Влада Ольховская

саму. На ней шрам становился красивым, он шел ей, как знак существа, отличающегося от остальных людей. И то, как

Но он… он никогда не делает ничего плохого! – Он и не будет до последнего момента – а потом сделает, и так сделает, что ты уже никому пожаловаться не сможешь. – Он не посмеет! Его все знают! Его найдут! – А разве тебе будет не все равно?

Нет ничего плохого в том, чтобы носить маску – мир непредсказуем. И нет ничего плохого в том, чтобы обзавестись множеством масок – мир бесконечно сложен и не всегда дружелюбен. Плохо, если в день, когда снята последняя маска, оказывается, что под ней давно ничего нет.

Ну и  зачем мне мучаться ради этих людей? У  меня не было цели обязательно утащить их с собой в могилу, они при таком умище сами убьются за месяц в Секторе Фобос.

Всем почему-то кажется, что отсутствие выбора – это обязательно проблема. Николай прожил на свете достаточно долго, чтобы знать: не все так однозначно. Порой отсутствие выбора спасает от сомнений, позволяет не тратить время на страхи и нерешительность, дает шанс уверенно двигаться по единственно возможному пути.

Я смотрю на бездну. Бездна смотрит на меня.

– «Номер 1», – поморщился Стефан. – Пошлость какая-то. Триана нужно выковырять из этой улитки хотя бы ради того, чтобы спихнуть на него проклятую единицу.

пальцами по одной из линий. – Что это такое? – Я не знаю, но… я тоже это вижу. – Конечно, видишь! Это же проклятая магическая печать! Но как… я не понимаю… Ей нечего было сказать ему, чтобы поддержать и утешить. Дана понимала ситуацию не лучше, чем

один, они разобьются, и кто-то, может, и выживет, но даже эти несчастные будут навсегда заточены

У тебя мало опыта, однако он и не появится, если ты просто продолжишь сидеть на заднице ровно. Задница, кстати, ничего такая, но для миссий космического флота одного этого недостаточно.