Vera Kolochkova

Она вдруг разрыдалась отчаянно, и ему пришлось обнять ее, похлопать по спине успокаивающе: – Тихо, тихо, не кричи… Вон уже прохожие на нас оборачиваются

тебе неинтересно должно быть. Лучше скажи мне, Филипп… Только честно… Ты тоже считаешь, что я никчемная, да? – Нет, что ты. Вовсе я так не считаю. Алиса хмыкнула, глянула на него недоверчиво. Но ничего не ответила, только

мои родители, не твои! – Теперь и мои тоже, выходит. – А, вон в чем дело… Уже и в родственники записался, да? Понятно теперь, отчего у тебя такой счастливый вид… Неужели

, захотела и ушла… А обо мне не подумала… Ведь я все для  тебя, я живу для тебя… – Ой, мам…

проговорил противным, с высоким прононсом голосом: – Э, чувак… Ты че здесь? Че  ручонки к моей девушке тянешь? Офонарел совсем, да? А ну брысь отсюда, чтоб на  счет «три» я тебя не видел! А я быстро умею считать, чувак, ну

– Да ты что? И какая ж она из себя, интересно мне знать? Молодая

так Женька сказала. И я над этим задумалась, Яш. Ведь и правда не выкинешь… Все равно мы

Когда у человека свой внутренний мир не развит или совсем отсутствует, он вынужден обращать взор на мир внешний, внимательно смотреть за жизнью других. Причем так внимательно, что никакая мелочь этой чужой жизни от него не укроется, мышь не проскочит.

друзья у тебя тоже хорошие. Так переживали за тебя! Мы все за

как бы втиснуть за стол нового гостя. – Да мы подвинемся вот тут, на диванчике… – выручила ее Евка, вжимая тетю Любу в самый угол.  – Уместимся как-нибудь, не переживай… Все замолчали, когда незнакомец вошел в ком