Гибель С. А. Есенина: исследование версии самоубийства

В отличие от многих предыдущих конспирологий и сенсационных "исследований", это, по-моему, первое по-настоящему источниковедческое исследование, показывающее, что версия самоубийства Есенина, закреплённая Прокушевской комиссией (1989–1993), не может считаться доказанной документально.

Главное, на чём настаивает Крусанов:«Недоказанность версии убийства не означает доказанности версии самоубийства.»Он не говорит: «Есенина убили». Он говорит: «Комиссия утверждает, что убийство не доказано, но сама не доказала, что акт вскрытия достоверен». Это тонкая, но решающая логическая разница.

Позиция комиссии: «Мы не нашли документов, опровергающих акт Гиляревского, следовательно, у нас нет оснований сомневаться в нём». Позиция Крусанова: «Отсутствие документов, которые могли бы опровергнуть акт, не является доказательством его достоверности».

Это классический пример того, что в науке называется ошибка отрицания отрицания: не опровергнуто ≠ доказано.Крусанов показывает, что именно здесь заложена логическая ошибка комиссии:

Ключевая фраза Крусанова: «Комиссия пришла к выводу, что в настоящее время нет материалов, которые могли бы документально опровергнуть содержание акта вскрытия тела С. А. Есенина…Это правда. Но чтобы поставить под сомнение достоверность данного акта, этих материалов было вполне достаточно».

Крусанов предъявляет три главных нестыковки:1) акт Гиляревского - не подлинник, оригинал книги «Протоколы вскрытия мёртвых тел» был изъят ГПУ и исчез;2) несоответствие акта и визуальных источников: на фото и посмертной маске видны повреждения, которых в акте нет;3) игнорирование вопроса о добросовестности самого судмедэксперта Гиляревского, работавшего под контролем милиции и ГПУ. Даже если акт морфологически верен, пишет Крусанов, его автор не был свободен, а значит - его свидетельство юридически и этически уязвимо.

Он делает важное смещение фокуса: спор не о том, убили или нет, а о качестве доказательств. Мы не можем считать версию самоубийства доказанной, пока акт Гиляревского не проверен по независимым признакам - фотографиям, маске, свидетельствам. Это как если бы суд опирался на протокол эксперта, но не сверил его с фотосъёмкой - юридически такой материал не является исчерпывающим доказательством. Особенно, когда фотография и маска содержат ТАКОЕ количество информации, которая не отражена в акте судмедэксперта.

Крусанов не просто сомневается - он вводит современный стандарт перекрестной верификации: сопоставление текстового документа (акт), визуальных источников (фото, маска) и условий его составления (контроль, давление). Комиссия провела вертикальный анализ - от текста к выводу; Крусанов добавляет горизонтальный - между источниками. Именно поэтому его книга - не скепсис, а методологический апгрейд всего спора.

Да, Крусанов - литературовед, а не судмедэксперт, но обвинять его в «непрофессионализме» здесь нельзя: он не спорит с судмедэкспертами, а показывает, что эксперты анализировали сомнительный объект, не проверив достоверность документа, не учтя условий, в которых он был создан, и не оценив объективность и непредвзятость его составителя.В общем, это серьёзная, трезвая и честная работа, возвращающая дискуссию о гибели Есенина в поле науки, а не догадок.

Спасибо за книгу. Все разложено четко по полочкам. Но к сожалению, ответ на главный вопрос, по всей видимости, мы так никогда и не узнаем.

Не понравилось, ибо ложь. Автор во введении поднимает вопрос о расследовании убийства Есенина с научной точки зрения. И тут же погружается в медицинские рассуждения, залезает в тему баллистики, судебной медицины. Хотя сам автор обычный искусствовед. О какой, простите, научности тут может идти речь? Если я хочу узнать о смерти Есенина с точки зрения медицины, то я прочту Маслова — великого судебного медика. Но уж никак не искусствоведа Крусанова.