приютом, и мы никогда не забудем, какой вклад внесла Корпорация в наше спасение. Нам дарован уникальный шанс сохранить человеческую популяцию и возродить ее величие. Но нам нельзя забывать, что ненасытный свирепый враг с каждым днем становится опаснее и сильнее. Его главная цель – разрушить и уничтожить все, что мы успели создать.
Улей делает все, чтобы укрепить оборону и обеспечить жителей необходимыми ресурсами для существования. У нас есть еда, вода, крыша над головой и Водный Щит Акватории, не позволяющей внешним опасностям проникнуть на острова. В этой суровой реальности Корпорация является надежным столпом, ведущим нас к спасению, и мы обязаны мобилизовать все усилия и ресурсы, чтобы выступить единым фронтом против общей угрозы.
Перед лицом опасности мы все едины. Именно поэтому я, Ариадна Дерби, дочь президента Корпорации Улей, готова вступить в ряды «инициаров» Полигона и пройти обучение наравне с остальными рекрутами. Я верю, что общими усилиями мы найдем способ уничтожить шершней и приведем наш мир к победе.»
Закончив читать текст вступительной речи, я вопросительно смотрю на мать, невольно залюбовавшись гладкостью ее атласной кожи и идеально уложенными пепельно-белыми волосами. Вакцина против старения затормозила естественные процессы разрушения организма в тот момент, когда она начала ее принимать. Сейчас мама выглядит не старше сорока лет и даже мне неизвестен ее точный возраст.
Сколько себя помню, она всегда была такой – прекрасной, безупречной, элегантной, излучающей несгибаемую силу и твердость. Красивая женщина, мудрый и жесткий политик, образцовая мать и жена. Она – безупречна. Иногда мне хочется хоть немного походить на нее, но потом я вспоминаю, что мой отец – самый красивый мужчина в Улье, и глупые мысли быстро исчезают, потому мое лицо – его точная копия. Темные волосы, ярко-голубые глаза, форма губ и даже скулы. От мамы мне достались только аристократичная бледность и родимое пятно на ключице.
– Как тебе, мам? Не слишком пафосно? Может стоит немного сократить? – спрашиваю я, бегло переглянувшись с Дрейком.
Андроид улыбается и, чтобы не мешать нашему разговору, тактично отворачивается к стеклянной перегородке, разделяющей гостиную и спальную зону соты1.
Дрейк – высокоинтеллектуальная многофункциональная машина с внешностью человека и телосложением древнегреческого бога. А еще он – экспериментальный образец, созданный в лабораториях «Новой Атлантиды». Изначально разработки биоинженеров планировалось использовать в военных целях, но нехватка ресурсов и ограниченные технические характеристики сделали невозможным массовое производство и программу свернули. Мне достался единственный экземпляр, чему я безмерно рада. Не представляю Дрейка в образе киборга-убийцы.
– Ты сама как думаешь? – склонив голову, мама немного хмурит изящные брови. В ее пепельно-серых глазах снова появляется выражение глубокой печали. Она никогда не скажет этого вслух, но я знаю, что ей невыносима сама мысль о том, что мне придется покинуть безопасный остров.
– Я бы оставила только последний абзац, – неуверенно пожимаю плечами, размышляя о том, как трудно будет выучить текст целиком. Выступление уже завтра. Мое обращение в режиме реального времени увидят жители всех островов, и я не имею права облажаться.
– Дрейк написал речь? – от проницательного материнского взгляда ничего не утаишь.
Она абсолютно права. У меня бы мозгов не хватило выдать даже треть написанного.
– У него это лучше получается, мам. Дрейк гораздо умнее меня.
– На Полигоне ты должна будешь думать своей головой.
Мама, как обычно, пытается призвать меня к благоразумию, но я, правда, не понимаю, зачем отказываться от технологических возможностей, способных существенно сократить время на выполнение тех или иных задач. Это же полная бессмыслица!
– Папа сказал, что его можно взять с собой, – упрямо поджимаю губы.
– Дрейк – не телефон. Его не уберешь в тумбочку и не сдашь в камеру хранения, – вздыхает мама.
– Он не займет много места и будет поддерживать порядок в общежитии, – лучезарно улыбаюсь я. – Уверена, что все инициары придут от него в восторг. Мы сможем больше заниматься учебой и тренировками, и меньше тратить времени на бытовые обязанности.
– Рина, я вовсе не против того, чтобы Дрейк поехал с тобой, – грациозно поднявшись с дивана, мама подходит к огромному аквариуму с золотыми рыбками и кончиками длинных красивых пальцев дотрагивается до толстого стекла. – И я понимаю, как важно укрепление единства и солидарности между кастами нашего общества, но…
– Ты не хочешь, чтобы ехала я, – заканчиваю ее мысль, встречая в мутном отражении отчаянный взгляд матери. – Это мой долг. Мы обязаны продемонстрировать свою близость к народу, смягчить имеющийся разрыв и заткнуть рты недовольным. Как дочь президента и главы Верховного Совета, я должна служить примером, а не прятаться за стенами нашего острова. Закон един для всех, и ты сама голосовала за него, – напоминаю я.
– Ты тогда еще не родилась, – качнув головой, тихо отзывается она.
– Но мой брат…
– Замолчи, – ее резкий голос обдает меня волной холода.
– Мы молчим об этом уже много лет! – восклицаю я, понимая, что причиняю ей жуткую боль, но и мне не легко говорить о том, что случилось. – Эрик погиб не на Полигоне, мам. Он прошел обучение и был лучшим и сильнейшим из охотников. Его смерть – трагическая случайность.
– Это не было случайностью, Рина, – царапнув ногтями стекло, мама сжимает пальцы в кулак.
Я зажмуриваю глаза, пряча подступившие слезы, грудную клетку пронзает острым спазмом. Неутихающее с годами чувство вины вспыхивает с новой силой.
Мама права. Это не было случайностью.
Восемь лет назад катер, направляющийся в Новую Атлантиду, атаковали шершни. Никто из охотников не заметил их приближения. Не сработали ни датчики оповещения, ни автоматизированные оборонительные системы. Они появились словно из ниоткуда и убили всех, кто был на борту, включая моего старшего брата. Выжила только я….
Если бы можно было что-то исправить и вернуть время вспять – клянусь, я никогда бы не потребовала на свой десятый день рождения экскурсию на «Новую Атлантиду», и Эрику не пришлось бы меня сопровождать.
Но я была ребёнком. Наивным, глупым, избалованным ребенком, не осознающим опасности. Мне отчаянно хотелось выбраться за пределы Улья и увидеть другие острова, но вместо прогулок по технологическим центрам и научным лабораториям «Новой Атлантиды», я окунулась в самый жуткий кошмар человечества.
Не знаю, можно ли назвать везением то, что моя детская память стерла детали пережитого ужаса.
Смогла бы я сохранить разум, если бы помнила, как умирал мой брат и остальные люди, находящиеся на катере?
Нет… Наверное нет, но это могло бы объяснить, как мне удалось выжить и избежать заражения.
– Не забывай, Рина, никто не должен знать, что ты тоже находилась на борту, – глухо произносит мама. – Нельзя об этом говорить. Никому. Никогда. Ты слышишь меня? – оглянувшись, она пристально смотрит мне в глаза.
– Я знаю, мам, – кивнув, сжимаю на коленях дрожащие пальцы и задаю вопрос, на который не решалась раньше. – Поэтому мне приходится каждый день спускаться на медицинский уровень и сдавать кровь? Со мной что-то не так, и вы ищите причину?
Мама не отвечает, стальные радужки темнеют, теряя свою прозрачность. Побледневшие губы сжимаются, словно она боится сказать то, что мне нельзя знать.
– С тобой все в порядке, милая, – наконец произносит мама, отводя взгляд в сторону.
– Значит, не нашли… – выдыхаю с упавшим сердцем.
– Тебя спасло чудо.
«Почему тогда оно не спасло моего брата и остальных?» – мысленно кричу я, закрывая лицо ладонями.
Мама приближается бесшумно, садится рядом и мягко привлекает меня к себе. Я утыкаюсь лицом в изгиб ее шеи и вдыхаю знакомый теплый аромат. На минуту позволяю себе расслабиться в ласковых объятиях матери и не думать о пресловутом долге. В конечном итоге, никто меня не вынуждал принимать решение об отправке на Полигон.
Я могла выбрать другое место для обучения: подать документы в исследовательский центр генетики и вирусологии на Новой Атлантиде или в университет Морских наук в Маринории. Или остаться здесь, в Улье: поступить на любое направление в местные образовательные учреждения. У правящих семей есть особые привилегии, распространяющиеся на выбор будущей профессии, хотя, о чем я говорю… Большинство элитных отпрысков не собираются тратить свою веселую сытую жизнь на какую-то работу.
Мой брат был другим…. Он собирался стать новым лидером и сплотить наше общество, искоренив периодически возникающие волнения. В свои двадцать лет он успел добиться многого, на своем примере доказав, что сын верховного правителя способен сражаться с нашими врагами, отважно защищать границы, стоя плечом к плечу с представителями низших каст и не требуя для себя особых условий и высоких званий. Эрика уважали и знали в лицо на всех островах. К его мнению прислушивались. Ему верили. За ним готовы были идти.
Если бы не трагическая гибель брата, моя жизнь сложилась бы иначе. Совсем. Кардинально. Но не сложилась…. Теперь я должна искупить свою вину и продолжить то, что начал он. И когда я говорю о долге, имею в виду именно это.
– Моя речь – полное фуфло, – признаю с горьким смешком, ощущая, как мама нежно проводит изящными пальцами по моим волосам. Я жду, что она возразит, будет убеждать, что красивой девушке спишут любую оплошность, но слышу совсем другое:
– Мы можем всё отменить, – мама отстраняется, устремляя на меня серьезный сосредоточенный взгляд.
– А как же вечеринка, на которую слетятся все сливки общества? – пытаюсь отшутиться я.
– Это не проблема, Рина, – уверенно отвечает она, коснувшись моей щеки.
– Не надо, мам. Я приняла решение, – выдавливаю из себя скупую улыбку. – Интенсивное обучение длится всего год, а потом я смогу выбрать, в какой сфере применить свои новые навыки… Время пролетит быстро.
Мама смотрит с грустью, качает головой, прячет свою боль за безупречной маской. Я так пока не умею. Мы обе молчим о том, что за год может случиться слишком много нехороших вещей. Например, я могу провалить экзамен после трёхмесячной экспресс-подготовки.
Провалить – это не просто вылететь из рядов инициаров.
Провалить означает – не выжить.